Петухи да куры... Некогда скучать!

(рисунок автора)


Похороны с сюрпризом.

Куры – слабость Павловны. Нет, во дворе время от времени жили и коровы, и свиньи, и утки. Даже кролики! Но куры оказались самыми удобными в содержании и использовании. Маленькие цыплятки умиляли, взрослые куры усердно несли яйца. Молодые петушки очень подходили для бульонов (правда, им об этом никогда не говорили). Если за коровой нужно было побегать по кустам и оврагам, а потом под её утробой накормить целую тучу комаров, добывая те самые молочные реки дерганьем вымени, то куры дальше двора никуда не уходили. За горсть зерна они сами неслись на родной голос, яйца оставляли в гнёздах всегда добровольно. Свиньи? Те ничего, кроме ведра с «мешкой» (так обозначала баба Зина первое и второе блюдо для кабанчиков) не замечали. Сколько раз рисковала Павловна жизнью, вынося одновременно двум кабанам порцию обеда. Те встречали хозяйку еще у самой калитки, толкая друг друга от нетерпения так, что обязательно оказывались между её ног! И кормилица была вынуждена «ехать» до корыта, прижав к груди заветное ведро, рискуя упасть в грязь под острые копытца! А кролики? Бестолковые зверьки постоянно умудрялись сбежать на соседский огород. Сидели на свекольной грядке с красными от сока мордочками, абсолютно равнодушные к будущему скандалу соседки Митрофановны с Зинаидой Павловной! Сколько часов времени было потрачено на их отлов и водворение в родной двор!    
   - Типоньки! Ти-тип! – этих слов было достаточно, чтобы куры всецело доверяли хозяйке и никуда не уходили со двора. Каждую весну пестрая орава пополнялась молодняком, попадающим под опеку Павловны.
- Курочки – это движение! Пока двигаюсь, я живу! – рассуждала женщина, которой скоро будет -  ой, как много лет!
       Да, бывало, что птицы попадали под горячую руку! Это когда проникали в плохо прикрытую дверью кухню и оставляли слишком убедительные следы своего пребывания. Или, когда немолодая хозяйка, вынося ведро с помоями, неожиданно садилась почти на шпагат, прямо на тротуаре, благодаря последствиям плотного куриного завтрака!  Но это так, мелочи…
  Имея привычку все проговаривать, Павловна находила терпеливых слушателей в лице милых птиц. Она садилась на лавочку, в окружении пеструшек и рябушек, обдумывала вслух свои планы и подводила итоги уже решенным делам.      
- Куда это Тамара поковыляла? Пенсию получила – и в магазин!  Эх, картошка в этом году неважная! И кукуруза высохла. Чем мы питаться будем в зиму? А вы, злыдни, опять пролезли в щель и копались в грядке с морковкой! У меня на вас управа найдётся!
Обещание лишить голов и лап за разорённые грядки хозяйка никогда не выполняла. И куры, побегав немного от метлы, продолжали жить и радоваться теплу, солнцу и зелёной травке. 
       В это утро в углу сарая Зинаида Павловна нашла свою рыжую любимицу мёртвой.
- Ну что, девонька, вышло твоё время! – вздохнула женщина. Подняла покойницу за корявые лапы и положила на крышу цыплячьего сарайчика. «Управлюсь немного, да захороню…»
      Дел оказалось больше, чем думалось сначала. Про усопшую ночью Рыжуху Павловна вспомнила только к обеду. Вышла на задний двор и обомлела: старая рыжая курица лежала неожиданно прямо у крыльца, рядом с миской для воды! Крылья беспомощно вытянуты, узловатые желтые лапы поджаты.
- Ты как тут оказалась? Воды захотела попить? Или самостоятельно решила на «кладбище» дойти? – недоумевала хозяйка. Взяв лопату в правую руку, а бренное тело в левую, она направилась в кустарник, на «кладбище». Там за долгие годы нашли себе приют умершие собаки, десяток кошек, и отслужившие свой век несушки – в неизвестном количестве. Похлопав лопатой по «могилке» на прощанье, Павловна зашла сначала на грядки с помидорами, потом в кукурузник. Затем жара загнала женщину в прохладный дом до вечера.
      Около шести часов она вышла из дома. Нужно покормить цыпляток, выпустить их ненадолго погулять под присмотром. Хозяйка подошла к цыплячьему домику.
-Господи! -  вспомнила абсолютная атеистка про Бога. На крыше сарайчика лежало тело Рыжухи в прежней позе – с раскинутыми крыльями и поджатыми лапами!
- Я ж тебя похоронила! Ямку глубокую выкопала! Ты что, откопалась и пришла обратно? – недоумевала Павловна. Ну не приснилось же ей, что курица упокоена пять часов назад! Вон и лопата стоит! Может, старый Дружок откопал? – она оглянулась на конуру. Да нет, потертый временем, но верный природным инстинктам гуляка как удрал утром по собачьим делам, так до сих пор и не вернулся!
-Ладно, пойдем обратно хорониться…
Но в этот раз идти далеко не хотелось. И, мысленно попросив у курицы прощения, хозяйка выкопала ямку недалеко от сарая.
Проведя остатки вечера в попытках найти объяснение случившемуся, Зинаида Павловна рано легла спать.
    И только наутро объяснение само нашлось: на зов хозяйки прибежало на две курицы меньше! 
- И на старуху бывает проруха!  -  оправдывала себя Павловна, вполне адекватно оценив случившееся. – Что – то с памятью моей стало…
  В это утро пёстрые любимицы получили двойную порцию завтрака.
- Ешьте! И жизнь хороша, и жить хорошо! А в нашей буче, боевой, кипучей и того лучше! - с лёгкой слезой, но оптимистично выдала хозяйка и щедро подсыпала пшена своим несушкам.




 
 Разборки петушиной братии.
 
 Разве ж можно представить пернатую ораву без петуха? Куры без петуха что гарем без султана. Или войско на передовой без главнокомандующего. Бесхозные несушки бесцельно слоняются по двору, их гребешки бледнеют и беспомощно заваливаются на бок. Да и возгласы от снесенного в полдень яйца становятся не такими радостными. Сиротки могут и к другому гарему прибиться, в чужой двор! Так черная курица Кармен неоднократно силой – березовым прутом - возвращалась Зинаидой Павловной домой, когда в очередной раз убегала на призывное кукареканье соседского рыжего петуха. Пожилая хозяйка вдоволь напрыгалась через грядки и заборы за своей любимицей, пока не организовала ей тюрьму в загоне.
- Будешь лазить по чужим дворам - посажу пожизненно! – предупредила она гулену Кармен.
А тут еще хохлатка задумала матерью стать – нанесла пяток яиц и уселась высиживать, не понимая, что проку от этого сидения никакого не будет. Когда согнанная в третий раз, она нагло налетела на хозяйку, та решила судьбу хохлатой просто: окунула в бочку с водой и в карцер – под другую пустую бочку.
- Посидишь три дня – забудешь про цыплят! Ну нету у меня для тебя петуха! Нету!
   Жалобы Павловны были учтены - зять привез в двор пятерых молодых петушков и трёх курочек. Птицам хватило нескольких дней, чтобы понять: им страшно повезло после тесной клетки птичника. Места – во! Еды – во! И пошло-поехало! Не имеющие петушиного опыта самцы повели себя неожиданно бестолково.   
    Среди молодых и голосистых началась ожидаемая конкуренция. В итоге верх взял белый петушок Петрович. Обладатель самой широкой груди, но пока еще куцего хвоста, дал понять всем остальным: это мои женщины! И отстаивал свои права с раннего восхода до момента водружения пернатых дам на насест с наступлением темноты. Первое время четыре его бывших собрата оказывали сопротивление. Был случай, когда Петрович с рыжеватым конкурентом сначала подрались до крови, а потом бегали друг за другом: Петрович преследует соперника до загона, а когда разворачивается, тот уже сам преследует белого до забора. Так бы и бегали до изнеможения с разбитыми в кровь гребешками, если бы Павловна не плеснула на драчунов из ведра.  Другого собрата Петрович загнал в угол сарая и долбил, пока петушок, повернувшись ободранным хвостом, не закатил глаза. Жизнь его закончилась в кастрюле. Так постепенно все петушки отказались соперничать с белым задирой и ушли в партизаны. Обжили загончик, гулять уходили за огород, издалека подбирая подходящий момент для посещения гарема. Садились отдельно ночевать на насест у самой двери, чтобы поутру первыми выскочить на улицу и все же подкараулить одну из пернатых дам! Иногда даже одну на троих! На крики жертвы выскакивал Петрович и день начинался с жуткой погони и разборок. Двор усыпался перьями разного цвета. Альфа- самец до заката был занят заботами – отогнать соперников от своих жен! И от мисок с кормом! Поскольку страдающие петушки и во время обеда не упускали случая рухнуть на несушку всей тушкой. Вот и насыпала им Зинаида Павловна отдельно.
   - Дождусь осени, решу проблему! А пока сами договаривайтесь!
Как бы не так! Ждать осени? А жить когда? Разборки петушиной братии продолжались.
       Однажды хозяйка не досчиталась пятнистого крикуна. Недоуменно переводя взгляд от одной чашки с кормом к другой и третьей, Павловна поняла: белый с рыжеватыми пятнами петушок ужинать не пришел! И завтракать тоже! И только к концу дня неожиданно обнаружился на соседнем через дорогу дворе. Деловито перебирая когтистыми лапами мусорную кучу у забора, петух в окружении несушек даже голову в сторону бывшего дома не повернул.
- Со вчерашнего дня петушок этот у нас. Очень кстати! Наши куры уже месяц без петуха. Давай, Павловна, цену. Пусть тут живёт! – разводил руками сосед Иван.
Так партизанить на подворье остались два петуха. Все чаще они уединялись от куриного общества. Хозяйка махнула на них рукой. Пока не застала парочку за непристойным занятием - серый горлач на глазах у всех кур мучил нагло беспомощного черного, усевшись сверху! Объяснив произошедшее случайностью и стрессом, Павловна не приняла никаких мер против насильника. Но история стала повторяться! Черный уже выходить их сарая перестал. Жалко опустив хвост с насеста, он жадно поглядывал на кучу отбросов и чашки с кормом. Но слезать не хотел.  Так судьба серого была окончательно решена. Возмущенная Павловна изловила наглеца и отдала запойному соседу Майклу- есть такого извращенца сама хозяйка брезговала.
- Куда мир катится! Уже и петухи – маньяки завелись! – обсуждала нестандартный случай опытная хозяйка с подругой Корнеевной. И тут же взяла под опеку черного, дав ему звучную кличку Витас.
- Да он как этот артист, когда поет, топчется на месте долго! А потом тоненько так заводит!
Под опекой хозяйки петушок расцвел. Зазеленели черные перья. Осанка изменилась. Но и поведение тоже! Сначала он набросился на хромую курицу, присевшую от старости передохнуть. Нападки повторились. Затем черный уделил внимание этой же, но уже почившей и лежащей в ожидании погребения у крыльца. И это при том, что живых и цветущих дам вокруг было очень много! Павловна всплескивала руками, пытаясь внушить любимцу всю глупость такого поведения. А Витас продолжал чудить. Он выбирал себе самых колченогих и беспомощных. Именно в тот момент, когда тех силы покидали. Хозяйкино терпение лопнуло, когда, работая на грядке, она неудачно бросила в сторону тяжелый камень и пришибла курочку. Та упала, задергала лапами, закатывая глаза. И в этот момент на неё неизвестно откуда набросился черный петух. Уцепился в загривок и старательно заскреб по спине умирающей когтистыми лапами. Павловна чуть не задохнулась от неожиданности и второй камень целенаправленно полетел в любимца!
Петуха бабушка закопала, как и всех ранее почивших других кур, на домашнем кладбище в зарослях боярышника.
- Слабым оказался! Даже слишком! Не то что мы, бабы! 
Речь была обращена к той самой ушибленной курочке. Она как ни в чем не бывало копалась в картофельной ботве под присмотром белого петуха Петровича. А Петрович захлопал тяжелыми крыльями и оповестил округу о скором наступлении вечера и своем безраздельном господстве в бабьем пернатом царстве.