Француз был, но не вышло

Тема «выйти замуж за иностранца» — вечная.
Всегда найдётся кому почесать языком: одни мечтают, другие завидуют, третьи качают головой — мол, «ментальность не та»...
Ментальность...
Я, между прочим, эту ментальность давно называю минетностью. Ха-ха-ха.
Подстроить можно. Было бы желание.
Да и не такая она уж священная корова — эта ментальность.
Быт, любовь и юмор — стирают границы пострашнее.
А у меня такая возможность, между прочим, была — ещё в молодости.
В московском ресторане «Пекин», на Маяковке.
Он — с дипломатической миссией, я — со своей, гораздо менее дипломатичной.
Готовила по химии девочку из правильной семьи: золотая медаль, нужный папа и чёткая цель — поступление во второй мед. Экзамен был один, а цена — как за две «Волги».
Чиновник оплатил всё: и дорогу в столицу, и гостиницу, и, конечно, сабантуй по случаю поступления.
Слава Богу, девочка не подвела — ни меня, ни Маргаритку, мою приятельницу,
которая умела открывать двери ректората ногой и была близкой подругой самой Гали Брежневой...
Ну и, конечно, родителей. Куда ж без них.
Отмечали мы это дело в «Пекине».
Банкет был что надо. За нашим столом — собралась женская компашка: я с Ритуськой и две незнакомки, видимо, из причастных к действу.  Пол зала были приглашёнными.  Кто-то кивал, кто-то шептался, кто-то закусывал под коньяк — атмосфера праздника с привкусом партбилета.
И тут — пафосный момент.
Официант, как в хорошем кино, подходит с бутылкой «Советского шампанского» (которое мой покойный папа называл «писехц ин де газ») и с лёгким наклоном сообщает:
— Это вам… от того господина.
И кивает в сторону соседнего стола.
Я — обалдела.
Молодой, подтянутый мужчина кивнул в ответ, с таким видом, будто говорил:
— Да-да, это тебе. От меня.
Мы уже были под ереванский коньяк и приняли подарок с радостью.
А под музыку (не вспомню, что играло) он подошёл, поклонился галантно, как в старых фильмах, и пригласил меня на танец.
Оказался франкоязычным малым.
Спасибо моей Александре Александровне — учительнице французского: я вдруг вспомнила весь лексикон от "бонжур" до "же не сэ па". Мы проговорили с ним весь вечер — на смеси его акцента и моего школьного запаса.
И мне казалось, что-то внутри ёкнуло.
Может быть — даже любовь с первого взгляда.
Манеры, духи, костюм, руки... Всё во мне сказало: да!
Через пару дней он сделал предложение. Настоящее. В Лион звал.
И, может быть, всё бы действительно так и вышло…
Если бы не визит зелёных человечков в штатском.
Беседу со мной провели быстро и чётко — прямо в номере гостиницы «Пекин».
На темы морали, нравственности, идеалов коммунизма и прочей советской экзотики.
Место встречи, как говорится, изменить нельзя.
А потом…
Потом был Израиль.
Тот самый «иностранец» нашёлся уже в эмиграции. Или, как мы гордо называли это — в репатриации.
Познакомились мы у тележки в районном супермаркете. Он помог донести сумки — и вот уже тридцать лет «носит». Иногда — возит.
С самого начала я обозначила правила:
в ресторанах за себя не плачу, полы не мою, носки по углам не бросать.
Принял.
Пришлось ему меняться — не мне. Я — не из гибких.
Политику не трогали. Там всё запущено: у него — хроническая левизна. Это не лечится.
А вот с едой справились.
В доме — никаких пит, шуарм и фалафелей.
Зато — борщ, хинкали, форшмак, мамина курица и литовские наливочки по праздникам.
— А как там… с этим? — шептались тётки.
Секс, мол, такой же или «заграничный»?
Секс — это не про страну.
Это про любовь и опыт. Есть любовь — будет и всё остальное.
Нет любви — хоть в Лион, хоть в Лапландию езжай — ничего не поможет. Только имитация.
А выйти замуж за иностранца — это такая же работа, как выйти за "своего".
Только я — не работа. Я — ёжик.
Н.Л.(с)