2

     Осень между тем брала своё. В Москве дождь, слякоть, ветер, солнышка практически не видно. Может оно кому-то и светит, но только не москвичам. Люди привыкли к душной и густой атмосфере, наполненной выхлопными газами и выбросами предприятий. Московская осень не уральская. Там начало осени – сухое и тёплое, вторая половина пасмурная и с осадками. А зима, зима, та со снегом и морозами.  Здесь же, в Москве, осень это начало зимы – дожди, дожди. Ни тебе толком снега, ни тебе хорошего морозца. И власти стараются: дворники на тротуарах  соль сыплют, по дорогам её машины вместе с песком разбрасывают. А народ? Народ в обуви с белой солевой каёмочкой ходит.
     Привык, народ, к своей осени.
     Седовы вошли в ритм своей новой жизни.
     Антон Иванович прикипел к гаражу, теперь он трудился там на постоянной основе: председатель кооператива выделил ему свободный бокс с ямой. В помощники парочка бомжей подвязалась. Спрос на его труд солидный, люди в очередь к подполковнику идут. И деньги платят, кто не в силах  рассчитаться финансами, спиртным расплачивается.
     Седов успокоился, точнее, смирился с этой участью. Нужен его труд? Да.   Платят за него? Да.
     А где амбиции командира, просто человека?
     Не говорил он, он понимал – в заднице все его амбиции и мечты.
     Анна Петровна, так до дизайнерской конторы и не добралась. Телефон всё время перед глазами, а позвонить не решается. Возьмут ли? А если возьмут, приживётся ли. Сейчас у неё хоть и за небольшие деньги, но есть работа и педагогический стаж идёт. Опять же времени предостаточно, можно семье больше внимания уделить, а по дому дел много, она одна обстирывает всех, бельё гладит, еду готовит. И все к этому привыкли. Даже Наталья Ивановна, которая летом пыталась её от плиты оттащить, всё каши, да овощи на пару внедряла в рацион семьи, но не едят они эту пищу, им колбасу, котлеты, отбивные подавай,  борщ, чтобы ложка в нём стояла, густой, наваристый. И Анна потихонечку тётку Наталью вытолкала. На свою беду вытолкала и спустя несколько месяцев поняла: завязла на кухне по самую макушку. И куда теперь, в какую такую дизайнерскую фирму идти?  Одно хорошо, деньги в доме появились, и это радовала. Она не только семью сытно кормила, хватало и на Егоркины спортивные причиндалы. На одежду её мужчинам, пусть не дорогую, но добротную и новую. Ещё она умудрилась, переводя рубли в доллары, семейную заначку сделать. Так сказать свой «банк» открыла. Это она о банке с крупой, где заначку держала. Антон смеялся.
     – Смотри, моль деньги съест!
     Дочурка перевелась на заочное отделение и вышла на работу продавцом ковровых изделий. Месяц вовсе денег не получала. Директриса заявила, что Елена находится на испытательном сроке. Удивительно  будущему юристу было слышать такое, однако, делать нечего, она работала, как могла, была вежлива, обходительна с клиентурой, продажи шли бойко, директор только успевала кольца и серьги в ушах менять. А спустя месяц, девушка ушла в соседнее предприятие. Они все на одной площадке работали, все хором врали об иранском и персидском происхождении ковров, что у них в продаже. Вот только новая хозяйка была значительно скромней и предприимчивее её бывшей начальницы. Звали её Амина. Муж Амины трудился здесь же на рынке, говорили «держал обувные ряды». Что это за термин было не совсем понятно, однако Лене не досуг вникать в распределение должностей на рынке. Она своё отзвонила, как говорят и к учебникам, домой, а то и матери помочь.
     Толковая девчушка росла.
     За месяцы, что жили в Москве, брат с сестрой познакомились с местным молодняком. Друзьями не обзавелись, но кто есть, кто, среди молодых  обитателей многоэтажки, уже понимали. Полянка, где они впервые познакомились с Татьяной и Мариной, называлась здесь «крест», действительно два бревна, что лежали друг на дружке, крест напоминали, отсюда и название. К кресту Егор Лену одну не отпускал, во-первых, отец велел за сестричкой приглядывать, а во-вторых, он и сам понимал, такую красотку на прогулку надо отпускать только в сопровождении, а пока у неё не было надёжных друзей, братец и исполнял святую роль защитника. Клеились к Ленке парочка парней, но она как-то не очень на них реагировала. Егорка спросил у Лены, что она о воздыхателях думает. Ответ был неожиданным. Она не сказала – «да», «нет», нравиться или не нравиться. Ответ был интереснее.
     – Пашка, ты говоришь? А что о нём думать. Да. Внешне парнишка симпатичный. Но ты глянь на него, он же весь бледно-зелёный, Марина говорит, наркотики употребляет. Ты посмотри как он себя ведёт, то ржёт на лошадь, то молча сидит, зубами скрепит. Вот и думай о нём что хочешь. Дружить с таким я лично не отважилась бы.
     Вот это оценочка! Егор действительно заметил бледность Павла, но он предполагал, что это вполне нормально, ну не загорал летом, потом бледная кожа всегда считалась признаком аристократизма, благородства. А она вон как повернула. Ладно.
     – А Саня, он тебе как?
     – Ой, ты лучше о нём и не говори. Парень двух слов связать не может, у него на всё один ответ – «блин», мама наверно блинами закормила, вот и «блинкает» непрерывно. А потом ты посмотри: курит, с пивной бутылкой в обнимку ходит. Лично я на блины с пивом не реагирую.
     Лена гордо задрала симпатичный носик и засмеялась.
     – Ладно, Егорка, моих парней здесь пока нет, на том и остановимся. А тебе, тебе кто из девочек нравиться. А? Не стесняйся, раз у нас пошёл такой разговор, выкладывай.
     Действительно у них шёл интересный разговор. Ребята погодки, с детства секретов друг от друга не было, они по-настоящему дружили, и эту их сердечную дружбу как могли, стимулировали и развивали мама и отец.  Егорка знал, всё, о чём он расскажет сестричке, останется тайной только для них двоих. Потому он совершенно безбоязненно выкладывал, что у него было в душе и на сердце.
     – Лен, мне Ольга нравиться. Только она меня и не  замечает, конечно, ей уже восемнадцать, она старше. Ну и что, мы вполне могли бы подружиться. А ещё я всё время о Маринке думаю, ну той, моей подруге из Свердловска. Я ей уже четыре письма написал, а она пока не ответила. Почему, а? Как ты думаешь.
     Лена серьёзно посмотрела на брата.
     – Ты про Марину забудь. Она там, ты здесь, не получится у вас ничего. Ольга хорошая девушка, но действительно старше, наверно и ищет себе того кто постарше будет. Хотя, вряд ли ищет, у неё интересы всё больше учёба, деньги. Кстати, ты обратил внимание разговоры на площадке, то есть здесь на «кресте», всё больше о деньгах, да о деньгах. В Свердловске таких разговоров не было. А?
     Егор задумался. Действительно, всё, что делалось здесь в Москве и там, в прошлой жизни в их гарнизоне, похоже: та же учеба, пусть теперь Лена в ВУЗе, он в школе, но это учёба; те же шалуны с мамами во дворе; родители, которые утром спешат на работу, а вечером с сумками бегут домой. Всё одинаково. Но вот разговоры  среди молодняка, здесь в Москве, всё больше идут о деньгах.
     – И мне это странным показалось. Слушай, мне тут Наташка, с первого подъезда, это блондинка кучерявая, такое рассказывала…  В общем она задумала взять кучу денет. Ты представляешь? Говорит, есть у меня план. Но нужен партнёр. Я спрашиваю, что это за план, банк хочешь ограбить? Она смеётся. Нет, банк, говорит, потом. И напрямую мне, давай в долю. Ты боксёр, вон какой сильный парень. Давай? Я говорю, а что делать надо. А она, вот согласишься работать со мной, расскажу. Дура какая-то, и я её отшил, одним словом.
     Лена с интересом слушала рассказ Егора. Ей тоже не нравилась задиристая Наташка. Она всё больше на парня похожа, неопрятная, вечно растрёпанная, курит к тому же.
     – И правильно, что отшил. Так и надо.
     С прогулки в тот день ребята пришли чуть позднее, чем обычно. Дом встретил тишиной. Наталья Ивановна, забыв как обычно пожурить молодёжь за опоздание, отправила их спать.
     – Идите, идите, я кефир в комнату принесу.
     Лена двинулась было на кухню, но баба Наташа грудью встала на пути.
     – Я сказала спать!

     Продолжение следует
     http://proza.ru/2025/06/25/1153