Первых три поколения из рода Нестеровых

Мне известно, что первым в нашем роду вятских Нестеровых был Матвей, сведений о нем были благодаря дяде Мите, было не много. Но что именно он был основателем пантыльского периода жизни рода Нестеровых, у меня не вызывает сомнений. Видимо – это был отважный и рисковый мужчина, решившийся на нарушение законов Российской империи, и сбежавший со своими друзьями в глухие леса тогда еще Вятской губернии. Возможно, что в лице Матвея мы имеем уже второе колено Нестеровых на пантыльской земле, так как по моим расчетам он родился где-то в 1808-1810 годах. Следовательно, в период переселения (если таковое действительно было) он был еще ребенком или очень молодым человеком.  Однако, учитывая то обстоятельство, что его жизнь целиком прошла на пантыльской земле, то его видимо и следует считать основателем здесь пантыльского рода Нестеровых. Понятно, что, сколько жил Матвей, сколько у него было детей, это все затерялось в глубине двух веков. Во всяком доподлинно известно, что у него был сын Анисим Матвеевич Нестеров, прославивший наш род хотя бы тем, что деревня Пантылка одно время называлась, как Анисимовка-Пантылка.

Хозяйство Анисима Матвеевича было натуральным, т.е. все, что производилось в хозяйстве, здесь же и потреблялось. Но производилось, видимо, в большем количестве, чем это было необходимо для потребления. У него в хозяйстве мы наблюдаем уже элементы накопления. Не потому ли он приобрел довольно приличное поле, покос, лес. Организовал производство смолы  для нужд сельчан и частично, видимо, и для местного рынка. Он не вошел в общину, которая была в Пантылке, а обходился ведением единоличного хозяйства. То есть – это был уже преуспевающий человек, с глазами очень умного и даже интеллигентного человека.
Кстати, в 1973 г., когда автор гостил у тети Анны Васильевны в деревне Елькинцы, мы с ее мужем Елькиным Алексеем Андреевичем Елькиным каждый день ходили на покос в район деревни Пантылка, и однажды он меня спросил:
- Анатолий, знаешь ли ты, что мы сейчас косим траву на покосе, который назван в честь твоего прапрадеда Анисима?
Я честно признался, что знаю о названии покоса, но где он расположен, мне было не известно. Бабушка почему-то упорно об этом молчала. Но мне было приятно, что скашиваю траву на покосе, который когда-то был собственностью одного из основателей пантыльского рода Нестеровых. Я попросил Алексея Андреевича показать мне площадь всего покоса. И на скид приходилась немалая площадь. Так что теперь надо нам гордиться Анисимом, хотя тогда в советское время этого делать было не принято, да и Анисимовский покос принадлежал уже не жителям Пантылки, а жителям деревни Елькинцы. Он находился на северо-востоке от деревни Пантылка прямо за Анисимовским починком на противоположном берегу речки Пантылка.
 
 Связь с рынком при Анисиме несколько улучшила положение семьи и моего прадеда Ивана Анисимовича. Об этом свидетельствует такой факт, что где-то на рубеже 1913-1915 гг. Иван построил новый дом, так называемую «светлую избу», в отличие от «черной избы». Здесь уже печь топилась с выводом дыма через трубу на улицу, а не в дом. Раньше дым оставался в доме, поэтому изба называлась «черной». Теперь ее можно сравнить с кое-где сохранившимися еще банями «по-черному». В Х1Х и в начале ХХ в. черные бани были нормой. Про Ивана сведений уже было больше, ибо его отлично помнил мой отец и его брат Дмитрий Васильевич, для которых он был дедом. Иван Анисимович родился в 1859 г. и прожил по тем временам довольно долгую жизнь (76 лет). Женат был на Аксинье, которая была старше Ивана на 3 года и происходила из крестьянской семьи деревни Пантылка. Занималась семья натуральным хозяйством, которое дополнялось элементами рыночных отношений. В качестве товаров выступали лес, дрова, древесный уголь, смола и некоторые предметы использования.
Деда Ивана и бабушку Аксинью на всю жизнь запомнил дядя Дмитрий Васильевич, как их младший внук. Вспоминая дни жизни в починке, он мне рассказывал,  что отчетливо помнит,  как выводил греться на солнышке бабушку Аксинью, тогда уже слепую  (слепой она была последние 6 лет до смерти). Иногда, - вспоминал дядя Митя, - на улицу выходил и дед Иван, подсаживался к ним с Аксиньей, гладил широкую окладистую бороду,  курил самосад, а баба Аксинья постоянно нюхала табак. Поэтому дяде Мите казалось тогда, что весь дом пропах табаком. Его запах был таким неприятным для мальчика, то он всю свою жизнь не курил и даже не пробовал табак. То же самое произошло и с моим отцом. Он также без курева прожил 90 с половиной лет своей тяжелой и непростой жизни. Теперь я, наверное, остался последним некурящим  в семействе Нестеровых.

У Ивана с Аксиньей было четверо детей: Василий, Мария, Агриппина и Тимофей (говорят, он умер младенцем). Автор отлично помнит лишь Агриппину Ивановну. Она была выдана замуж в деревню Елькинцы и у неё было трое детей. Старший Николай был ровесником моего отца (к сожалению, погиб в Великой Отечественной  войне). Как мне неоднократно рассказывал отец, – это был довольно сильный человек, спортсмен и отличный парень. Средний Григорий был ровесником дяди Мити и дочь Анна (тогда всех Анн звали Нюрами или Анютами).  Дядю Гришу и тетю Анну (Анюту) отлично помню. Особенно я, да и все мальчишки любили дядю Гришу за его сумасшедшую красоту, статность и силу. Это был красавец мужчина, на которого молились все женщины Елькинцев и Лукинцев. Не случайно,  у одной из них есть его внебрачный  сын, как две капли воды, похожий на Григория.  Сходство прямо один к одному. Впервые  его  видел в 1973 г. в Петров день 12 июля в деревне Елькинцы. Я сразу вспомнил всех законных сыновей дяди Гриши и понял, что делает с нами природа. Ни один из законных сыновей не был похож на дядю Гришу. Там скорее победил рыжий цвет волос, перешедший по наследству от жены Гриши Августы.