Последние кельты - любовь тьмы на двоих 3 отредакт

18+


                21
                БАНКОМАТ И ЭНРИКЕ С  ЭТАЙН. ПЛОХОЕ.
                ВОСТОЧНЫЙ РЕСТОРАН И БРАТЬЯ               
     Ингилэйв спокойно сидел за столом, с улыбкой перебирал файлы на компьютере в Убойном, радуясь: больше не стоит ни дрочить, ни переживать. Первая любовь куда–то пропала, приятное общение с коллегой придавало уверенности в себе. Этайн, понятное дело, очень понравилась изначально, потому они тепло общались дальше. Но сердцу не прикажешь.  Теперь Лэйв не знал, как реагировать на все. С одной стороны, у него теперь подруга – понимающая, добрая, к тому же интроверт. С другой, он не любил новую женщину так, как Карину. Еще теплилась в его сердце любовь, ослабшая до минимума. Но не полностью. Надежда жила в душе. Жизнь диктовала обратное. Шло время дальше.   
     Хотя, чувства в нем появились. Ему хотелось заботиться о Диаль, помогать, защищать - в Аренском проснулся мужчина: защитник, добытчик. А та первая любовь, ударившая в голову после стакана… чувства к ней притупились, реально: теперь, когда та звонила редко, сын Энрике не поднимал трубку. Баш на баш. Как она с ним, так он с ней. Пусть подумает, каково - ждать звонков, скучать. Юноша внутренне торжествовал. Но: изменять в плане секса Карине не хотелось. Совесть мучила. Потому что неопытный Властелин Времени все еще мечтал о свадьбе с любимой. Может, через год–два, или десять, лишь бы исправилась. Но чувствовал – вряд ли случится. Понимал также умом: нечто за спиной идет не так. Но не сердцем. Оно разрывалось от боли. После тех откровенных фотографий на Стене в соцсети.
     Холодную голову получилось врубить лишь после того поцелуя. Хотелось дальше продолжать остальное, да пришлось сдержаться. Инги с изрядной порции женской ласки, обычного внимания, которых не водилось по сути в жизни, ударило в голову свое. И он возжелал подругу. По–настоящему, страстно, пылко. С трудом себя остановил. Рвать одежду, сдирать белье с Этайн не нужно еще. Пока. Может, в будущем, если Карина накосячит. Тогда можно отомстить – подарить невинность той женщине. А если все пойдет на лад со временем дальше - позвать замуж. Пусть первая любовь слезы льет, когда увидит статус: «Женат на Этайн Аренской». Нечего трубку не поднимать,  игнорировать постоянно.
     По сравнению с девкой из бара, коллега выигрывала. Она любила светлые тона в одежде, плевала на всякий дресс–код. Скромная одежда, белый свитерок, даже косметики нету. Ладно, главное не пьет и не курит, как паровоз. Обычно ходила в черных джинсах вне работы, но в отделе – в карминовых туфлях, кремового цвета юбке чуть ниже колен, в белой блузке непрозрачной (старого советского типа). Любила носить колечки на пальце, самые простенькие. Особенно обожала фиалки, стала ставить их милому на подоконник. Тот одобрял. Дома их было в изобилии. Также в кабинете появились и другие растения.
     Приходила к Ингилэйву по-прежнему работать, как уговорено. Как–то раз, когда  зашла, Властелин Времени рассматривал ее фотографии, любуясь. Встал, подошел сзади, вернувшись на свою страницу. Делать все равно нечего, в девять утра. А внимание уделить обязан. Ведь обнимались, ласкались, целовались. 
     - Привет, Этайн, - мягко сказал он, поцеловал руку.
     - Привет, милый. Вижу, ты полайкал мои фотографии, где стою на мостике. Мне очень приятно. Уж не знаю, стоит ли мне делать то же самое. А то явится кикимора, начнет  гадости писать.
     Светлый улыбнулся. Поправил воротник, бейджик. Невелика беда.
     - Я понимаю тебя, твои страхи насчет ревности. Ее не будет. Больше не звоню той даме. Зачем с ней водиться – после той выходки? Когда ее обнять даже нельзя,  приласкать. Мне надоело. Лучше любоваться на фиалки, и твое присутствие. – Он снова принялся целовать кисть руки. Благодаря так. – Надо нам прогуляться в ботанический сад. Там цветут тропические цветы. Я испугался, когда увидел тебя плачущей здесь. Убежала ко мне на корпоративе, когда все перепились в стельку. Кто обидел? Говори, милая. Я разобью тому типу морду, в кровь.      
     Интроверт опустила голову.
     - Бабье начало говорить обидные вещи о нас, пьяные парни стали лапать за попу,  предлагать сам знаешь чего. Понимаю, спиртное забористое вышло, но нельзя так. Больная тема для меня, много раз игрались, предавали. Нервы не выдержали, решила отсидеться тут.
     - Бабье от моего отца получило и получит по–полной. Чего там болтали? У кого сколько штукатурки на лице?
     - Спросили, нехило приняв, буду ли я по–пьяни на корпоративе, - прости, что говорю такое - брать в рот у тебя. Мол, все свои, ничего страшного. Чтобы было чего вспомнить спустя кучу лет. Когда дала пощечину той девке, после слов, она обозвала меня приживалкой, побирушкой в Инквизиции. Видимо, та дурная по Инги дышит неровно. Я не вынесла. Так оскорблять. Дальше промолчу, чего получилось в свой адрес услышать. Раз не выгляжу вызывающе, значит годна лишь на минет. Деревенщина. Сейчас все расфуфыренные фифы, обсирают тех, кто на них не похож. Сколько может продолжаться?! Увольте их оба всех!
     Аренский пришел в ярость. Скрипнул зубами. Сволочи в юбках на шпильках. Вот так слухи и рождаются. Грязные, мерзкие. Неудивительно, если сучки обсудили грязь за шампанским после, пошли спать в комнаты отдыха, потрогав у полубухих бойцов брюки. Намекая на секс. Случилась драка дам, с парнями. Видать, кто–то решил сделать. Как летела бабенка из толпы спецназа – видеть надо было. Пришлось всех разнимать.  Сотрудницу на следующий день выперли с утра – вызвал Гвелд в кабинет, отдал трудовую книжку: «Уволена по статье, за грубое нарушение дисциплины - домогательства на работе к охране».
     - Вот как. Пусть берут моего брата, и имеют, сколько пожелают! Говорил же отцу –  дерьму больше не наливать! Он выделил сто бутылок «Мартини» и шампанского, столько же «Советского». Последнее - редкая дрянь, невозможно пить. Нахлебались. Помню, там же, когда некто начал лезть, запросто одним ударом свалили баб на пол, предупредили: еще раз кто начнет мериться письками, распространять грязные сплетни - последует увольнение. С белым билетом в цивилизацию. Что и ожидалось. Пусть ищет член в другом месте. Да, я тогда побежал за тобой. Чтобы утешить, побыть рядом.
     Он спокойно взял пластиковую бутылку с водой, отставил подальше. Всем сердцем хотелось порвать пошлых, озабоченных. Гадюшник явно распоясался.  Надо самому туда зайти, раздать леща. Чтобы заткнули рты. Такое уже сделал один боец – услышал про себя многое, интимного характера – бы да бы – зашел, вкатал в пол одну. Полупридушив. Шума много понеслось, Гвелд не уволил воина. Кому понравится слушать грязь о себе? Утро, конечно, начинается с кофе, но не до отбитых пределов, чтобы унижать коллегу мужского пола! К тому же, тот был женат. Для бабья за компом не существовало разницы:  женат, холост, разведен, - хотели заполучить себе мужчину. За это Энрике выдавал бумагу на увольнение с выговором, кто баба, что ей надо, в какие структуры обращаться – на вэб–модели. Понятное дело, орал на сук страшно в кабинете, и лишь после подобной жесткой  меры затыкалась дура. Бурча в слезах под нос: «Ну, нам же надо о чем–то разговаривать, скучно сидеть, мы женщины»… Отцу на оправдание всегда было насрать. Увольнял без зарплаты и двух недель отработки. Потом Квелт отпускал шутки про ублюдочных клуш, с Кельтским они вдвоем пили пиво после работы, смеялись.
     - Те шкуры станут всегда болтать, жизнь их достаточно скучна. Лезут в чужую, чтобы поиздеваться. Сколько раз охрана на камерах видела, о чем те базарят, с утра. Так до трех часов дня. Невыносимо. Может, потому люблю стрелять на поражение… - Он стряхнул пушинку с пиджака, поправив синий галстук. Взглянул в потолок. Там мирно сияли длинные лампы. – С ребятами мы отдыхаем от тех рассказов. Все ведь записывается. Но приват–беседы можно отключить, как камеры, если не желаешь, чтобы кто тебя видел. Например, в комнате отдыха. Если не нравится чего, или приставания – жмешь на кнопку,  придет охрана. Все включено. Мы с отделом сидим у себя в крыле, можем играть в карты, шахматы, или тренироваться. На тренировки можно глядеть из окна. Думаю, ты их видела, когда строимся и из страйкбольных стволов лупим друг в друга. Зимой, летом. – Светлый спокойно приобнял женщину. 
     Диаль расслабилась, чувствуя себя защищенной на все сто процентов. Теперь даже домой не желала уходить. Ингилэйв часто подвозил на машине до парадной. Поскольку помочь хотелось. Не просил благодарности. Вначале коллега пыталась там жаться, давать деньги за проезд - Властелин Времени не взял ни копейки. Пожав плечами, спросил: «А зачем мне твои рубли»? Не заметить покатушек после работы Энрике никак не мог, и   хищно улыбался. Видя, как сын успокоился. Ничего пока не спрашивал у него, потирая руки, ликуя. Действительно, давно бы так. Как бы все не раскрылось, а то пара расстанется. Зато теперь дома тихо. Год–два или три, - появится новый член семьи. Только как на это отреагирует сама молодая женщина? Большой вопрос. Раз за ней ухаживает сам сын Архимага?
     - Ну вот, пошли дела на лад. – Смотря в окно, видя, как сын с Этайн садится в свою машину и уезжает, Гвелд попивал черный чай. У него гора с плеч рухнула. Вот что значит житейский опыт. Квелт тоже радовался. – Женим тебя, Ингилэйв, на достойной. Она итак очень одинока. Главное, неразговорчивая.
     Проверил аккаунт сына - там оказалось намешано столько грязи в переписке с некой Кариной - тошно стало. Хотя отпрыска понять можно. Просил фото ню. Чтобы получить разрядку. Внезапно. Залив в себя пиво от шока в тот день, отец семейства все закопировал, отправил в секретную папку на компьютере дома. Да еще обратил внимание на то, как Торстейн лайкал любую фотку размалеванной дряни. Началось после того, как подставная начала поливать цветы. Сын бы догадался, зачем приходить. Раз сам в состоянии мог сделать. Вопрос – почему именно за цветами ухаживать? Тонкий намек. На толстые обстоятельства. Каждый день, конечно, заливать растения не надо. Через день. Чтоб поскучал.
     Для секретарши встреча с любимым - в тот день - оказалась шоком. Банально не знала, как с ним разговаривать. Тот даму разговорил. Конечно, важная персона попросила приходить в кабинет. Стильный, прекрасный, статный, сидел за столом, щелкал клавишами по клавиатуре, ухмыляясь. Стол у него довольно длинный - метров пять примерно, пара шкафов с документацией, книгами, глобусом в виде Луны. С большую комнату помещение. Обоев не наблюдалось, голые стены. Автомат возле выхода – плюс кейс. Чтобы, если поступит сигнал поехать на объект - схватить оружие, быстро выйти. Возле стены, напротив стола, располагался большой, складной диван - чтоб отдыхать в ту же ночную смену. На окне колыхались тюль, жалюзи. Несколько стульев имелось - чтобы сесть, обсудить с коллегами дела.
     - Можешь просто приходить утром ко мне, общаться, когда дел нет. - Так сказал сын Архимага. - Несмотря на просьбы отца. Отдел бабский скоро наполовину расформируем: уволим снова самых болтливых, наглых. Давай поговорим о хорошем. Кстати, я купил круассаны, эклеры с шоколадным кремом, сливочные. – Он поцеловал подругу в щеку. – Мой отец не тиран, не зверь. И ты прекрасно выглядишь! Не вызывающе.
     - Благодарю за то, что утешил меня на корпоративе, я не ожидала. Думала - до ночи тут просижу одна. – Коллега вспоминала его губы и сильные руки. Невольно испытывала стыд. Возлюбленный поцеловал её, зареванную, убитую унижением. Чтобы успокоить,  приласкать. Почувствовать себя мужчиной. А не снайпером. – Это корпоратив… Сколько же там дерьма!
     - Это не корпоратив. У меня в кабинете. – Ингилэйв поглядел на нее достаточно серьезно. – А личное. Тебе ведь понравилось? – Улыбнулся. – Хоть я немного принял, но сие случилось не по–пьяни. Сам так захотел. Да и… - Светлый кашлянул, потер ладонью едва пробивающуюся щетину. Он желал повторить содеянное. Даже очень. – Мы уже говорили.
     Открыв окно, Властелин вдохнул свежий воздух. Издалека раздавался шум города. Будто ничего не происходило. Два мира – людской и магов – не пересекались. Каждый жил своей жизнью. Только жить приходилось рядом с людьми, порой видевших в нелюдях плохое.
     Милая присела на стул, возле компьютера. Он был прав. Но кто знает – вдруг он ищет способ утешиться, и уйти обратно, к той размалеванной бабе? Когда чайник вскипел, двое принялись лакомиться сладостями. По Лэйву видно: настроен дружелюбно, даже спокойный его взгляд забегал живыми огоньками. Энрике все сделал правильно: отправил к нему в кабинет именно Этайн. А та думала горько: вдруг обман? Всего лишь дружба, и не более? Так и останется, на уровне тех фиалок… Но! Если стал так ухаживать – значит, все не просто так.
     - Да, мне все понравилось, что ты сделал… - Немного покраснела. – Мы даже закрыли дверь, чтобы никто не мешал. Я всего лишь секретарша, перебирающая бумаги. Не ожидала приятного жеста от тебя, Ингилэйв.
     - В этом нет ничего удивительного. Мне нравится в тебе все, иначе бы запросто не пустил в свой кабинет, в тот день. Какая–то фифа бы вылетела сразу, несмотря на просьбы отца. Не зря пролайкал фотографии. А еще говорят - у подобных женщин нет вкуса. Типа несовременные. Пусть все так говорящие валят, куда подальше. Сегодня итак работы мало.
     Он быстро открыл браузер, зашел на свой почтовый ящик. Написал отцу, чтобы тот перевел помощницу подальше от женского отдела. Отец ответил: скоро зайдет. Когда он появился в кабинете сына, чай уже был выпит. Работница сидела за столом, держала ручку. Гвелд сел напротив, предложил спокойный кабинет, без суеты. Не говоря о том, как успел заметить: коллега не выспалась. Видимо, сказались нервы из–за коллектива. Подал бумаги, на них нужно поставить подпись.
     - Работаешь отлично. Хвалю. Но мне надоело видеть тебя уставшей. Если не высыпаешься, то дам выходной, но можешь набраться сил в комнате для отдыха. Я выбью с работы нескольких баб, слишком озабоченные, не дают покоя никому, даже моим ребятам. В столовой имеют наглость хлопать их по спине, плечу. На тех сотрудниц жалобы идут месяц с половиной. Пришли клеить мужиков, а кто будет работать? Я что ли? У меня и Ингилэйва итак хватает проблем. Сделаю так в аналитическом отделе: места  все равно начнут пустовать. Давай выйдем – покажу кое–какие бумаги.
     Дама согласилась, Лэйв кивнул. Естественно, поняла, чего тот хочет спросить. Спустившись на первый этаж, Энрике налил себе кофе из автомата, спросил:
     - Как идут успехи с моим сыном? Он более–менее успокаивается от первой любви? – Никто их слышать не мог. Сотрудникам дела не было, кто о чем разговаривает. – Понимает, на кого нарвался? Кто она?
     - Все идет прекрасно, я узнала, кто его любимая. По глупости, неопытности, да еще спьяну, запал на шалаву. Да, именно на НЕЕ, Карину, как я тогда и подумала. Показал фотографию. – И открыла телефон со снимком. Кельт поморщился. Ему снова захотелось блевать, но уже на пол. Проглотив комок рвоты, тряхнул головой. Худшие опасения оправдались. Тут его окликнула охрана. Нужен  начальник всей Инквизиции.
     Он поглядел на банкомат «Сбербанка», открывавшийся инкассаторами. Сегодня они приехали достаточно рано. Вчера барахлил нехило, потом вовсе погас. Нужно поменять, а то в столовой придется брать обед в долг. Быстро поговорив с ними о своем, ткнув пальцем в экран, вернулся к собеседнице. 
     - Так я и думал - она. Вот черт… Если я сейчас начну блевать, то не на ноги тебе, а себе на брюки, ботинки. Теперь все легче пойдет. Мы нашли больные места. Ничего, если притащится к нам домой – полетит кубарем оттуда. Она Темная. Я проверяю почту сына в Вконтакте, на Скайпе. И то не всю. Слава Богам – не залез пока в те переписки. С тех пор, когда стало интересно, в кого Лэйв втрескался по самые уши. Мой старший сын также делает свою работу. Надеюсь, после выходки последней – откровенных фото на стене, в неподобающих шмотках для сексуальных игрищ – отвалятся проблемы личного характера. Торстейн мне позвонил тут, сказал, как ему надоела та дрянь. Как услышал! Клеится яростно к нему. Только тсс… Тор переодевается в одежду брата, строит невинного мальчика – ему любопытно, чего та начнет говорить про все. Темные еще те актеры… - Гвелд приложил палец к губам. – Старший сих бабенок отправлял на тот свет, и подальше. Ты ведь любишь моего сына? – Он спокойно спросил ее, попивая ароматный кофе со сливками. Как же хорошо идет день!
    - Очень! Знаешь, как его увидела, так все. Он мне рассказывал, насколько любит ту Карину, блин. Дальше принялся болтать то, что несет стандартный юноша его возраста. Не понимая, кого нашел. Считая, будто уродины моральные меняются. Будто по одной просьбе станет одеваться прилично, прекратит негров, чурок иметь, а после перепрыгивать на русских. Никогда не меняются,  даже ради любимых. Он всегда был таким тихим, ни с кем не встречался? Ведь тихоня, с виду, и шкур терпеть не может. Сам сказал. А вышло наоборот. Мешанина находилась в пиве. Водке, вине или чем там, раз влюбился в говно.
     Энрике кивал в знак согласия. Кашлянул в кулак. План удался  на славу.
     - Кроме той шаболды с секс–шопа – я так ее называю теперь – ни с кем не гулял. В плане отношений. Непуганый воробушек. Которого испугай – убежит. Даже не проанализировав, что к чему. А вот бумаги, о которых говорил… - Гвелд подал папку с документами, где составлен план. Диаль принялась дальше отчитываться. Чтобы не возникло лишних вопросов. Вдобавок, она слышала о нраве Кельтского.
     - Даже стал меня на машине отвозить домой. Очень приятно. Денег не взял.
     - Знаю, дорогая. Видел из окна. Великолепно! Самое главное: веди себя спокойно при женщинах, на тренингах, в столовой. Может начаться опять шумок. Сегодня переведу тебя в отдельный кабинет, чтобы нервотрепка закончилась. Пробил данные по сотрудницам, кои на корпоративе устроили грязь. Четверо работают по вечерам вэб–моделями. Шлака нам не надо. А то начнут на ночь оставаться и позорить мою контору. На кухню отправить куриц тоже не вижу смысла - еще хуже станет. Восьмого Марта теперь не состоится до тех пор, пока девки рты не закроют и не научатся молчать. Я думал, он догадается - не просто так фиалки поливаешь. Но все идет как надо. Поверь, лет двадцать назад на меня запала одна дура – верунья, пока не послали ее – не затыкалась. В  результате едва свадьба не сорвалась. Невеста, мать Ингилэйва и Торстейна, устроила по полной программе разнос. После я не обучаю ничему женщин тут. У нас нет христиан в штате. Чтобы не миссионерствовали. Законы Российской Федерации на нас не действуют. У нас свои. Хотя, в ситуации с тем же банкоматом, надо было подписывать договора с человеческим банком. Сегодня Квелт позвонит на трубку, скажет, в какой кабинет переезжать. Ты молодец. Ну ладно, пошел работать. Благодарю! – Архимаг пожал руку коллеге, пошел в сторону инкассаторов.
     Сотрудница окликнула начальство, добавив:
     - Энрике–Гвелд Кельтский! Мы уже целовались… - Так выдала, когда он вновь подошел. Просиял.
     - Прекрасно! Рад за вас! – Подняв большой палец вверх. – Позови его домой – если что–то сломается, все сделает. Или на пироги.
                ***               
     В зале было достаточно темно. Помещение медленно, но верно окуривалось дымом из кальянов. Ресторан, похожий на восточный дворец, медленно, но верно опускался во Тьму вечера Северной Столицы. Тут всегда можно вкусно поесть. Компания из Темных и Светлых магов расположились в самом большом зале, где их обслуживали арабы да японские повара. Сакэ, водка, мисо, суши, раки, омары, плов и прочее – все выносилось к ногам влиятельных гостей. То ли кто женился из Темных, то ли день Рождения отмечали - никто потом не помнил. Но все, приняв в себя спиртного, принялись курить табак. Кроме Ингилэйва.
     Он сидел в белом костюме, подперев голову рукой, мрачно оглядывая помещение. Выложенный пол с мозаикой и арабской вязью – из керамики и стекла - не придавал веселья. На душе погано. Потому как придется бросить Карину. Все. Хватит терпеть ее выходки. Горько: столько времени не на ту истратил. Теперь есть другая на примете – Этайн. С ней очень приятно разговаривать, после того корпоратива его чувства окрепли. Поев восточного, настоящего плова, наслушавшись музыки до рвоты, Светлый прихлебывал шурпу из чаши, ел периодически беспармак, мясо жареное и тушеное с луком, балык, баурсак.  Официанты – юноши и девушки с восточной внешностью - приносили разное, видели: веселье затянулось надолго. Тор распорядился, чтобы блюда готовились на совесть. А не как в обычных ларьках на том же Невском проспекте. Там как купишь ту же самсу - так выплюнешь: мясо оказывается наполовину прожаренное или пропеченное. Русский народ скушает, но на настоящей родине этого блюда все готовят по–настоящему.
     Точно так же, как славяне готовят кутью, солянку, то бишь селянку (старое название блюда). Борщ, блины. Лишнего не положат. Либо киселя наварят, да столько - за неделю не выпить. Совсем. Или каш приготовят дома, ту же гречку по–монастырски, с грибами, луком, морковью. Водились еще в глубинке России льняная каша, старые, забытые блюда, охотничья дичь. Люди старались хранить то, к чему привыкли, особенно в плане кушаний. Туда братья вообще не ездили, поскольку старорусские обычаи им надоели до рвоты. Несмотря на красивые виды той же Твери или Торжка. Там все равно одни храмы, которым много лет. Много и разрушенных. Города хранили свою старину. Стараясь мало поддаваться современным веяниям. Как Липецк, Плес. Последний словно замер в девятнадцатом веке, превратившись в живой музей. Или Псков, находящийся в расстоянии трехсот километров от Петербурга. Старина оставалась красивой лишь для старожилов.
     Особо там не разгуляешься: деревни, села, менталитет соответствующий…  достанет уже через неделю. Захочется, собственно, послать подальше всех этих деревенских, их девиц, кои прохода не дадут, оправдываясь так:
     - А у нас мужики все пьют, а тут городские парни! Пошли, выпьем с продолжением!
     Так жили почти по всем российским глубинкам. Деревни вымирали. Некоторые безжизненными избами по сей день стоят в полях, возле рек, лесов. От совсем старых  остались печи да развалины. Жить в тех местах возможно, но если все реально отстроить,  отгородиться от любопытных взглядов. Ведь достанут вопросами: про религию, кто чего  ел, пил и остальное, начнут ругать вовсю городскую еду. Будто там дряни намешано немеряно. А вот деревенские помидоры с грядки, вялый салат из них, перцев с огурцами, который стухнет в жаркой кухне на следующий день – самый лучший, чем та же картошка с гипермаркетов.
     Понятное дело, неприятно станет даже угощать своей едой деревенских хозяев: побрезгуют из невежества дремучего, примутся называть молодежь бездельниками. Та  отправится отдыхать на шашлыки, чтобы хоть на пару недель забыть о работе. С обидой доедая угощения, кои сами привезли для родителей или друзей. Деревня дика, глупа и пьяна. Ведь нет для провинциалов большей радости, чем торчать на грядках, рвать себе спину, пуп, и считать это нормальной жизнью. Думая: вот она, настоящая русская жизнь! Чтобы никто не расслаблялся, бери грабли в руки и вперед. Потому как советская власть сказала – дачи нужны для выживания. И все тут. Так жили до сих пор последние поколения совковых. По старым понятиям, их губящие на корню, в современном мире.
     И бегали в церковь по воскресеньям, считая: если не пойти, то накажет их кто–то. Несмотря на крики про «патриотизм», кой теперь стал российским позором, деревня, бывшая до Революции, больше не существовала. Она вымерла в раскулаченных поездах,  ямах при расстрелах, догнивала в братских могилах. Остались одни ****и, алкаши, порой невоспитанные дети и деградирующее старшее поколение, ругающее Америку. Все меньше и меньше городские приезжали в какое–нибудь село к престарелым родителям или родне. Не поймут их совсем, начав свою волынку. Так вымирало все. Потому братья если ездили куда, то лишь на природу, мимо всех этих живых кладбищ, мимо стариков и людей средних лет, торговавших на дорогах козьим молоком, яблоками, картошкой или цветами, да самогоном в больших бутылках. Гнали его и из куриного помета. Уж лучше сходить в ресторан, чем хлестать незнакомую бражку. Козлятину, молоко козье братья терпеть не могли, особенно старший: гадость редкостная, с привкусом то ли шерсти, то ли пота, с горчинкой. Даже ребра в духовке маринованные не радовали. Мясо получалось, словно резина, с привкусом мочи в нем.
     Но тут на блюде лежали изысканные копченые свиные корейки, замаринованные в вине, сметане, или других ингредиентах. Скоро придет их черед. Официантки в восточных нарядах принесли это великолепие, лишь бы не случилось чего. Темные слишком возбужденные, суровые, разгоряченные вином. Вот кто–то начал играть на электрогитаре – песни собственного сочинения. Довольно красивые, даже врагам понравилось. Все принялись хлопать. На пальцах гитариста блестели серебряные перстни. А на футболке неформального, металлического типа красовалась Смерть с косой. На плечах – черная косуха. Из натуральной кожи. Черные волосы модели–юноши падали на плечи, немного завиваясь, умные глаза порой посматривали в стену. И ведь правда – порой Темные не такие гады, как кажется. Среди них встречалось очень много умных ребят. Много неформалов, готов, рокеров. К тому же, язычников. Даже Инги невольно залюбовался игрой парня. Подошел, пожал руку.
     - Прекрасно играешь, Темный. Я помню тебя – с нашей школы. Старый друг моего брата. Вы долго тусили, дальше все прекратилось. Мир тебе.
     Парень нехило удивился, так как знал: Властелин Времени трудится в Инквизиции. В  школе они вовсе не общались. А тут – оценил. Надо же… Ну, а что можно было ожидать: не рубить же друг–друга. Все пришли отдыхать. Каждому свое. Потом еще будет интересное, красивое, на вкус Темных магов. Не могут без крови жить. Торстейн сам обещал станцевать чего–нибудь, современное. Несмотря на следующее: оба брата прекрасно обучены танцам. Сигары курились дальше, непонятно, чего туда намешали. Властелин Тьмы, вдохнув в себя дыма с травами, кашлянул в кулак, прошелся вокруг красиво выложенной, вдавленной в свое время в бетон мозаики, коя до боли напоминала русскую гжель. И сел посередине, посматривая на брата, общающегося с вышеупомянутым Темным, а после довольный, отошел в сторону. Музыкант сел на свое место. Они подружились? Фиг их знает.
     В соседней зале кричал огромный, белый какаду в клетке, прося вкусные лакомства. Птица чувствовала голод, взывала к хозяевам. Те выпустили пернатого друга из клетки,  говорящий представитель крылатых выбежал к магам, принимаясь орать про улыбку и светлый день да другие песенки. Ингилэйв заботливо протянул руку, сразу громадная по сути Корелла – а это предок таких птичек – забралась на плечо. Принявшись говорить свое, вызывая смех, расправив огромные крылья. В ответ на галантность Светлый дал ему банан. Гость птичьего мира стал держать кушанье лапкой, поедая. Но погладить по ирокезу в виде больших желтых перьев попугайчик не дал. Разрешил лишь положить руку на спинку, почесать ее.
     Кто–то из друзей достал телефон, сфотографировал парочку. Инги – в белом, и птица  белая. Оба блондины. Светлые, наблюдая за тем, как их первый в мире стрелок прохаживается по залу с трофеем, пусть даже временным, пританцовывая, заулыбались. Дальше какаду стал под рок–музыку трясти головой, словно на концерте, вызывая хохот. Девушки принялись посматривать на красивого мужчину, перешептываться. Одна из них поправила свой восточный костюм, потопталась на месте. Однако, полукельт по матери понравился. Тор заметил и взглянул на пару мечей, лежащие возле него. Взял один в руку. Нахмурился, оглядел девушек с ног до головы.
     Братья встали рядышком, Темные демоны принесли хозяину прекрасного сокола, надев на руку повелителя перчатку. Хищник спокойно стал оглядывать помещение. Гордая птица пискнула, закусила принесенным сырым мясом. Попугай от такого зрелища открыл клюв и, изобразив удивление, вновь раскрыл крылья, закричал. Ингилэйв погладил питомца, успокаивая его. Необычно смотрелись Темный и Светлый. Каждый по–своему прекрасен, умен. Тор – с мечом и хищником, Лэйв – с попугаем. Властелин Времени отошел от брата, тот принялся танцевать, не выпуская животное, выделывая мечом неслыханные пируэты. Птичка сидела спокойно, лишь порой раскрывала крылья и оглядывалась. Похоже, не впервой подобное с ней вытворяли. Орла сюда рискованно  приносить – слишком громадный, даже Властелин Тьмы его не удержит. Красивое, изящное тело сына Энрике заворожило даже восточных бабенок. Как завороженные, глядели на его великолепную шевелюру, перешептываясь о своем. А потом одна подошла после танца, тронула за плечо. Тот поглядел на нее удивленно.
     - Танцевать со мной вздумала? Не замужем?
     - Нет… нет, русский мужчина. Я люблю ваших парней, хочу посмотреть на них так близко. Попробовать рядом постоять сначала. Попробовать русского хочу. Говорят, они очень хороши в постели. И хочу принять вашу веру.
     Тот сразу понял: девка явилась с аулов, на вид ей лет шестнадцать–семнадцать. Погладив хищника, Темный решил: надо разобраться.
     - Русский мужчина? Да, я русский, девочка. Но чего на самом деле от меня понадобилось? Хотя на девочку не тянешь, на девушку. – Тор скользнул взглядом по ее груди, талии. Изучая.
     Они отошли в сторону, чтобы никто ничего не видел и не слышал, и та жалобно  произнесла:
     - Женись на мне!
     - Что? – Опешил блондин. – В аулах нет достойных кандидатов? Причем тут я? Говори! Тут Россия, а не кишлак! Не нужно прицениваться, как к золотой вещи в магазине. Не продаюсь! То есть, хочешь принять язычество? Прямо здесь, чтобы взять себе сильного самца? Это запрещено! Оно никогда не принимает в свои ряды мусульман! Так что ищи другого человека себе.
     Птица пискнула на руке Тора, почувствовав неладное.
     - Мы что, хуже животных? Я хочу принять вашу веру. Меня никто не берет замуж. Хочу ребенка, сильного, красивого! Родители выдали моих сестер. На них посмотрели,  повели в комнату, а после сказали – хочу чай с сахаром. По–нашему значит: невеста хорошо все делает. А меня не взяли. Ты силен и красив, как воин, как белый человек.
     Торстейн упер руку в бок, продолжил разговор, охреневая:
     - То есть, устроилась сюда работать, лишь бы найти себе русского? Дура.
     - Почему дура? – Спросила дикарка. Она действительно оказалась дикой. – Наши мужчины меня не выберут. А русский – возьмет замуж. Я хочу, чтобы мы жили вместе. И он осыпал золотом, деньгами.
     - Потому: выберу по своим вкусам, понятно?! Да, выпил вина, но не до такой степени, чтобы прохлаждаться с восточными женщинами! Кстати, как у вас выбирают жен? Расскажи мне, а то не знаю, несмотря на то, что побывал и за границей.
     Танцовщица потупила глаза. Следом выдала:
     - Нас заводят в комнату, когда мужчины приходят смотреть невест, и делают выводы, хорошая будет хозяйка, или нет. Если кто справился с задачей – то играется свадьба. А если нет – то останется дома, на семью ляжет позор: вырастили лентяйку. Мы встаем на колени, делаем минет.
     - ЧЕГО?! – Торстейн покрутил пальцем у виска. – У вас так выбирают супругу?! Вы и правда дикие: как звери, раз опускаетесь до ****ства. Завести девку в комнату, по оральному сексу делать о ней выводы? Ты откуда, дичь?
     - Я приехала с Ирака. Жила в ауле. Да, у нас так женятся и выходят замуж. Если сосет хорошо – хорошая жена, если плохо – то не будет свадьбы, детей. Казахи, узбеки и остальные не станут ухаживать за невестой, а станут брать ее сразу, не церемонясь, без ухаживаний, подарков, свиданий. Захотел – переспал, потому как это мужчина. Нельзя им перечить. У нас обычаи. Может, я отсосу, и поженимся? Прямо тут, встав на колени, зайдем в раздевалку. Оценишь меня.
     Тор посмотрел на нее, с ненавистью. Возненавидев южан еще больше. Он много слышал про дикость в их краях, но такое – никогда. Карины хватает. Она итак помесь,  сосет довольно часто. Тут бараны нервно в стороне покурили, как говорится. Одни ебут ослов, ишачек, девки берут в рот - у незнакомцев. Веселый край, нечего сказать. Рабство во всей красе. Не говоря о том, что они не едят почти салатов, а, вырубая леса и остальное, превращают цветущий край в степи, пустыни. Не умеют вести сельское хозяйство, а разводят коз, коров, птицу, баранов, лошадей. Говоря: нам нужно мясо, а не трава. Рогатый скот и остальные съедают траву. Ничего не остается, кроме скорпионов, пауков, змей, ящериц. Про русских в тех краях можно промолчать. Особенно тех, кто там родился,  ничего другого в жизни не видал. Они попросту опускаются в грязь, вырождаются, таким образом позоря славян.
     - С ума сошла? Для меня дикость – взять и тут дать в рот! Лучше иди, танцуй. Или выбери себе из дураков–алкашей парня, раз больше ничего не умеешь. Девственница? Если да, то я без минета пущу кровь, и немаленькую. Посмотришь на все про все. Понравится. Всем. А подружки тоже незамужние? Так может, мне их отослать обратно, откуда они и приехали, чтобы не позорились за границей? У нас сосалок называют шлюхами. А у вас – достойными невестами? Однако, мы ушли далеко, от вас. И вам до нас – как до Марса пешком.
     - Так не ты мне дашь, а я тебе. Просто позволь. Буду верной, лучшей женой из всех. У вас же тоже многоженство?
     - Знаешь что? Встала с колен, нечего тут умолять! Сказал – кровь пущу, но сначала потанцуешь мне. Надо подумать. – Торстейн положил руку ей на плечо, заглянул в глаза. – И закончатся все мучения, переживания. Но расплачиваться будешь сама. Как говорится, приходи ко мне одетая, и раздетая одновременно. Да вообще, у меня денег столько, могу выкупить весь ресторан. Всех баб продать в бордель. Вот так найдешь себе мужа!
     А девка, похоже, так и не поняла ничего. Обрадовавшись, вернулась к подружкам.  Темный плюнул на пол, пошел курить сигару дальше. Народ спокойно общался. Заказав себе мясо с кровью, поиграл мечами посреди зала. Следом глянул на девиц, те уже о чем–то переговаривались. Закончив свой танец, предварительно отпустив сокола, заметил:  брат притих, отнеся попугая назад. Что–то произошло: странное, непонятное. Надо выяснить. Веселье итак будет страшное, еще долго. Темные играли в карты, пили вино, сакэ, сок, кумыс, можно также тут попробовать наркотики – например, насвай.
     - Ненавижу русскую безнадегу, алкоголизм, и те же деревни… - Старший сидел, дожевывая восточные сладкие деликатесы, смотря на то, как Инги сидит кислее кислого, даже не веселясь больше. – При этом я не алкаш. Тут хоть нет пьяных, иначе нас отсюда  выкинут за шкирки. Не люблю русские рестораны. С детства так наешься этого всего -  тошно. Как тот же Питер: одна и та же атмосфера, улочки, серое небо, туберкулез порой, коронавирус, заглохший недавно совсем, выкосивший невесть сколько жизней. Ни один век в мире не обходится без говна. Иначе не вырастут цветы на удобрении. Вот какие – зависит от самих людей. Есть дохлые, а есть крепкие, красивые, их неохота срывать. Эй, Лэйв, давай выпьем тан! Вот так и живем: говно, пряники… Еще и девушки есть. С прекрасной фигурой. Им скоро пустит кровь прекрасный парень. Или парни. Мы, то есть. Чтобы взбодрить кровь, нервы.
      Властелин Тьмы налил из кувшина напиток, похожий на сыворотку, залпом выпил,   подвинув к себе тарелку с пловом. Брат присоединился отведать тан. Тот ему показался достаточно вкусным. Светлый взял нож, стал разделывать ребра, чтобы как–то успокоиться. Скучно не было. А печаль поселилась в его сердце. Танцевали перед ними танец живота три–четыре девушки, выделывая невесть что. Тор с Темными хлопали в ладоши. Думая, чего бы устроить на сей раз, следя за каждым движением. Когда те поклонились, принялись кидать им деньги под ноги. Босые ноги летали по полу, скоро станет красиво по–темному. Светлые спокойно сидели, и молча, без лишних эмоций, взирали на все. Друзья Ингилэйва. Да, Игорь пригласил брата, чтобы уважить. Но в последнее время душа Светлого не находила покоя. Особенно после инквизиторской пьянки.
     - Бро, давай ты станцуешь! Любопытно показать друзьям наши умения! Вперед! Девочки, давайте вы сядете у моих ног, будете взирать на нашу великую культуру современного толка? На прекрасного мужчину, с него можно лепить статую! Дай ему лук и стрелы - станет самый настоящий, юный сакс! Вот повезет же той, кто его полюбит!
     Последняя фраза прозвучала для младшего странно. С одной стороны, «любила»  Карина парня. По крайней мере, так Властелину Времени казалось. С другой - Темный не знал ничего про Этайн. Откуда информация всплыла? Кто слил? Большой вопрос. Надо узнать, чего за крыса завелась.
     - Нет, пусть уйдут к себе. - Мягко сказал Лэйв, отодвигая пустую миску. Мяса еще осталось столько - хватило бы на полдня, на всех. – Почему ты не поехал в Выборг, там  есть классные места. Терпеть не могу Восток. Мне неприятно взирать на полуобнаженные тела. Сейчас возьму и шарахну магией, не будут больше танцевать такие и такие! У меня есть та, которую желаю, на которую любуюсь, обожаю! Извини. Мои друзья уже подустали малость. – Властелин Времени настроился, принялся колдовать, произнося заклинание с закрытыми глазами. Между его ладоней проскочила искра, превращаясь в фиолетовую дугу, как на катушках Тесла. Ну все, начинается нервный срыв… - Ненавижу… - Весь его лик исказился яростью, злобой, потемнел.
     Торстейн мгновенно протрезвел, изумленно уставился на близнеца, схватив его за руку. Но молния, пущенная в одну из бабенок, улетела в стену, оставив на ней нехилую трещину. Однако! Чего в инквизиторском царстве началось? Светлые вскочили,  принялись ругаться, ставя заклинания против снайпера, чтобы и их не покалечил. Хотя некоторые знали: появилась другая. Видели с Этайн на работе, как гуляли по коридору,  мило переговаривались. А первая – выглядит, словно шлюха. Вот и ломает несчастного – боится за новую.
     - Да ты что? Весь вечер с кислой миной, тебя ничего не радует. Хорошо, в следующий раз поедем в Выборг, как скажешь. Но не надо крушить все, ладно? Больше не наливать Аренскому! Лучше подать фрукты, чернослив в шоколаде. Или кальян так ударил в нервную систему? Или виной всему – прекрасная женщина? Может, вместе с ней погуляем?
     - Нет… Я не стану допускать! Мне хватило Карины: не звонит, не пишет, даже фото ню не высылает! Замучила! Я понял – ломается, боится, я не железный! Ведь не выдержу! Лучше молнии в стену и пепелище, чем унижение!
     Темный вскочил, ошарашенный еще больше.
     - Вот ты и дозрел! Братец… давай я найду красавицу, Волшебницу! Полюбишь ее,  будешь счастлив! Будто не вижу по глазам: женщина виной всему. Карина, конечно, не подарок, даже мои ребята бы ею брезговали. Так что пей, давай! – Он взял бутылку сухого вина, открыл мечом, налил Властелину Времени в кружку. – Пей! Расслабься!
     - Ингилэйв! Спокойно! Все, тихо! Женщины никогда до добра не доводят, если влюбляешься в первый раз! – Крикнул кто–то из Инквизиторов. – И та, кто с тобой сейчас хо…
     Светлый обернулся, приложил палец к губам. Друг кивнул. Налив сливового сока. Мда, информация закрытая. Но брат заметил. Когда все немного стихло, Игорь Аренский  принялся выяснять, чего творится у родного брата, с чего тот принялся палить по бабам. Не говоря о другом: в коридоре лежали автоматы, патроны. Все на случай запаслись огнестрелом. А ребята, пришедшие с Лэйвом, служили в его отряде. Отдыхать и наблюдать за Темными тоже надо. Без мордобоя.
     - Ну как, будешь отмечать годовщину встречи с Кариной? – Спросил Тор, толкнув его в плечо весело, отправляя в рот очередной кусок мяса, сдобренного луком, перцем.
     - Не буду! – Отрезал тот, тяжело вздохнув. Плов и суши уже в горло не лезли. Но скоро еще казы принесут, положенные на листья салата. Отваренные в воде, поперченные на вкус гостей, они пользовались большим спросом. Большая фарфоровая емкость с национальным орнаментом наполнена горячей самсой с мясом, курицей, сыром,  картофелем. Рядом лежала уйгурская самса – на выбор.
     Брат обалдел от заявления:
     - Почему?   
    - Потому что мне надоел игнор. Потому что… - Он опустил глаза, склонил голову. – Тебе все равно не понять. Ведь я другой! Карина сидит по ночам в Интернете, мне не пишет, с кем прохлаждается - большой вопрос. Я и решил поступить по–своему. Потом все узнаешь, брат. Передай ей – годовщины не состоится! Сдалась она мне, блин. И бабье полуголое мне не нужно вовсе, противно! Общество восточных баб, танцующие кишкой, как я их называю, хотят поиметь по–своему русских парней. В том числе тебя. Будто не видел, как та дурочка семнадцати лет смотрела на Тора? – Взгляд юноши переменился на яростный. – Они же звери. Зачем меня сюда привели? Уважить порнографией? Лучше погляжу на ту, которая дорога! На нее буду любоваться всегда! Но благодарю, что позвал, уважить пришел. Все равно неприятно. Хватает на работе шлюх, стриптизерш в барах. Каждый раз в столовой водки заказываю. А то, как вспомню – так вздрогну. Этот пот на обнаженных телах. Как так можно?! Обнажаться, при незнакомых мужчинах?! И ты  считаешь подобное нормальным?!
     Торстейн понял – у парня треснула психика. Лучше его сводить на ковку. Он поднял указательный палец, погрозил им.
     - Это жизнь, Лэйв! И запомни: хоть при жизни, хоть в гробу останешься мне родным братом. Поскольку я Властелин Тьмы, то иногда будем появляться вместе на публике! Чтобы, если чего сотрясется на планете, открыть твой там Портал при помощи песенки. Начинается вроде: «Когда не было ничего… прилетай, приходи, юная дева, я хочу тебя»! Помню, что в малые годы, что в школе на уроке музыки напевал, раздражая многих. Спой мне ее! Полностью!
     - Нет! Мне запрещено! – Близнец отступил на шаг.
     - А с чего запретили? Кто? Раньше мог прикалываться в школе, Время отматывая назад на несколько минут вперед, срывая уроки. Люди думали – школьный звонок сломался. Вспомни Миру, та на Новый Год в детском саду выступила в восточном костюме под ту же музыку, все хлопали! Рыжая бестия выросла в стерву, мечтающей о своей золотоволосой игрушке. Подумай, как от нее избавиться, уничтожь ее, до ее рождения, если так достала! Давай, пой! Или читай, как там называется? Подумай о женитьбе не на ****и, а на нормальной! Карина ненадежная! Но нет, любовь, или чего там глаза залило, и пока не схлынет наваждение в виде розовых очков, продолжишь психовать, дрочить. При мне много кто обнажался, молчу порой о своих похождениях. Здесь – еще ничего. Ах да, тебе еще приготовлен сюрприз, он расслабит нервы… Остынь!
     - Я люблю ее! – Крикнул Ингилэйв, яростно поглядев на брата.
     - Кого любишь? – Удивился Темный реакции. Тут точно другая появилась. Это уже другой брат. Совершенно не похожий на себя.
     - Мое дело!
     - Вот как, значит… теперь дела засекречены? Даже хорошо. Но знай: хорошую девочку я и пальцем не трону, не стану отбивать ее у близнеца. Понял? Вруби тогда в наушниках «Evanesence – Gound Under», нырни в белом костюме в кровавую ванну моих шлюх! Хотя, всегда готов помочь, бро. Даже в плане любви. Отодвинув шкуру от хорошего парня, чтоб беды не случилось. Либо другая женщина угостилась твоими устами? Когда? Или уже отдал невинность красавице, не дождавшись голенькой фотки? Ты стал странный в последнее время. Либо стреляешь шкур в борделях, чтобы получить разрядку от воздержания? Работенка любому психику разворотит, как медведь обычную дачу. Кто же оставил в сердце еще одну дыру? Коя болит, не в состоянии пока зажить? Не надо прятать взгляд. Либо в очах отчаяние и обида, либо любовь, надежда. Но ежели ты, Лэйв, уже сходил налево, то молодец. Кто же подобную Карине терпеть–то будет долго, ась? Кто та, другая?
     - Брат, не зли меня… Иначе я разнесу тут все! Мне итак погано на душе! - Произнес он, отступая назад отработанными шагами. – У меня свои проблемы, о них пока не хочу рассказывать! Решу – поведаю. Я больше не хочу видеть ни баб, ни прочее дерьмо. Вот если бы ты, Торстейн, хороводы русские тут водил, мне бы стало гораздо легче.
     Тот завел брата за занавеску, спросил в лоб:
     - По твоему поведению видно: Карина давно выпала из сердца, как монета из дырявого кошелька! Кто вторая? Я же действительно увижу: та или не та попалась… Ингилэйва выдают глаза, о этот взгляд влюбленного, безумно влюбленного мужчины! Его ни с чем не спутаешь! Все давно стало понятно после того, как шаболда перестала тебе писать,  звонить. Но все равно, каждый получит свой кусок пирога. Пока тесто еще на дрожжах поднимается. А вкусим потом. Либо пирог твой подгорит, либо проследишь за ним,  вытащишь вовремя. А то угли останутся в печи. Невкусно будет. Подумай!
     Инги вздрогнул: взгляд действительно выдавал его.         
     - Нет, все время спрашивает, когда с ней встречусь. У меня нет желания видеться. Она  надоела! Могу отдохнуть, или нет? – Пытаясь выкрутиться, чтобы не пошли происки,  шепотки, Властелин Времени нес фигню.
     - Влюбился! В другую! Это видно! Давай отпразднуем здесь, пусть все знают!
     - Я сам тебе все скажу. Мне итак тяжко… надо о многом подумать.   
     Торстейн, понимая: от него опять что–то там скрывают, заявил:
     - Еще увидишь, что погнался за двумя зайцами, не поймаешь ни одного.
     Они спокойно уселись на свои места, Властелин Времени по–прежнему равнодушным взором взирал на помещение, танцовщиц. Одна из них напоминала первую любовь. Озорно поглядывали на него. Смеялись. Умолявшая сына Энрике жениться на ней  часто глазела на Ингилэйва. Думая: уж этот согласится проверить ее на профпригодность. На это обратил внимание и Темный. Сдвинул брови, теряя терпение. Но вот когда двое, глянув в сторону Светлого, снова расхихикались, Торстейн вдруг встал и принялся говорить следующее, поворачиваясь ко всем:
     - Сегодняшний вечер у нас праздничный, и я решил, по нашей традиции, принести жертву. Светлые, прошу минуточку внимания. Все, что сейчас произойдет, не должно вызывать у вас страдания или ужас. Это нормально. Не беспокойтесь, никто не пострадает из моих гостей. Все заплачено. В конце концов, сперва станцую танец с мечами, мой любимый из всех. Вместе с девушками, в зале сидящими на коврах. Но если кто желает, стану танцевать и с Темными. Многие молодые парни, присутствующие здесь, прекрасные танцоры из модельных агентств, некоторых знаю со школы. Но школа мне нафиг сдалась: Тьма принесла гораздо больше пользы, чем человеческие уроки. Считать деньги, вкручивать лампочки, грамотно писать итак могу. – Властелин Тьмы картинно поклонился, за его спиной уже висели в ножнах два меча. – Музыку!
     Заиграла современная мелодия, красивая, ритмичная, Темная. Немного притушили свет, включили на потолке прожектор фиолетового цвета, чтобы придать интригу  присутствующим. Арабки встали, обступили Тора. А тот, поглядев на них сурово, принялся выжидать. Они начали первые выделывать свои движения, шелк синего, розового и зеленого цветов взлетал, падал вниз. Настала очередь их партнера. Он резко повернул голову вбок, стоя спиной ко всем, и принялся танцевать, причем резко,  импульсивно, приводя всех, в том числе врагов, в полный восторг. Порой посматривая на гостей. Черная одежда смотрелась с золотом волос, в свете прожектора сногсшибательно, переливаясь разными оттенками. Поскольку оказалась пошита из натурального шелка.
     Вот Торстейн выдернул один меч из ножен, поблескивающий синим блеском с узорами дамаска, замер. Присел. Арабки продолжали танцевать. Как и Темный. Вот он выкинул руку с мечом в сторону, влево… Лезвие пролетело мимо одной, срезав кусок ткани. Словно в воде, шелк упал к его ногам. Танец мужчины, завораживающий, прекрасный, без единой ошибки, продолжался. Тем временем, запрокинув голову, мужчина расстегнул несколько пуговиц на одежде, повернулся ко всем. Народ принялся хлопать. Все  напоминало балет с примесью современных танцевальных искусств. А Игорь Аренский – коршуна, готового разорвать всех и вся. Учил его сам отец. Часто любовался на то, как братья танцуют дома на веранде, под музыку. Один – в черном, другой – во всем белом. С теми же саблями, мечами. И в школе также было. Как выйдут двое – так все замирали. В коридорах у стен, напротив окон.
     Под музыку для танцев.
     Мелодия лилась дальше, улетая куда–то в бесконечность. Светлые вежливо хлопали, а Темные присвистывали от радости.
     В руках уже играли два меча. Он вращал их, делая совершенно немыслимые пируэты. При этом не задевая дам. Клинки поблескивали в фиолетовом свете. И вдруг Властелин Тьмы резко, обеими руками, обрушил их на танцовщиц, убив всех троих. Рубанув под углом шестьдесят градусов, располовинив надвое. Те даже не вскрикнули, замерли, и упали на пол - дымящимися кусками мяса. Как с горки, верхняя часть туловищ сползла вниз, со смачным шлепком, стуком об пол. Как несколько стейков, как разрубленная свинина на скотобойне. Цветные шелка стали пропитываться алой, горячей жидкостью. Капли упали и на сына Энрике. Тот стоял спокойно, повернув голову вбок. Кровь потекла под ноги мужчины. Он замер. Тут же музыка стихла.
     Темные принялись вовсю вопить, радостно, аплодировать. Только Светлые пребывали в шоке, ступоре. Всякое видели, но не такое. Даже при данных обстоятельствах убийство  не оказалось нарушением закона магов. Некоторые не подали вида.
     - Во имя Тьмы… - Сказал Торстейн спокойно. – Жертва принесена.
     Останки полыхнули фиолетовым огнем, и добавил:
     - Я же говорил - пущу кровь. Довольна? Отправляйся куда подальше с моих глаз, минетчица!
     После Игорь поклонился, все принялись хлопать. Инквизиторы более–менее пришли в себя,  реагировали спокойно. 
     - Будет еще одна жертва, но – в Самайн. Будет весело! Она уже в наших рядах, Темные мои собратья, некоторые уже видели, общались с ней. Надо сказать, настолько тупых я еще не видел. Настолько, что хочется уже тварь порвать, выкинуть на свалку. Но та – лакомый кусочек. Для всех нас, братья.
     - И кто она? Мы хоть завтра прибьем ее, Повелитель! – Раздался чей–то голос. – Назови имя! 
     - Вы все знаете, но информация – не для Светлых. Говорю вам – состоится шикарный праздник. До него я пока потерплю эту мразь, Темную. Насколько надо быть психически больным, чтобы поверить в левый Устав, несуществующий… даже не представляю! Который к нам не имеет никакого отношения. Хотя девочка отлично сосет. Пока пускай поживет. Потом все равно выставлю нехилый счет.
     Собратья довольно закивали. Ингилэйв не понял - речь шла именно про Карину. Он думал о Этайн, скучал по ней. Брат продолжал:
     - Сейчас люди и маги Тьмы, кто только–только начинают о ней узнавать, наивно считают: стоит обрядиться во все черное, понавешать на себя побрякушек – все, ты готов хоть кошек на перекрестках рвать, собак, детей мочить после родов, пожирая собственную плаценту, лишь бы услышала неслыханная силища. Нет, нет, так не делается. Поэтому дебилов я убираю со своей дороги. Обычно те шестнадцати-семнадцатилетние, немного старше. Наслушаются невесть чего, корчат из себя невесть кого, либо идут убивать всех, кто на них не похож. Уважаемая Инквизиция, мы сих  убиваем. Если бы в ваших рядах подобные водились – что бы с ними делать пришлось?
     Один Светлый решил ответить на вопрос.
     - Увольняем или жестко наказываем – разуваем глаза. Если ничего не помогает – то в тюрьму, или подобных рвут ваши.
     - И вы нас за то убиваете, так? – Спросил Властелин Тьмы.
     - Конечно, Торстейн Кельтский!
     - Получается, надо добавить статью. Запрещающая казнить Темных за убийство дармоедов. У нас их не терпят, рано или поздно сливают в яму. Никого не стану оскорблять, но если кто–то не умеет правильно воспитывать детей, а лишь балует, при этом ни к чему не приучая, то это - проблемы бабенок и девиц. Кои трахались за шоколадку. Сегодня подходила ко мне одна из убитых, молила, чтобы я на ней женился.
     Гости ахнули.
     - Знаете, чем оправдывалась дрянь, раз замуж не берут? У таких обезьян с Сирии,  ничего, кроме кишлака не видевших, есть правило: делать минет первому встречному, кто придет в дом, стоит у девки пойти месячным! Именно так выбирают жену. Она предлагала мне себя! Хотела взять в рот, выйти замуж после ТАКОГО! Лишь потому, что я русский, и то наполовину. Будто так и сжалюсь над бедолагой, коя здесь плясала, искала русского мужа!
     Все были шокированы. Светлые закивали, соглашаясь с правильностью Темного.
     - Я прав, или нет? – Спросил он. – Сказал: кровь пущу девке, но расплачиваться станет  сама. Заплатила жизнью девственница, хотя невинность - не только то, о чем рассказывают на уроках анатомии. Пируем дальше!
     Торстейн подошел к брату и произнес:
     - Мы станцуем вместе, на мечах. Тьма и Свет в схватке, два близнеца.
     И Ингилэйв радостно принял приглашение, порадовав всех присутствующих крутым сюжетом в современном балете, выделывая пируэты не хуже старшего. После тот изобразил, как будто убивает его, повалив на пол. Словно коршун и лебедь, кружились в неистовом танцевальном ритме, с двумя клинками в руках. Потом Ингилэйв повернулся на бок, как бы невзначай свалил Темного, направив на него меч. Коллеги радостно захлопали.
     - Многого не знаешь, эх, - прошептал Тор, улыбаясь, подав ему руку, - но скоро придет время расплаты. Тебя обманывают, как законченного лоха. Этот человек – в твоем окружении. Очнись! Раскрой глаза! Но если я начну их открывать, не вздумай затыкать мне рот… Ты любишь другую. Не пытайся скрывать чувства. Не мое дело, но тебя также любят. Не видишь этого, разрываясь между двумя женщинами. Запомни мои слова. Если  ошибаюсь – то тогда хмель ударил мне в голову. Иногда убийства – доброе дело. А иногда – злое.
     Когда народ стал разъезжаться, Властелин Времени глубоко задумался над словами брата. Кто может обманывать так незаметно, пользоваться? Все на работе относились к нему с добротой, уважением. Может, на учебе? Может так. Но выпить с ребятами пива после занятий, пошутить на свои темы – дело хорошее. Так кто же?
     - Похоже, я еще слишком глуп и молод, чтобы понимать с первого взгляда, кто ублюдок, кто хороший… - С горечью произнес Властелин Времени. Завел мотор машины.
     Завтра намечался тяжелый день. Тренировка, разбор автоматов, их чистка, сборка, нужно перебрать все папки. Распечатанные, в компьютере. Благо, все записано, где лежит,  они с Этайн быстро справятся. Лэйв подвезет до дома ту, по которой скучает. Он взял сотовый в руки, открыл смс-сообщения, и написал Диаль три слова:
     «Я люблю тебя»…
     Но рука отправить дрогнула.

                22
                МАССАЖ И СИМПАТИЯ. ПЕРВЫЙ ОБЛОМ КАРИНЫ НАСЧЕТ
                ТОРСТЕЙНА И ИНГИЛЭЙВА
     Приняв душ в квартире Этайн, погревшись под струями теплой воды после проливного дождя, Ингилэйв задумался. Прекрасная подруга, собеседница интересная, тихая и задумчивая, к тому же, постарше немного. Теперь после всего, что коллега сказала про Карину, едва взглянув на фотографию, в голове перевернулось. Ответы на вопросы о любимой обескуражили. Одновременно, сын Энрике поразился проницательности. Попала на сто процентов. То, что шваль гулящая, не совсем поверил. Стало любопытно: а действительно ли? И тогда он врубился, почему та скакнула на колени Торстейну в день знакомства. Мол, плевать к кому, и с кем быть. Лишь бы получать удовольствие. Получила: с цепи сорвалась. Принялась сразу удовлетворять Игоря, оставаясь физически девушкой, о чем не знал Инги. Не зря потянуло на самоудовлетворение, ох не зря… Много времени прошло после разговора в кафе, а тревога осталась. Мда, тяжко. 
     Коллега открыла любимому дверь парадной, квартиры. Вымокший до нитки, Инквизитор с надеждой стоял на пороге, с волос ручьями лилась вода. Ноги промочены  насквозь. Но даже в таком виде оставался сногсшибателен. Женщина любезно произнесла: «Проходи», он ее мягко обнял, улыбаясь, прижавшись. Принявшись раздеваться, снимать ботинки. Карина так никогда не делала, у нее дома царил откровенный срач. Во всем. Но Этайн не та шкура, а взрослая, зрелая. Могла парня многому научить. Ровесница это дать никак не могла. Вдобавок, коллега прекрасно видела, как Ингилэйв страдает без тепла,  ласки, внимания и заботы. Что окаменел от работы, и никак не мог прийти в норму. Ничего, сегодня все получит. Попросившись в душ, Властелин улыбался довольно. Усталость валила с ног, напрочь. Свои плащ, мокрую одежду кинул в стиральную машину. Всю, даже носки с трусами. Женщина запустила автомат на стирку, тот зажужжал.
     Спокойно прибрала постель, заправив свежее белье, пока милый мылся, предложила сесть на кровать, оценить заботу. Аренский вышел в халате, с полотенцем на голове, босой, поглядел на обстановку. Пахло чистым бельем, как с мороза. Улыбнулся,  поцеловал руку хозяйке в знак симпатии, уважения. Потянулся. Тело все болело, особенно плечи и спина: бойня утром произошла довольно нехилая. Хотелось вытянуться на кровати, расслабиться, выспаться. Наслаждаясь.
     С кухни доносились аромат ванили, кофе, чизкейков собственного приготовления. Тушеное мясо с картошкой пробудили нехилый аппетит. Счастливый, быстро облачившись во все чистое (он всегда носил при себе комплект сменной одежды), Инги   накинулся на еду, как волк на жертву. Плюс на столе стоял великолепный капустный салат, заправленный уксусом, с морковью, свеклой, поперченный немного. Приятно стало, - женщина приготовила покушать. Теперь не придется самому делать завтрак. В духовке пекся пирог со сливами. На десерт. На подоконнике - кувшин морса из брусники, с сахаром.
     - Благодарю тебя, милая. - Властелин Времени улыбнулся, прося взглядом добавку. Подруга с радостью положила. О, да! Наконец–то, за ним ухаживает нормальная особа. И как они раньше не встретились на работе? Может, просто не замечал? Ухоженная квартира, все убрано, нету ни бутылок, ни окурков, ни тусовок, птица поет в клетке, ручная. Цветы на подоконнике, никакого кричащего внешнего вида, нету вредности,  прочего говна, которого в молодых девицах шестнадцати–девятнадцати лет в изобилии. Красота! О такой спутнице сын Гвелда всегда мечтал. Придраться не к чему. Даже его эго стало требовать оглядывать Этайн с головы до ног, представляя обнаженной. В кадыке от  мыслей сладко потянуло, и Аренский сглотнул слюну. Не налететь бы на спутницу, не начать раздевать ее, страстно целуя. Хотя, хороший план! Она испугается порыва, решит: парню нужен лишь секс, потом остынет. Но полукельт - исключение из правил. Да как прекрасную женщину могли все бросать?! Либо нарывалась на мамкиных сынков, на козлов. Кому подавай слугу: для деторождения, стиралки, уборки, готовки, постели. Не работая, либо ставя мать на первое место, унижая несчастную, обсирая, мечтая избавиться. Ради другой.
     Этайн сидела рядом, пила цикорий с молоком. На ней – лишь легкое платье домашнее, тапки. Кофе заварила заранее, чтобы проснуться окончательно, когда гость отоспится. Поглядывая на коллегу с нескрываемой благодарностью, он захотел ее поцеловать. Наградить. А та улыбалась, наблюдая за возлюбленным, как завтракает. За его слегка пробивающейся щетиной над верхней губой и щеках, подбородке, за локонами золотыми, свивающимися в кольца, темными от воды. Любовалась его плечами, фигурой, изящными пальцами, сильными руками. А если представить, как этот красавец обнимает в постели,  раздевает… голова закружится, станет дурно. Как же похож на шефа! Просто вылитый! Лэйв успел расчесаться перед зеркалом, потом пошел в кухню. Увидев поданные блюда,  несказанно обрадовался. Залюбовался хозяйкой.
     Длинные волосы, вымытые, рассыпались по ее спине, подчеркивая фигуру. В некотором роде юноша подумал: наверное, Квелт или другие по–тихому мечтают о ней.  Теперь все. Осталось лишь выждать время, поглядеть, как дальше пойдет. На работе стало  мучением не видеть такую красавицу.
     - Будто я не понимаю, каково мужчине на работе выматываться. Вместе же работаем. Как твоя не понимает простые вещи, я не врубаюсь. Трясти с хорошего парня деньги и остальное на себя, не отдавая ничего взамен… Это дико для меня, Ингилэйв. Слушай, забудь ее. Я уже говорила: она не пара. Натешится, кинет, как идиота. Будешь плакать. Пойми – первая любовь коварна. У меня подобное тоже происходило.
     - А как у тебя все было? Расскажи, но прости меня за вопрос, дорогая.
     - Обещали золотые горы, семью, а дальше, пристраиваясь удобно, - мол, приготовь, а я работать не стану, сама разгребай вопрос, - засиживались дома за компьютерными играми. Требовали, чтобы я еще мирилась с их любовницами. – Этайн вздохнула. – Сама уходила от уродов. Со временем надоело искать, верить. Понимаешь? Я никак не думала, что обратишь на меня внимание. Поймешь, насколько мне тяжко в том коллективе работать. Вот поэтому работаю, ни на что, ни на кого не надеясь. Ненавижу бабенок, по тебе слюни роняющих на пол. Помню, хвастались, как собираются тебя делить.
     Светлый кашлянул. Мда. Делить на всех. То уже не лезло ни в какие ворота.
     - Упоротые дуры. Этот курятник ненавижу. Когда проходим со спецназом мимо, даже головы не поворачиваю. Чтобы не слушать дерьмо про себя: мол, бабы за меня бошки друг–другу поотрывают. Ты–то как, милая, в гадюшник попала? Женские коллективы – сборище гадюк и куриц. У коих осталось несколько инстинктов: жрать, трахаться, привлекать внимание. Лучше решетить Темных на объектах, чем восьмого марта поздравлять с праздником. Плюс надираются в ноль, у себя в кабинете, закрываясь,  чуть ли не под юбку начинают друг к другу лезть. Простое шампанское. Сколько ж его надо выпить, чтобы ничего не помнить?! Но, тебя я там никогда не видел. Почему?
     - На самых задних рядах сижу, в наушниках. Чтобы не слушать разговоры насчет твоих бойцов: мол, у кого крупнее и прочее. Отвратительно! - Этайн закатила глаза. – Кстати, у меня еще вот кто есть! Смотри!
     В кухню неслышно прошла сиамская кошка, хитро взглянула на гостя. Инги протянул руку – с нежным мурлыканием стала лизать руки. Красивая, пушистая любимица. Не прошло и минуты, как прыгнула к нему на колени. Начиная тереться, ласкаться.
     - Она никогда так к гостям не подходила. Ты первый. Значит, понравился. Все–таки, девушка тоже. Любит внимание, знакомьтесь. – Улыбнулась хозяйка.
     - Как я понял, птицу не трогает. Ночь выдалась дикая… потому такой голодный и уставший. Ты бы видела, что творилось. Темные уже в край мозги потеряли. Иногда я думаю: наше общество - сборище восьмидесяти процентов дегенератов, дебилов. Хотя  прогнозы пошли на сие, еще когда мне исполнилось четыре годика. Вот, разгребаем с ребятами теперь говно. Очень болят руки, спина.
     - Понимаю, Инги. Отдыхай, кушай. Можешь спать ложиться. Я всегда помогу, если нужно. И пойму. Проси… - Она сжала его руку. Лэйв улыбнулся уголками губ.
     С шести утра свистопляска на Невском - перестрелкой и остальным - вынесла мозг всем. Когда пробки начинают копиться на дорогах, мешая капитально. Ситуацию накалило и то, как машины строились в ряд. На некоторых местах, особенно проспекте Обуховской Обороны в Невском районе, светофор работал через одно место. Через не могу. Убив на все про все пять часов, Ингилэйв с отрядом вернулся на работу. Ночная смена прошла очень жарко. Со взрывами машин, бензоколонок, падением автомобиля Темных с моста в Неву. Пора отдыхать. Трупы уберут полицейские. Искать убийц не станут. Решат: местные бандиты постреляли друг–друга из–за неподеленных денег за спайсы. Дождь смоет все следы… кровавые. Причем нехилый, в самом конце операции Светлый вымок до нитки. Единственное, чего ему хотелось - зарыться в теплую постель. Забыться. Встретиться с той, кто подарил внимание, поняла.
     Отец, увидев, насколько сын вымотался, отпустил его, дав пару выходных. Но тот сказал: дома его два дня не предвидится. Не зря пили после работы! Если бы не напарник, Энрике бы пошел первую любовь сына убивать. В прямом смысле. Карина пару раз звонила, писала смс, с просьбой встретиться. Инги написал: «Я занят, мне сейчас ни до чего». Девка очень удивилась - обычно она всегда кидала, в самый неподходящий момент его. Тут произошло наоборот.
     Часов в одиннадцать, когда более–менее стихло, позвонила Этайн. Лэйв подъехал к штабу Инквизиции, спокойно принял вызов. Через устройство на ухе. Так во время рейдов можно созваниваться, без вреда для себя. Телефон у него заряжался через разъем USB в  машине. Так что проблем никаких не возникало. «Я закончил работу. Сейчас подъеду к тебе, жди, дорогая. Благодарю за наше общение». Поехал. Не понимая, откуда взялось состояние тяги. Видимо, сказался нервный срыв, захотелось взаимопонимания, ласки, да и простого счастья в жизни.

     Торстейн, продолжая окучивать шкуру, удивился реакции брата на те смс. Отец ему пока ничего не говорил. Но подозрительно там тихо стало. Неужели бросать собрался свою первую любовь? Неужели слова о любви – правда? Непонятно. Гвелд, все знающий,  видя, как план себя оправдывает, был рад–радехонек. Диаль даже не подавала вида, что принимала ухаживания от его сына. Делала свою работу, уходила домой. Сама доносила обо всем Квелту, тот пересказывал Архимагу. Друзья-начальники начали прикидывать насчет свадьбы этих двоих, лишь бы Лэйв понял: шлюха - не вариант для семьи. Та баба в откровенных тряпках не подходила вообще на роль жены. На роль трахнуть один раз – да. На остальное  неспособна.
     С ужасом Тор представлял первую брачную ночь брата с гнидой. Потом – потом из дома начнет все пропадать. Сначала деньги, следом вещи. Один раз уже вломил любовнице – та, без спросу у него, из дома унесла золотую цепочку, сдала в ломбард. Обнаружил пропажу как–то вечером, после того, как девка явилась за постелью, прочим. Пока готовил поесть, складывая маты, Карина принялась искать, чем поживиться. И нашла. Избив ее в кровь, Властелин Тьмы поехал с ней в тот ломбард, затащил силком бабу к прилавку, и выкупил свою вещь. После, еще раз поколотив ****ь возле леса,  пригрозил ее грохнуть, коли повторится подобное. Воровка чего–то там мычала насчет следующего:
     - Ну мы же с тобой пара, любим друг–друга, значит, могу брать то, чего хочу и когда хочу! Твое – мое, и все!
     Торстейн просто обалдел от такой наглости. Она уже считает его и себя парой… Не спросив, а так ли на самом деле. Намотав длинные волосы на руку, и прижав дуру к земле  лицом вниз, сын Энрике прошипел с рычанием в ухо:
     - Раз и навсегда запомни, шваль подзаборная, которую я пока люблю: НИКОГДА не трогай мои вещи без спроса! То, что вместе, не значит – можно все из дома тащить, если не хватает денег! Каждая цепочка, каждый бриллиант, каждое красивое платье и остальное – чья–то жизнь, жизнь таких же тупых йашек и тянок, как ты, Карина! Я работаю не для того, чтобы деньги позорно в барах просирала, кувыркаясь на шесте! Думаешь, ничего не знаю?! Да я покруче ФСБ буду, услышала? Надо – вскрою тебе черепную коробку и проверю, есть ли там мозги вообще, или их отродясь не было. Натурой отработаешь, за ту кражу! Будешь сосать, давать в задницу ровно столько, сколько пожелаю! Даже если свалишься никакая, обконченная, обкуренная! Откуда вы все  беретесь, гниды?! Думаешь, раз нашла богатеньких братьев – можно творить под их носом гадости?! Обломись и выкуси! Давай, звони Ингилэйву, пожалуйся на меня, еще поведай, как давала в жопу и рот… Он будет рад. Заодно поймет многое, профурсетка хренова!
     Как он проведал про те стриптиз–бары, знать не знала. Проходила туда как простой посетитель, следом договаривалась танцевать, раздеваясь почти полностью, до трусиков. Всяким богачам танец нравился, и те совали доллары, евро или рубли в белье. На следующий день унтерменша тупая шла работать в «Макдональдс». Конечно, на работе  знать пока не знали, чем она занимается, еще та принялась откровенно халтурить. За что получала штрафы. Сейчас – та злополучная цепочка, синяки да кровь от гематом по телу. Пришлось взять отпуск на пару недель, пока с рук и лица не сошли следы побоев. Заявление на Тора не стала писать, нет смысла. Невыгодно терять обоих братьев. Пару раз девка звонила Светлому, писала жалостливые смс, но тот будто испарился. Месяц уже о нем ни слышно, ни видно. Обиделся. Однозначно.               
     Сей факт очень не понравился. Жизнь стала очень скучна, пресна. Один красавец, наверное, зашивается на учебе, потому не желает ни с кем разговаривать. Хотя на свою страницу заходил в том же Вконтакте. Раз за разом Карина перечитывала с ним переписку с мольбами отправить откровенные фото, лишь бы стало полегче, - и понимала, насколько тот глуп. Раз не понимает: она над ним издевается. Другой бы сразу понял, разбил морду в кровь. Эти двое – Торстейн, его брат – довольно редкое сочетание. Потому их обоих надо выдоить, до последнего, чтобы оставить без штанов. И кинуть, еще себе все приписать – и дом, и деньги Гвелда. Его на фото девица видела, загорелась даже ему жизнь сломать. Но не на тех напала. Тор уже предупредил про кражи, остальное. Там, в лесу и дома у него, обманщица исправно отработала долг, но не смогла не то что встать, когда все кончилось,  но и поесть. Темный постарался на славу, издеваясь над ней, как над законченной шлюшкой. Потом на неделю пропал, раздумывая, чего бы ей еще устроить, чтобы брат обо всем узнал.
     Минетчицей Карина оказалась отличной, умение сыграет не в ее пользу. Темный аж захотел подослать своих ребят в клубы, бары, где та ошивалась, поставив на ее трубку маяк. Лишь бы отслеживать местоположение. Тем временем, Властелин Тьмы продолжал сплавлять в Иран, Сирию, Ирак, Албанию, Турцию, Египет шкур, причем аппетиты увеличились. Цену за баб он увеличивал, а ежели искатели восточной экзотики и танцев живота хотели там рыпнуться - особенно с танцами прилюдно в последней стране - то местные рассчитывали: те ****и натуральные, и убивали их. Либо покупали на невольничьем рынке. Оттуда девки больше не возвращались. Наивные, психологически незрелые, велись на красивые сказки, брехню о золоте, бриллиантах. В России всех чернильниц малолетних, кто чморил нормальных людей, ложился под азербайджанцев, узбеков, ингушей, киргизов и остальных, Тор вербовал сам. Писал с левых аккаунтов  дурам, еще высылая свою фотографию: то полуню, то видео, как в танце раздевается, причем красиво, крутясь на каблуках. Во всем черном, с улыбкой. Раз–два – дело недолгое, девушки ехали к нему в коттедж, где их вовсю имели сначала Торстейн, потом его слуги с южных стран. Наобещав всего и больше, за сказочную жизнь в Эмиратах, Дубае, прочим контингенте стран. Но девки желали также спать и с Тором, дальше продолжающим работать сутенером. Айфонов, конечно, на всех не хватит, а цветов – пожалуйста, каждой по букету. Каждой по подарку дорогому, лишь бы сгребла такая из Российской Федерации куда подальше.
     Потому как помойка остается собой: всегда воняет, гниет, там заводятся крысы, а чтобы разгрести многолетнюю свалку, без вреда для себя и других, лишь бы кучи мусора не портили пейзаж – нужно много техники, вывоза шлака. Сей надо на полигоне сжигать. Иначе зараза попрет дальше, в чистые места. Такое Тор спустить просто не мог. Некоторые бабы умоляли на коленях его о детях: мол, пусть ребенок от Властелина Тьмы останется на память, о красавце. Тот игнорировал просьбы. Мараться об говно никак не желал.
     На границе так же имелись свои люди, из Темных, пропускающие кортежи Торстейна. Порой он сам вывозил море баб, как гид, лишь бы показать забугорные красоты.  Возвращался обратно, в Россию, положив заработанные деньги в банки. Миллиарды текли дальше, рекой к нему, бизнес процветал во всех отраслях. Также сын порой и отцу бабло подбрасывал – в благодарность за четырнадцать лет жизни дома. Посмеивался над родным братом дальше. Король Тьмы, с громадным гаремом шлюх, проституток, шалав,  прочего сброда, повелевал всеми и всем. У него по всему миру оказалось миллиард поклонниц, поклонников, косящих под мужчину, подражая не только в одежде и вкусах, но и во внешности. Конечно, Тору все льстило. При этом НИКТО не осмеливался вести такую же жизнь, как он. Даже криминальные братки и остальные с уважением относились к мужчине. Порой обращались за помощью. В благодарность крышуя. У Аренского  имелся собственный вертолет – на границе, чтобы в случае чего вылетать сразу в зону конфликта.
     И вот, Карина захотела стать женой Тора, при этом тратить миллионы без счета. Но тому сия перспектива не нужна. Он пока терпел возлюбленную брата, лишь бы тот не плакал, не ныл. Хотя саму ее хотелось прикончить поскорее. Теперь и младший вроде взялся за ум, по словам отца. Мол, подумал, подрочил под столом, решил сделать небольшой перерыв. Теперь можно дальше защищать близких - от коварной хищницы.
     - Подождем, чего там дальше случится, раз Инги очухался от ванильных влажных фантазий. Поиграем в другую игру. Ты соскучилась, лишь бы посмеяться над ним? Ладушки, устроим. – Попивая вишневое вино, в ванной с прохладной водой, Темный в одиночестве обдумывал план. Но также понимал: Светлый вновь начнет нехило косячить по–полной, и просрет лучший вариант. Сначала плакал, рыдал, раз Карина не звонит, не принимает вызов, теперь вдруг резко успокоился да заткнулся. Сто процентов, там отец его взял за яйца, как следует встряхнул. Да и не один отец. Либо выкопал компромат на любимую, пьет. Кто знает. Но Властелин обрадовался. За Лэйва. С Каринкой старший  сам разберется. По–Темному. Лишь бы назад не потащился к шалаве, случись чего не так. Только бы не пошел!!! – Болит сердечко, да, Светлый? А у меня душа: сколько еще в мире этом дерьма припасено? Сколько надо денег, чтобы дур тупых в природе не осталось? И сколько же лет будешь дерьмо мешать, видя в нем красоту? Ничего, припасена тебе красота, но в таком виде, - охуеешь. Прошу: не женись на той суке, коя мне минет делает регулярно. Наплачешься, горя хлебнешь. Проще разбить тебе сердце, вдребезги, с размаху, причинив неслыханную боль - зато мозги на место встанут. Эх, братец, почему ты не Темный… - Торстейн поднял глаза к потолку, поставил пустую бутылку вина на кафельный пол. – Реально, в корягу обурел. А я не знаю, что такое любовь к женщине.  Очень может быть следующее… прошли годы, но уже не надо ничего. Где же ты, моя красавица? Та, кому всю планету подарю?
     И заплакал, горько, тяжело. Ему все до смерти надоело. Закрыл глаза, забылся. Его время еще не пришло – полюбить так, чтобы снесло башню. Набрал брата, чтобы спросить, как у того дела идут. Мило поболтав, Властелин Тьмы более–менее успокоился. Голос у того оказался довольный, спокойный, веселый. Хоть там все тихо, нормально. Пока да. Вскрыв аккаунт Карины после ванны и звонка, Тор увидел: та пишет Лэйву, тот не отвечает совсем. Слил в игнор. Значит, появилась новая девушка, женщина. Значит, Властелин не ошибся, сказав про любовь в восточном ресторане. Чего на сей раз будет? Или, правда, отец мозги промыл? Увидев фотографию Карины с аватара – в сексуальном наряде? Боги, как же братец терпел такие фотки благоверной?! Другой бы порвал, за один лайк. Этому - дрын–трава. Несколько тысяч лайков под фото стояло, в основном оценивали мужчины. Южане и прочие. Мата–Хари местного разлива да пошиба работала в клубах и на шесте.
     Но скоро все раз и навсегда закончится. Настанет время предъявить неопровержимый компромат Ингилэйву. И тогда…
 
     Ингилэйв стоял у окна, любуясь на дождь. Тот по–своему прекрасен. Холодные капли барабанили по карнизу, стеклу, напоминая: погода пока испортилась,  лучше посидеть дома. На душе стало спокойно и легко. Исчезла тревога. После вкусного завтрака, душа, хотелось прыгать до потолка от счастья. Можно, но Этайн может испугаться. Рядышком, на подоконнике, стояла фиолетовая орхидея. Расцвела совсем недавно, но на веточке виднелись и нераспустившиеся бутоны. Красивые разводы на  лепестках поражали игрой красок. Нежная, одновременно стервозная, требующая к себе усиленного внимания, питания. Она совсем не пахла чем–либо, даже сладости не чувствовалось. Так похожая на Карину. Лэйв поглядел немного на растение, залюбовался дождливым городом. Климат здесь имеет свою роль. Люди в Питере довольно странные – замкнутые, зацикленные то на веселье, то на пустоте, любящие либо трудиться, либо просиживать время за ноутбуками в кафе, ресторанах. Волосы к этому времени высохли,  принялись завиваться на концах в тяжелые, благородные спирали–кольца. И действительно, под дождем можно гулять, и под легким, пушистым снегом, радуясь жизни, даже редкому солнцу. Инквизитор не заметил, как милая подошла к нему сзади.
     - Отдохни, ты очень устал. Могу сделать расслабляющий массаж. – Очень тихо произнесла коллега. Положив голову на плечо. По ее щеке скатилась слеза. До сих пор не верила: любимый дома, теперь два дня счастья пройдет у них. А дальше? Как он подумает о такой выходке? Все–таки, это сын Энрике. Он задумчиво смотрел в окно. На высотку,  всю мокрую от капель. Одинокая, пустая, но непонятная. Как исполинский червь, или громадная куколка бабочки. Бабочки, которая никогда не появится на свет. Ее запросто сожрут чайки, если та вылезет. Даже в непогоду они с протяжными, жалобными криками летали по небу и возле помойки. Мокрые машины напоминали мыльницы, их Инги в детстве видел дома. Однако, детство оставляет свой отпечаток на всю дальнейшую жизнь. Свои победы, поражения и травмы.
     - Я не очень устал, твой обед взбодрил, согрел истерзанную душу. Погляди на город, он весь истерзан в болотном смоге, и здесь, на Проспекте Просвещения, между станциями, где ходит сотый трамвай, можно задуматься о многом. На этой улице - Ольги Форш - мы можем гулять столько, сколько захотим, как взойдет солнышко из–за туч. Здесь все такое и живое, и одновременно мертвое. Даже мосты, на кои любовался много раз, отдают  Безмолвием. Когда не было ничего… Когда не было ничего, правда, - ни солнца, ни ветра, ни Вселенной… Одно Безмолвие. Где не существовало даже тепла. - Лэйв, с придыханием сказав последнее, повернул голову к Этайн. Чистыми, голубыми глазами поглядел на нее, провел ладонью по шелковистой щеке. Потом его рука скользнула по спине хозяйки,  вторая обняла за талию. – Теперь есть ты. Та, которая подарила мне его, та, которая пригрела у себя в доме… - Шепот сорвался с губ, настолько тихий, нежный, ласковый. Работница замерла, не веря своим глазам. Такой сильный парень, одновременно слабый в присутствии женщины. Вот что делают с ними забота, любовь! – Та, давшая то, чего я не видел. Такая красивая и нежная…
     Он смотрел на нее, словно завороженный, чувствуя, как кровь выстукивает в висках. Глаза в глаза. А после их губы слились воедино. Сильные руки Ингилэйва гладили по спине, плечам, волосам, наматывая локоны на палец. Красавица отвечала тем же, прижавшись, нежно проводя руками взаимно. Да! О, да! В голову ударил неистовый адреналин. Время словно остановилось, Властелину хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Пусть рухнет весь Мир, пусть все горит, и посреди хаоса, пламени будет стоять он с подругой, целовать ее, ласкать. Плевать на первую любовь! Окончательно!  Есть лучше женщина, на ней жениться можно. Которая взаимно отвечала на поцелуй, опьянев от его нежных, терпких губ. В голове нехило загудело, сердца неистово забились в такт. Они стояли, целовались. Долго, нежно, даря друг–другу Счастье. Крепко прижав к себе Этайн, юноша наслаждался. Чувствовал, как стучит сердце партнерши, как ее упругая, красивая грудь прижимается к сильному прессу. Запустив пальцы в волосы, застонал - страстно, протяжно, жалобно. Еще немного, и у него сорвет крышу от нахлынувшего экстаза.
     Шагнув немного в сторону выхода из кухни, Ингилэйв продолжал нежиться, насыщаться лаской. Не думала Диаль: дома Лэйв станет настолько импульсивным. Ему хотелось сорвать с себя рубашку, порвать платье милой, быстро занавесить окно, обнажить подруге грудь, и впиться ртом, в соски, играясь языком. Против она, конечно, не будет. Да и сексом подобное не считается. Пока. Пара продолжала неистово целоваться, коллега запрокинула голову назад, прикрыв глаза от неги. Она желала мужчину,  почувствовала, как вся ее физиология просит, чтобы тот взял ее. Тяжело дыша, сын Энрике поглядел красными глазами, улыбнулся…
     - Как же я давно этого ждал… Поцелуев, настоящих, страстных! - Простонал он,  рука скользнула на грудь партнерши. Он сжал ее, и едва не упал от перевозбуждения – настолько вожделения волна шарахнула в мозг.
     - Я тоже, Инги. Какой же ты ласковый, сильный одновременно! Продолжай, можешь делать все, что хочешь. Наслаждайся, милый.
     Ингилэйв обнял, прижал к себе, вновь страстно целуя. Однако, для себя оказался чересчур голоден до подобного рода ласк. Наконец, оторвавшись от губ, Инквизитор осушил аж графин воды, с жаром, поставил его на холодильник рядом со стоящей хлебницей, где ничего не было, кроме крошек да паучка в углу, и подхватил сокровище на руки. Покружил немного, улыбаясь довольно. Он был счастлив. Понес в комнату, чтобы дальше подарить ей ласку и нежность, в благодарность за заботу, понимание. Никаких цветов не надо, только любовь, Счастье… Властелин мог бы взять женщину прямо здесь, на полу. На теплом коврике с ворсом, но не спешил. Ему было достаточно ласкать, целовать, гладить, а в голове все переворачивалось. Да уж, Карина так и не делала никогда. Ежели он с ней целовался, то все походило на школьную развлекаловку в шестнадцать лет. Слишком фальшивы оказались те поцелуи. Ненастоящие. А теперь, когда его понесло, как цунами на берег, можно все осознать. Неудивительно: тестостерон бушевал в нем, словно лава, бьющая из жерла вулкана.
     Злорадствовал: Карина проиграла. Во всем. Никакого хмеля нет в крови, все правильно делал. Насыщался. Медленно, красиво, положив хозяйку–подругу на кровать, прижавшись к ней, продолжая искушать, ласкать, целовать, но не брать. Хотя ооочень хотелось. Даже сам удивился своей прыти. Но, одновременно испугался: как бы синяков не наставить одними поцелуями в шею. Кашлянув пару раз, снова слил свои губы с любимыми устами. Постанывая, сжимая нежно женскую грудь, проводя через одежду по чуть выпирающему соску. После принялся другой рукой гладить по голове, спускаясь ниже, по спине, в конце концов сжав ягодицы. Потом снова покрыл поцелуями шею, одновременно тихонечко покусывая. Сжимая руку. Играя пальцами с пальцами. Откуда все в нем взялось? Наверное, отчаяние и боль сделали свое дело. Просто он влюбился не в ту в баре. Вот и все.
     С радостью, со слезами счастья поглядел на Этайн, и они продолжили нежиться. Та уже чувствовала: еще немного, и Лэйв возьмет ее, буквально изнасилуя. Но никакого насилия не случилось бы. Чувствовала: огнем горело его эго, требуя свое. Это было ни на что не похоже. Ни на возбуждение от фотографии своего идеала, ни на онанизм дома. Ингилэйв словно раскрылся, как цветок на заре, вся его красота юности заиграла новыми красками. Свежесть, аромат женского тела одурманили его. Надолго.
     - Хочешь, я подарю тебе свою невинность, Этайн? – Спросил он. – Если мы станем еще ближе, чем обычно? Я настроен на серьезные отношения.
     С этими словами он расстегнул рубашку, выкинул ее куда–то в угол. Пьяный от чувств,  готов был хоть обнаженным лежать перед чистой, красивой женщиной, принять любую ласку. По телу бегали мурашки, но одновременно пытался немного успокоиться, лишь бы не сделать плохо, и не испортить все свидание.
     Ласково, с добротой Инги смотрел на милую, поглаживая ее, обнимая. Они лежали на кровати, но пока в одежде. Немного придавив партнершу своим телом, Лэйв дарил тепло, нежность доверившейся ему, подарившей любовь. А та не могла до сих пор поверить своему счастью. Сравнила поведение Властелина на работе и сейчас. Ее лицо утопало в кельтском золоте локонов любимого. Губы вновь целовали его губы. Обоим было мало поцелуев, они хотели больше, до изнеможения, пить с них нектар. Полностью слиться  друг с другом. 
     Вот сын Энрике идет на работе в дресс–коде, с автоматом последнего поколения за спиной, в его руке кейс со снайперской винтовкой. Суровый, безмолвный, в глазах парня не отражается ни одной эмоции. На лице не дрогнул ни один мускул. Такой он был в Инквизиции. Весь в черном, демонически прекрасный, вышагивал шаг в шаг – с бойцами. В узком, полутемном коридоре, шириной всего в два с половиной метра, бойцы всегда отправлялись на бои. Длинные волосы тяжелыми прядями спадали на плечи, блестели во мраке. Следом шли беловолосые Инквизиторы, был также другой народ там. Но первым всегда шел Квелт. Уже за ним Ингилэйв. Никогда не видела Диаль возлюбленного с улыбкой на лице при этом. Только издалека или в столовой, но никак близко не пересекались до того поручения Энрике. Когда коллеги увидели друг–друга так близко. Штат–то громадный. А теперь этот боец, самый лучший снайпер в Мире, обнимает ее,  предлагает поделиться самым дорогим. Целует нежно, ласкает. Предлагая, помимо всего прочего, защиту и отношения. Все равно парню не повезло с первой любовью. Пусть успокоится. Куда делась вся его нелюдимость?!
     В конце концов, это работа. Там одна атмосфера, а на улице, вне графика - другая.  Теперь жизнь расцвела новыми, яркими красками. Каждое прикосновение юноши доводило практически мгновенно. Сильные, ласковые, прекрасные руки - белые, словно мрамор. Вот форма рабочая – брюки, рубашка с гербом. И эта квартира. Удивительно преобразился! 
     Главное, чтобы про интим не узнали на работе. Девки особенно. Главное - не выдать свое счастье взглядом, тоном. Погрузиться в компьютер, делать обычные дела. Конечно,  тошно слушать разговоры о том, как они, грубо говоря, текут по Ингилэйву. Пятеро  имелось. Слишком резко поворачивали головы на шаги бойцов. Обычная бабская тупость. Уж устроены так. По–тупому: лишь бы сплетничать. Секретарша представляла, что начнется, если кто узнает о ее любви к парню по-настоящему. Не со слухов. Он–то болтать не станет никому. Даже Квелту и отцу. Эти двое каким–то образом поняли – сотруднице нужна поддержка. Вернее, один. Первый. Спросил – чего плачет в кабинете. Да, подошел бы любой свободный мужчина из Убойного, бойцов там полно, несколько сотен. Лишь Ингилэйв, лишь он показался замначальнику достойным кандидатом. А та девка поганая, бесстыжая, отвалится сама. Поймет: тут ловить нечего больше, раз любит бары, тусовки, клубы. Вдобавок, у Гвелда есть второй сын–близнец. Торстейн. Вот пусть к нему тащится. Он Темный, она шлюха. Отличная пара. Самого близнеца видеть не хотелось. Мало ли, еще в кровать потащит. Чтобы попробовать. В Инквизиции никогда тот не появлялся. Делать ему нечего там. Вот для младшего тут - самое то.
     Этайн положила руки на его гладкую спину, провела пальцами по коже. Немного сжала под лопатками. Погладила пальцами по позвоночнику. Стон, сладостный, протяжный, стал ей ответом. Никаких мышц не наблюдалось, Лэйв оказался прекрасно сложен,  нечеловечески силен от природы. После ладони легли ему на грудь, когда сын Энрике выпрямился. Хозяйка ласкала его пресс, целовала, проводила языком. Любуясь  великолепным телом. Закрыв глаза, Властелин Времени тяжело дышал.
     - Ты говорил, у тебя болят руки, спина, плечи. Давай сделаю массаж, я умею. – Так предложила.
     - Ты такая красивая, нежная, ласковая, заботливая… Я действительно настроен на серьезные отношения. – Повторил он фразу. - Мы и дальше будем встречаться, но после работы. При всех опасно – шепотки начнутся. Будешь моей женщиной? – Довольно смело спросил он. – Я не желаю терпеть больше наглость от той Карины. Пусть проваливает подальше! Слишком поздно. Подарю тебе свою невинность, можешь брать меня всего, полностью, делать все, что захочешь в постели. Даже если почувствую боль. Но без согласия на секс тебя не трону. Даже если очень захочу. Не из тех парней, берущих сразу, без ухаживаний. Убью любого и любую, защищая тебя, радость моя! Хоть один волос с головы упадет… тот, кто это сделает, сразу ляжет трупом.
     - Я согласна, Ингилэйв. Тебе не нужна какая–то ровесница, коя ничего не умеет, не почувствует в сексе. Да, мы такие. Мне уже двадцать девять лет, меня не интересуют вкусы современных девок. Сначала они скачут по парням, набирая их десятками, а после выбирают, игнорируя хороших. Дальше к тридцати горько плачут - мол, жизнь не удалась. Сами виноваты. Поверь, это факт. И шваль станет ныть, проклинать себя, свою пошлую натуру, смоет всю косметику с морды, начнет думать о своих поступках. Да, начнет звонить, умолять вернуться - обычная женская практика. Ей нужно внимание. Когда та шалава насытится, то устроит подставу. Пока там где–то гадит. А ты и не подозреваешь.
     Светлый уже не слушал. Счастье опьяняло его - от взаимности, ласк, заботы. Он перевернулся на спину, спокойно смотря на любимую, наслаждаясь ее ладонями на плечах, прикосновениями, теплом. Все, теперь она его женщина. А эта – пусть плачет, Карина то бишь. Сама обо всем пожалеет. Нечего провоцировать, отказывать.
     Хозяйка достала детский крем, нанесла его на кожу, принялась нежно растирать. Парень взвыл от наслаждения, сглотнув слюну. Его всего колотило, он желал взять подругу, накинувшись. Но не спешил. Пусть пока так отношения пойдут - сейчас главное ласка, нежность. Тем временем, по телу разливалось живительное тепло. Лэйв, как завороженный, глядел на коллегу, безумно любившую его, хотевшую подарить все самое лучшее. Любовался ее глазами, волосами, фигурой в платье, представляя свое, мужское с ней. Положил ладонь на руку избранницы, замер. Инквизитор желал, чтобы этот миг длился вечно. Голодный до секса, он позволял сегодня все. Вплоть до запрещенного. Если она, конечно, не будет против. А та, поцеловав плечо, наклонилась и вновь слила свои губы с устами красавца. Ответ не заставил себя долго ждать. Очарованный, прижал к себе,  стал пытаться снять платье. Лишь бы полюбоваться на тело. Следом выкинуть на пол  белье. Они обнимались, постепенно переходя к более смелым действиям. Массаж продолжался и тогда, - в виде сжиманий мышц, кожи на спине, играми кистей рук, сплетения ног. И жаром в головах.
     - Ты что со мной сделала… - Простонал Властелин Времени, снимая с Этайн одежду. – Я хочу тебя, очень. Ты моя радость… - Перевернул партнершу на спину, продолжая  целовать. Расстегнув лифчик, выкинул его на пол, впился ртом в соски, наслаждаясь и страстно целуя, не в силах оторваться от нектара. Вторая рука гладила ребра, потом накрыла вторую грудь с набухшим соском.
     Он таял, как масло под солнцем, голова заболела от нахлынувшего адреналина. По щеке покатилась слеза радости. Этайн постанывала, гладя его роскошную шевелюру, поцарапывая спину сына Энрике. Рука гостя скользнула ей на живот, нежно поглаживая,  настолько, словно бабочка крылом задела. Не более. Дальше пальцы Ингилэйва проскользнули в трусики, принялись делать свое дело, автоматически, изучая. Стоны казались Ингилэйву музыкой, он не представлял, что так бывает. Настолько сильно,  порывисто выгибалась Диаль от его столь смелых ласк, извиваясь под его руками, крича. И он продолжил, далее полностью раздел хозяйку. Обцеловав ноги, животик, руки, спину, шею. Держаться почти не мог. Понимая: остальное может не понравиться. Потом, когда сама попросит. Едва сдерживая себя, чтобы не вонзиться в нее, со всего маху, контроль над собой уходил каждую секунду. 
     - Пока ты не попросишь меня о большем… - Лэйв тяжело дышал, не в силах восстановить дыхание, сердце колотилось как непонятно что, очень хотелось пить. Тем временем партнерша, полностью расслабившись, прикрыла глаза. А гость, весь мокрый от волнения, улыбался. По его шее текла капелька пота. Вот и помылся. - Я тебя не буду трогать. Правда. Для меня все ново, красиво. Милая моя девочка… - Юноша вновь стал целовать. Голова горела, как и лицо, от желания, вида обнаженного женского тела, которое он так близко не видел вживую. Они перевернулись, любимая оказалась сверху. Потом, поджав ноги, она слезла и расстегнула ему ремень брюк, молнию. Положив ладонь на это самое.
     Уж теперь блондин выгнулся дугой, застонав от неги. Перед глазами все поплыло, голова отяжелела. Увидев потрясающий эффект, женщина принялась водить ладонью более смело, приспустив брюки с нижним бельем. Все, больше никакого онанизма не будет. Пришло нечто невероятное для девственника. Ощущения, совершенно новые для него, снесли крышу, напрочь. Причем до следующих пределов: можно вот–вот потерять сознание. Нежно, ласково, осторожно она дарила любимому то, что тот заслуживал давно. Квелт и Энрике молодцы - помогли найти счастье в жизни.
     Но больше всего Диаль радовалась за Ингилэйва. Видя, как тот потягивался, стонал страстно, когда ладонь ходила по члену, слегка сжимая плоть, наслаждался от ее рук. Позже Инквизитор прижал к себе красавицу, перед этим повернувшись вбок резко, и кончил на одеяло, закричав страстно, протяжно, мотнув головой. Оргазм, настоящий, прошел по всему тазу, ударив в голову. Ничего себе ощущения! Совсем непохожие на те, какие при самоудовлетворении приходилось испытывать. Почувствовал, как закружилась голова, те шесть–семь секунд показались вечностью. Перед глазами пошли черные круги и туман. Лэйв лег на спину, убрав семя с кровати полотенцем, отдышался, и принялся снова целовать, ласкать, гладить в благодарность за ошеломительные ощущения. Следом  обоих унесла вечность…
     Они спали, прижавшись друг к другу. Не помня даже, как сон накрыл невидимым одеялом. Обессиленные, счастливые. Вот и массаж. Проснувшись уже под вечер, пара пошла пить чай с пирогами. Улыбаясь, думая о будущем. О том, как теперь вести себя на работе. Ночью все повторили, а на следующий день гуляли по району, наслаждаясь хорошей погодой, прояснившейся после дождя. Одежда давно высохла, обувь тоже, парки и скверы радовали своей живописностью. Немного все веяло советской эпохой, это происходило чисто из–за сталинских, хрущевских домов. Их на этой окраине Питера ой как много… Мимо пробегали дети, люди с собаками, кошки, порой встречались  неформалы. Плюс Ингилэйв в честь радостных, желанных событий подарил Этайн золотую цепочку на шею, с рубином. Пораженная, она приняла подарок.
     - Интересно, что некоторое время спустя скажет твой отец… - Хихикнула она.
     Боец улыбнулся мягко:
     - Ничего не скажет. Обрадуется. Теперь мы вместе.
     На работу поехали тоже вместе, зашли с разных углов здания. Потом Инги пригнал машину на свою обычную стоянку под окнами отца, и пошел на смену. На работе никто ничего не заметил. Властелин Времени улыбался, когда милая, как обычно, зашла к нему полить цветы. Даже счастливо засмеялся: не успели приступить к работе, а уже вот. Но от Энрике ничего не должно было укрываться. Раз сказал – значит все, нарушать не стоит. Этайн теперь работала в отдельном кабинете. Отряд Ингилэйва проходил мимо него. Лишь раз Лэйв слегка повернул голову, в сторону своей женщины, чтобы полюбоваться на нее, на свой подарок тоже.
     Дни и недели шли дальше. Расцветала новая любовь. Во всех красках, как на работе, так и в квартире. Счастье переполняло пару, они целыми днями гуляли по паркам, скверам, в лесу. Сбылись все желания сына Архимага, ведь он знал: его ЛЮБЯТ. Понимают, поддерживают, ценят. Светлый буквально носил подругу на руках, кружа и жмурясь от наслаждения. Обошли все культурные места в Питере, сделали море фотографий, сажали цветы, готовили кулинарные хитрости на кухне, обсыпая друг–друга  мукой, смеясь радостно. Гладя кошку по спинке, наблюдая, как та слизывает муку с шерсти или отряхивается, уходя. Лаская друг–друга по ночам, даря незабываемое наслаждение. Порой приходилось брать выходной, чтобы насытиться неземным счастьем.
     Совершенно НОВАЯ жизнь открывалась для парня, который летел на работу, как на крыльях. Энрике видел перемены в сыне, радовался безумно. Вот она, любовь! Во всех Светлых, прекрасных красках, без обмана, коварства, требования денег и телефонных трубок. Ведь это не Карина. Дома у Диаль порой устраивались танцы, при свечах и обычные, дневные, где царила своя, особенная атмосфера. Были современные,  викторианские, средневековые. Нереально было не заметить, как оба поменялись. Взгляд изменился у Лэйва: стал счастливым, уверенным, мужественным, серьезным. Он почувствовал себя настоящим мужчиной. Сильным, прекрасным. Каждые выходные возлюбленная дарила новое, незабываемое, прекрасное, нежное, искреннее. Властелин  обцеловал ее, обласкал ночами, как и она его. Старался, пытаясь не ударить лицом в грязь. При этом оставаясь девственником. Желая подарить невинность в день свадьбы. Нежились под душем в ванной, лежали в ней, желая, чтобы любовь никогда не кончалась.
     Этайн, несмотря на спокойствие, не могла скрыть счастья, пошли опять злые разговоры. За них Инги разбивал морду всем, заходя в кабинет. Дело шло к свадьбе. Даже теперь Диаль рассказывала все начальству, те радовались, особенно Квелт. Плюс и у него жена хотела детей. Несмотря на наличие старших. Гвелд думал: ну все, сейчас грянет беременность, скоро придется опять пить, как девятнадцать лет назад. Но ее все не наблюдалось. Сынок молодец, не торопится.
     Ингилэйв являлся для красавицы днем на работе начальником, вечером – возлюбленным, пусть даже молодым юношей. Ухаживал за ней так, как не делал ни один мужчина в ее жизни. Нежные были его ласки, смелые, невинные одновременно, искренние, красивые. Властелин Времени берег свое сокровище, как хрустальную вазу, буквально сдувая пылинки. А та видела – юноша старается показать все, на что способен в своем возрасте. Радуясь за него.   
               
                23
                НЕЗАМЕТНАЯ ПОДСТАВА
     Торстейн ликовал. Брат больше не жаловался на бабу. Прекрасно. Потом дуру можно спокойно продать в Иран, чтобы та больше не вернулась оттуда, пускай там окучивает арабов. Получит море внимания, когда ее пустят по кругу. Самое то. Жалко - не получится увидеть вовсе. Представил, как та с зареванными глазами будет вспоминать Властелина Тьмы. Но если Светлый к ней притащится, придется поступить иначе. Карина тем временем принялась даже дома у Тора ныть:
     - Мне неинтересен твой брат, как личность и партнер, не знаешь, куда подевался? Не отвечает на звонки уже довольно долго. Ждала его рядом с институтом, да тот не появился. Лишь в друзьях Вконтакте висит до сих пор. Не удаляет. Странно. А сам в Интернет заходит. Написал бы хоть «как дела»… Обидно.
     Темный, уставший от всего, заявил:
     - Тебе пора начать уже думать, а не деньги у меня просить да морду красить перед встречами! Как же Каринка успевает сразу с двумя–то общаться? Спрашиваешь о нем  потому, что я его родной брат–близнец? Да, родственник. Если понадобится, наберу отца и узнаю, как жизнь в родительском доме идет. Только не Карины дело, как живет моя копия! Бери свои тряпки и дуй туда, ищи, не откроют двери. Пока Энрике мне доверяет. И скажу то, что посчитаю нужным. Может, он уехал, не может разговаривать? И вообще, раз уж мой братец настолько безразличен - на кой хер ему обещаешь любовь до гробовой доски?! Блять! – Он с раздражением кинул окурок в пепельницу. Следом окурок сучки  отправился. Комната прокурена напрочь за два часа.
     Наверное, ничего глупей нельзя было ответить:
     - А вдруг ты погибнешь, Торстейн? Тогда можно хоть так жить.
     Тот прокашлялся в кулак, потерял в очередной раз дар речи. Вот это дичь высшей марки! Вот если он погибнет… Весело, нечего сказать.
     - Карина, поведай мне: под каким бутиратом и спиртом зачинали тело, не понимающее  элементарные вещи? Или думаешь, будто я бездонный мешок денег? Захочу - дам их, захочу – не дам. А ты, моя любовница, должна принимать все условия и правила. Так вот, если беру и располагаю к себе женщин, это нереально изменить. Я такой! Я – Темный! К тому же, Властелин Тьмы. Не простак Ингилэйв, которому нужна одна. Знаешь, сколько у меня было временных баб? Где они теперь - сечешь? Нету! Не оставили ни следов, ни потомства. Мне нужна адекватная женщина, а не шлюха. Понимаешь? Ты готова стать такой женщиной? Коя меня в сексуальном мастерстве переплюнет, удивит? Которая начнет сама готовить, убирать, радовать умениями выпекать пироги! А не бегать по мужикам, не сосать им члены за бабло! Если да – бросай Ингилэйва, и беру тебя в жены! Но учти: если хоть пересолишь, переперчишь еду, пирог получится, как говно – убью. Квартиру свою продашь, поскольку будем жить в моем коттедже. Как Король и Королева. Буду даже при жене смотреть порно, если станешь капризничать. Если начнешь клеиться к моим ребятам, носить откровенные вещи. Мое – это МОЕ, больше ничьё! Я все понятно сказал, дорогая? Это Лэйв все стерпит, ничего не зная – даже того, что мы с тобой встречаемся, делаешь мне минет. Он не узнает об этом никогда. Поверь. Задам один вопрос.
     - А какой? Ну, сейчас же современный мир, девушке нужна свобода в желании ходить по бутикам, одевать вещи, чтобы привлечь внимание. Сейчас много парней так делают – одевают своих, как куколок. Покупают самую лучшую косметику, лишь бы показать: вот это бабу я нашел, завидуйте! Все поднимает самооценку. Понимаешь? Без этого мы не можем. Нам надо ежедневно нравиться, беспокоимся об общественном мнении. Если не накрашусь перед походом в магазин, поездкой, то буду себя чувствовать очень плохо. Тебе хорошо, Торстейн: побрился, умылся, расчесался - все. Нам надо часа два стоять перед зеркалом. Мы – не вы.
     Тор отмахнулся:
     - На мой вопрос так и не ответила. Под чем тебя зачинали, раз не понимаешь элементарных вещей? Ответь! Это просьба! Или мне напомнить о краже цепочки, когда в лес отвез воровку, заставил сосать на коленях, давать в зад после? Что, понравилась  перспектива жизни воровки? Я думал, Карина на подобное не способна. Все предоставил, обеспечиваю, а она вот так поблагодарила за доброту, ласку. Хорошо родители воспитали, нечего сказать. Или из детского дома прибыла, раз настолько дикая, как деревенская курица? Потом задам тот вопрос.
     - Нет. Я не видела свою мать. Никогда. Не детдомовская. Жила с бабушкой, пока та не умерла. Она пила много. Потому я решила выбрать красивую жизнь, чтобы не жить в этой клоаке. Когда срут, ссут на пол все время, валяются в пьяном угаре – это надоедает. Бабушка мне давала при этом самое лучшее. Покупала самое лучшее, ни в чем не отказывала. Я жила у себя в комнате… - Растерялась она, опустив глаза. – У меня отец был иностранец. То ли индеец, то ли латинос, по рассказам.
     - И дышала говном с мочой, и на пару бухали периодически, чтобы разговорить старуху. Веселая жизнь, нечего сказать. Как бабка покойная покупала вещи, стоящие  дохрена рублей? Залезала в кредиты? Сдавала воз стеклотары, на полученное жили? На ее пенсию? Да неужели считаешь: бутики, тряпки, отсутствие мозгов помогут найти современной бабе хорошего мужа? Вот, нашла – нас с братом. Я чем плох, раз встречаешься с Ингилэйвом? Пусть он даже заглох на некоторое время. Ведь я лучше него, в миллионы раз! Мне стоит захотеть – будет свадьба, причем такая, - весь мир узнает… Буду купаться в вине, молоке, обливая свое обнаженное тело медом, а ты отсосешь. – Тор, уже заранее пробив родословную Карины, причину гибели ее родителей, решил посмеяться, поиздеваться. Чтобы в черепной коробке хоть что–нибудь  появилось. - А не одно «Мартини Мандоро» в зеленой бутылке, с красивым рельефом, в кафе с подругами, хвастаясь, как хватанула близнецов. – Вновь закурил, отвернулся. Сидя на ковре по–турецки.
     Грубость расстроила. Дрянь не хотела ссориться ни с ним, ни с тем, кому нагло врала. Последний раз, когда Властелин Тьмы ее трахнул против воли, был худшим сексом в  жизни. Никогда, никто с ней так не обращался. Пришла извиняться. Постирав ему носки,  постельное белье. То оказалось изгажено так, словно там побывало сорок шлюх за неделю. Жутко воняло от простыни, одеяла месячными. Чем Карина хуже других? Также красится, одевается. Да, она ничего не сможет с фактом сделать. Тор будет ей изменять,  молчать, это Темный. Но зачем тащить еще баб на секс, если есть она?! Если пытается хоть мусор выкинуть, в мусорку? Торстейн ей открыл в тот день спокойно, улыбнувшись. И тут же, с порога, приказал заправить стиральную машинку. Собрав все грязное белье,  развесив на балконе. Пришлось ее учить, как маленькую, домашнему хозяйству. Решил проверить: способна ли шаболда на большее, чем вокруг шеста вертеться?
     Хотя все грязное он простирывал чуть ли не с хлоркой, лишь бы не чувствовать вонь малолеток-нерях, кои после ужина, остального уходили домой. Рассказывал ребятам, сколько надо отправить товара на Восток или в бордели России. Еще Темные смеялись над потугами сволочи заполучить Властелина Тьмы в мужья, на посиделках. Веселье стояло страшное, не раз сын Энрике говорил: ему нужна чистая, хорошая девушка, а не шкуры и малолетки без мозгов, с задранным эго. Но не присутствовало в среде Тьмы подобной красавицы. К сожалению.
     - Ты, видимо, девственницу, скромную девушку желаешь в жены, Торстейн, верно? – как–то спросили его друзья, составляющие списки из тетрадок повелителя, где были вклеены фотографии всех бабенок, кого Темный проверил. – Это же Светлая должна быть! Не бывает среди Темных подобных, никак! Либо нужен обычный человек. Вот смотрим на фото – ни одна не подходит.
     - Потому их сливаю куда подальше, от себя. Думаешь, мне приятно их трахать? Особенно деревенских? Одну попросил борщ сварить – она в гостях хвалилась своими кулинарными способностями. Мол, ходила исправно в церковь, там варила чего–то. Я стерпел: интересно стало. Купил ей продукты, получилось в итоге полное говно, которое нереально жрать. Нарубила все в большую кастрюлю, как топором, словно свиньям, и сварила. Я как открыл - думал, блевану туда. Не увидел толком свеклы, мясо где–то плавало. Куском кинуто, потом вытащено. Порезала, заправила майонезом. Живот болел сильно. Сделал вид, будто очень вкусно. А та дурочка мне втирала, как полезны посты,  потому готовит так. Мол, витамины сохраняются в крупных кусках. Когда ушла – все вылил собакам во дворе. И то, даже те жрать не стали похлебку. Носы отвернули,  разбрелись. А так охота, чтобы женщина сварила хотя бы кисель… Нормальная. – Тор  глядел на свой перстень с рубином, вздыхал. – Хочу девственницу, хорошую,  надежную, та бы не сравнивала меня ни с кем, не требовала ничего.
     Он также мечтал о любви. В будущем, решив дальше помучить любовницу. Карина не была способна приготовить даже суп. Пришлось сварить самому, разлить в две тарелки, чтобы сравнила. Постирала белье в стиральной машине, и то плохо получилось. Пятна от крови, прочих жидкостей организма остались. По щеке покатились слезы. Обидно стало,  больно. Развесила простыни на веревки, открыла окно, лишь бы высохло. Темный, читая  классику, спросил ее:
     - Тебе же все равно не нравится Ингилэйв, девочка. Скажи, только честно: после меня смогла бы сделать минет моему брату? В постели? Не думая обо мне при этом? Любопытно стало: он ведь любит! Жить не может! Как–то обмолвился: жениться готов. Или как? Если женится, я стану моментально родней, пусть и любовником. И это - после всего, что я для тебя сделал, да? Решай. Или я, или он, кошечка моя черная… Вот блин, досадно. - И снова погрузился в чтение.
     Девица промолчала. Быть с Торстейном хотелось. Но не хотелось видеть Инги в родне, чтобы Темный имел посторонних женщин, располагал их к себе. А хотелось жить в роскоши, никогда больше не работать. На работе стал там клеиться один паренек, с кассы,  дура его послала подальше. Отказ объяснила: лицом не вышел, зарплата маленькая. Парень, конечно, прифигел с подобного заявления, сам оказался довольно симпатичен. Он написал жалобу на сотрудницу: та домогалась на работе. Самооценка несчастного опустилась до нуля. Начальство сделало девке выговор, та получила сильнейший нервный срыв. Итог – походы к психологу, пьянка на неделю дома от горя, разговоры по телефону с Тором. Не понимала она одного: для него Карина оставалась лишь вещью, игрушкой, ее  он планировал сломать. Отправляться в яму, на корм червям и жукам, неохота. Потому  приходилось сносить все: его измены, ругань, если того чего не устраивало.
     Немного остынув, Тор подошел к ней, плачущей на кухне, от ревности, обиды, спросил тихонько:
     - Ты чего? Расстроилась? Ну ладно уж, ну что ты… - Он погладил ее по голове,  положил руку на плечо. – Приходится порой и поругать: не видела Кариночка другой жизни. Не умеешь готовить. Все равно нравится, как стараешься. Да, не пересаливаешь,  отлично. Значит, надо научиться, а не только есть бургеры, жрать литрами колу. Все, хватит. Успокойся. Вот поженимся когда, тогда завяжу со всеми бабами, буду весь твой. Договорились? Дождись этого.
     Шлюха повернула к нему заплаканное лицо, вытерла слезы. Тушь текла с ресниц. Прижалась к Темному, тот обнял, гладя по спине. Смотря в стену, где стоял радиоприемник. Хотелось послушать его, попалась волна старого радио. Немного стало легче на душе. « В эфире «Маяк». - Дальше старая звуковая заставка.
     - А теперь вымойся, давай в ванну. Да, я психанул тогда, в лесу. Я другой. И тебе придется мириться. Иначе мы разойдемся через невесть сколько лет. Я не Светлый. Хочешь – дури брата дальше, он все равно глуповат. Зато будешь обута, одета, дом потом не засри, хорошо?
     - Я не засираю. Не хочу портить свою красоту. Мое дело – тебя радовать, украшать. Итак устаешь на работе. Мне нравится машина: такая красивая, стильная, разгоняешься на ней до ста шестидесяти – максимум. Мне нравится гонять с тобой по ночному городу, так заводит. Не делай, пожалуйста, так больше, как в лесу. Больно! – Снова зарылась лицом в его роскошные рубашку и черный фрак, с черной, блестящей в свете лампы вышивкой. Провела рукой. Красивые вещи, невесть сколько стоящие. В бутиках не найдешь. Надо дальше играть свою игру. Два мужчины, ее содержат – прекрасно! Нельзя потерять. Ведь Темный ничего не расскажет никому, даже отцу.
     Карина смыла с себя всю косметику, грязь. Тело болело: синяки на ногах еще не прошли. Да и ладно, ее любят и так, такой, какая есть на самом деле. А раз сын Энрике  до сих пор не взял ее по–настоящему, значит бережет. Следовательно, нравится и внешность, и поступки, нет ничего зазорного в том, чтобы женщине тратить денежки. Завернулась в полотенце, вышла к любимому. Перед ним предстала обычная девушка. С длинными, черными волосами, без накладных ресниц, без прикрас. Ничем не отличалась от обычных, лишь внешность несколько с заковыркой – от отца–латиноса. Кожа чуть темнее. Некрасивая баба. Таких сейчас много бродит, по городу, областям. Игорь и так видел дуру  обнаженной, без косметики в ванной, но теперь решил оценить, как товар. Взял фотоаппарат, довольно дорогой. Подошел, прищелкнул языком.
     - Теперь сядь на пол. Я сделаю драпировку позади, чтобы было красиво. Фотографии отправлю в сообщения. Либо скину на флэшку. Мало ли что случится. Я обычно удаляю фото, когда переполняется память. Но ты – особый случай. Женское тело божественно, нет ничего прекраснее него! Мужчин не люблю снимать: совсем не то. Вот обложу  цветами, отвезу в лес, ты у меня на фоне березок встанешь. Вполуоборота, руку за волосы… Буду любоваться. – Он улыбался, дальше врал, стараясь погасить бдительность. – Потом захочу, чтобы мне станцевала на самодельном шесте. Любопытно, как получится. В восточном наряде. Договорились? – Поднял левую бровь, сощурил глаза. – Так сейчас довольно модно. Потому девочек отдают в секции танцев. Я немного порылся в данных,  узнал – ходила на курсы стриптиза. Так станцуй для меня!
     Потом он пошел в комнату, достал костюм. Как ни странно, пришелся впору. Карина повертелась перед зеркалом, принялась себя щупать. Тонкие ткани ей понравились,  девица принялась думать, сколько то стоит. Сколько надо ткани на платья из шелка,  бархата, драгоценных камней. Она не понимала, во что влезла, тупо подражала тем, кому завидовала. Да, умела петь, танцевать современные танцы, выгибаясь всем телом, но сего оказалось мало. Ненавидела культуру России, больше нравились восточные танцы, сказки, музыка и остальное. Тора все раздражало. Понимал: плевать, как в Азербайджане, Египте, Сирии, Иране, Ираке, Узбекистане, Казахстане живут люди, пусть хоть на ушах стоят, но когда в славянском государстве народные танцы подменяются восточными, той же лезгинкой… это чересчур. Плевок в лицо принимающей иностранцев страны. Притом  русские не навязывали за границей свои порядки, обычаи. Может, так легко удалось страну без оружия завоевать, взяв славян голыми руками? Говоря о патриотизме,  толерантности? Именно завоевать. Тихонечко. Под предлогом: «им работать негде, есть нечего у себя».
     Про*****, налюбовавшись на себя в большом зеркале с тяжелой, резной рамой из дуба, стала показывать свое мастерство. Тор сидел в кресле, щелкал фотоаппаратом, посмеиваясь, качая головой. Синяки на фоне шелка смотрелись довольно ново. Действительно, надо брату намекнуть, чем занимается его возлюбленная за спиной.  Сначала тихонечко, чтобы задумался. Вышитый лиф бисером, стеклярусом, поблескивал в  свете многочисленных свечей. Черные волосы дополняли колорит. Девка действительно расстаравшись на ура, но опять доказала: не годна ни на что серьезное. Следует продать ее в бордель, чтобы там азеров и остальных утешала? Раз полукровка? Раз костюм пришелся впору? Так пусть себе забирает восточные тряпки! Нет. Нет, они еще пригодятся для других малолеток, или ровесниц.
     Не хотелось Властелину Тьмы, чтобы его дети прославляли чужую культуру Востока, да еще связывались с арабами. Та девка уже сама себя испортила: своими происхождением, поведением, неслыханной жадностью. Ничего, скоро Темные покажут ей плату за все удовольствия, обман братьев. Игра не доводит до добра. Если играешь с сильным. Но пока дура думает - мужчин можно обманывать, требуя с них побрякушки,  деньги. Не заботу просить, а цветы, золото, серебро, остальное. Не дано таким, как Карина, понимать очевидное. В детстве ее НИКТО к этому не приучил. Лишь носить красивые, сексуальные тряпки, краситься почем зря, ходить по ресторанам, менять мужчин так, словно их на сто лет для одной припасено. С синяками на руках и ногах, на теле, с нехилыми кровоподтеками, шкура танцевала, шелке, бархате, стараясь усладить взор, строя глаза. А тот прекрасно знал: брату фотки не понравятся. Он будет в бешенстве, если узнает, в шоке.
     Странно Ингилэйв отреагировал на вопрос про годовщину с дрянью. Ответил бесстрастно, словно то не относилось к нему больше никаким боком. Сидя в белом костюме, с розовой бабочкой на шее, стеклянными глазами глядя не на танцовщиц, а в стену. Точно так же среагировал, когда Тор спокойно вышел на середину залы, принялся танцевать чуть ли не стриптиз с мечами в руках, подбрасывая их, постепенно скидывая с себя одежду в окружении девушек. Начиная с рубашки. После изрубил их, подбросив черную рубашку над головой, вызвав у своих приступ торжества. Девки в костюмах,  каждая рухнула двумя кусками мяса, на мозаичный пол. Темный рубанул прямо по талии, под углом в шестьдесят градусов. Повернувшись к зрителям спиной, резко повернув голову влево. Безумно прекрасный, мудрый, строгий, мужчина показал, насколько ненавидит дикарей, прочих.
     Теперь точно также Карина танцевала перед ним, надеясь: он не узнает обо всех  похождениях. Ни о неграх, ни о том, что его сравнивает с ними, ни о гулянках в клубах. Радостно смеясь, девица принялась дальше выделывать всякое, Торстейн включил камеру на телефоне. Чтоб заснять позор для Ингилэйва, показать ему.
     - Повторяю: я не еврей, чтобы считать - если у брата есть жена, девушка, то ее также можно трахать, коли один из нас в командировке. Лишь у евреев такое есть, и у дегенератов – мамкиных сранков, кои ничего не хотят делать ради улучшения своей жизни. Для них что жена, что проститутка - одно и то же. Плевать. Дала – хорошо. Брат же, ничего страшного, родня. За границей у русских это сплошь и рядом. Были за рубежом у меня два идиота – Артур и Иван. Артур женат на проститутке. Та дура нагуляла в прошлом браке ребенка, в хлам его разбаловала, еще начала требовать больше денег. Мужик, как дебил, терпел долго, не желал разводиться. Когда старший брат, мамкин сынок, спросил ради смеха: если бы жена изменила с Иваном, как бы тот отреагировал, будь муж в командировке? Артур ответил, на полном серьезе: «Тебе за связь с ней ничего не сделаю – брат это родня, значит можно так». Кстати, через ту мразь прошел весь город. Старший тем временем периодически сношал жирную, как свинья, ****ь. Не слушая НИКОГО. Вот почему ненавижу восточные страны. Там русские показывают себя с самой отвратительной, блевотной стороны.
     Падаль, кажется, это не услышала. Повисла на шесте, спросила с улыбкой:
     - А ты, правда считаешь, если парень не пьет, не курит – это нормально? Как по мне - нет. Ну, или только не курит, не принимает наркотики? Больной на голову молодой человек. Захочет близости лишь через год. Никто с ним не удержится долго. Я предпочитаю сразу все требовать, и получать. – Карина подошла к мужчине, принялась ласкаться. Тор отложил телефон, поставив его на полку, но не выключил запись. Весь разговор, поносящий брата, записан.
     - Я никогда тебя не покину, милая… - Торстейн ласково приобнял суку, попросил помыться. Синяки, которые он ей наставил, где только мог, особенно в паху, радовали  лучше всяких денег и вина.
     Когда она ушла в душ и зашумела вода, Темный отправил запись Энрике на ящик, с припиской: «Покажи после Самайна Ингилэйву. Ему понравится. Можешь сам поглядеть. Напиши, как впечатления. Я все равно убью эту дрянь».
     Отец ночью ответил:
     «Убивай эту поехавшую шкуру. Буду рад поглядеть, как произойдет. Вышли потом видео. Это Карина? Я уже видел ее на фото».
     Тор ответил положительно. Потом принялся заставлять готовить свою любовницу. Чтобы не расслаблялась, привыкала к тому - не все коту Масленица. Та пошла готовить какой–то салатик, чистить картошку. Через некоторое время из кухни раздался душераздивающий вопль: ноготь сломала.
     «А откуда ты знаешь, что именно Карина»? - Поинтересовался Властелин Тьмы.
     «Я нашел ее у тебя в друзьях. У Инги тоже. Чего за шваль он добавил в друзья, когда? Не могу понять». – Специально произнес Энрике, желая услышать ответ старшего. Тот вздохнул. Повторил слова Этайн:
     «К сожалению, это и есть его первая любовь, отец. С ноября дичь началась, с Покрова денька. Задолбала нас обоих. Надеюсь, ты со мной солидарен. Но что происходит со Светлым теперь? Притих, как рыба в жару, на дно залег. Знаешь, загугли про нее – многое узнаешь. Наблюдаю за ней, трахаю, чтобы напустить пыль в глаза. Пусть мой брат ищет хорошую девушку, а не скучает».
     Повисло молчание. Ай да Темный сын! Сразу понял, какая рыба клюнула! Пора ей чешую ободрать, потрошить. Выдрать у пираньи острые зубы.
     «Не для нее наша с братом роза цвела».
     «Мы уже с Квелтом, и не только с ним, взломали ее страницы в Интернете, просто охренели! Не думал я, - Ингилэйв западет на такое дерьмо! Пока молчу, но мне доносят все. Есть подставной человек, выспрашивающий о ****и все. Светлый ни о чем даже не подозревает. Никто ни о чем не узнает, но результаты есть».
     «Девица из бара. Мы осенью пошли туда, подцепили. Еще с ней пришли подруги, я быстро им наркоту в спиртное подкинул, чтобы не мешали. Хотел показать Инги настоящую жизнь, но никак не думал: хороший мальчик поведется на короткую юбку,  сиськи. Я сам поражен, отец! Не желаю, чтобы крыса силиконовая пришла к нам домой и все засрала. Она Темная, тупее гусеницы. Недавно дрянь меня обокрала, пришлось наказать очень строго. Сам понимаешь, что я с ней сделал. Рассказывали Инквизиторы про восточный ресторан»?
     «Конечно. Ты порезал в колбасу на Новый Год трех бабенок с юга. Хотели набиться в жены. Правильно сделал. Одна походила на ту срань. Теперь я ненавижу имя! Как сопли с сахаром пожевал. Поверь, когда мы с Квелтом увидели те фото, где неграм сосет,  позирует на фоне их хера с факами, подругами, я блеванул. Еле пришел в себя. Ничего ей не говори, я доволен тем, что узнал от Темного сына правду. Просто так не расколешь таких девиц, очень хорошо шифруются. Надо – устрою все так, чтобы сына отодвинуть от них. Мальчики вы красивые. Смесь юга и севера мне даром не нужна. Твой брат усиленно дрочил, перед компом. Выпрашивая фоточки у той девки. Я застал. Стал работать по-своему. Все узнаешь, если мой план не провалится».
     «Я охренею, если жениться на проститутке соберется. Видео сделал сегодня. Напялила на себя восточные тряпки, позоря русский народ. Еще заявила: сейчас двадцать первый век, чего такого? Вот и думай, чем думает младший брат. Нет там никаких мозгов. Есть навязчивая идея – быть с дрянью, не видя в упор ее породы! Когда трахал Миру, мне настолько мерзко не было! Правда, курить хотелось. Теперь могу спокойно убивать. Можешь как–нибудь вскрыть мой скайп, посмотреть, как Карина развлекается. Видео и фото там, с голосовыми, не для слабонервных. Постарайся, чтобы сего не увидела мать. Ее  иначе удар хватит такой - придется вызывать врачей. Вот моя работа. Крутит роман со мной шваль, причем смешанная. Я ненавижу, и работаю. Плачу, но продолжаю жевать кактус. Там построже с Лэйвом, а то еще оплодотворит, и привет. Отвлеки какой–нибудь коллегой. У вас же много всяких баб».
     Энрике кашлянул в кулак, оглянулся. Чтобы проверить, не видит ли ничего любимейший сын. Но нет, его не видать. Спит, счастливый. Видать, с Этайн круто погуляли. Пора ее домой звать. Тильсирвэ обрадуется. Торстейн до поры до времени ничего не должен знать.
     «Тебе надо жениться, Тор, а то нехорошо как–то получится. Если младший женится первым, например, тебе будет обидно». – Отец решил перевести тему на другие рельсы. Почесал плечо, усики.
     «Я бы давно женился на той, какая в моем вкусе, да нету. Сразу бы пошли куда подальше все оргии, ****и, шавки, сранки–санки, остальное. Перепоручил бы своим ребятам делать грязную работу. Там попридержи своих ребят, чтобы не молотили моих, а то ведь среди нас есть нормальный народ. Иначе буду требовать чего–нибудь для себя, в качестве компенсации».
     Тут Гвелд достал для Темного главный козырь. Он явно поможет решить проблему.  На самом деле собака оказалась зарыта глубоко. Даже то, что Лэйв даже в школе ни с кем не гулял, кроме Миры, беспокоило Архимага. Потому решил спросить совета у Тора. Его взгляд на все.
     «Помни одно: Ингилэйв СЛИШКОМ зациклен на своем Свете, слишком многого в жизни не понимает, не знает. И потому некоторые вещи окажутся для него дикими,  страшными, аморальными. Если узнает, КАКАЯ та Карина на самом деле - например сейчас - спит с неграми, прочими, и чего хуже – как жила раньше до встречи с ним, он начнет рыдать, проклинать все на свете. Это убьет его. Другой парень бы давно шваль,  обманывающую его, встречаясь сразу с двумя–тремя, послал с треском. Но, как видишь,  дрянь у него в друзьях. Значит, для чего–то держит: вдруг с кем–то не получится. Он до сих пор, похоже, надеется, будто та волшебным образом изменится, отрастит себе невинность каким–то боком, захочет семью. Как младенец: подавай сразу одну, на всю жизнь! Чтобы никого не было до него! Так не бывает!
     Тиль мне досталась хоть и невинной, но до меня у нее парни существовали. Ну и что? Я теперь из–за этого повеситься, застрелиться должен?! Если так посудить, то любой человек, маг, имеющий до жены, или мужа неудачно несколько жен, или партнеров, а те его бросили, поигравшись, - для него говнюк, сука. Кобель, ****ь, или проститутка, короче. Судить так о ближнем категорически НЕЛЬЗЯ! Всякое в жизни случается, особенно в молодом возрасте. Это ОПЫТ! Без него можно найти полное ничтожество,  считать, будто тот изменится. Да ни шиша не изменится! Это как дерьмо, воняющее, пока не уберешь с дороги, чтоб не испачкаться! Судить человека, сравнивать себя по количеству тех, сколько было «до» настоящего – страшные глупость, грубость! И неуважение! По сути, я тоже говно собачье, раз женился много раз и спал с женщинами, Тор. Сейчас не десятый век, двадцать первый. До брака проваливаться с партнерами, ошибаться в их выборе для семьи – совершенно нормально. Иначе человеком станут  пользоваться сразу, заарканив, напевая в уши о «любви». А на деле любви нет там, есть  расчет. После того, как такой, или такая сделает чего–нибудь «не то», по мнению абьюзера, сказка кончится. Разбитое сердце гарантировано. Как думаешь – надо с ходу рисовать шедевры, не учась на художника, не зная никаких азов? Или проще учиться,  начать показывать свое мастерство»? 
     Торстейн был ошарашен. ТАКОГО никак не ожидал от отца услышать. Энрике прав. Тихий, забитый Ингилэйв считал: надо делать так и сяк, и не иначе. Похоже, в семье  намечаются нехилые проблемы. К сожалению, жизнь так устроена: сначала объект, кому доверяешь, наобещает в три короба, следом бросает, еще выставив обманутого в плохом свете. Начинаются нехилые неприятности, даже разрушение репутации жертвы. Если Инги не смог до сих пор послать Миру - то о многом говорит. Слишком жалостливый,  добрый. Причина лежала на поверхности. Сходив за добавкой пива в виде двух бутылок полторашек, Властелин Тьмы продолжал общаться с родителем. Ему стало приятно: отец его услышал, соглашался.
     «Мое мнение: по его логике, я вообще должен был давно себе член, яйца отрезать и подохнуть. - Начал печатать сообщение Тор, подкрепляясь немецким пивом. - Лишь за то, что Темный, много баб переимел в качестве проверки. Вот он девственник, или не девственник, встретит девушку, кою обманывали, кидали, еще заставляли к примеру делать вещи, какие не любит, против которых. Она не виновата, раз бывшие оказались  тварями, козлами! Не виновата, что мать, фемка, ненавидящая мужчин, не показала ни разу нормального, чтобы на примере достойного папы дочка не набивала шишек! Она виновата лишь в одном: не распознала сволочь, оказавшуюся рядом с ней в данный момент.
     Если девушка не знает даже, как отличать хороших от плохих, понадеявшись на взаимную помощь, поддержку (стирая, убирая, готовя обед, стирая разбросанные вонючие носки с трусами, обосраными, обоссанными, обконченными на других баб в Интернете), думая при этом: «А не показалось ли мне - другая спину разодрала ногтями, пока я сидела дома, а он пошел на работу? Или на работе была, тот ходил к другой, кто в Сети». А тот хер сидел за компом, телевизором, орал: «Молчи, женщина! Твое место на кухне, на работе, посуду мыть не буду за собой! Потому что не обязан, не мужское дело»! Бедолага, неопытная, униженная, глупенькая, наивно верит, будто ее любят, ради нее мужчина поменяется, пойдет работать. Если кинул работу после появления бедолаги в квартире, живя за ее счет. Мол, возникнет будущая семья, - то все, пиши пропало.
     Ее убить придется? Унизить, матом после послать? За что? За то, что был до Лэйва опыт, неудачный? Я ее бы, поняв, на руках носил, и плевал, кто там с ней был, сколько, как спала и прочее! Она же не отмеряла мой член с ихними ***ми!!! Когда любишь – не обращаешь внимание на тех, кто был ДО! Я для Ингилэйва, значит, кусок дерьма, раз  получил бесценный опыт: кого надо обходить стороной, с кем надо общаться. Мол, я говнюк и сука, раз в четырнадцать лет водку жрал, курил, наблюдал за девочками,  набирался опыта.
     Ты каким местом воспитал младшего? Вы в жопу ему дули! Ну не может, блин, девственник с ходу распознать, спала девка до него, не спала… Кто там кувыркался, изображая девственность, тех видно за версту. В конце концов, она может наврать про невинность, переспать во время месячных, выдав за первый раз. Сам знаешь, отец, никто не скажет мужчине, ни одна женщина, сколько до него было партнеров в юности. Чтобы не ранить, не обидеть».
     Энрике согласился с сыном, на все сто. А Торстейна понесло, по–полной. Потому как, видя поведение Ингилэйва, тот был оскорблен. Додержали, что называется, цветок дома, и вынесли на улицу, а тут дунул ветерок - лепестки поникли.
     «Да, он именно так считает, Тор. Хочет девственницу, или, на крайняк, ту, у которой был один–два партнера. Но мы, блин, живем не в дореволюционной России! Раньше как жилось? Вырастили девку, выпихнули замуж – вот тебе муж на всю жизнь, и похрен: в рот будешь у него брать, или изнасилует, если откажется девица, проявит характер – инвалидкой сделает, или убьет. И чего там водилось хорошего, когда этого, блин, единственного выбирали родители, не считаясь с мнением дочери? В Скандинавии, в старину, как выбирали невест? У каждой висели на поясе ножны, девушки выстраивались в ряд. Если кто парню понравился - подходил и нож вкладывал в чехол. Если кандидат нравится – нож оставался у нее, пара женилась. Если не понравился – возвращала оружие. И то не факт, нормальный муж достался, или нет. Непонятно, что в башке намешано в юности.
     Мне повезло – я так выбрал жену в те годы, и не ошибся. Подошел решительно, вложил. Меня тоже убить надо, или подальше послать, поскольку имею также сексуальный опыт? Немалый за века? Я падший, если занимался любовью с возлюбленной так, как нам нравится? Не насиловал, а любил? Или стоял на трассе, и трахал пидоров, шлюх?! Устрой такое с Ингилэйвом сейчас – он не поймет даже, кто есть кто. Надо ему впихнуть девушку с его вкусами, чтобы щелкнуло, тогда удача придет. А то психика поедет набекрень. Все приходит с возрастом, опытом».   
     «Лэйв глуп, неопытен. Когда раз обожжется, два обожжется - только потом начнет думать головой, а не своими стереотипами, которые заколотили вы ему в голову, стараясь оградить от всего страшного в жизни! И вот, мальчик вырвался на волю, а там – о, ужас! - есть жесть. Смерть, убийства, измены, и, конечно, жизненный опыт! Там есть люди, маги,  живущие так, как хочется. Их можно клеймить сколько угодно: куришь – гнида, пьешь – гнида, несколько парней имела до тебя в отношениях – все, вообще надо прикончить. Вот так мой братец видит мир. Сейчас. У него пошел гон на самку, он даже не знает, как с этим жить, как справляться с ломкой.
     Ну пили и пили в институте, курили и курили – не сволочи же все они из–за одного этого! Он там как еще не сдох? Или объедается таблетками? Как на работе лупит моих слуг? Ведь там не сказочки рассказывают в офисах. Там УБИВАЮТ! Реально, либо жестко объясни ему: нельзя так шарахаться от реальности, либо присунь бабу ему, пусть  показывает, чего можно в отношениях, а чего – нельзя. Пока терплю ту Карину, но уже задолбала, шняга. Я не буду тащить всю жизнь братца на себе лишь потому, что вы его изнежили, или не знаю, как там воспитали. Меньше б ему на День Рождения дарили всего – понимал бы многое. И девушка бы появилась. Давай, бухнем за здравый смысл».
     «Ты очень прав. Давай». – Гвелд отправил сыну фото с пивом. Сын ответил тем же.
     «Вот потому без пива или вина тут не разобраться. Спиртное успокаивает нервы,  позволяет разгрузить голову. Но если жрать его литрами – ничего путного не выйдет».
     Подняв тост, Архимаг улыбнулся. Удивившись уму Торстейна в очередной раз.
     «Я давно заметил, как Инги ломается перед всякой новизной современного мира. Конечно, он видел до этого лишь то, чего считает нужным. Свою компанию, школу, институт, иногда подруг в классе, до них дела не было. Теперь – все, тестостерон ударил в вены, вот его и колбасит. С одной стороны, юноша хочет быть таким, как все, чтобы было, как у его друганов. Игоря, остальных: есть девица, значит, жизнь удалась. Плюс молодежь свои чувства выставляет напоказ, а порой женятся. Кругом. Не понимает чувак - все парочки лет через пять–десять с грохотом разведутся, превратившись в РСП. Но ведь так красиво - свадьба, кольца, цветы невесты, попойки на свадьбе… Радость, счастье.
     Для него станет катастрофой, наверное, если невеста окажется опытнее. Будь она умной, поймет – пусть будет самым лучшим для нее, это все–таки мужчина. Ты бы видел, как твой брат дрочил усиленно перед компом, а потом испугался… Перекошенное от боли лицо, слезы, сопли, отчаяние, стыд! Не на кошек или птиц разряжаться же! Природа потребовала свое. Вот его и ломает, как наркомана без дозы в закрытой комнате. Тяжко ему. Может, устроить откровенный просмотр чего–нибудь? Хватит уже быть подростком! Ну и завели мы тему под пивом, однако… Еще немного – буду рассказывать про свои прошлые отношения, а допиваться до свинского состояния не желаю, сынок».
     Разговор клеился. Все отлично.
     «Но почему, Торстейн, ты пошел вразнос вместо того, чтобы спокойно править Тьмой,  получать от нее дары? За вклад в семейный бюджет благодарим с мамой, но я думал, не будешь оставлять после себя горы трупов».
     «Я – Темный. Для меня нормально, правильно. Еще - оглянись, сколько шкур понарождалось за последние тридцать лет? Им не нужны ни чувства, ни радость от пребывания с партнером, ни за ручку прогуляться. Одни деньги, нажива, роскошная жизнь. Мне надоело видеть, как они обманывают хороших парней, а те сомневаются в хороших девушках, думая: там подвох. Обидно, знаешь ли, становится. Она доверяет, верит, ей не верят, что не бросит, не предаст, не изменит, не будет, как предыдущая. Особенно касается тех случаев, когда первая партнерша поимела, выбросила парня нахуй. Или еще хуже: использовала по прямому назначению. Ежели у нее там зачесалось в норе. Почему бы не наказывать этих ****ей, дегенераток, инвалидок на башку и психологически незрелых мразот, убивающих в парнях все самое лучшее, обещая вечную любовь, а сами прыгающих с *** на хуй? А нормальные страдают. Думая: вдруг милая  бросит, вдруг уйдет нахрен, или начнет с предыдущими сравнивать? Никто никого ни с кем равнять не собирается! Было – значит, было в прошлом, с кем–то. И закончилось, навеки. Зачем травить душу неприятным? Может, проще похоронить эмоции, сказать Судьбе спасибо за прекрасную жену, офигенного мужа? Но то, блин, российский менталитет. Шарить вилами в самом больном.
     Если бы меня так сравнил кто с бывшим – кто круче, сказала бы – он, я б такую шалаву на вилы поднял, и закопал! Есть одно правило в отношениях: если хочет мужчина женщину и она его – все у них хорошо. Если нет – друг–другу головы молотком поразбивают! Один начнет думать одно: можно жить без физической близости, а девушка – он меня не любит, я плохая, и прочее в этом роде. Начинаются проблемы. Потому как мужчины привыкли молчать. Ты ведь разговариваешь с матерью, если есть проблемы или она расстроена чем–то? Думаю, да. А малолетки и дуры лезут на красивых парней. Я не могу с себя личину содрать, стать уродом. Мне проще убить. И, кстати, у меня скопилось много материала для брата».
     «Я бы тоже не потерпел сравнения себя с кем–то. То унижает как мужчину, так  женщину. Я устраиваю Тиль на все сто, во всех смыслах. Потому не лазит по сайтам знакомств, не любуется на парней в Сети. Для любования есть я, ты и Ингилэйв. Все. Люблю для жены делать фотосессию, сам, на штативе. В любой одежде, присылаю на ящик, или в соцсеть. Ой, ты бы видел, как мама радовалась! Муж есть муж, а жена – это жена. Никогда, ни разу не лайкал баб вконтакте, фэйсбуке или еще где. Один–единственный лайк обидит жену настолько - подаст на развод. Начиная мысленно делать выводы: я плохая, не устраиваю, и прочее, и прочее, и прочее. Вот бы тебя в аналитичку – там много шкурных крыс сидит, нифига не работают. Обсуждают кое–что целыми днями, и мне надоело. Но Инквизиция не поймет, куда подеваются бабы». – Энрике стал посмеиваться, представляя, как летят головы с плеч женщин, а рядом – Торстейн с мечами.

                24
                РУХНУВШЕЕ СЧАСТЬЕ    
     Утро началось как обычно. Когда Этайн зашла к своему мужчине поливать фиалки и наслаждаться его присутствием, то увидела его серьезным, сидящим за компьютером. Он нервно печатал, периодически нажимая «Enter». Интересно, что приключилось такое, раз Властелин Времени настолько взвинчен? Интернет работал исправно - наверное, на почту от отца подвалило работенки. Потом, минут через двадцать, он обхватил руками голову,  тяжело вздохнул. Причем так, словно что–то ОЧЕНЬ заколебало, до крайней степени. Треснув после кулаком по столу, сжав в руке карандаш, Ингилэйв прокашлялся.
     - Что случилось, любовь моя? – Тихо спросила подруга.
     - Да так, ничего хорошего. Вчера бабье из аналитички запороли целых двадцать папок ценных  документов. Видимо, бухают под столами, обсуждают мужиков. Вот КАК можно было ТАК испоганить документацию?! Отец отправил всю запоротую работу на ящик,  попросил срочно сделать. Вот, сижу, бьюсь. Проще моих ребят из Убойного посадить в тот кабинет: лучше станет и потише! Кстати, у меня к тебе предложение. Серьезное.
     - А какое, милый? Нам отдают под крыло еще один отдел? Повышают зарплату? Или уезжаешь в командировку? Если да, то буду ждать.
     Лэйв мотнул головой устало, потом развернулся к любимой вполуоборота. Она стояла рядышком у стола, смотрела на роскошные локоны. Серьезный, теперь далеко не юношеский взгляд, смотрел спокойно. Инквизитор отодвинул от себя стакан воды,  флэшку, карандаш, положил одну руку на подлокотник офисного стула, и произнес:
     - Выходи за меня замуж, Этайн Диаль. Будь моей женой.
     После этого достал из стола коробочку с кольцом, открыл ее.
      
     Когда Этайн и Ингилэйв поставили подписи на заявлении в ЗАГСе, о просьбе заключить брак, они оба вышли оттуда на ватных ногах. На улице сначала рассмеялись радостно, следом почувствовали безграничное счастье. В тот же день Властелин Времени выкинул из друзей Карину. Поставив точку в отношениях, но не удалил переписку. Чтобы при случае, если напишет гадина, матом припомнить – нечего играть чужими чувствами. Дальше позвонил отцу и матери, обрадовав. Тильсирвэ расплакалась от счастья, а Энрике возопил во все горло. Причем так - даже с соседних кабинетов вышли спросить: а чего  произошло? Наконец–то, свершилось! Все, пусть аналитический отдел рыдает крокодильими слезами - просрали парня, просрали!
     Гвелд сообщил Квелту новость. Они, набрав настоящего, немецкого пива, заказав несколько ведер раков, принялись вовсю праздновать победу, едва не упившись в стельку. Поминая баб, фотки Карины, прочее говно. Пришлось трезветь с помощью зеленого чая,  сырых яиц, их в холодильнике на такие случаи всегда полно. Домой приехал полутрезвый, попросив Тиль не ругаться. С порога, смотря весело, произнес, держась за косяк, нехило кружилась голова:
     - Осталось теперь старшего женить. Только у меня на работе нету кандидаток. Извини, дорогая… Мальчик мой бросил свою первую любовь, женится через месяц на нормальной женщине, которая старше его лет на десять. Как же я счастлив! Ик… ну как же не отметить событие? Мы с замом нашли ему супругу, с первого дня запал, вот. Молчи. - И отправился спать, подставив перед этим в ванной голову под ледяную воду, чтобы окончательно протрезветь. 
     Позвонил Торстейн, в этот же день, спросив, почему Светлый удалил суку из друзей. Но не заблочил.
     - Привет, Светлый. Привет, мой враг–родственник по другую сторону баррикад. Как я вижу, кое–кого слил нафиг. Что произошло? – Голос Темного стал удивленным. Даже очень. Боготворил дуру, боготворил, вдруг – пля. Надо же! Неужели понял, какая дрянь?
     - У меня поменялись планы, Тор. Мне надоели игнор, постоянные, непонятные тайны, брат. Хочу отдохнуть от всего говна. Если спросит – ничего не говори. Мне не хватало еще на работе ее персоны. – Ингилэйв говорил спокойно, твердо, что случалось не так часто в жизни Светлых и Темного. – Нам надо встретиться, выпить. Можно завтра. Есть хорошая новость.
     Тор приподнял брови в знак удивления, прохаживаясь по веранде. Ого… Это нечто новое! Тем временем, думал, как убить дрянь, рассматривая фотографии, переданные  Энрике. Показав их своей Темной братии, Властелин понял: дрючить шлюху начнут тут только так. Пустив сначала по кругу, потом рассказывая, как та обслужила каждого, умоляя ничего не говорить. Лапшу вешать на уши дуре Торстейну безумно нравилось. Рассказывая о несуществующих порядках в среде Темных. Мол, там можно спать со всеми, несмотря на свое положение «несвободна». Та радостно сию дезу проглотила. И, как следствие, принялась клеиться ко всем направо и налево, стоило Тору и ей выйти в Темный свет. Стоило ему лишь отвернуться…
     - А то я смотрю, все молчишь, и довольно долго. Карина меня достала, почему не звонишь. Встретиться желает. Отшиваю от себя, когда задает вопросы. Ты не поверишь, насколько тупорылая… И еще, у меня много чего нового для тебя, брат, скопилось. Удивительного, необычного. – Он перебирал в руках фото, где шлюха развлекается с неграми. – Прифигеешь, честно. Подумаешь об одной вещи.
     - У меня все отлично, Тор. Похоже, через месяц будем гулять. Всей семьей. Потому, приглашаю! На праздник! Будешь почетным гостем.
     - Так чего за новость–то? А, Ингилэйв? Может, моя помощь нужна? – Темный оживился. – Не забывай, я рос с тобой в одной утробе. Потому не спускайте меня со счетов. Какой там праздник решил устроить, ты или отец? Обещаю: нажираться не стану. И как всегда, ни одного Темного там не будет. Жаль, все как всегда. Друзей бы тоже позвал.
     Со двора донесся аромат мяса на углях. Баб сегодня нет, как и друзей. Ни Интернета, ни телевизора. Лишь Природа, Темная магия для себя. Капище готово для жертвоприношения, для Богов куплено лучшее мясо. Веранда в доме Тора напоминала родительскую. Там он будет пировать.
     Корзина спелых слив стояла на столе у старшего сына (покрытом шелковой скатертью с ручной вышивкой), довольно большая. Рядом с ней – соленая семга на серебряном блюде, порезанная на медальоны, заботливо сложенная хозяином в красивые ряды, серебром мелкой чешуи радующая глаз. Обложенная тонкими, аккуратно свернутыми в розы, лимонными кружочками, посередине оливками. Имелась горбуша на том блюде, копченая, с треснутыми слегка боками. Неразделанная, которая так и просилась в рот. Яйца, фаршированные помидорчиками с морской капустой, сухариками, острой морковью, кукурузой, приправленные майонезом с тертым чесноком, выглядывали из–за рыбы в глубокой тарелочке. Прозрачный графин с брусничным морсом стоял сбоку. Водки нет – надоела. Хотя есть многие ее сорта. Новой пока не изобрели.
     Сегодня повара готовят северные блюда. И пироги с различной начинкой. Особенно Властелин Тьмы обожал с брусникой. Также нужно помянуть предков, в благодарность за хорошую неделю. Будет также осетр, нарезанный на сорок частей, зафаршированный перед сим кашей, капустой, зашитый. Далее запеченный в духовом шкафу, в фольге, украшенный сверху томатами «черри», узорами из майонеза на спинке.
     Купленном как раз для этого. Да, у Темного дома имелся настоящий поварской мини–цех: с тесаками, ножами, пилами даже, и остальным. В выходные да будни Торстейн приглашал своих работников с ресторана, чтобы те радовали разнообразной кухней. Выплачивая регулярно зарплату за прекрасную работу. Иногда у него красовался на столе молочный поросенок, даже индейка, обложенная картофелем, кою мужчина вкушал с настоящими виски, скотчем. Либо даже огромный омар, заботливо сваренный собственноручно в огромной кастрюле, на десять литров. А из отвара варилась обалденная уха, куда обязательно окуналось полено с костра. Порой Властелин Тьмы присылал отцу домой такие яства, благодаря за воспитание, появление на свет. За то, что не убили в роддоме. Родители приходили в полные восторг, шок.
     Один раз Энрике и Тиль посетили роскошный Темный коттедж сына, напросившись в гости, в результате поразились всему. Для них стало шоком: Темный сын, уйдя из дома в четырнадцать лет, смог спокойно отстроить шикарный особняк, похожий на вампирский. Архимаг ходил по всем этажам, даже в винный погреб заглянул, оценил по достоинству вино, поставленное в аккуратные ряды. Даже вскрыл одну бутылочку, попробовал. Некоторые сорта спиртного даже и не вкушал никогда. Тиль тоже оказалась удивлена. Как чистотой в доме, убранством (но не педантичностью), так готическим видом изнутри.  Словно в замке жил Тор, даже стены у него оказались выложены настоящим камнем. Возле камина, в приемном зале, красовались мечи. Также на них, между булыжниками,  красовались кованые, прекрасные канделябры, с восковыми свечами, или энергосберегающими лампами. Пол выстлан мрамором, снежным обсидианом. Везде.  Покрытый коврами с северными узорами. Потолок простой постройки – выложен обычными досками, иногда облицован зеркалами.
     Рядышком на резном, дубовом столе, стояла икорница - с красной, блестящей икрой форели. Каравай хлеба посередине просился в руки, поскольку похож на свадебный. Огромный, ржаной, посыпанный семенами, пряностями. Дополняли натюрморт салат–оливье, и три бутылки вина: розового, красного, белого.
     И вот Торстейн, слушая брата, притом видя, как день склонился к приятному, теплому вечеру, магически открыл бутылочку, чтобы вкусить салат с вином. Достал из сервиза бокал, поставил на стол, полюбовавшись играми солнечных лучей в хрустале. Начиная наливать брагу, почти закончив, услышал то, от чего перед глазами потемнело:
     - Считай, ты уже помог, добавив Карину в друзья. Через месяц ей скажешь одну вещь,  пусть идет в ****у, и нахуй. От нас. Обрыдавшись.
     - Ты чего… ты чего… женишься, что ли? – У Темного из руки аж бутылка вина выпала, разбившись с протяжным звоном о пол. Содержимое растеклось под ноги, словно чья–то кровь. Так… не к добру посуда бьется. Пусть даже такая. К несчастью. Повод выпить оказался хороший. Темный нахмурился, в голову закрались плохие предчувствия. Ох, не к добру все! Хотя погода солнечная, шашлык жарится на мангале во дворе коттеджа. Много его сегодня заготовлено. Несколько ведер. Раз в неделю надо себе устраивать отдых, посидеть наедине с собой. В конце концов, привести себя в порядок. Но еще не время нарезать на куски ту, которая оборзела, в край. И вообще, неужели у Лэйва появилась другая? Почему не сообщили? Нехорошо так, с братом–то… скрывать. Как с чужаком обошлись. Позвонили, когда понадобился.
     - О, ты там уже заранее празднуешь? – Улыбнулся Лэйв, услышав, как разбилась бутылка. – Хотел завтра сообщить новость, но не сдержался. Да, я женюсь. На другой. Меня многое достало, правда. Я что, не мужик разве, и дурак, чтобы ждать годами, когда дура решит жить, как нормальная женщина, не как тусовщица? Я хоть миллионер, но мыть за ней посуду, носки с трусами стирать не собираюсь. Пусть ищет идиота, кто все за ней подбирать будет, как слуга. Я еще не настолько отупел, чтобы чужие сранки подбирать. Не маленькая – сама о себе позаботится!
     - Значит, я был прав… Зря скрыли.
     Тор, слушая все, большими глотками, с вытаращенными глазами, потрясенный, пил вкусное вино, ушам не веря. Вот так новость! А стол, словно свадебный, накрывается! Может, позвать будущую родственницу на пироги, познакомиться, уважив Ингилэйва? Поперхнувшись, прокашлявшись, старший понял: мозги у близнеца проснулись. Отправив в рот кусок каравая, нервно разорванный от поворота событий, Властелин Тьмы желал, чтобы пара примчалась к нему. Они бы начали пить, праздновать. Но желание, вспыхнувшее в голове, угасло так же, как появилось. Хотя понимал: не поймут, не оценят. Сделают все так, как привыкли. Ответил так: 
     - Да и хрен с ней, с бутылочкой вишневого вина, у меня их, как грязи. Печень железная, все переварит, не рассыплется. Теперь понятно, почему ты говорил в ресторане: не буду отмечать годовщину с ней. До последнего упирался. Как будто я чужой тебе… У меня тут пироги скоро будут. И много. Говори адрес – угощу! Раз событие намечается! Кстати, как насчет того, чтобы прокатиться ко мне, провести два дня в красоте, пусть даже Темной, в сытости, покое? Еды хватит дней на пять. А то и больше. Повара приехали. Семга, горбуша, салаты. Хотя ясно все… - Голос Торстейна стал печальным. Ему даже стало завидно. Ведь не придет Светлый на его свадьбу, коли та случится. Свидетелей не пустят в родной дом. К праздничному столу, после ресторана. Запрещено. Никто не поймет его стремлений, даже мать. А тут – все брату, даже невесту нашел раньше. Конечно, потому как любимчик семейства, еще Светлый. Тор – женат на собственной работе, больше ничего не осталось. Он уже привык к сей жизни. – Хотя никто не просил меня рожать. Блять! Всегда лишний! Мне нет места на вашем празднике жизни. Как был чужаком, так  остался. Живите сами, без меня. Хотя у меня есть местечко для всех вас. Но взаимности как не было, так и нету. Вот так. Зачем… зачем ты это сказал? Чтобы подчеркнуть мою никчемность в вашей семейке? Раз я будто кобель, а ты, Ингилэйв, прям светоч распрекрасный! Хотя, молодец, я скажу. Из грязи в князи. В плане баб.
     Слова Темный произнес с обидой, с нескрываемой завистью. Интересно, кого там нашел братец? Наверное, девушку, кто отличается от Карины, как день от ночи. «Тут точно без отца не обошлось. Сам он не смог бы никогда найти другую. Значит, дал повод, чтобы незаметно Энрике подсунул нормальную женщину. Наверное, на работе нашлась. Да так - тот ничего не заметил. Так Гвелд умеет. Обо вкусах своих младший ныл еще в подростковом возрасте. А отец семейства то просек сейчас, когда настал полный штиль с мразью. Оттащив любимца от шкуры. Чего же Инги наворотил дома, раз Архимаг психанул? Решив – пообщались, подходит дама, пора свадьбу играть, купаться в вине», - мелькнула правильная мысль. Цепкий ум никогда не подводил парня. Прекрасного во всем. Старший сын Гвелда продолжал пить дальше, открыв еще бутылку. Слеза катилась по щеке.
     - Если бы я кого себе нашел – вам всем бы было глубоко насрать. Я Темный, враг. Но куда мне до вас, народ. Рад за тебя, твою избранницу. Мое дело – бродить во мраке, вы все – купайтесь в золоте Света. Там я - как свинья в апельсинах. – Тон Торстейна еще больше поменялся. – И, кстати, посуда бьется к несчастью. У меня разбилась бутылка. Не раскололась бы на осколки, если б все так гладко шло. Разбилась вдребезги! Мне и тут хорошо. Хотя двери для отца, матери, тебя открыты, брат. Жаль, нет у меня еще одного братца, Темного. Погуляйте там, на свадьбе–то, дома, на работе. Мою персону никто не пустит. С детского сада я итак тут отрезанный ломоть. Плодитесь, размножайтесь – мне пофиг. А ведь вино из разбитой бутылки растеклось, как кровь… под моими ногами…  сейчас хожу, следы остаются, как после бойни… словно убили кого–то. Сладкая кровь. Неспроста. Знаешь, не покупайте платья. Еще порвется перед важным днем. К несчастью,  слезам… коли даже у меня веранда сейчас, словно убили… - Сзади раздался треск. - Ну что за дрянь?!
     С грохотом обрушилась полка за спиной, на той стояли четыре бутылки красного. Вино, словно кровь, выплеснулось из–под осколков, залив пол дальше, вдобавок обагрив  стену. Ароматная влага поползла в сторону мага. Тот сдвинул брови. Нечто страшное подбиралось ближе и ближе. Действительно… Он оглянулся: будто кровью залит мрамор, от полки остались обломки, щепки. Словно от картины, кою порубили топором. Брызги.
     - Что происходит?! Давай, приеду, помогу! – Встревожился Ингилэйв. Призадумался. Может, вправду в гости? Некрасивая ситуация.
     - Ничего. Просто рухнула полка с бутылками вина. - Тор медленно вышел во двор, и увидел: из мангала бьет сноп искр, лишь мясо осталось нетронутым. – Мне не жаль напитка. Но после твоего сообщения о свадьбе Тьма подала знаки. Посуда бьется! Не торопись, брат, подожди! Говорю: приезжай, два дня посидишь со мной. Посидим, поговорим. Полы помою, откроем еще вина. Вы отправитесь кушать шашлык, прочие яства, я позову своих. Никто никому мешать не станет. – Он вытер скупую мужскую слезу, а его спокойная рука принялась дрожать, как у невротика. – Или твоя боится меня?
     - Нет, не боится, знает о тебе, Торстейн. Мы познакомились на работе. Если бы встретились раньше… не пошли бы в тот гребаный бар. Она так красива! Не пьет, не курит, как с фотографии почти.
     - Надеюсь, уже отдал ей свою невинность? – Спокойно, но сухо произнес Властелин Тьмы, смотря на красные подтеки на мраморе.
     - Нет. Все потом. Что с тобой, мой Темный брат? Ты сам не свой! По голосу видно.
     - Мой тебе совет: проведите завтра целый день в постели, у родителей, посидите дома! Неспроста Тьма начала бушевать! У меня реально веранда выглядит, словно тут убили кого–то.
     - Всего лишь бутылки. Мы можем приехать сегодня, поедим, пообщаемся, отправимся обратно. Решили завтра сходить на выставку, отметить подачу заявления в ЗАГС. И… потом встретимся. Сейчас вечер уже, мы устали.
     Тор не слушал. Он молча, ничего больше не говоря, опустил телефон, не отрубив вызов. Как завороженный, побледнев, Властелин Тьмы смотрел десять минут, двадцать, на осколки, на красное, пролившееся спиртное. Понимал: не состоится никакой свадьбы. Никогда с той, кою нашел брату Энрике. С Кариной – тоже. А придет вместо них нечто… в самый неожиданный момент. Вот когда? Непонятно.
     - Неужели мы будем когда–нибудь, по–настоящему, делить одну девушку?! - Произнес он не своим голосом. – Не проверять, а именно делить? Но чужого мне не надо и в помине. Всегда, всегда твои наивность с добротой станут играть злую шутку, Светлый.  Пора открывать белое, снимать шашлык. – Торстейна трясло всего, успокоиться он не мог. Боги не одобряли брак, либо сигналили подождать. Как маг, сын Энрике чувствовал страшное. Причем всегда.
     Темный отвернулся, почувствовал аромат крови в воздухе. Сел на землю, перед капищем, которое сам построил, склонил голову, поглядел в свои ладони. Сжав их в кулаки от бессилия. Вот оно… пригласил в гости, получил грубость, легкомыслие в свой адрес. Вот тебе и широкие жесты в адрес врагов. Разжав кулаки, он принялся рыдать, стиснув зубы, не в состоянии ничего сделать. Стало горько. Никогда, никогда родные его НЕ СЛЫШАЛИ. Солнце начинало садиться, еще несколько часов можно побыть на улице. Магией погасив мангал, одним щелчком пальцев, Торстейн плакал. Сидя по–турецки на земле, в любимой черной одежде, перед жертвенным костром. Снял готовый шашлык, придя в себя, принялся наслаждаться мясом, параллельно нанизывая новые куски на шампуры. Повара окликнули хозяина коттеджа, принеся на веранду полный таз пирогов, и обалдели от одного вида.
     - Поставьте на стол, рядом с рыбой. А стол действительно, получился как свадебный. Только говорит мне Тьма: свадьбы не будет. Ее нет в жизни Ингилэйва сейчас. Потом. Но при таких обстоятельствах, каких не пожелаешь даже врагу… - Так сказал хозяин, не поворачивая, не поднимая головы, не вставая, когда шеф–повар подошел к нему. Взяв один пирог, Темный положил его в жертвенный костер. – Благодарю за яства. Пирогов настоящих давно не ел. Там есть большие? Их тоже на стол, накройте полотенцами льняными. Ах, как же люблю ягодные, и с мясом!
     Мужчина средних лет кивнул, улыбаясь. Но и ему стало не по себе, когда увидел мужчину, трясущегося от рыданий, скрывая голосом свое состояние.
     - Господин, у нас там еще осетр скоро поспеет! Еще будут пожелания по приготовлению блюд?
     - Когда все закончите, приберитесь за собой, идите в комнату отдыха. Там все уже приготовлено. Отоспитесь, примите душ, завтра можете отправляться по домам. Сегодня мне надо отдохнуть. Я уставший. От многого.
     Когда все стихло, услышал пиликание телефона. Звонила мать.
     - Тор, привет! А ты знаешь…
     - Знаю. Уже сообщили. Но, видят Боги и Тьма, случится нечто страшное. Умоляю – пусть сидят дома!!! Тьма подает плохие знаки. Хотя, кому я говорю. А у меня тут пироги,  вкусняшки.
     - Что случилось, сынок? – Встревожилась Ирина.
     - Посуда, посуда бьется. Мне еще жертву Богам приносить, как стемнеет. Стоило брату меня набрать – началось. Вся веранда залита вином, как кровью. У вас что–нибудь такое было?
     - Да ты что?! Нет. Ничего не треснуло, не билось. Невесту пока не видела. Ингилэйв с ней уже несколько месяцев.
     - Вот оно как. Только магия показывает совсем другое, насчет жизни брата. Завтра, как я понял, собираются в город, на выставку.
     - Пришли мне на телефон фото разбитой посуды.
     - Хорошо. Но не пугайся.
     - Мне и пугаться нечего. – Так ответила мать.
     Но, увидев, как выглядит веранда, Тильсирвэ пошатнулась.
     - Вот и я об этом. – Словно услышав ее, ответил Темный сын.
     - Словно кого–то долго убивали!
     - Да. Но пока вино, не кровь. Знаки.
     Он приказал слуге привезти родителям два больших пирога: один с  мясом, другой – ягодный. Развел костер на капище, чувствуя страшное.

                ***
     - Нееет!!!! НЕТ, ЭТАЙН!!! – Ингилэйв  уже не слышал собственного крика. Оружия не было у парня при себе, на выставку нельзя его проносить. И террористы прекрасно знали правила. Потому воспользовались ситуацией, начав убивать женщин.
     В том числе Диаль, бросившись на нее. Когда она вышла в другую залу, отойдя от любимого всего метров на двадцать. После началось… Услышав крики, три выстрела, сын Энрике вылетел пулей на звук, увидел милую, кою держали двое. Приставив ножи к ней, чтобы добить. Пиджак бежевого цвета, блузка пропитались кровью. На его глазах мрази убивали ту, которая согласилась стать женой Властелина Времени. Арабская мразь пырнула несколько раз ножом. Нервы сдали, начался срыв.
     - Отпусти мою невесту, сука! – Прошипел Аренский, подойдя почти вплотную, сжав кулаки. – Или пожалеешь о том, что появился на свет, клянусь! Ты меня услышал, черная свинья?! Я сам сверну шею и вам, - голыми руками, - и тем, кто организовал захват! Пусть у меня сейчас нет с собой ни ножа, ни ствола - УБЬЮ! Я вооружен тем, чем никто здесь не обладает.
     Моджахеды рассмеялись, наставив на него дула автоматов, держа гранаты наготове. Решили, будто с ними разговаривает простой парень, ни на что не способный. Остальные принялись расстреливать женщин, детей в зале дальше.
     Потом перешли на ломаный русский с сыном Гвелда в диалоге.
     - Сейгчас дэвушке мы отрэжэм ушы и нос как невэрной, потому шта она не мусульманка! – Произнес араб, сверкая глазами. А тэбя, русская свинья и алкашня, убьем! А голову отнесем Абу Хали Хашиму Айдакулю, как в уплату за заложэныкав!
     - Попробуй… Давай! Увидишь, чего случится, черножопая гнида с аулов!
     - Прэвэслафный хрестьянин, ты не знаешь, как мы рэжем голавы таким, как ты, кто молэтса на доски! Убить неверного и его шлюху, русскаю Наташю!
     С этими словами террористы достали ножи, чтобы сделать свое дело. Этайн кинули на пол. Она закричала от страха, боли. Пошли на сына Энрике. Но волна магии Лэйва,  озверевшего от ярости, горя, припечатала их к стене. На некоторое время дав надежду для дальнейших действий в зале. Люди, на кого наставили дула автоматов, опешили. Ниоткуда, волна воздуха впечатала муслимское говно в стену, оставив кровавый след там, где ударились головы. Дети прижались к родителям, надеясь на защиту. Они визжали и плакали. Не в силах что–либо сделать, безоружный, сын Энрике потерял контроль,  принявшись делать запрещенное в людском мире. Защищать свою любовь, но никак не людей. Он прекрасно видел, КТО дети, женщины, – никто. Яжемамки. Те даже не поблагодарят за спасение. Назовут говном - за то, что тот позволил детям увидеть кишки, кровь, прочие красоты войны.
     - Ну, сейчас я вам, суки с аулов, покажу Инквизицию Магов! В гробу со свиной кожей будете вспоминать меня, завернутые в ковер голышом, если останется, чего заворачивать!  За Этайн, за мою невесту! - И принялся преображаться, на глазах у всех, на роковой выставке, где поводом для захвата заложников стала какая–то мазня арабского рода с изображением людей в хиджабах, прочего.
     Плюнув на безопасность в плане магии, сделал свое, в некотором роде нарушив Устав. Как давно поступил его отец, ради любимой женщины. Гласящий: при людях ЗАПРЕЩЕНО пользоваться магией, при любых обстоятельствах. Даже если станут кого убивать. НИКОГДА не произносить при людях следующие слова, звучавшие в рядах Инквизиторов среди своих, на шабашах, остальном уже тысячу с лишним лет.
     И Ингилэйв их произнес. Зная последствия для себя.
     - Силами Стихий, во имя Тьмы и Света, призываю к себе всю мощь Инквизиции, коя течет в наших венах, сияет в глазах! Во имя Устава, служа разным Силам, призываю мой настоящий облик, свою Сущность, чтобы сослужить службу во имя Магии! Тьма и Свет, Ночь и День, Высшая Магия, придите на помощь! Собратья мои по оружию, приходите сюда, помогите брату! Во всем своем великолепии, во всей мощи, защитите! Как Свет летит по небу и планете, как Тьма приходит, когда Солнце заканчивает свой ход по небу, явитесь… Дай мне мое оружие, одеяния, красоту, Сила Инквизиции! Да придут сюда Боги! Боги Нового Мира, которым все дозволено, для нас нет правил и границ…
     Зов сотрудник мог послать только в СТРАШНОЙ для себя ситуации, когда жизни угрожала смертельная опасность. При людях его использовать запрещено, под угрозой увольнения, даже казни. Казни – в Средневековье после ТАКОГО могли отправить на плаху люди, из собственного страха, на костер. Много парней гибли. Их ловили, сжигали, рубили, как ведьмаков, колдунов.   
     Дальше - щелчок пальцами, вместе с безжизненным, потухшим взглядом куда–то в стену. И из черной пыли, словно возникающей из воздуха, собирающейся отовсюду вихрями, потоками–воронками, появилась прекрасная форма Мага, с полным боевым обмундированием. Простой парень исчез на глазах у всех. ВСЕ ахнули.
     Выставка закончилась, раз и навсегда. Для некоторых толерастов тоже – в этом здании. Толерасты города постарались устроить заваруху: мол, арабы тоже люди, давайте в выставку добавим картины с ними. Забив на все, всех. Петербург, что с города взять.  Ничего будто зазорного нет, если художник нарисует арабский мир, его обитателей. По фотографиям в Сети. И похоже, кто–то знал об этом заранее, и натравил туда ИГИЛовцев. Типа, оскорбили белые их пророка, и прочее. Как ВСЕ проворонило ФСБ – большой вопрос. Вдобавок, теперь в запрещенную организацию брали тех, кто родился в десятых–двадцатых годах. Если учесть, КАК белая раса в России интенсивно смешивалась с черными за последние двадцать–тридцать лет. Появились метисы, прочие. Те не знали ничего из прошлого страны, и культуры. Жили так, как им захочется. Вот к чему привели случайные связи с девяностых, двухтысячных, десятых, двадцатых годов. Вот к чему привело полное отсутствие воспитания новых поколений, кого только баловали, не пороли ремнем. 
     Люди, прижавшиеся к стене, открыли рты от шока. Страх исчез. ЭТОГО они никогда не видели. Чтобы парень, как в компьютерной игре, стал крутым. Даже арабы замерли,  отступив на шаг. Два клинка возникло за спиной Инги. Те никогда не тупились. Он в одиночку кинулся на сволочей, принялся их валить, мечами отбивая пули от себя, кои летели, куда попало, после. Защитив невесту магическим щитом–невидимкой, чтобы ее невозможно стало ни зарезать, ни попасть пулей. Юноша увидел: Сила бурлит вокруг, открывая Порталы, выпуская своих ребят, в полном вооружении. Те сразу поняли, ЧТО случилось, увидев, как Властелин бьется в одиночку с ИГИЛовцами. Кивнули, пошли помогать. Квелт достал РПГ, принялся разряжать его в арабов, которых становилось все больше и больше.
     - Молодец, сынок… - Произнес он. – Здесь ты правильно сделал, вызвал нас на помощь. Один бы не справился со всеми, мало опыта. Сейчас еще ребята придут из Порталов, оцепят здание, перебьют козлов вшивых. Но Этайн не спасти, потеряла много крови. Она умрет. Три выстрела в тело, в жизненно–важные органы. Пули дойдут до сердца, тогда – все. Мне жаль вас, ребята… Пара шикарная была! Как мы радовались, когда ты мне с отцом сказал: через месяц женюсь. Сегодня собирались отметить подачу заявления в ЗАГС. Во Всеволожске. И вот как получилось–то…
     Но Инги стало не до него.
     Его замкнуло, и он, вне себя от горя и ужаса, сняв предохранитель с автомата, начал  решетить ваххабитов, те пытались захватить здание полностью. Шахид рухнул, как подкошкенный, с фаршем на стене вместо мозгов: Лэйв поработал на совесть. Остальные накинулись, надеясь порвать, с воплями «Аллах Акбар», нож–финка снес им головы в два счета, тела с шипением, кровью, упали к ногам Ингилэйва, который словно преобразился в Темного Мага. Остальные отступили, вереща на арабском. В голосах явно слышался ужас. Один упал на колени, говоря о своей мифологии. Магией воин свернул твари шею,  после Силой кинул труп, в сторону павших террористов.
     - Сдохни, сука гнилая черная! За мою любовь!!! – Он бросился к возлюбленной,  прижал к себе. Слезы градом катились по лицу, ничего больше не существовало, кроме  той, коя стала дороже собственной жизни. 
     - Любовь моя, невеста моя… Только не умирай! – Светлый придерживал ее голову, положив милую на колени, вокруг грохотали выстрелы двух сторон: ИГИЛа, Инквизиции и полицейских, последние вызвали своих, для подкрепления. Раздавалась арабская речь.
     - Не плачь, пожалуйста. Все будет хорошо. - Этайн закашлялась, выплевывая кровь. Губы ее посинели. – Я выздоровлю, лишь вызови вертолет. И все наладится.
     - Счастье мое, прости меня за то, что не смог предотвратить такое. Пошли на роковую выставку, чтобы поглядеть картины. Отметить нашу подачу заявления. Только вчера подали ведь… - Слезы лились градом у юноши, рыдающего навзрыд. – Сидели бы дома! В этот гребаный выходной!
     - Я люблю тебя, очень… - Прошептала Диаль.
     - Я тебя тоже люблю, цветочек мой сладкий… - Ответил Властелин Времени. – Сейчас я помогу, потерпи немного. Эй, Везерт, у тебя есть бинты, аптечка?!
     Боец, кто освободился, кинулся к товарищу. Поглядел с ужасом на раненую. Покачал головой, достал с наплечной сумки все нужное, ткнул пальцем в раны:
     - Чего ты медлишь?! Нужно достать пули! Или погибнет! Пока прилетит вертолет,  довезет, пройдет сто лет! Помочь? – Принялся снимать с коллеги верхнюю одежду. Чтобы не возиться с тряпками. – Ребята прикроют! Вызываю вертолет по службе спасения! – Везерт набрал «112», принялся орать в трубку о теракте, раненых, что здесь на грани жизни и смерти находится молодая женщина.
     - Да! – После Ингилэйв поцеловал Этайн, вытерев с ее губ кровь. – Потерпи, маленькая моя. Будет больно. Хорошо? – Они стали доставать металл из тела, надавив ей на грудную клетку и живот. Та выгнулась от боли, пронзительно закричав, выхаркивая алую жидкость. Все стало ясно: пробиты легкие. И Диаль захлебнется. Кровь ручьями, черная с  красной, хлынула на кожу, терпеть стало нереально. Пули прошли через важные органы, но чудом не задели сердце. Хотя скоро до него доберется та, которая вне доступа. Две вытащить получилось, но, когда это произошло, несчастная лишилась чувств от болевого шока. Пришлось поднести нашатырь к лицу, и бедняга открыла глаза.
     - Ее эти крысы и ножом порезали… Друг, тут надо надеяться лишь на чудо. После таких ран не выживают! Лэйв, я не умею врачевать так, как ведьмы. Вертолет уже готов и прилетит, только живи, Этайн! Ты единственная из аналитического отдела, кто ведет себя прилично! Я пошел бить дальше сучьих собак!
     Квелт подбежал к сыну Энрике, положил ему руку на плечо. Тот обернулся. Начальник  отдела покачал головой сокрушенно. Этайн умирала. Глаза ее уже заволокла мертвенная пелена. Но еще находилась в сознании. Кашляла, просила воды. Жажда принялась сжигать несчастную. Это был признак скорой смерти.
     - Ингилэйв… мы бы поженились. Теперь все, полежу в больнице лежать месяц–два. А потом свадьбу, или в палату вызовут регистраторов брака. Давай так. Как больно! У меня леденеют ноги. Прошу, дай мне дожить до прибытия вертолета.
     Тот, гладя ее по голове, захлебываясь в слезах, все понимал. Нельзя развернуть Время даже на несколько часов, чтобы не пойти сюда, и так спасти любимую. По крайней мере, он защитил ее. Таролог сидел рядом, плакал. Потерять такую работницу – тяжко. Да, всем будет не хватать ее. Начальник сжал руку Диаль, казнил себя за следующее: не вызвал в  выходные пару на работу. Все случилось внезапно. Даже карты страшное не показали насчет влюбленных. Лэйв сидел на полу, осторожно придерживая невесту. Но Боги решили свое.
     Итальянец шепнул, едва слышно, на ухо:
     - Она умирает. Вертолет не успеет. Смирись, Сокол. Оставайся здесь, я пойду добивать  уродов с Сирии. Три пули, ножевые ранения глубиной в десять сантиметров в живот… Не спасти. Никак.
     - Любимая, не покидай меня… - Аренский зарылся лицом в ее волосы, глотая слезы, воя зверем от горя.    
     Красавица лежала на его руках, истекая кровью. Нежная, прекрасная, и жизнь медленно, но верно, покидала женщину. Ту, кто любил Властелина Времени больше жизни. Если бы Светлый мог тогда развернуть Время, и спасти от тех роковых выстрелов… Не только от них – ножевые ранения, нанесенные арабом, схватившего ее за горло, были смертельны.
     Вбежал еще один ИГИЛовец. Ребята - двое – кинулись на него, увидя пояс шахида. Крича на своем непонятном языке, он одной рукой достал гранату, собрался кинуть в Лэйва, другой - телефон. Инги, кинув нож в шею, закончил ту собачью жизнь. Магически вернув оружие обратно. Двое Инквизиторов пустили смертнику пули в голову и грудь,  после сказали по рации, чтобы труп вынесли во двор, разоружили. Крики арабов не стихали. Их оказалось слишком много.   
     Ваххабиты, прибежавшие на крики своих, стали говорить, верещать на своем. 
     - Аллах велик! Мы убьем здесь всех женщин, мужчин и детей! – Так можно было перевести их слова.
     - Тот неверный – джинн! Только джинны могут волшебство делать! Вы разгневали Аллаха, тронули его женщину! Он дух! – Верещал второй, бросая оружие, падая на колени перед своим командиром. - Он нас убьет!
     - Это неверный, им завладел джинн! – Крики не стихали. – Давайте прогоним духа, убив ту славянскую собаку! Сына алкаша и шлюхи, которую я в рот ****!
     Ингилэйв отправил вы****ков к праотцам, снеся выстрелами головы, эти трое влетели прямо к нему.
     Скоро бой начал стихать. Подъехало ФСБ, скрутив оставшихся террористов, освобождая тех, кто остался в заложниках. Ваххабиты даже в руках бойцов, закованные, орали на ломаном русском про парня–блондина, оказавшимся джинном, против кого не получилось биться: явились его слуги–духи, бессмертные. Полиция, ОМОН да ФСБ пинками подгоняли сволочей, остальных достреливали по зданию, по головам. Работая вместе с Инквизицией. Не понимая, откуда взялись непонятные снайперы, одетые вроде как спецназ, лишь плащи длинные, мечи за спинами, да пара автоматов с ножами в вооружении. Тоже удивились. Около сорока человек оказалось расстреляно к тому времени, запах крови, мяса, пороха витали по зданию. Стены, изрешеченные пулями, больше не привлекали внимания, картины тоже. Произведения искусства не подлежали восстановлению никаким образом.
     Ингилэйв взглянул на Этайн. Она хрипела, лицо ее начало белеть.
     - У тебя в будущем будет счастье. Другая девушка, вот я вижу ее, очень красивая, милая, честная…  - Раненая выкашляла сгустки крови, захрипев еще сильнее, умирая, захлебываясь в собственной крови. Легкие заполнялись алой жидкостью. Говорила с трудом, урывками. - Вы будете… очень… счастливы. Вот она… стоит рядышком с нами, но моложе будет тебя, подожди. - Диаль протянула руку из последних сил в пустоту. -  Столько же лет, как тебе сейчас. Береги его, девочка… - Женщина, уже в смертной агонии, видела невидимое, закрытое от живых. Перед парой в невидимом Мире, возле стены, спиной к картинам, стояла красавица. Восемнадцати лет, в простой одежде, с темными волосами, серыми глазами. – Маленькая… - Раненая снова зашлась кашлем. Алые пузыри лопались на губах, текли по шее, животу, и Лэйв понял – все.
     - Этайн! Держись! Вертолет уже здесь, я слышу гул, он садится! Сейчас все будет в порядке! Я с тобой!
     - Хорошо, Инги. Живи долго и счастливо, любимый, если я умрууэээ… - Она выблевала фонтан крови, согнувшись.
     - Нет, не говори так! Мы выберемся из кошмара! Этайн, милая! Ты слышишь меня?! Не умирай, держись, крепись! Нет… Нет! - Тут юноша помертвел от ужаса: глаза стали стеклянными.
     Видел, как бессилен перед той, веками забирающей свое, когда приходило Время. Кинулся бы на колени перед Смертью, умоляя вернуть любимую к жизни, но бессмертная  бы тогда забрала взамен Тиль, или Дар Властелина Времени, детей. Лишь бы оставила невесту жить!!! Но нет. Вселенная не ошибается. Никогда. Как и Хель.
     Она смотрела на него, не в состоянии больше ничего говорить, дыхание затихло навеки. Кровь потекла из носа, рта снова, растекаясь по плащу любимого. Потом Диаль  уронила голову набок, и затихла. Наступила смерть от ран. Все. 
     Рука женская бессильно упала на пол. С пальца соскользнуло помолвочное кольцо,  подаренное Ингилэйвом, и скрылось в алой жидкости, звякнув о мрамор. А несостоявшийся муж заорал от боли, горя. Подняв свой подарок, положил его в карман. Поцеловав умершую на прощание, встал, и понес любимую к выходу. Мимо трупов, ничего не видя, не слыша вокруг. Не увидел, как вокруг него собрались боевые товарищи, братья по оружию, каждый выражал соболезнования. Слезы катились по лицу Сокола, и  он молчал. Ни один мускул больше не дрогнул на лице. Юноша на автомате шел, держа на руках погибшую невесту, залитую кровью. Алая влага капала на пол, автомат, мечи за спиной строго подчеркивали статус… Везде – окровавленные светло–зеленые стены, с выбитой пулями штукатуркой, простреленными картинами. До состояния решета.
     Ничего больше нет. Ни долгожданной свадьбы, ни детей, ни радости, счастья. Лишь  горе, после счастья, настолько недолгого. Как же хотелось вернуть все обратно, чтобы проснуться вместе в этот день, посидеть дома. Но нет, Судьбу не обманешь. Как карты Таро.

     - С брата долг за эту Смерть! – Прорычал Лэйв. – Он контролирует ублюдков с Сирии! Вроде же его боятся, нагнул их там раком! Ан нет, повылезали, гниды! Спрошу с него, пусть там все с землей сравняет! За Этайн…
     - Не плачь, Лэйв. – Так сказал ему начальник Убойного. – Мы все потеряли цветок и бриллиант, равных ему не было на работе. Сейчас все закончим, помянем. Тело привезут  для прощания. Твой отец уже в курсе, что случилось. Он в скорби, плачет. А ублюдки, кто  зарезал, пристрелил, пусть вечно гниют в свиных шкурах! Я уже попросил ребят и полицейских так с козлами поступить. Напихать им во все дыры свиного сала, полить вином, дальше кинуть в яму без названия. Лишь передав журналистам фотографии говна,  их имена да возраст. Нечего сукам на кладбище делать, среди людей и наших! Мои соболезнования, дружище… - Он смахнул слезу, достал платок. – Да уж, давно я такого всего не видел, с семнадцатого года, с апреля! Такая же шумиха пойдет несколько месяцев. Второй теракт по счету в городе.
     Молча, в сопровождении своих, он вышел во двор, к вертолету, оттуда медики вовсю неслись к зданию. Оно два часа назад должно было сложиться, словно карточный домик, похоронив всех под собой. Увидев труп женщины, быстро помогли положить на носилки,  констатировать Смерть. Упаковав тело в черный мешок, записав инициалы с паспортных данных, принялись дальше обходить объект, вынося трупы. Несколько «Скорых» стояло возле входа.    
     Вертолет улетел, унося с собой страшный груз. Инги, вконец обессилев, рухнул на асфальт у «Скорой». Ноги его подкосились от нервов, земля поплыла под ногами.
     - Мы сейчас дадим ему укол! Поставим капельницу! – Набросились врачи.
     - Едем на станцию «Чернышевская» за конвоем. У него погибла невеста. Вчера они подали заявление. Грузите парня в карету. Капельницу в вену! – Так сказал один из бойцов. Полиция стояла рядом, со служебными собаками искала дополнительную взрывчатку. Поблагодарив стражей порядка за помощь, проделанную работу, Инквизиторы дождались, когда за ними приедут свои машины, и двинулись в путь. Место трагедии оцепили. Туда уже стали стекаться люди, принося цветы, игрушки.
     Светлый лежал под капельницей, думал над последними словами возлюбленной. Понимал: умирающие многое могут видеть перед собой, перед полуугасшим взором. А душа Этайн сидела рядом, улыбалась. Она все знала. Как дальше станет складываться его жизнь. Больше никто не придет по утрам, не польет цветы. Останется горе. Поначалу. Физическое тело умерло. Рядом сидела девушка, явившаяся перед Смертью, возникла как бы из ниоткуда.
     - Мне еще надо вырасти. Я маленькая. Это здесь могу принимать такой вид. Потому как сплю. Не хочу ходить в садик, потом в школу. Это сон, мы с тобой куда–то едем. И как ни странно, помню, откуда во сне пришла, что надо делать. Бываю во многих местах, но здесь – впервые. Что–то непонятное понесло меня туда, где ты умирала. Так мы встретились.
     - Ты вырастешь, потом переживешь много предательств. Будет Новый Год, навсегда запомнится. Полюбишь парня, но он бросит. А потом случится чудо. Другой парень полюбит ту... Которая станет девушкой. Но запомнишь ли, девочка, мои слова? Во сне? – Ответила Этайн. – А мне пора. Уже идут мои знакомые. Маму жаль, горевать будет страшно. Да: здесь, невидимая, взрослая. Но в реальности – ребенок. Не мечтай быстро стать большой. Прощай, любимый мой. Пришло время, меня забрали Боги.
     - Да, я запомню. Буду помнить, когда проснусь. Я болею сейчас.
     И Диаль, поцеловав его в лоб, пропала. Как и девушка, проснувшаяся ребенком у себя в комнате. Будто ничего не произошло: никакого мужчины в «Скорой», ни странной женщины. Всего лишь сон, спровоцированный высокой температурой. Почти под сорок. Потом – провал, в никуда. Семилетняя девочка позвала мать слабым голосом, попросила включить мультик. Та отказала, мотивируя тем, что надо выздороветь сначала.
     - Лучше посмотри, как у нас на Петроградке поют птицы, какой день хороший! Зачем нам американские мультики? Они неинтересные. – Так ответила женщина советской закалки. Она никогда не понимала современных веяний в культуре: комиксы,  музыку типа рок, металл, остальное. Самое лучшее для дамы оказалось смотреть советские комедии, считать их шедеврами. Хотя до шедевров там - как до Марса.
     - Мне приснились тетя и дядя. Дядя длинноволосый и в плаще, как у тебя почти. Тетя сидела рядом. А где наш папа? Он тоже был с длинными волосиками и красивый? – Не унимался ребенок.
     - Нету папы у нас. Есть мамин брат, все. Все эти мужики плохие.
     - Почему? Мальчики же не плохие сейчас. И они когда–нибудь вырастут. 
     Мать покачала головой раздраженно, несмотря на любопытный взгляд:
     - Все они одинаковые. Вырастешь – поймешь. Не спорь со старшими! А сейчас дам тебе молока. Хочешь, чтобы Дед Мороз принес большую шоколадку, подарки на Новый Год? Не спорь. А то никто не придет. Либо он придет, подарит плетку. А хорошим девочкам принесет кукол, шоколада, яблок.
     - Но ведь твой брат – спокойный человек. Постоянно читает газету и играет со мной.
     Хозяйка квартиры не дослушала. Пошла в кухню, включила газ. Поставила кастрюльку на плиту, налила молоко из пакета. Добавив в него меда. Размешала, поспешила к дочке. Ребенок не спал, огромные серые глаза смотрели в потолок. Думая о том, каково - быть взрослой. Пусть даже во сне. Долго ждать, когда мечта исполнится – быть большой. Скоро в школу придется идти – в первый класс. Осенью.
     Через час по радио, телевидению, Интернету, пронеслась страшная новость. В  Питере произошел теракт. Показали морды арестованных террористов. Также в выпуске засветились бойцы Инквизиции, случайно попавшие в кадр. Как обычно, в восточных странах нашлись выродки, обрадовавшиеся чужому горю. Ясно, КАК психанул Властелин Тьмы, принявшись строить свои планы для Востока, чтобы отомстить.
     Энрике, ошарашенный, что его дорогие близкие попали в эпицентр теракта, что погибла Этайн, рыдал у себя в кабинете. Невестка, которую он полюбил, как родную дочь, больше никогда не придет на работу. Не станет родным человеком в его семье. Не будет веселья через месяц, а вчера отметили! Как же так?!
     Позвонив Торстейну, отец семейства рассказал о случившемся. Тот сказал – уже в курсе, пообещал устроить нехилый разгром арабам - за гибель невесты. Сказано – сделано. Связавшись со своими, попросив взять за жабры Восток с ИГИЛом, Тор приказал казнить виновника, от чьей руки погибла хорошая женщина. Вылетел первым рейсом, сам скоро, заживо, заливал в бетон главную сволоту, отвечающую за трагедию в Питере, на глазах ее же слуг, заместителей. В поле Сирии, кинув террориста в яму, которую тот вырыл себе сам. Тора боялся даже ИГИЛ, зная: чуть что не по нему - плохо будет всем. Темный спокойно заливал бетон из бетономешалки, будто приехал на стройку, смотря, как орет заросший щетиной араб. С вытаращенными от ужаса глазами, полностью раздетый. Как хлебает бетон, ртом, проклиная на своем языке весь Мир, говоря о превосходстве ислама на планете. Властелин продолжал свою работу, улыбаясь, приговаривая. Смотря, как в ноздри страшного ваххабита заливается смесь, после  скрывает его полностью:
     - Это вам, суки, за разбитое сердце моего брата! Я говорил – не трогать мой город,  моих близких! Незнание закона чужой страны не избавляет от ответственности! Знал же, сука, - НЕ ПРОЩАЮ никого, ничего! Знал – НЕЛЬЗЯ, ЧЕМ чревато! Но нет, ублюдки червивые, вам на всех плевать, кроме своей религии да порядков! – С этими словами Властелин Тьмы взял пулемет, принялся расстреливать остальных сообщников, кто  устроил теракт.
     Покончив с сотней талибов, духов, Темный пригрозил по Интернету: если подобное повторится, он начнет вырезать женщин, детей во всей Сирии со своей армией Тьмы, и не моргнет. Что повесит за кишки на столбах беременных, вырвет им все, до чего доберется. Что детей начнет крутить в фарш танками, кормить им свиней. Но этого ему показалось мало – видеозаписи на Ютубе. Потом старший Аренский поехал в аулы, где жили родственники убийц, и истребил там всех. Полностью. Даже старожилов, кому уже исполнилось сто с чем–то лет. Огромные семьи, вера в Аллаха не спасли никого.
     А после Торстейн пустил по местам Резни стадо голодных свиней, специально привезенных для события в машинах, те доедали трупы. Следом, устроив пепелище, нагнав ужаса на оставшихся жителей, закопав свинину в землю (чтобы никто больше здесь не строил ни мечеть, ни дома, ни даже туалеты), сын Энрике потребовал дань. Получив ее в виде нескольких миллиардов евро, столько же килограмм наркотиков в личное пользование, кошмар Мира полетел домой. Траву и прочее быстро получилось продать через своих. А денежную компенсацию старший сын разделил между Ингилэйвом и отцом. Понятное дело, на нее Гвелд отстроил новое здание Инквизиции, закупил еще оружия, даже ракеты нового поколения. Матери Этайн также все отправили в виде денежного перевода – в пригород: двадцать миллионов рублей.
     Карина в день теракта веселилась в клубе, причем целый день, даже ночью. Ей ни до чего дела не было. Покрутившись на шесте, нажравшись, словно последняя гнида на планете, она скинула с себя одежду, принялась вешаться на парней. Забралась на барную стойку, а оттуда показывала свои прелести зрителям, целовалась с ними и смеялась. Потом ухитрилась каким–то образом перевалиться через голову одного мужика, держащего за талию. Голая ****ь лежала на холодном полу, и ржала, прося еще выпивки. Ее потащили за руки, бросили в угол. Только на следующий день, продрав глаза, обнаружив себя накрытой грязной курткой на полу, девка ретировалась домой. Не вспоминала ни Торстейна, ни Ингилэйва, последнему давно стало на нее плевать. Вечером через пару дней обнаружила – все, поезд ушел. В друзьях парня больше не наблюдалось. Шавка решила вернуть его любой ценой. Даже притворившись хорошей.
     В Инквизицию на второй день, вечером, привезли из морга Этайн. Энрике постарался сделать все, как надо, чтобы проводить хорошую женщину в последний путь. Поначалу поставили стол во дворе, на него осторожно опустили черный, дорогой гроб. По рации, Квелт подал команду всем выйти. Понемногу отделы зашевелились, стали покидать помещение.
     Она лежала перед входом, ничего не слыша, не чувствуя, даже аналитический отдел притих. Бабы замолкли. Некоторые заплакали, устыдившись своего поведения на корпоративе.
     - Девки, зря мы с ней так. Думали, дура забитая, а нет. Это ж надо – так погибнуть! Три выстрела и несколько ножевых ранений! Этайн еще держалась, боролась за жизнь! Мы еще хотели идти, на ту выставку! Хорошо, ребята сорвались на теракт, перебили там всех… Зов звенел у всех в ушах. 
     Энрике молча, с каменным лицом, катящимися слезами, прошелся перед войсками в коридоре, сказав речь. Дальше вышел сам на улицу, вместе с Убойным. 
     На улице стоял катафалк до утра, даже не собираясь уезжать. Вышел практически весь коллектив, чтобы проститься. Ее, как оказалось, очень ценили на работе. Стояло солнце,  играло в ее темных волосах на закате. На груди мертвой лежал букет белых лилий. Ингилэйв вышел, со своим отделом, отцом, прошелся перед бойцами, роняя горькие слезы, поджав губы. Многие знали о его любви к женщине.
     - Любимая… Покойся с миром, пусть Боги примут тебя. - Так шептал он. Архимаг шел рядом, с каменным лицом, сдвинутыми бровями. Насколько горько было отцу, сыну, да  Квелту тоже, последний привез гроб с телом, - никто не мог даже представить. 
     Подошел Гвелд к покойной, поджал губы, зарыдал, горько:
     - ПРОСТИ МЕНЯ! Если б знал – вызвал бы на работу, в тот день! Зачем вы пошли туда?! Все равно, я виноват. Прости за все, Этайн. Спасибо за то, что ты была у нас, грела своим Светом коллектив, старалась для всех.
     Ему показалось - на нервной почве - шевельнулись губы. Нет, всего лишь мираж. Ничего больше не вернуть. Никогда. Лэйв подошел к невесте, погладил ее по рукам, волосам. Больше нет крови нигде: все смыли, причесали, загримировали, лишь бы Диаль красиво выглядела. Аромат цветов, лежащих на груди, кружил голову. Яркие губы горели на бледном лице. Волосы заплели по офисному типу, но пара прядей осталась лежать на плечах. Улыбка, посмертная, напоминала о вечности, и о другом: не все потеряно.
     Недалеко, возле бойцов, рыдала женщина лет сорока восьми примерно, совершенно поседевшая от горя. Мать погибшей. На нее было страшно глядеть. В черном, с опухшими глазами от неостановимых слез, несчастная готовилась сама себя похоронить. Аренские  подошли к ней, взяли под руки, аккуратно подвели к дочери. Та прибыла на такси.  Человека встретил один из бойцов, провел к покойной.
     - Мы здесь, если что не так. – Произнес Андрей.
     - Доченька! Единственная дочь! Моя кровиночка!!! Я так обрадовалась, когда узнала:  замуж выходишь через месяц! Парень красивый, статный! Непьющий, некурящий! За что мне свалилась на голову Смерть?! – Она вновь зарыдала, истошно. Нет хуже наказания для матери, когда дети умирают раньше нее. Но случилось. Секван придерживал убитую горем гражданку за плечи, чтобы та не упала в обморок. Достал таблетки валерьянки, дал. А то здесь возникнет второй труп. – Я уж думала, внуков увижу, маленьких, и не одного.
     Энрике нахмурился, вместе с Ингилэйвом. Внуки… зачем так рано? Да уж. Мама, конечно, запланировала много, потому бы пилила молодого зятя почем зря. Архимаг  положил руку на плечо сыну: мол, не психуй, это русский менталитет. Тут Властелин Времени вспомнил слова любимой перед Смертью. О другой девушке, которую она увидела, прежде чем сердце перестало биться.
     - Прощай! Моя хорошая, моя кровиночка, моя радость! – Женщина не могла себя сдерживать, ей дали вдоволь выплакаться, после она отошла в сторону. На похоронах ей станет лишь хуже. На кладбище завтра все отправятся до обеда. Потому гроб занесут в кабинет Этайн. Там уже висит ее фото, в черной рамке, с ленточкой крепа.
     - За нее отомстят. Поверьте, звери черножопые заплатят сполна за смерть! – Так произнес отец семейства. – Я уже позвонил, куда надо. За хорошую женщину сдохнет сто тысяч арабов, и похрен, какого пола! Точно так же, как она погибла! Будем аналогично убивать. Хватит уже терпеть беспредел в стране! Хватит чернильниц плодить… устроить  им геноцид.
     - Торстейн? – Произнес Ингилэйв, обернувшись.
     - Да. Пока газеты пестрят о трагедии, он вылетел в Сирию, сейчас наводит порядок. Быстро, через своих, найдет настоящего организатора теракта. Позвонить должен на днях. Завтра, послезавтра. Свиньям скормить крыс пообещал, превратить в пыль все.
     И только тогда Лэйв, оглядев бойцов бегло, увидел: в руке у каждого по гвоздике. Каждый стал подходить после жеста Энрике рукой: мол, добро пожаловать. Парни клали в гроб цветы, и рядом, на стол. Лица их лишены эмоций. Лишь у некоторых слеза катилась по щеке. Все–таки, невеста замначальника Убойного погибла. Сотрудницы подошли к покойной, попрощались с ней. Последним стал Квелт.
     - Ты была мне, как сестра, наша боевая подруга. Прощай. Завтра поедем в последний путь.
     Властелин Времени, наклонившись над гробом, сжав руку любимой, плакал. Но также слова ее звенели в ушах. Другая, моложе… кто же? Не пятнадцатилетняя же! Значит, встреча случится гораздо позже.
     - Как же жаль, что мы раньше не познакомились, красавица моя. Благодарю за все, пусть в Вальхалле Солнце сияет вечно для тебя, Этайн. Я никогда не забуду наши встречи, как ты заходила в кабинет, поливала те фиалки. Не забуду те любовь, ласку, какую дарила. Не забуду вкус блюд, что готовила… Не забуду этих губ, весь образ. Пусть все станет так, как ты сказала. - С этими словами он поцеловал невесту в губы, страстно, крепко, слезы его остались на ее шее, щеках.
     Постояв еще немного, отошел. Чтобы остальные смогли проститься из большого коллектива. Желающих собралось много. Но не обошлось без скандала с родительницей. Та оказалась христианкой, причем закоренелой. Отпевать в церкви запретили мертвую еще при жизни. Несмотря на следующее: мать умоляла, ссылаясь на православие. Мол, почему нельзя, ведь Россия христианская, душа будто не улетит в Рай, а отправится в Ад. Также дама орала про кремацию много гадостей: дочь сразу после сожжения окажется в Преисподней. Ей спокойно сказали такую речь. После того, как в морге одела дочь, а  приехала на работу к погибшей со своими условиями похорон:
     - Требую позвать священнослужителя из храма и отпеть! Имею право!
     - Здесь нет православных. Никогда не будет. Я язычник. Язычницей являлась также  Этайн Диаль. И тут командую Я, а не Вы. – Так начальство отшило фанатичку. – Вот придет Ваше время – кладите хоть кадило в гроб, но осквернять сотрудницу церквями не позволю! Знаете, кто сочинял вашу Библию? Евреи! А Византия принесла все на Русь. Кровью. Породив несуществующее татаро–монгольское иго. Давайте не будем ругаться,  пусть красавица будет похоронена по нашим обрядам, а не по вашим? Ваши фантазии,  имеющие корни от сумасшедших верунов, оставьте при себе! Имейте Совесть! У нас ГОРЕ, а думаете о крестиках, Аде, иконах! – Энрике треснул кулаком по столу, поглядел даме в глаза. – Почему женщина должна быть похоронена так, как ТЫ решила? При жизни покойной ныне?
     - Потому, что я ее родила, воспитала так, как захотела, а не вы оба! Да я постарше вас буду! Сопляки! Доживите до моих лет, похороните детей, потом говорите! – Дама  собиралась закатить скандал. Тут встал Квелт, жестко сказал:
     - Тебе не стыдно, а? Доросла до полтинника, ума не нажила! Бегая по церквям, стараясь грешки замаливать в виде того, как покушала мясо в пост! Этайн похороним на закрытом от людей кладбище – своем. Чтобы не таскали туда тлетворную религию. В виде икон и прочего!
     Энрике, пока он говорил, дико рассмеялся в лицо бабе, поражаясь ее наглости:
     - Постарше, говоришь? Говоришь, дожить до твоих лет, похоронить своих детей?! Ну обалдеть веселье! Думаешь, мне двадцать пять–тридцать пять? Никак нет! Я давно перешагнул твой возраст, стократно, был женат почти двадцать раз, похоронив ВСЕХ жен и детей!
     - Вы сумасшедший, как почти вся молодежь… - Опешила женщина, не веря ему. – Вы глуп!
     Гвелд продолжал смеяться. Однако, действительно, ничего случайного в этом Мире нет. Но Диаль жаль, что терпела в свое время мать. Потом, отсмеявшись, сурово поглядел на феминистку.
     - Не пожелаю сыну тещи, как ты! Наверное, если бы поженились они, то сразу б  венчаться стала требовать! Никогда моя семья ни с кем венчаться в храмах не станет! А что касается моего возраста - Я ТЕБЕ в прапрадеды гожусь, а то и древнее! То, как молод, не значит: надо хамить у меня в кабинете! Сейчас вышвырну с охраной, забудешь не только сюда дорогу, но и то, что дочь существовала в природе! Заложу в голову русской бабы, коя передо мной стоит, информацию: она живет за границей, звонит раз в месяц,  все. Хочешь? Устрою! Замолчала, баба с гонором, приняла условия… - Архимаг поглядел исподлобья на хамку, указал пальцем на дверь. – Пять минут, чтобы тебя, дура старая, больше не существовало здесь, до прощания с дочерью! Мне две тысячи лет! Понятно?  Все ваше хваленое христианство я видел, потому остался язычником, до сих пор… Если люди настолько тупые, я не виноват. Я – не человек. Мой сын - тоже. Понимаю, горе, но опускаться до уровня свиньи в страшной ситуации лишь русские женщины в возрасте могут! Обсирая молодежь. Я не обсираю, ума поболе. Пятьдесят лет, восемьдесят для развития интеллекта – МАЛО.
     Набрал факс, вызвал в кабинет психолога. Рассказав бегло о неуравновешенной русской. Выставив ее вон. Тот быстро пришел, принялся промывать сельской жительнице мозги. Тяжело: та оказалась непрошибаемая в своих доводах. Пришлось применять магию, чтобы усмирить. Кое–как все утряслось.
     Энрике и Квелт в морге запретили (под угрозой закрытия  конторы) класть в гроб свечку, икону, ленту на лоб. Мать просила положить. Ее просьбу отклонили. На шее погибшей висел Мьельнир.
     Словно Ромео перед заснувшей Джульеттой, Ингилэйв ночью в ее кабинете плакал, разговаривая с любимой у гроба. Не в силах найти себе места. Он бредил, сидел перед столом, ходя туда–обратно, рыдая так - у Энрике сердце разрывалось в соседнем кабинете. Он остался на работе, чтобы поддержать Властелина Времени. Утром, часов в девять, все поехали на закрытое кладбище. Больше мать не истерила, как в кабинете. Бросив первым горсть земли на гроб, когда его опустили в могилу, несостоявшийся жених произнес:
     - Да будет так.
     Наблюдал, как могильщики бросали лопатами землю, песок на ту, кто подарил новую жизнь. Скоро холмик засыпали гвоздиками, розами. Поставив рядом памятник с инициалами. Инквизиция проводила Этайн прощальным залпом из орудий. Все.
     Светлый лежал дома на чердаке в комнате, возле небольшого окна, ничего не видя, не слыша, слегка повернув голову вбок. В ушах все звучал похоронный марш. Вот и отпраздновали поход в ЗАГС. После похорон чувствовал себя никем, ничем. Внутри него все умерло, вместо радости, ожидания свадьбы появилась непереносимая боль. На следующий день Властелин ни с кем не разговаривал, а тупо пялился в одну точку, в потолок. Пустым взглядом провожая муху на потолке. Пустота… Она заполнила душу. Очень хотелось назло всем правилам развернуть Время, поехать к брату, весь следующий день провести с ним, вкушая блюда, веселясь, поиграв в футбол даже во дворе. Казня себя, вспоминал слова Тора – он ведь умолял побыть дома! Никто не стал слушать. Вот результат.
     Несчастный, убитый горем, не обращал ни на что внимания. От Этайн ничего больше не осталось физического, даже локона на память. Ворс ковра зеленого цвета грел его спину, обнаженный торс обдувал сквозняк. Нечесаные волосы аккуратно собраны в хвост. На нем даже лица не наблюдалось. Не радовали ни солнышко, ни пение птиц, осталось одно горькое осознание: она больше НИКОГДА не зайдет в кабинет, не поцелует, не обнимет, не пригласит в гости домой, не приготовит вкусные блюда. Кошку с птичкой  отдадут кому–то, или заберет мать. С цветами произойдет то же самое. Этайн не вернешь. Никак. Не осталось больше никаких слов, настала вечная минута молчания.
     Боль пожирала, ввинчиваясь с каждой минутой, как саморез в доску. Все глубже и глубже. Почему?! За что?! Где искать ответы на вопросы? Придется помолвочное кольцо положить в коробочку, хранить вечно. Закинув руки за голову, Ингилэйв размышлял над словами несостоявшейся тещи. Внуки… Ах да, внуки! Русские без них не могут жить на свете, стоит девушке выйти замуж. На самом деле не хотелось даже знакомиться с ней. Этайн говорила: женщина та взбаломошная, быстро утомляет разговорами то о погоде, то о болячках, детях и остальном. Вот таких Аренский терпеть не мог.
     Потому мать и дочь почти не общались уже давно. Едва та дама узнала - ее дочь завела себе мужчину (а Диаль имела неосторожность сказать) - стала пилить интровертку каждый день: сколько зарабатывает, станет ли копать грядки на даче будущий зять, работать на мать, ведь мужик молодой. И в выходные ездить, обязательно смотреть телевизор во вторую квартиру, слушать нескончаемые жалобы о здоровье, остальном в кухне, за чашкой чая. Андрей сразу сказал возлюбленной: никаких бабских разговоров, грядок и остального барахла не будет, он в гневе страшен, особенно если доведет бабка какая–нибудь. Пожилых терпеть с детства не мог – со времен, когда те оскорбляли его мать на улицах, когда братья были совсем маленькими. Они с Тором также не уступали места им в транспорте. Зная нрав старух. Этайн поддержала жениха, матери обьявила:  еще один вопрос о детях – и с родительницей навеки попрощается. Мать уже в открытую стала спрашивать, не беременна ли женщина, когда же случится. Работница Инквизиции  устроила ей нехилый скандал, заявив: нечего лезть в трусы проверять, чего творится, есть ребенок, или нет. Постсоветское поколение ответ нехило покоробил: надо же, устои родителей, детей рухнули! Дочь посмела ослушаться, вот бесстыжая! Выслушивать гневные триады старшего поколения дочери не хотелось.
     - Наша жизнь – не твоя, поняла? Я не маленькая, сама решу, с кем спать, от кого рожать, без ваших советов! – И бросила трубку.
     Несостоявшуюся тещу хоть было жаль, но особа оказалась невоспитанная, о чем выше говорилось. Получила старая клуша за свое поведение сполна, похоронив единственную кровиночку, работающую в ФСБ. Типа там. Ингилэйв вспоминал голос любимой, запах ее кожи, прикосновения, ласку, заботу… все встало колом в голове. Принося нехилые мучения. По щекам катились слезы, затекая в уши, щекоча шею. Время остановилось. Ничего впереди не виделось – одна пропасть черноты, куда можно падать бесконечно.  Может быть, оттуда вытащит Светлого лишь брат. Для него Тьма – обычная стихия. 
     Вдобавок, перед Властелином Тьмы стало очень стыдно. Он ведь желал сделать, как лучше. Действительно, приехали бы, помылись, легли спать, потом – праздновали. Хотя кто его знает, Темного. У них с Лэйвом вкусы, по сути, насчет женщин одинаковые. А если бы он запал? Тогда как быть? Тогда сама бы выбрала, с кем быть, или ушла от обоих, лишь бы никого не кошмарить.
     - Я люблю тебя, Этайн. Ты навечно останешься в моем сердце, памяти. Милая… Не зря бились у брата бутылки, не зря. Мы не поехали. Вот, расплата за игнор. И ты прости меня, Тор. За нелепость. 
     Так прошел день. Быстро, медленно одновременно. Дважды Аренский отказывался от обеда, несмотря на просьбы матери. Аппетит ушел: нервный срыв дал о себе знать. Поздно вечером Властелин открыл ноутбук, пролистал дорогие сердцу фотографии. Страшное горе не давало вздохнуть спокойно. Постучал отец, сообщил новость:
     - Звонил Торстейн. Он достал тварь, организовавшую теракт. Тварь сдохла. Как ты?
     - Хоть на этом ему благодарность. Я никак. Представь, не стало Тильсирвэ. Вот я сейчас в таком состоянии. Спать не хочу. Дня три на работу не выйду. Не могу! – Он снова залился слезами.
     - Никто не знал, что так случится, сынок. Боль пройдет. Поверь. Я понимаю! Сам терял  детей, любимых за свою долгую жизнь. Когда двести пятьдесят лет назад погибла Тильсирвэ - ты знаешь историю семьи, - тогда она, конечно, находилась в другом теле,  звали Настя, - чуть в петлю не сунулся, кинулся на съедение волкам в лесу. Но остался жив.
     - Отец, у меня так будет? Она вернется в новом теле? – Спросил Светлый безразлично.
     - Даже не знаю. Но, подумай сам: мы бы тещу ту не переварили, не приняли. Вы бы с Этайн жили хоть тут, вдвоем, размножались. Хоть через век, хоть через два раздался бы  детский крик. Но не сразу после свадьбы. Случайных смертей не бывает. Как случайных беременностей.
     Ингилэйв развернулся к отцу, спокойно спросил:
     - Отец, а если Торстейн кого найдет, начнет знакомить, вы пустите избранницу в дом? Нельзя же. Он Темный, мы все - Светлые. Он звонил перед трагедией, очень обиделся на нас всех, когда я сообщил о женитьбе. Сказал – он отрезанный ломоть, раз даже друга нельзя привести. Что лишний в семье, вот и ушел. Мы ведь не виноваты, что Темный. И тем более, мой брат. Тоже имеет право на счастье.
     Энрике упал кусок льда в желудок. А правда, некрасиво получится. Одно дело - детям запрещать водить домой, взрослому мужчине – нет. Внизу на столе разрезали второй пирог изгоя семьи – с ягодами.
     - Он зря обиделся. Я Темных женщин видел, очень коварны. Не советую с ними связываться. А Светлую, врагиню, искать не начнет. Это был бы парадокс: Властелин Тьмы и Волшебница. Резонанс Сил чудовищный. Если знакомить - только у себя в коттедже или квартире. Лишь бы деревенскую не притащил: бабье с села ненавижу. Свиньи и то умнее, на самом деле. Поражаюсь, как ему не тошно с ними спать… - Так ответил отец, поглядев на родного сына с пониманием, сунув руки в карманы. На Гвелде  простые синие джинсы, фиолетовые тапки, вязаный женой темно–зеленый свитер без рисунков. – Я уже помянул на капище Этайн. Пусть ее дух займет хорошее место в Мире Мертвых. Тьма и Свет пусть проводят в Вальхаллу.
     Архимаг, стоящий возле открытой двери, подошел к сыну, крепко обнял его.
     - Лучше бы я вас обоих в выходные на работу вызвал! Без оружия попасть в говно! Ты все правильно сделал, Ингилэйв: плюнул на Устав. Торстейн в Сирии устроит кромешную мясорубку за вас. Я не знаю, чего именно там собрался делать в этом случае. Сказал,  прилетит через неделю. Наверное, страну с землей сравняет. Он в бешенстве. Только не плачь.
     - Я не плачу… - Прошептал Властелин Времени, уронив слезы на пол. – Наверное, я еще очень глуп, неопытен, раз не просчитал все. Раз так вышло. Окажись я рядом на двадцать секунд раньше тех выстрелов - лежали бы ваххабиты трупами, а не любимая! Магией бы кишки через глотку вытащил, затянул вокруг шеи, повесив на люстре! Еще  косичку бы заплел из кишечника!
     - Пошел бы с вами я… там бы трупы сразу повалились, выродков. Если б ударил магической дугой - нашинковал, на стейки! Правда, людям пришлось тогда память стирать. Нельзя обманывать жизнь. Все идет так, как надо. Как должно. Мы всего лишь не знаем будущего. Время ответит на все вопросы.
     - Отец… - Сын еще крепче обнял родителя. – Неужели всегда Светлые так страдают? Неужели идут по дорогам смертей, потерь во всех сферах?! Или я настолько молод, чтобы понять простые вещи?
     - Тебе всего девятнадцать лет. Мне – гораздо больше. Все мы взрослеем понемногу. Смерть либо испытывает нас, либо убирает лишнее из жизни. Знаешь, Квелт разложил Таро. Все наладится, но не сейчас. Глупостей не делай. Я многое видел, такое, отчего другие бы повесились, или сошли с ума. Дрался с тварями, описываемыми лишь в древних книгах, сжирающих целую армию. В одиночку бился, убивал их. Да, нелегко даже Архимагом становиться. Поверь, есть аспекты в магии, недоступные даже мне. Вспомни, что можешь, Ингилэйв, что не умею я. Я не могу пробиться в Мир Мертвых и во Время.
     - Только причем Мир Мертвых и я? – Недоумевал сын.
     - Не причем. Как пример. Ложись спать, а то с утра даже чая не желаешь выпить.
     - Лучше бы выпить крови с медом, отдаться ей… и…
     Отец коснулся лба сына пальцами, как бы смахивая челку, смотря в глаза, и Лэйв почувствовал, как отключается сознание, обмякает тело. Ноги подкосились, сознание провалилось в глубокий сон. Гвелд улыбнулся, подхватив сына, чтобы тот не упал на пол.
     - Спи. Все наладится. Ответы придут. Придет та, с кем шагнешь в свадебную залу.  Потом. Будет та, кому отдашь невинность, как подарок. Будет та, кто понесет под сердцем твое дитя… Будет та, которая увидит не красоту внешнюю.
     Луна поднималась над деревьями, медленно, верно. Полная. Наблюдая за горем в доме. Освещая своим мертвым, серебристым светом чердак. За шкафом проглядывалась картина – портрет Карины, его пора бы давно сжечь, за ненадобностью. Энрике осторожно достал его, поморщился.
     - Благодарю тебя за все, Этайн. Прощай. Благодарю за то, что работала у нас, указала мне важное. Насчет сына. – Прошептав едва слышно, спустился вниз, прикрыв за собой дверь. На столе Инги и в кухне, в зале стояли стаканы с водой, накрытые хлебом. 

                25
                ВТОРАЯ ВОЛНА ДУРИ
     Ингилэйв стоял у друга в коммунальной квартире, обхватив руками голову. Ничего больше не осталось. Забыт телескоп, радующий прекрасными изображениями, даже на гитаре не хотелось играть, разве что похоронный марш. Что Властелин Времени и делал, раздражая всех в доме. Энрике много раз просил – прекращай, невозможно вернуть Диаль. Вся семья скорбела по погибшей. Даже Торстейн съездил на могилу, положил цветы в знак уважения. С фото на него смотрела красивая женщина, зрелая психологически, умевшая при жизни все. В бежевом пиджаке, белой блузке, с кулоном, подаренным Лэйвом. Красивая… Властелин Тьмы опустил голову. Молодец, отец! Подогнал Светлому  подставного – точнее, подставную, к тому же достойную кандидатку в жены. Тот крючок проглотил, забыв о Карине. Начав упираться всеми конечностями: кого–то любит. Но непонятно, чего за даму. Вот. Могила осталась от нее. Первая настоящая любовь.
     - Мне бы такую жену… - Сказал с горечью Торстейн, уронив слезу. – Меня никто работать в Инквизицию не пустит вовсе. Сожрут, с потрохами и говном, за одну принадлежность. Хотя. Заиметь своих ребят было бы неплохо в структурах. Хотя, о чем  я? У меня своих парней хватает. Бедный брат! Мог быть счастлив, жениться. Теперь - куда спешить? Поезд ушел. Не вернуть тебя, Диаль. Таких мало в нашем Мире. Чистых, прекрасных. Но они одиноки. Как полярная звезда над Северным полюсом. Мужики сих  девушек в современной России не ценят. Им подавай оторв. Значит, пошел налево, братец. Молодец.
     Властелин Тьмы прикусил костяшки пальцев, обошел могилу. Памятник из белого мрамора с вмонтированной туда большой фотографией подобрали хорошо. На могиле лежал венок с черной лентой, белой краской напечатано в похоронном бюро: «С любовью от семьи Аренских». Ага, значит, Темный тоже не забыт. Хорошо. Выбитые умелым мастером розы на памятнике радовали глаз. Значит, хорошая была работница при жизни. Не шваль полюбил Властелин Времени.
     Старший принялся думать поначалу, как Светлому помочь. Сидел в библиотеке Темных неделю, перерывая кучу литературы, чтобы вернуть достойную женщину в Мир Живых. Нашел лишь одно: дух придет, но станет метаться, между двумя Мирами. Не находя покоя. Либо как призрак, либо воочию, словно при жизни. Как плоть обрести? Принести жертву для этого? Да. Девицу на капище. Нет, совсем не то. Действия обидят брата. Или отворот от Карины сделать? Вот, уже лучше. Пометается ****ежка, и отвалится. Порчу на Смерть? Более весомый вариант. На кладбище, на куриной крови или мясе, с фотографией. Тор слышал о способе: некоторые мамаши мамкиных сынков пытались так сводить в могилу ненавистных невесток, вернув себе сына. Им все, как правило, возвращалось бумерангом. Если Тор сделает сие на Карину, та точно уйдет восвояси, не солоно хлебавши. Тогда ее убьют чурки, не пройдет недели.
    Торстейн при свете свечей, энергосберегающих ламп, листал пожелтевшие от времени страницы. Некоторым книгам лет пятьсот, и более. Попался «Молот Ведьм», от которого сын Энрике, мягко говоря, шарахнулся. Вспомнил рассказы отца, как тот поехавших башней людишек, отправляющих на костры женщин, уничтожал. Попались карты Таро, довольно старые, на них можно читать будущее. Разложив их, Властелин понял: невозможно физически вернуть Этайн вообще. Никаким образом. Лишь астральный дух станет бродить либо по Инквизиции, либо родительскому дому Ингилэйва. В некотором роде старший сын умел пользоваться Таро. Не как профессионал. С детства ему отменно удавались Черная Магия, Магия Крови, Смерти. Мог также параллельно чувствовать опасность для своих близких, никогда не ошибался. А потом ему приснился Балор, и запретил возвращать возлюбленную брата в Мир Живых. Спросил также сын Энрике, чего делать с Кариной. Почему так брат на нее запал, в день поминовения мертвых. Боги ответили: не в то время, не в то место пришли, если бы не бар с бухлом, то Властелин Времени бы сейчас был женат на Диаль. Фрейр, Фрейя, остальные пророчили паре прекрасное будущее, детей, абсолютное счастье. Напомнив: и для Тора есть любовь припасенная. Проснувшись в расстроенном состоянии, старший сын выпил холодной воды со льдом, еще раз съездил на инквизиторское кладбище, и больше там не появлялся. Понятное дело,  никому ничего не сказал.
     А тем временем, как специально, известно какая дрянь принялась писать в личку Светлому, умоляя встретиться. Поначалу он ее послал, достаточно крепко. Напомнив случай с полуголыми фотографиями. И сообщил о любви к другой. Понятное дело, новость отвергнутой девке не понравилась. ****ь закатила ему по голосовым сообщениям настоящую истерику, обсирая Диаль на все лады, называя ее деревенской клушей. Чтобы опустить еще больше Карину, Инги скинул фотографию погибшей. Тут у сучки случился полный разрыв пукана, и она, ненавидя все и всех, прокляла соперницу.
     - Если еще раз пасть свою откроешь, насчет той женщины, которая старше тебя на десять лет, - убью, тварь! Сколько раз тебе звонил, а не отвечала?! Сколько раз просил нормальные отношения - тебе было насрать! Потому и удалил законченную суку из друзей, чтоб больше не вспоминать! Деньги, секс любишь, а не меня! Вот теперь смотри на фотографию, сравнивай себя с моей невестой, какой надо быть, а не ходить полуголой! Даже если лето, осень ранняя на дворе! Кстати говоря, у невесты о тебе, шалава, тоже спрашивал! Мне многое рассказали… Деревенская клуша, говоришь? Ухоженность настоящая, а не современный шлак - деревенская клушесть? – Так выдал Лэйв сволочи в голосовых сообщениях. – Итак, чего от меня надо теперь? Отвечай!
     Сначала повисла тишина. Стало ясно: психует. Понятное дело, хочет удержать парня. Молодая ****ь, ее давно пора убить. Потом, через пару часов, когда друг принес пакет с пивом, едой, принялся на кухне готовить, жаря то ли картошку, то ли лапшу с мясом, зеленью, стручками и тмином, состоялся разговор.
     - То есть, у тебя есть невеста? – Спросил Игорь. – Так круто же! Хотя, зачем жениться? Можно жить вместе, ведь всего лишь штамп.
     Ингилэйв раздраженно развернулся к нему, поставив кружку с пивом на стол:
     - А если бы ты любил ее по–настоящему? Если бы женщина сразу понравилась, была одинока, несчастна, потеряла надежду в жизни? – В голосе Властелина Времени слышалась скорбь. Глаза смотрели с укором.
     Игорь улыбнулся:
     - Ну, я бы с ней сразу переспал. Сейчас так все нормальные люди делают. Проверяют, какой человек в постели.
     - Допустим. Допустим, переспал. Дальше? Для меня дико тащить в постель женщину на первом свидании. Так только уроды делают. Сразу, не узнав человека как следует, трахают. – Прихлебнул темного пива, зажевал соленой рыбой с луком. Хотелось товарища послать и больше не приходить.
     Переворачивая еду на сковородке, улыбаясь, поправив кепку, собеседник весело сказал:
     - А потом бы посмотрели! Годится для отношений по результатам, или останется  другом. Относиться буду к ней точно так же, как до секса.
     У сына Гвелда упало сердце.
     - Либо я дебил и что–то со мной не так, либо передо мной чудовище… То есть как мясо поиметь, и выкинуть?
     - Ты живешь старыми порядками, советской да постсоветской моралью. Она очень мешает жить так, как надо! Но хоть женщину нормальную себе нашел. Познакомь. Посидим, побухаем.
     Это Инквизитора разозлило. Он шарахнул кулаком по столу, так, - стакан аж подпрыгнул:
     - То есть, я круглый идиот, раз сижу у тебя на кухне, пью пиво с горя, пытаясь хоть как–то прийти в себя, а ты мне заливаешь про интим сразу?! Хорош друг, нечего сказать! Почему я должен вас знакомить? Это моя женщина. Теперь буду ходить к ней только по воскресеньям. Или после учебы. – Лэйв кулаком вытер слезы с глаз.
     Игорь выключил газ, поставил еду тушиться до готовности в собственном соку. Хлопнул студента по плечу. Да уж. Разные нравы, разные понятия, от того проблемы начинаются в общении. Сейчас лето, учебы нет. Есть Интернет, можно спокойно гулять,  кататься на гироскутерах, великах, роликах. Не понимал, с чего на Карину понеслась  агрессия, если она выглядит, как ****ь. Послал бы, все. Но почему–то отвечает. Зачем, если из друзей сам удалил?
     - А почему плачешь? Хватит злость вымещать! Ты не идиот, а другой человек. Я живу в другом ритме. Еще в двадцатом году, нет, раньше - все отказались от морали, старых принципов: встречаться, через полгода ночевать. Скучно, пресно. Нужно брать от жизни все. Понимаешь? Иначе со своими установками в жизни пропадешь! Никто не будет понимать, люди станут смеяться, крутя пальцем у виска.
     Питерская кухня, маленькая и грязная, не внушала доверия. По полу ползали тараканы,  валялись окурки сигарет. Спичечные коробки на полке рядами громоздились друг к другу. На столе стоял чай не первой свежести, от жары прокисший. С раздражением подойдя к раковине, Инги вылил это дерьмо, взял губку для мытья, принялся отмывать все грязное на столе. Игорь подивился порыву.
     - Да как ты вообще живешь, в таком свинарнике?! Здесь пепел уже месяц с пола как не убирали! Я не педант, но так нельзя, блин! – Звон тарелок, ложек оживил кухню. – Еще скажи: жрешь из одной тарелки месяц!
     - Что ты бы делал на моем месте, если бы соседи пили, почти каждый день? Сейчас на пару дней куда–то свалили, на рыбалку вроде, можно хоть нормальную еду приготовить.   
     - Ты месяц почти меня не видел, как я бухал в дерьмо! После похорон. Помнишь теракт в картинной галерее? Когда ублюдки чуть не устроили второй «Норд Ост»? Я там был, все видел. Кромешный ужас. Хорошо, я привык к таким видам – крови, трупам, остальному.
     Хмель у хозяина вылетел сразу. Он круглыми глазами поглядел на однокурсника.
     - Чего–чего?! Был?! На этой злополучной выставке?! Да там погибло человек двести тридцать вроде, если судить по информации! Не сорок, как говорили сначала, а именно столько! Нагрянули туда ОМОН, полиция, и еще какие–то там ребята мутные, в плащах с автоматами. Никогда таких не видел. Новое подразделение наверное! Говорят, порешили всех козлов. Потом один псих поехал в Сирию, достал там тех террористов, взявших на себя ответственность за теракт, и залил их бетоном. После устроил там нехилый геноцид. И правильно сделал. Зовут его теперь Русский  Зверь. Вот это понимаю, так разобраться с ИГИЛом! А не терпеть десятилетиями и прощать! А то, помню, в Сирии один герой блин самолет направил на тех же боевиков, взорвался, и ему сразу – Герой РФ указом Президента! Жена с двумя–тремя детьми на руках осталась одна, без средств к существованию, бл… То есть, в России оставить сиротами детей, жену вдовой – героизм высшей марки… - Игорь поднял глаза к потолку, покрутил пальцем у виска. – А тот, кто устроил натуральную жесть в Сирии… молодец, я скажу. Блондин, как ты, ходит во всем черном. Наверное приходили его ребята в плащах. Но не видел раньше, никогда, подобной формы! Как в старых аниме–мультах, на артах. Плащи черно–синие, волосы длинные, парни без масок, беловолосые в большинстве. По новостям сказали, показали записи с камер наблюдения: эти ребята изрешетили сразу все чмо. А один устроил вообще чудеса. Преобразился, как в японских мультах почти! С него вся бойня началась ответная!  Наверное, по одной причине: Россия стала православной. Люди рассказывали, как на глазах он молитву сказал, все. Еще на рукавах неизвестных воинов герб. Люди, походу, нехило помолились перед Смертью.
     Ингилэйв хохотнул, довольно:
     - Ну–ну, еще ангелов туда припиши – пришли, крыльями замахали, все сразу утихло, а  головорезы сказали: «Извините», и свалили, поклонившись, сказав, будто больше не станут с поясами шахидов врываться в здания! Так вот, мы с невестой туда пошли, полюбоваться на произведения искусства. И она погибла. Умерла, у меня на руках! Теперь я убит горем, пью, чтобы заглушить всю боль потери. Расстреляли мрази мою Этайн в упор, три выстрела, добили ножами. Еще говоришь, чтобы я трахал, сразу?! Нет, благодарю.
     - Этайн? Ее так звали? Она русская? Прости, не знал… - Друг опустил голову. – Я думал, ты с Кариной до сих пор.
     Лэйв аккуратно расставлял чистую посуду, вытирал стол. Достал из туалета веник, от которого почти ничего не осталось, подмел полы. Уборка заняла примерно час с лишним. Из комнаты друга вынес весь мусор: бутылки, банки из–под томатной пасты, пакеты от дошираков. Теперь можно спокойно есть.
     - Моя любимая погибла. Я буду ездить на могилу. Похоронили всей семьей. Подавали день назад до гибели заявление в ЗАГС, вот так получилось. Брат еще звонил, звал в гости, говорил – сидите дома! Но нам, блин, счастье ударило в голову. Никто же не знал, что случится этот сраный теракт! Никто же не предупреждает, ну порой СОБР ловит террористов с Казахстана, Сирии, Узбекистана, Таджикистана, Киргизстана ублюдков, изымают запрещенную литературу, оружие, бомбы самодельные. Плюс сюда приезжают уже завербованные суки. И начинаются погромы, по стране. – Инги наложил себе в тарелку корейской лапши с мясом, добавил туда картошки. Полил обильно соусом,  отправил в рот. Вкусно. Запил пивом.
     Теперь Игорь сидел, как в воду опущенный. Некрасиво вышло.
     - Я реально не знал! Прости. Ты ничего не говорил. Красивая была?
     - Гораздо лучше, чем Карина! Прилично одевалась. Встречались мы с Этайн – русской кстати – несколько месяцев. Я сравнил, подумал, сделал ей предложение. А та шаболда пусть шляется, где хочет!
     - Ого. Долго же ты терпел тварь. Сразу послать слабо?
     - Я раньше думал: она исправится, перестанет врать, динамить. Думал – любовь ее изменит.
     - Нет. Не меняются. Вы еще не спали наверное.
     - Не спали.
     - А с новой? Получилось в постели?
     - На этот вопрос я не буду отвечать, Игорь. Глубоко личное.
     Хозяин бросил пустую баклашку «Крепкого», спросил, вытерев губы:
     - Тогда на кой х… пишешь Карине, раз по сути ее послал? Раз не любишь больше? Раз устал от закидонов?
     Инги вздохнул.
     - Хочу, чтобы также мучилась теперь, как она. Пусть почувствует, каково чувствовать себя отодвинутой! Я терпел ее долго. Ха! Тоже заглохла, пока встречался с Диаль.  Наверное, записывала в блокнот мальчиков!
     - Никто этого не знает, бро. Может есть, а может нет. Теперь-то чего будешь с ней делать? Чем больше станешь писать, тем больше полезет, лишь бы вернуть.
     - Вот и я не знаю. – Пиво вновь полилось в кружки. – Где она, с кем она и почему. Чувства, которые у меня когда–то возникли, умерли. Чтобы их вернуть обратно, надо очень, очень постараться. Понаблюдаю. Буду отвечать на звонки, смеяться также. Погляжу, как запляшет.
     - Прости меня, Андрей Аренский, но то - бред бредом. Раз уж ей начал строчить, значит остался в сердце след. Дальше тебе решать, надо все, или нет. Я б послал нахрен, и забыл. Ах да, ни с кем, до нее, не встречался. Запал на сиськи, жопу.
     - Чтобы хотя бы дружить со мной, надо смыть все дерьмо с себя, под названием «косметика», одеться прилично, отвечать на звонки вовремя. Вот мои условия, причем железные. Пока будет одеваться, как ****ь, отношений не предвидится! Итак убит горем… Помню, она мне ляпнула, чтобы подкачался, загорел в солярии, выкрасил волосы в радужный цвет, да одевался, как стиляга. Я пидор что ли, чтоб краситься? Еще серьги хотела мне в уши вдеть. Я себя не на помойке нашел, чтобы себя перекраивать!
     Тут же раздался звонок. Похоже, кто–то нехило икал.
     - Слушаю. Чего тебе опять надо, шалава? – Лэйв спросил довольно жестко.
     - Че там за невеста появилась? Я этой дряни глаза выцарапаю! – Так начала было шлюшка. 
     - Быстро заткнулась, и засунула свой язычок в жопу! Раньше надо было думать, Каринка. А не игнорить мои звонки, просьбы ню прислать. Теперь опомнилась, соскучилась! Че надо?!
     - Я все равно лучше нее, и…
     Дальше Властелин отложил телефон, продолжил есть дальше. Игорь смотрел вытаращенными глазами на этот цирк. Другой бы послал сразу, закинув в черный список.
     - Андрей, не бросай трубку! Мы должны обо всем поговорить! Я правда, не могла встречаться, никак! На работе аврал! 
     - С чего я должен разговаривать? Сидишь по ночам вконтакте, ничего не пишешь, а теперь – не бросай трубочку, иди сюда… Отмой свою косметику, оденься прилично, тогда поговорим. Готова? Чтоб меня не корежило, от одного вида? Все сейчас как в приколах в Сети – «В Саратове умерла муха, над причиной смерти работают криминалисты. Поеду туда, посмотрю, че там с мухой». Может, пойму чего–нибудь в жизни. Для тебя отмыть все говно, с морды, равносильно голову себе отрезать, добровольно. Посиди, подумай над своим поведением, а после поговорим! На крайняк, друзьями будем, и то с большой натяжкой, Карина. Трахаться буду с нормальной женщиной, а не с тобой!
     - Но… она же старомодная! И старая!
     - Кто старая?! Она?! Вот ты попалась, сучка драная, старая блин! Прилично одетая! Ясно? – Он хищно усмехнулся, прищурив глаза. Издеваться над бывшей нравилось, даже очень.
     - Мы же живем не в мусульманской стране, любимый! Нельзя так жестко ставить условия, сейчас двадцать первый век! Надо добрее быть к людям. Понимаешь?
     - Чего–чего–чего ляпнула? Любимый? Когда я звал – молчала, придумывала всякие отмазы. Теперь, когда у меня появилась  нормальная  женщина, то врубилась, как всегда  бывает, женская интуиция. Хочешь много денег – ищи нормальную работу, поняла? Я тебе не миллионер! Первая любовь – конечно, прекрасно, рано или поздно она остывает. Поскольку кругом есть окружающий мир. Мне жалко. Потраченное время. У меня есть мой брат – вот дуй туда, он как раз ****ежек обожает, лайкал полуголые фотографии… Хе! Я то по сравнению с ним шлак позорный, хожу во всем светлом, одеваюсь как бичара.   
     Его разобрал смех.
     - У тебя там кто–то погиб. Информация на Стене. Родственница вроде. Мои соболезнования.
     - Да, погиб. Чего тебе до этого? Моя жизнь. Сейчас в горе сижу страшном, ты поливаешь грязью тех, кто мне дорог! Даже не спросила, как я там, что произошло, как буду дальше жить. Пофигу, наверное. Давай у тебя мать умрет, или еще кто, а я буду орать чего–то прикольное, чтобы свой невроз выпустить! Приятно, правда?
     Дура положила сигарету в пепельницу, стала думать, как вернуть себе парня. Косметику надо смыть, надеть шмотки, кои бы понравились. Лишь бы не стало той бабенки, в невестах. А по-тихому можно вести старую жизнь. Все равно, ни о чем не узнает.
     - Хорошо, я согласна на условия. Не ори так!
     - Да неужели? Не верю! Не поверю, будто расстанешься со своей старой жизнью ради меня. Если не выйдет ничего с невестой. Настолько боишься потерять красивую брошку!  У меня ж даже денег нету!
     Игорь пил пиво дальше. Такого троллинга он не ожидал. Так шикарно послать дрянь… при этом выть от горя, не подавать вида! А послал ли? Раз поднял трубку, не забанил? Только бы с горя слабину не дал, и не вернулся к ней! Даже если начнет одеваться, как следует. Глупец! Лэйв издевался дальше, хихикая, попивая пиво, поступая  с бывшей так,  как она с ним. Издеваясь самым классическим образом. Ведь подобных обломов сука  раньше не знала. Теперь мечтала о Торстейне, дышала им. Бешено ревнуя к другим девушкам, женщинам. Поскольку считала себя самой лучшей, красивой. Несмотря на слова Властелина Тьмы: «буду иметь остальных», не одну ее. Очень скоро настанет развязка, не в пользу девки.
     В конце концов, Карина пришла на встречу с Ингилэйвом. Без косметики,  вызывающего наряда. Через пару недель – и принялась плакаться, стоя на коленях в парадной. Лишь бы простил. Тот весьма удивился, увидев перед собой обычную девицу, лишь волосы остались накрашенные. Возле корней виделся натуральный цвет – черный. Дрянь покрасила космы в каштановый, лишь бы похвастаться перед всеми.
     Лэйв наслаждался. Упала перед ним ниц, в квартире Игоря! Поскольку тому стало интересно, как предательница станет раскаиваться в содеянном. Предложил поиграть в игру. Если не придет – он ее с ребятами изнасилует. Явилась любовница Торстейна, изображая из себя саму невинность.
     - У него погиб близкий человек, ты все по клубам шляешься, сука! – Игорь с порога отвесил ей нехилую пощечину, ****ь упала на бетонный пол. -  Хочешь, я позову ребят с института? И поглядим, как все огрехи отработаешь, стоя на коленях, вымаливая у Андрея прощение! Почему не поднимала трубку?! – Он взял ее за грудки, поглядел в глаза, забрав телефон. – Мы сейчас поглядим, кому там писала, встречи забивала! Проверим ее на профпригодность, пусть покажет себя в деле, раз носит настолько боевой раскрас.  Сначала поглядим, чего с собой притащила.
     С этими словами он схватил сумочку гостьи, кинул Ингилэйву, тот на все с ухмылкой смотрел, опершись рукой о дверной косяк, жуя спичку.
     - А ведь действительно, с кем там общалась, пока я учился? Почему не отвечала? Почему мой брат ее лайкает? Мне любопытно. Вдруг там любовь?
     С хищным взглядом юноша вытряс содержимое на пол. Полетели презервативы, косметика, карандаши для подвода теней, два телефона. Второй вызвал любопытство, так как оказался дорогим.
     - Откуда это взялось, милочка? Насосала, надрочила кому? Я больше не буду настолько  добрым. Пережил многое, теперь мне мало внешнего вида! Сейчас мы начнем девочку поить, а после сфоткается для меня голенькой. Я ж давно ню просил… проще летом снега допроситься, чем у нее! Ведь так просто! Навела на себя в ванной трубочку, отправила… Ну, что молчишь?! Где была, тварь?! Откуда презервативы?! Изменяла?! Лучше б подохла в день теракта, чем другие люди!
     Девка заныла, жалобно, с надрывом, скривив губы, сморщив гримасу.
     - Я не знаю, я была бухая. С подругами пили в клубе… они мою сумку взяли, чтобы зеркальце достать. Дальше ничего не помню. Правда! Не бейте меня!
     Игорь свистнул. Вот так номер! Так спалиться.
     - Андрей, а она нам принесла презервативы, на двоих. Реально, пора ребят звать. Пусть показывает себя, во всей красе. Стесняшка хренова!
     - Мне интересно, какое в телефоне содержимое. Сто процентов там голышом отправляла кому–то фоточки, не мне. А я ревнивый! Я–то не отправляю никому откровенные снимки, даже из душа. Так–так, телефон не включается один… зарядки к нему нет. Все равно узнаю, если захочу. Второй почти разряжен, Интернет туда не врубить. Если не разрою то, чего следует, трубки получишь назад. Вот так сотовый! Ты глянь! Поглядеть бы переписки, или выкинуть шаболду на первый этаж? За всю мою боль?
     В доме на последнем этаже никто, кроме квартирантов коммуналки, не жил давно. Он предназначался под снос. Скоро всех окончательно расселят. Орать, звать на помощь без толку.
     Карина стояла на коленях ни жива, ни мертва, понимая: настал конец. Презервативы  купила вчера, побаловалась с новым другом – в задницу. Поскольку хотела будущему мужу – Тору – преподнести себя, как бриллиант. Насочиняв себе королевскую жизнь. А остальные из всей коробки остались лежать. Дорогущий сотовый Ингилэйв вертел в руках, прикидывая, за сколько тысяч рублей куплен. Покачал головой.
     - Нехилые у тебя запросы, дорогая… А я то думал – не хватает на что денег? Презики при этом в сумке. О чем там общаешься с моим братом в переписках?! Чего он лайкает фотографии? Почему?! Хорошо, пролайкаю его шкур вконтакте. Погляжу на реакцию. Хватит быть добрым, пора честь знать. Или? Мы же братья, чего там скрывать?
     Игорь круглыми глазами поглядел на друга. Настолько злым он его еще не видел. Но также, поразился и другому факту. Андрей стоял в дверном проеме, опершись спиной о косяк. Думая, чего бы еще сказать стерве.
     - Только не надо ее мне, ладно?
     - Она сама сейчас начнет выбирать, кто лучше из нас. Тебя в кадр не буду ставить. Только ее. Обнаженной, ну или в одних трусиках. А то задолбало все, честно. Пиво да пиво. Или пусть приберется в квартире. Будь хозяйкой. Я так по пирогам соскучился!
     Понажимав на трубку, поняв, - так и не включится, - швырнул ее на первый этаж, со всего маху. Девка пронзительно завизжала. Все. Втащил за шиворот в квартиру, собрав  содержимое с косметички. Прижав лицом к стене.
     - Откуда презервативы?!
     - Не мое! – Оправдывалась обманщица.
     - Как так – не твое? – Сощурил глаза Светлый. – Выпало же из твоей, этой не знаю чего. Эх, еще накурилась. А я просил – не курить при мне! Пришла вроде в нормальном виде, но правила все равно нарушены. Раз пришла с компроматом на себя, покажи, чего умеешь! Мне, другу. А то на курсе все смеются. Не дети вроде. Еще: я нашел тебе, милая, вторую работу. Будешь полы мыть в конторе. Хватит сидеть у меня на шее! Я–то посчитал – мир, будет все, как всегда. Но нет.
     Он ударил со всего маха по лицу нахалку. Схватил за горло.
     - Отвечай: станешь врать дальше, или все честно? Мы одногодки, я буду со своей невестой спокойно свадьбу играть! А дальше вали, куда угодно! Задолбала писать всем, где я! Звонить по всем номерам! Откуда резинки взяла?!
     Спокойно швырнул шлюху в комнату, оттуда раздались пронзительные крики. Ингилэйв озверел по–полной от обиды, решил выместить все отчаяние. Избив мразь в кровь, предупредив о неприятностях, Властелин Времени тихо прошептал:
     - Мы поговорили, встретились, и чтобы больше не манерничала. Или ничего не получишь. Нашли в баре – в бар отведем обратно. Теперь выпей с нами.
     Прошли на кухню, где заставили несчастную петь все песни, какие знает, подливали спиртного ей больше и больше. Издеваясь самым наглым образом. А уже под ночь, выставили вон. Через тридцать минут продолжали пить в кухне. Дальше сын Энрике с другом вышли проводить недоженщину на остановку. Та быстро села в транспорт. После, когда автобус тронулся, проводил взглядом, достал из кармана брюк пачку купюр.
     - Вот тебе деньги. Благодарю за помощь. – Блондин с голубыми глазами улыбнулся.
     Игорь изумленно рассматривал сто тысяч рублей в руках.
     - Откуда… откуда у тебя, Андрей, громадные деньги?! Все за то, чтобы узнать  истинные намерения на тебя у швали?!
     - Да. Теперь пошли курить. Я его брат. Игорь Аренский.
     - Как… Как так?!
     - Сколько раз я встречался с дрянью под видом брата… та даже подвоха не заметила. Дурында и ко мне лезет, влюблена по уши в одну внешность. Достала, знаешь ли. У него  погибла невеста, теперь не знает, куда деть себя. Прикрываю. Но молчи! Иначе весь мой план рухнет. Попросил поговорить за меня с этой, не знаю кем. На самом деле там кромешная каша в переписках – ужас. Телефон, который я выкинул на первый этаж в пролет – куплен на МОИ деньги. Все равно когда-нибудь отработает.
     Набрал Светлого, произнес:
     - Не верь ей. Много интересного было. Не заметила, что пришел не ты. Похоже, много чего скрыла от нас обоих. Только что выкинул в подъезд. Кстати, когда звонил насчет встречи, там кто–то хорошо гулял. Слышны были мужские голоса, предлагала прийти всей компанией. Выпить. В сумочке нашел презервативы. Думай, чего хочешь. Откуда они, для чего, почему? Точно не чтобы на зонтик напяливать, если чехла нету. Ушла избитая. Приходи, если хочешь. Мы ждем тебя.
     - Ладно… Еду.

     Торстейн хищно ухмыльнулся, когда Карина села в автобус. Ни о чем не догадалась,  трюк, как всегда, удавался. Хотя непривычно носить светлые вещи, копировать его поведение в который раз. Темный снял очки, потер руки довольно.
     - Ты и попала наглухо, девочка… Решила, будто я Ингилэйв. Не говоря уже о сем: я перепрошил его телефон так, - звонки порой к нему переправляются на мой телефон,  голоса у нас почти одинаковые! Ничего не стоит скопировать. Какая же ты тварь, сучка! Решила поиметь обоих. Лэйв для Карины – кусок говна по ее мнению. Его не уберешь, не накроешь. Вызывает банальное раздражение, жалость, желание, чтобы провалился подальше.
   
                26
                РОДИТЕЛИ И ДЕТИ. НАМЕКИ НА ПЛОХОЕ
                ЧТО БЫ БЫЛО, ЕСЛИ БЫ ЛЭЙВ СТАЛ ТЕМНЫМ
     Прошло некоторое время. Энрике сидел на веранде, обхватив руками голову. Начались нехилые проблемы: сын приведет в дом свою первую любовь. Помирились, блин, с долгих разговоров, все возобновили. Вернулся, дурень, с горя. С отчаяния. Вот нахрена?! Знакомить. Если так, значит намерения достаточно серьезные. Пробив давно по базе ее инициалы, дату рождения, родителей, остальных, о чем уже говорилось, еще обсудив то видео в костюме с Тором, глава семейства не мог найти себе места. До сих пор. Еще придется ломать аккаунты. Вдобавок, Торстейн сказал: она дерьмо отборной марки. За тупость Ингилэйву надо орден надеть на голову. Раз тому ТАК гормоны в кровь шибанули. Отец попросил проследить за сыном опять. Тот согласился. Хихикая, потирая руки. Работа продолжалась. Как два детектива, рыли данные, обалдевали который раз.
     Заключили старший сын и отец договор давно, с целью выкинуть ****ь из жизни Светлого окончательно, промыть ему мозг после. В котором не было даже понятий, как различать мед от дегтя. Раз не получилось с Этайн ничего, коли сын потерял достойную женщину, полюбив ее. Действительно, полюбив. Не влюбившись. Ее убили.
     И отходил Ингилэйв от страшного горя довольно долго: с алкоголем, слезами, бессонницей и остальным. Вот тут–то, как специально, ему позвонила та дурища,  принялась сочувствовать. Не зная настоящего положения дел – думая, кто–то на курсе умер, свалившись с окна. О своей любви к Этайн Лэйв решил не рассказывать вообще. Точнее, о том, кто на самом деле это был. Потому на Стене в социальной сети написал – погибла родственница. Стоило так сделать – явилась та ****ина, без косметики и прочего.  Тот решил: раз та типа исправилась – можно дать второй шанс. Возлюбленную все равно не вернуть. Все закрутилось по–новой, только на ржавой карусели. Что Гвелду ОЧЕНЬ не понравилось. Искать еще одну женщину для сына у него рука не поднималась после произошедшего. Иначе будет выглядеть, как издевательство над убитым горем Светлым.
     Торстейн, недолго думая, принялся дальше играть в свою игру. Не прогадал и в этот раз. Продолжая под видом брата, переодевшись в его одежду, ходить к ней на свидания. Понятное дело, тупая девка ничего не увидела. Думая: это глупый брат Темного. Как всегда, поливая Светлого в мыслях отборной грязью. Играя хорошую девочку. Тор еле держался, чтобы не зарядить ей с ноги по морде, или под зад, да так, чтобы раз и навсегда заткнулась. Ладно, там обычным проституткам с трассы он разбивал ВСЕ, до чего добирался, но тут оказался особый случай.
     Однажды Ингилэйв спросил его, не надоело ли тому творить свои поступки.  Напомнив о бочке меда с ложкой дегтя. Намекнув: Свет лучше Тьмы.
     Тор, выкурив сигарету до конца, ответил на вопрос. Поражаясь: на кой фиг младший вернулся к полному дерьмищу. От отчаяния, что ли? К тому же, после гибели милой.
     - Вот стоит перед тобой бочка меда. Ее открыли, добавили ложку дегтя. По логике, весь мед испорчен, его есть нельзя. Так говорят в народе.
     - Брат, - улыбнулся Властелин Тьмы, - чего же ты хочешь мне этим сказать?
     - Неужели станешь есть?
     - Да. А знаешь, как? И почему? ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ЛОЖКА!!! Да, ее какой–то дебил положил. И что? Получит по щщам, а я, как умный эрудит, не стану выкидывать весь мед. Вычищу его от несъедобного. Хоть руками выгребу, а на дне, или в середине, нет загрязнения, заметь. Мед, кстати, никогда не портится. Если настоящий. А вот если его кинуть в бочку дегтя, красиво станет. Небольшое количество что меда, что дегтя от перестановки слагаемых не поменяется. – Он открыл энергетик, с шипением из алюминиевой банки полился напиток. Инги поморщился. Он ненавидел такое, как и запахи подобного. Брат пил сие очень редко. В основном предпочитая красное вино. – А ты, Светлый, выкинешь всю бочку, послушав других. Тех же старух. Кому вбили в голову: так правильно, а не так, как мы с тобой живем. В результате, они сами не живут,  обрекают на нищенское, унизительное существование ВСЕХ, кто уши развесил и впитал в себя никому не нужные умозаключения. То же самое, как притащился бы кто–нибудь из католиков Средневековья, увидел мир, нас, магов, - стал бы крестом всем все показывать, глаза от страха выпучив. Нифига не понимая: ЭТО СОВРЕМЕННЫЙ МИР, все догмы давно ушли, как Молот Ведьм. Крестил бы каждого встречного, машины, дома, провода, троллейбусы, автобусы, весь транспорт. Встреться мне этот придурок - пеплом бы лежал, как все несчастные ведьмы Средневековья. Знаешь, почему в Германии дефицит женщин? Пожгли своих за века, обрушив генофонд и демографию под ноль. Послушав каких–то там попов… Или как там они называются. Епископов. Вспомни рассказы отца, как он крушил в то время козлов, сжигающих за любую мелочь красивых девушек. Сейчас в современной России правят балом религиозные фанатики, коих пора закрыть на зоне пожизненно. Только никто этого делать не станет по–хорошему. – Недобрый смешок сорвался с уст мужчины. Он прихлебнул свой энергетик ярко–зеленого цвета. – Всем нужны демократия и также капитализм. Масонам всегда выгодно обрушать сильные державы, потому там творится НЕХИЛЫЙ развал. Вспомни, ЧТО я сделал с религией в нашей школе? Когда пришел поп на урок, принялся болтать, типа хеви–металл от Сатаны и прочее? Будто все в Мире настолько плохо, типа придет Антихрист, и дальше бред, бред, бред…
     Ингилэйв прекрасно понял, о чем говорит брат, упомянув попа. Про ложку дегтя в бочке он также понял. Но все равно, остался при своем мнении. Хотя Темный был прав на все сто процентов. Как всегда.
     - Я сначала сказал этому товарищу, подняв руку: а зачем мозг у человека? Тот заткнулся, но принялся рассуждать: все, мол, создал их Бог. И рассуждать не обязательно на тему, особенно философствовать. А то можно не познать тайны христианства, е–мое. После этого я снова спросил: зачем мозг попу? Если их Бог все сделает, подаст. Тот промолчал. Я дальше начал продолжать тему. Предложил раздать все богатство храмов нищим и бедным. На меня, Лэйв, поглядели, как на идиота. Потом началось перечисление грехов… Не говоря о следующем: грехи у этих фанатиков поехавших в их башке. Они же ничего другого не видят. Я заявил: если мозг, в принципе, не нужен, то человек превращается в зомби. Прыгнул на парту, выкинул в коридор Библию. Рассказал о динозаврах и падении метеорита, о том, как все проплачено в плане урока ОПК. После принялся рассуждать на тему, откуда взялась жена Каина, как мужик имеет мужика, как из жопы рождаются дети, перепачканные ясно в чем. Класс принялся громко смеяться. А дальше я затеял тему про пьянку с девками, и последующий секс, когда те в отключке. Дальше – она ничего не помнит, как забеременела, типа ветром надуло. Вот вам  непорочное зачатие. Хотя ничего порочного в слиянии клеток, сексе мужа и жены я не вижу. Ох, как тот дед пошел на меня орать! Будто я отродье Сатаны. Попаду типа в Ад после Смерти. Я расхохотался, спросил про презервативы. Поп ответил: грех, детей в семье должно быть много. На вопрос про изнасилование он промолчал. Он вышел в коридор, поднял свою сказку с пола, треснул меня по лбу ею. Перекрестил. Я улыбнулся. Заявив: все - ваши сказочки про дядю на облаке, скоро в обществе устроят новый тысяча девятьсот семнадцатый год. Это не наши Боги – наши Боги сидят в Асгарде на троне, не только там, радуются за нас. Люди придумали себе какую–то несбыточную фигню о непорочном зачатии, забили себе в мозги. Сделав целый культ. Поп поставил мне кол, а на следующий день умер невесть от чего. Наверное, стал думать над моими вопросами. Точнее, я убрал его с дороги. Кстати, тот заявил: динозавры погибли в результате потопа. Чего не придумают люди, чтобы оправдать свои домыслы, сказки, лишь бы себя выставить белыми и пушистыми… Вспомни, как на отца наехал директор. А еще друг один рассказал в те времена историю… «У меня девушка протестантка (ну да, не повезло). Историй таких хватает, и вот одна из них... А начать надо с того, что я невысокого роста, и худой (не тощий), и есть у меня ветровка, на которой изображён череп. Бабулька девушки постоянно меня к врачам посылает, думая, что я чем-то болен. И вот, в очередной раз огорчив её, что я здоров, она выдала ей: «Это всё череп из него высасывает». Вот ВО ЧТО превратилась страна… Но скоро мрак кончится, поверь. Я начну свою работу.
     Они стояли, разговаривали о насущных проблемах. Лэйв кивал, соглашаясь с братом,  также подумывал о собственных детях, свадьбе с Кариной. Игорь явно не договаривал. Намеками пытаясь донести до близнеца важные вещи. Вспоминая школьные годы. Особенно когда было засилье религии. Когда родителей, кто не желал ходить на ОПК, начинали делать изгоями, психологически везде травить, нагоняя на таких Ювенальную Юстицию. Будто дети не видят годами отцов, матерей в командировках. Притом, что оба родителя жили дома, никуда не ездили по работе. Суды выдавали одно решение за другим: освободить детей от религиозных уроков. И то со скрипом… Так страна поперла назад, в дореволюционное время.
     Следом начались нехилые восстания в крупных городах. Церкви обложили нехилым налогом. Они принялись закрываться, деньги ушли в казну государства, как в свое время в СССР. Но все равно, оставались те, кто не понимал ни суда, ни доброго слова. Люди с промытыми мозгами из старшего поколения, их дети. Больные индивиды не лечились временем ВООБЩЕ. Ни воспитанием, ни психологами, ни психиатрами. На них не действовало НИЧЕГО, поскольку в голове осталась лишь одна религиозная пропаганда.
     А еще надо было вытащить из задницы тех, кто ушел в леса под Тверью и ждал Царя. Но там разобрались с сектантами очень быстро, когда те вышли на силовиков, пришедших помочь. С вилами, крестным знамением: военные расстреляли всех, кто готовил госпереворот. С вертолетов, пехотными войсками. Там уже вообще ВСЕ катилось в Средневековье, царило чуть ли не крепостное право. Люди никогда не видели джинсов,  телефонов, остального современного блага. Они жили как звери, воспитывая детей, коих оказалось много, боялись цифрового кода на товарах из тринадцати палочек, электронных паспортов, грозили всем Концом Света и приходом Царя. Также там сидели выходцы из разных стран, коим нечто взбрело в пустую голову. Так те спрятались, продавая машины, квартиры, прочее имущество, отдавая деньги секте. Селижарово и прочие деревни рядышком сожжены, уничтожены, разровненные бульдозерами. В погребах поселений, в сараях нашлось громадное количество оружия. То было изъято, зафиксировано. Менты били моральных уродов сапогами, выбивая правду. И выбили: те готовили самую настоящую Революцию, намереваясь сделать ВСЕХ православными.
     У сектантов с поехавшей башкой имелись свои люди, кои штудировали Интернет,  распространяли ОЧЕНЬ дорогие фильмы о пропаганде своих учений. Некоторые распечатывали тексты, сии распространялись среди местных бабок. После того, как накрыли настоящих экстремистов, началось. Люди восстали против религиозного засилья в России. На площадях, во всех городах, горели детские православные книги, особенно много жглось бреда Бориса Ганаго: сумасшедшего писателя, сделавшего себе культ на старость лет. Писал книжки, обсирающие современный мир и нормальных людей. В восемьдесят с чем–то лет сочинял брехню, да и раньше, чушь благословила церковь, выставляющую сектантские учения в белом свете. Обсирая также магов. Под Питером сравняли почти весь район в одном городе, где развелось к тому времени море сектантов–царебожников. Сумасшедших посадили в тюрьмы, невзирая на закон, где те умерли, замолясь на своих кумиров. Квартиры их продали.
     Властелин Времени помнил, какой психоз творился в школах в то время. На религии помешались все, кому ни лень. Отец написал заявление, чтобы не посещать уроки религии, но начальство на просьбу плюнуло. Мол, раз страна исповедует православие, то все обязаны ходить. Разразился скандал, особенно по поводу отсутствия у Энрике крестика. Тогда Гвелд и понял: директора пора сносить. И снес, через Инквизицию. Те приехали в форме ФСБ, забрали под руки веруна, и уехали. Больше никакого урока фигни  в учебном заведении не было. Это вызвало шквал негодований в семьях верующих. Детей их исключили из школы, со словами: «Дуракам не место в светском заведении, раз для вас Земля плоская до сих пор». Вместо урока религии поставили предмет: «Этика и психология семейной жизни». Но некоторые идиоты до сих пор крестили еду в столовой,  кому на уроках промыли мозги. За что получали от местной шпаны по морде, обещали во время побоев Ад после Смерти. Лэйву также такой народ не нравился. Когда ненормальные лезли к нему с нравоучениями, разговорами про Бога, - получали под дых, или в глаз. Новое поколение фанатиков подрастало, просуществовало недолго. Получили свое: во дворах от гопоты, и не только от них.

     - Так вот, к чему я веду… Ввели вместо дебильного урока этику и психологию семейной жизни. Ты там часто бывал? – Спросил Торстейн.
     - Конечно! Семья - главное в жизни! Но не та семья, какую пытается навязать христианство. Там женщина вообще никто, звать ее никак. Где надо носить юбки, платки, пока не помрешь. Для меня семья – как у наших родителей. Любовь, красота, благодать, никаких скандалов, склок.
     - Отличная благодать! Я в четырнадцать ушел из дома строить свою жизнь. Вот поверь: вся хрень, коя творилась со мной дома – вернется в десятикратном размере. Я очень удивлюсь, ежели у какого–нибудь Светлого поедет крыша, от ненависти к Темным, и он начнет их пачками убивать. И ничего за то ему не будет. Потом, в один прекрасный момент, Трибунал даст ему леща, придется за свои преступления ответить. Мне как–то раз сон приснился. Как Светлый парень в логове Темных режет их, делает из их мяса рагу,  кормя своих господ. А рядом почему–то типа я нахожусь, поддерживаю его в этом деле. Я еще не тронулся башней, чтобы Темных своим же скармливать. Это уже во сне конкретный перебор. Парень в цепях мочит моих собратьев, насилует, убивает. Живет в подвале, кишащим крысами, тараканами, вшами, прочими сюрпризами природы. Интересная, однако, у него там жизнь. А ты что, собираешься представлять Карину нашим родителям? – Внезапно Тор сменил тему. Ему стало интересно, как среагирует брат на воспоминания о «Этике и психологии семейной жизни».  – Если да, то не делай даже!  Дров наломаешь! Реакцию отца увидишь сразу. И матери. Хоть квартиру снимай, но в дом не тащи. Ладно? – Торстейн очень недовольно, подозрительно поглядел на Властелина Времени. Чуя, КАКОЙ случится трындец, когда Архимаг увидит ****ь. КАК он после всыпет младшему - за выбор.
     Ингилэйву положение дел явно не понравилось. Он, стиснув зубы, принялся возражать Темному. Мол, дело молодых, куда ходить, зачем. И, в конце концов, оба в доме прописаны. Имеют право делать все, что угодно. Игорь замотал головой в знак отрицания.
     - Ты не понимаешь! Если даже я ушел, ничего плохого не сделав семье, нося лишь деньги, охраняя коттедж, то как быть с избранницей? Не рановато ли ее знакомить? Совсем берега попутал? Ежели притащу хоть одну бабу - до вечера не доживу. Такт надо соблюдать. Я итак плохой, в этой вашей семейке, мне там делать нечего. Моя семья - мои орды, слуги и остальные. Большего не нужно. Лучше бы родился в другой семье. А не среди Светлых, где одного выставили любимцем. – Обиженный Властелин Тьмы повернулся, пошел к своей машине, оставленной неподалеку у парка. Брат пытался его остановить, схватив за руку, резко развернув.
     - Ты не прав, Тор! Все не так! Мы из одного чрева вышли, нельзя себя вычеркивать от отца, матери! Я люблю тебя, несмотря на Тьму! Брат! – Младший пытался выровнять ситуацию. Но старший понимал: тот ничего не видит, не слышит. Думая: Карина идеальна во всем, так и начнет рожать детей каждый год. Просить еще наследников. Нет, нет… Фифа на то НЕ СПОСОБНА.
     Властелин Тьмы горько ухмыльнулся, пожал плечами:
     - Да ладно врать, будто любишь родного, Темного брата! Ты сам не понимаешь ничего!  У вас перевес и прочее в семье Света - не то, что у меня. Если бы все оказалось наоборот, то ушел бы Властелин Времени. Хотя, Светлый итак вырыл себе яму, из которой в ближайшие годы вряд ли выберется. Потому я начал тот разговор, о бочке меда, ложке дегтя. Не макай черноту в мед. Прошу тебя. И, несмотря на слова про то, как решу почистить мед руками, мой брат этого сделать НЕ СМОЖЕТ. – Тор нахмурился, ткнул пальцем в мага, выплюнув сигарету на асфальт. Настроение испорчено. – Мы ОЧЕНЬ разные. Нечего равняться на меня! Хочешь, бросай свой Свет, приходи ко мне, будем править Миром вместе. Не пожалеешь! Никаких баб, ничего не будет против воли Ингилэйва. Одни деньги, страны – в подчинении, разорвем ВСЕХ в клочья! Хотя кому я  предлагаю, блин. – Он тяжело вздохнул. Сколько можно объяснять элементарные вещи? - Забудешь свою Карину, найдешь хорошую девушку. Вкус в одежде у нас хороший. И в остальном. Но похоже, кто–то до сих пор слишком добрый. Раз не видит очевидного, у себя под носом! Рушится молодость, продолбанная на полную грязь, втоптанная в то, чего ты так ненавидишь… неужели нельзя найти кого получше? Сейчас влюбленность, причем безумная. Но потом, рано или поздно, всплывет правда. Не надо в свой мед вливать ложку дегтя. Послушай хорошего совета. Каждый раз, когда случается мура, мы встречаемся так,  разговариваем, словно в песочнице, о делах насущных. Знаешь, как заканчивают добренькие, наивные, с низкой самооценкой? В бутылке алкоголя, в фанатизме, жалости ко всему свету, обвиняя во всех своих бедах кого угодно, НО ТОЛЬКО НЕ СЕБЯ. Если желаешь – давай, разворачивай Время назад, сам умрешь при этом, когда нас станут отец с матерью зачинать. Можешь остановить их, в сам момент нашего создания. Но если опоздаешь, то не сможешь убить в матери половину яйцеклетки, коя дала мне жизнь. Я бы вернулся в другое Время, где родители мои стали бы Темные. Ну что? Давай! Говори  слова Богов, вложенные ими в момент зачатия! Брось вызов самой Тьме! Или Одину,  Тору, Вельвам.
     Властелин Времени побелел. В этот момент он почувствовал себя виноватым. Захотелось действительно бросить Карину, найти себе ту девушку, какая понравится и его брату. Тор все равно не станет отбивать избранницу, никогда. Он не умеет любить женщин, нрав не тот. Слезы выступили на глазах парня. Лишь бы не слышать никаких упреков. Как можно наступить на горло собственным чувствам? Тем более, первой любви? Он положил руку на плечо Властелина Тьмы, стараясь успокоить его. Две тонюсенькие косички по бокам его головы качнулись, упали кончиками на грудь.
     - Торстейн… Не надо! Пусть мы разные… Так Боги повелели. Стой! Я желаю, чтобы у моего брата случилась такая же сильная любовь, как у меня! Пусть Боги даруют Тору девушку, кою он полюбит больше жизни! Я возрадуюсь! Ежели наш отец не рад моему выбору невесты. Как скажу про свою, тот хмурится, поджимает губы. Пусть у тебя появится достойная пара! Да, я глупец… ОЧЕНЬ слабый глупец. Если не видел то же, что  Властелин Тьмы. Я про алкоголь, девушек, работу моделью, наркотики. Хотя моделью в одежде, в белом, я бы еще поработал. Но не желаю, чтобы толпы фанаток носились. – Он опустил голову, всхлипнул. Слезы стояли в очах. Губы дрожали, как голос.
     Тот, кого боялся весь Мир, улыбнулся слабо. Глаза остались печальны. Тьма сияла в этих сине–голубых, как сапфиры, очах.
     - Хоть понимаешь, ЧТО сейчас говоришь? Слова имеют свойство сбываться. Но за пожелание благодарю. - Тор картинно поклонился. - Хотя, будь брат поумнее, мы могли бы вместе составить хорошую компанию. Но без Светлой стези, Лэйв. Например, надо кого–то вернуть в наш мир. Или исправить ошибки, в Средневековье. Ты разворачиваешь Время, мы попадаем во времена Влада Цепеша, входим там в его расположение, он остается жив. Я навожу порядок в Трансильвании, вырезая всех султанских воинов, превращая в пыль Османскую Империю. И нету ее. Как многого. Чего нам теперь мешает в современном мирке, на этой планете. Знаешь, я ОЧЕНЬ тебе завидую.
     - Чему же мне завидовать? – Спросил тот. – Я ничего не достиг, работаю параллельно в Инквизиции. Ежели твои ребята распоясываются, по самое не хочу, приходится их ставить на место – пулями в тело, или голову. Такова работа. 
     - Дару Властелина Времени. Способности разворачивать канву, до чего ранее никто не добирался. Властелинов Тьмы существовало до меня много, но вот тех, кто Временем управляет, нет. Вот бы мне способность! Есть, конечно, один способ, поможет в этом. Но он тебе не понравится, даже очень. А так идеально: Время с Тьмой в одном флаконе. Мы могли бы сохранить те державы, или рвануть еще дальше в Прошлое, покромсать в фарш тех, кто лишний. Но всегда будет Тьма, а я – ее управитель, хозяин. Будешь лишь пешкой в ее руках. Но останешься и одаряемый ею. А теперь представь: я делюсь с братом своей Тьмой, получается мощный маг, посильнее отца. Мы, оба, получаем больше, чем власть над планетой! Тьма и Время… Как же сладко! Например, заявляемся в Древнюю Русь,  убиваем Кровавого Крестителя, или Ольгу, или Малушу-Малку. Хотя этого маловато.   Помни: провалившись на поприще, которое сам же создал себе, Ингилэйв, ты начнешь искать другие варианты. Чтобы добиться своего. Я могу поделиться Тьмой, не шучу. Не пожалеешь. Обретя НЕСЛЫХАННУЮ власть, какая НИКОМУ, никогда не снилась. Даже президентам. Будем править вместе. Два брата–близнеца. Не станет ничего, что могло бы помешать.
     Ингилэйв понимал: брат ищет моральную поддержку, понимание. Фактически у врага по рангу. Тот совсем не понимал, не видел красу, силу Тьмы. А если бы понял, то тогда… тогда произошло бы следующее.
     … С автоматом в одной руке, в форме Инквизитора на современный лад, Инги стоял посреди зала. А вокруг него, словно тучи перед грозой, с молниями, отблесками медных вспышек, фиолетовых сполохов искр, и на горизонте стелилась Тьма. Та самая, какую он ТАК боялся, сторонился. Она обволакивала, лаская, словно мать младенца, среди клекота черноты Властелин Времени слышал слова нежности, поддержки. Поразительно: Темные Силы понимали его, принимали к себе, черные ветви стелились по всему телу второго сына Энрике. Схожими по ощущениям, как от ментола. Холодок успокаивал, хотелось вбирать в себя черноту еще и еще… Они не кончались, и Ингилэйв, сурово глядя на кого–то вдали, одновременно любовался на чудовищные, свинцово–черно–пепельные тучи. Оттуда продолжали вырываться молнии. Какая–то пыль, схожая с песком, вилась у ног,  вокруг тела Лэйва, смерчем, унося весь Свет, мешающий жить спокойно. Теперь, здесь, в  мрачной Зале Тьмы, в помещении Торстейна (то ли в замке, то ли в бункере), - родился новый, сильнейший Темный. Родился заново, будучи взрослым. Брат Властелина Тьмы.
     Испуганно, с восторгом озираясь вокруг, а Тор делал комбинации руками, направляя на брата всю мощь, коей обладал, и остальную Тьму вокруг. Свежесть наполняла все существо младшего, он теперь никак не мог понять, почему жил столько лет в слепоте, не видя красоты противоположной стороны. Властелин Тьмы довольно улыбался, радуясь, продолжал направлять на парня потоки живительных Сил. Красота поражала воображение. Теперь можно вершить все двум Темным Братьям, один из которых когда–то был Светлым. Отринувший Свет ради счастья в жизни. Наконец, старший сын Энрике подошел к новообращенному, тот с восторгом рассматривал потолок ротонды в викторианском стиле, построенном невесть когда, с изображениями горгулий, летучих мышей, вампиров, средневековых сражений. Ночь давно настала. Здесь нет ни Луны, ни окон в стенах. Лишь закрытое помещение. Невидимый мир расступился перед двумя. Торстейн хмыкнул, положил руку на плечо Властелину Времени, Правой Руке Тьмы.
     - Как же красиво… - Шептал бывший Светлый, не в силах налюбоваться на стены.
     - Конечно, так и есть. Теперь ты один из нас. Отдохни, приди в себя.
     Они сели на корточки, стали озираться. Время могло пропустить обоих куда угодно. Тор получил себе помощника, способного рушить целые Миры в Прошлом, Будущем. И один мирок надо стереть навеки. Чтобы не пролилось ни крови, не случилось  непоправимых ошибок спустя века. Отдохнув, Ингилэйв поражался новым ощущениям в теле. Словно после душа, или холодок мороза, свежесть озона, даже круче, новизна не хотела отпускать новенького. Защелкнув автомат, поставив на предохранитель, Властелин Времени готов был действовать.
     - Что теперь скажешь про Свет, брат? – Задал вопрос Темный.
     - Я жил в слепоте… - Ошарашено произнес тот. – В совершенной слепоте. Благодарю тебя! Пойду дальше работать в Инквизицию.
     - Ага, под МОИМ прикрытием, чтобы НИКТО ничего не заподозрил. Даже наш отец. Да чего там? Светлые родят себе Светлых детей. А мы наплодим Темных Наследников, кого не убить, не сокрушить никому. Даже драконам, но их давно НЕТ на планете. В  пещере, хранятся во льдах, в снегу, останки последнего. Незачем монстрам тут жить, в современном мире. Все те, кого ты убил, отправились в Мир Мертвых, там будут жить дальше.
     - Только обещай мне одно: никогда не подбрасывай мне девок легкого поведения, чтобы я их пробовал на профпригодность. Я бросил Карину, решил найти себе нормальную девушку. У вас есть они, в рядах Тьмы? Неспособные изменять? – С надеждой спросил Инги. – Я жениться хочу.
     - Есть, но далеко. Я найду ту, коя станет Королевой Правой Руки Тьмы, подарит  наследников. Вернее, прекрасней ее нет никого. Несмотря на то, что сородичи делают свою работу, спят со мной. Полмира рабов, еще больше женщин. Некоторые прекрасней, чем звезды на небе. Можем, конечно, захватить несколько Светлых, девушки станут моим гаремом. Мне–то ничего не станет за подобные связи, а вот тебе - да. – Торстейн пребывал  в восторге, глаза его сияли от радости. Всю жизнь он мечтал, чтобы брат прозрел. Он ходил вокруг младшего, хлопал в ладоши. Улыбаясь, хитро посматривая, склонив голову набок. – Из офиса баб не бери. Очень многие на моего братца положили глаз. Особенно одна. Или две. Обе мечтают нарожать Аренскому детишек. Придет время, когда нам придется подарить свое семя тем, кто достоин нас. Лишь одной – если полюблю – подарю половинку себя. И ты также сделаешь. Скажу по секрету: я никогда в жизни не кончал в женщин. Иначе не оберешься проблем. Начнут требовать больше, чем надо, после захотят убить. Хотя, и без детей возжелают отправить меня к праотцам, обратно во Тьму. 
     - Надо быть полной идиоткой, чтобы тебя свергнуть, ради собственного ребенка! Вдобавок, любви ты не знаешь. Даже первой.
     - Лучше первая женщина, чем первая любовь. – Торстейн хлопнул в ладоши еще раз,  крутанулся на каблуках. Поистину, это самый лучший день в его жизни. Сие надо отпраздновать. Готика - ооочень слабое звено красоты Тьмы. Хочешь золота и бриллиантов - все будет. Хочешь денег – будут. Но коли какая–нибудь гниль, срань обманом воспользуется моими благами - таких убиваю лично. Давлю, словно крыс. Я не летаю в облике летучей мыши, не танцую в пламени драконов. Скоро настанет утро. И я не закончил то, ради чего мы сюда явились, братец.
     Тор подошел к брату, взял его за руку. После резко сжал ладонь, оба парня упали на одно колено, ударив кулаком по середине круга, где стоял бывший Светлый. Метелью взвились черная пыль и туман, осела на голове младшего. Вокруг них вились склоки и метеоры Тьмы, серебра одновременно. В глазах, деснах закололо, кости стало ломить так, - невозможно сдержать стон. И Ингилэйв произнес заветные слова, Зов во Время. Оно подчинилось ему, открыв Портал во Тьме, поглотив обоих.
     Инги перенес брата в Древнюю Русь, на берег реки. Там ходил озадаченный воин, не зная, как думать. Мать долго уговаривала его принимать христианство. Отказывался всегда, ненавидя сию веру. Закоренелый язычник, Святослав мечтал, чтобы никогда эта чернь не ступила на Русскую землю. Но, несмотря ни на что, Ольга приняла христианство, предав Богов. Она была уже стара, держала при себе ключницу Малку, еврейку по происхождению. Задание было следующее у Лэйва: уничтожить Ольгу, и ту девку, пока она не натворила ничего. Братья принялись действовать. Разошлись по точкам.
     Торстейн втерся в доверие той бабы, очаровав, переодевшись в одежды славянина, а свой обычный наряд спрятав в рюкзаке. Брат остался при своем облачении, спрятавшись. Как обычно, девица надеялась зачать наследника Святославу. Потому удивилась, когда тот не явился на питие вина. Должен был! Или уже придет, скоро. И тогда… Она всегда ему подливала побольше, чтобы женская хитрость сработала. Но не в этот раз. Пришел новый воин, назвавшись наместником князя, выпил с девушкой немного вина. Поговорив о князе, планах на него.
     - Зачем тебе столько вина здесь? Сдается, Богов не славишь, а слушаешь своих. Не ходишь на капища, явилась к княгине, лишь бы служить ключницей. Нехитрая затея… - Темный взял кубок, прихлебнул напиток. Оказалось совсем не то вино, кое он когда–либо пробовал. Глубокое по вкусу, настоящее, оно бы человеку разом взбудоражило все чувства с нервной системой. – Ольга совершила глупость, взяв Малку к себе. Может быть, рабыня, хватит притворяться? У Святослава есть свои дети, жены. Хватит слыть обманщицей! А вино вкусно… Не ты ли готовила?
     Потом взял в руки ароматный кусок мяса, принялся с наслаждением есть. Закончив, он надломил хлеба, вытер руки им, лишь после достал свой платок. Чтобы убрать с пальцев оставшийся жир.
     - Ольга взяла меня в ключницы. Нет ныне у женщины другой работы. – Она опустила голову. Но втайне любовалась незнакомцем.
     - А если честнее? – Торстейн поднял голову. – Зачем именно князь понадобился? Зачем строишь ему свои глаза? Ему итак мерзко даже на тебя смотреть! Или я не прав? И нужно, лишь бы по пьянству язык Святослава развязался, ослаб контроль над собой, вино ему подливать каждый раз? Даже старуха подозрительно смотрит порой. Будто не знаю… Говори! Или больше не быть девке здесь вообще, не плести свои козни против князя! Превратить в пьяницу величайшего на Руси полководца – это ж надо придумать такое! Отец специально подослал девку, чтобы та родила еврея, рабича, рабеныша. А после, устранив всех наследников престола, посадить его на трон! Уничтожить все, что Русам дорого… Я вижу ВСЕ, хитрая баба. В том числе будущее на тысячу с лишним лет вперед. - Тор хитро смотрел на обманщицу, за его спиной начала клубиться Тьма. Поднялся небольшой ветерок, как сквозняк, и показалось Малке – затрещали бревна. Вернее, от ужаса, страха, догадки, КТО пришел к ней, начались звуковые галлюцинации. Перед ней был НЕКТО, перед кем врать, притворяться не было смысла.
     Еврейка опустила голову, перед этим в ее глазах мелькнул ужас. Поняла: ее разоблачили, она испугалась Тьмы. Которая начала окружать ее. Заикаясь, пытаясь выкрутиться, лживая мразь начала говорить все, как есть. Сила Тора выжимала из нее всю правду. Женская хитрость пала. И Малка на духу выдала:
     - Я желаю править Русью! Желаю родить от Святослава сына, кой станет краше,  сильнее всех князей. А вина много. Но ты также прекрасен, воин! Как же попал в княжеские покои? Будучи простым? И речи странные твои, из–за Моря пришел? Варяг?   
     Властелин Тьмы рассмеялся. Он прекрасно знал: в вино также намешали другого. Чтобы никто ничего не узнал. Ему понравился план брата исправить ошибку правителей прошлого. Веский повод развернуть Время. Либо забрать дуру с собой, чтобы кинуть ее на растерзание своим. Нет: та, очутившись в далеком будущем, станет сходить с ума. Бесполезный груз. Осталось перед ее глазами появиться Ингилэйву с автоматом, и в облачении Инквизитора. Тогда вообще это будет номер. Она решит: перед ней предстали сами Боги.
     - Нет, я не варяг вовсе. Мои дела, Малка! Твой отец сегодня умер, как и его люди. Почему ни один стражник–рус не дрогнул, когда я прошел беспрепятственно? Обычно никого сюда не пускают. Сижу, пью прекрасное вино. А пришел по одной причине: я Чернобог. Боги все видят, любую змею в своих краях. Пришлось покинуть свои владения, чтобы не стал народ на нас потом роптать, спустя лет шестьдесят примерно. И никогда твой народ не будет властвовать над землей Русов! Ни сейчас, ни потом! Старый способ:  подложить бабу под князя. Зачать наследника–полукровку, скрыв его настоящее происхождение.  Ваша вера говорила: к язычникам не ходите, они не знают грехов домов израилевых. Но, несмотря на все предупреждения, Малка, ваши пришли. И раньше приходили, их убивали. Крестили Ольгу, одурманив ее, заболтав, отвратив от нас. Это оказался хитрый ход, чтобы уничтожить веру в Богов, коим поклонялись Русы тысячи лет! И вот, явилась ****ь, решившая залезть на Святослава, когда тот напьется, не будет ничего соображать, помнить! Придется ошибку природы исправить. Ты не сможешь убить меня, тварь коварная. Я смою вину двоих, коя станет висеть тысячу лет с лишним над землей, поливая ее кровью, кровью невинных. Никого еврейка не родит никогда. Сие  говорит о следующем: людям хоть говори, хоть тресни. Слов не понимают. Особенно если двенадцать человек пошли за одним, не разобравшись в сути. И вообще, та книга – выдумка вашего народа, чтобы порабощать. Умные, смелые люди церкви не нужны. Они для нее потеряны. Управлять можно лишь теми, кто запутался в этой жизни. Люди глупы,  и верят, во что хотят. Деяния Русов будут прокляты. Все, чего бы те ни сделали, если новая вера на нашу землю ступит. Сама земля проклянется, уйдут Боги отсюда. Веками Русь станет плакать кровавыми слезами, счастья здесь не предвидится. Все случится, если ляжешь под князя! Нравится будущее, кое устроишь для народа?! А?! Показать его?! Я могу. Но у меня кончается время. Налей еще вина. Мой брат тут недалеко, он закончит ваши черные дела. А то в будущем скажут: «Она приняла первая христианство, став жемчужиной в грязи язычества»… Как же некрасиво звучит, еврейка! Все перепишут в пользу новой веры. После которой все превращается в хаос. Даже Тьма так не делает. Тьма справедлива. Проступок я смою твоей кровью. Не останется в истории имени той, коя породила обманом ужас, напоив, соблазнив! Ужас на Днепре, ужас, погубивший  миллионы, следом миллиарды… Твой род исчезнет, память о тебе исчезнет, и сама ты, Малка, исчезнешь. – Сын Гвелда резко встал, подошел, буравя бабу взглядом, где сиял огонь. Щеки его порозовели от вина, жажды крови.
     - Не убивай меня!!! Ради сына! Хочу сына–княжича! Я – женщина! Любая должна детей рожать. Я молодая! - Она еще сказать хотела многое в свое оправдание, но Торстейн шарахнул кулаком по столу, заставив ее заткнуться.
     - А это я буду решать, кто что захочет! Так повелели Боги! Но бабий мозг сего не понимает. Им как в башку ударит, так хоть стой, хоть падай. Пока не получат желаемое,  не успокоятся… Увы, мне придется исполнить свой долг. – Властелин достал свой нож,  мощным ударом опрокинул девку на пол. Та попятилась назад, кинув в мужчину чем–то. Но поздно. – Весь Мир начинает страдать от одного: какая–то бабенка хочет переспать.  Всего лишь двое переспали, блин. Либо начинаются все беды оттого, что кому-то предсказали рождение кого–то там. Сама знаешь, о ком говорю. Все беды от глупых баб. У коих свербит в детородном месте... И в голове – навязчивой идеей. Умрешь, здесь и сейчас, никакие евреи не помогут!
     Малка побелела: весь план провалился. Темный убил ее, перерезав горло, плюс пробив пару раз сердце. А тело скинул в реку, завернув в плащ, и оно, обагренное кровью, было унесено далеко. Ольга, не обнаружив служанку на месте, спросила у незнакомого юноши, куда та пропала. Тот ответил: теперь неясно, придет ли она вообще. Попросил княгиню выйти во двор. А Ингилэйв, подкараулив изменницу Богов, затаившись у терема,  застрелил ее двумя выстрелами. Вытащив пули из тела. Все, конечно, делалось вне взора Святослава. Крест братья кинули в костер, расплавив его там. Также уничтожили и духовника Ольги.
     После вернулись в свое время, АВТОМАТИЧЕСКИ поменявшее ВСЕ будущее. Нет  больше храмов, на их месте стоят прекрасные капища Богов. Люди приносили им в благодарность дары. Язычники-Родноверы за тысячу с лишним лет построили великолепную страну, совершенно не походившую на современную Россию. Она не помогала другим странам за «спасибо», не раздавала бесконечно долги. И, конечно, там не существовало загадочной русской души. А царили воля, храбрость, честность, слава. Не стало и гражданской войны, прикрытую татаро–монгольским игом. Не родились Никон и остальные. Не стало казней на почве веры, никто не жег в государстве ученых, еретиков. Не смогла вера из Византии поработить народ, и укрепилась в другом месте. Потому как Малки, Ольги и их последователей больше не существовало. Летопись сообщала: всех казнили за измену Русам. Пришли Боги, разорвали их железом, мечами. Все, что предназначалось Руси, ушло невесть куда. Когда пришли крестоносцы, их смели  полчищами славянских войск. Епископов попросту обезглавили. И воины навеки встали на границах, чтобы никогда ни один миссионер не проскользнул. Их попросту рубили сразу. Так пошла история складываться. Не родились поколения сектантов, связанных с христианством, псевдоправославием, их просто не существовало. Как веры рабской, обещающей Рай на Небесах.
     Вот что бы было, прими Ингилэйв руку брата, пройди он во Тьму, объединившись с ним. Но не желал второй сын Энрике предавать свою стезю.
     Смотрел на Тора, тот хотел пойти дальше к своей машине. Светлый не хотел принимать Тьму в свое сердце. Всего лишь любил того, кто родился с ним в один день, в один час. Хотя сам страстно желал искоренить все Зло в стране. Но этим занимался Торстейн. Если так поглядеть, оба брата желали блага окружающему миру. Они лишь на разных сторонах баррикад. И каждый по–своему.
     - Хватило бы у тебя мужества, Андрей, чтобы пойти во времена Святослава, убить шлюшку Малку? Зарубить, как свинью, опоив вином? Зная наше будущее? – Темный  сощурил глаза. – Некоторые бабы в нашем времени на нее похожи. Поят, потом беременеют от чужих мужей. Менталитет. Как же печально: те, кто рушит Мир, рождаются вот так, в результате попойки, а те, кому суждено вытащить страну из дерьма, гибнут либо в результате абортов, либо другое. Гитлер родился в результате опоздания его матери на аборт. Но свою страну он поднял с самого дна, если почитать исторические сводки. Так вот, я стану чистить Россию от всякого быдла, бороться с системой своими методами. Какими - знаешь.

                ***
     Утро выдалось на съемной квартире, кою Инги снял для себя и избранницы, чтобы пожить отдельно от родителей (и поглядеть, будут ли изменения в поведении девицы), хлеще некуда. В негативном ключе. Карина отказалась позволить себя поласкать, еще  долго сидела в ванной, забрав туда телефон. Периодически оттуда доносились щелчки то ли фотографирования, то ли сканирования файлов. Несчастный терпел все, в том числе  закрытую дверь душа на щеколду. Он считал себя униженным. Потом девка, выйдя через пару часов, принялась отдыхать.
     Светлый тем временем готовил еду, не понимая, отчего настолько поганое отношение. Хотелось все послать куда подальше, прийти домой, признать себя виноватым в своем выборе спутницы жизни. Многое парня не устраивало, и он стал банально терпеть. Вот и сейчас, Карина опять рылась в телефоне, отсылая файлы непонятно кому. Следом  высказала парню все, что думала.
     «Благо, у меня была нормальная любимая – Этайн. Она разрешала себя ласкать, гладить, целовать, изучать ее тело, любоваться. В отличие от тебя, шаболда, кому я дал еще один шанс! Когда упала на колени перед Тором, ни о чем не догадавшись. Диаль  умела ВСЕ, в том числе понять. А я хочу семью. Все равно, когда–нибудь не выдержишь,  станешь меняться, а я прекращу психовать. Милая, как же я скучаю! В воскресенье снова поеду на кладбище, побыть вместе. Так хочу обнять, поцеловать… Мне плохо без тебя. Прошу, пусть быстрее сбудется то, о чем говорила… Прости меня! Слишком сильно меня потрясла твоя смерть. Я думал - будет лучше, если переодену Карину в нормальные вещи»… - Так думал Аренский, листая сайты с готками. Чтобы спустить пар. Даже зашел на сайт знакомств для Инквизиторов на работе, но никого не пролайкал. Тошно стало.
     «Даже если мой первый брак окажется говном, пусть появится та, с кем я буду счастлив, Этайн! Я хочу жениться, но, кроме как на бывшей, больше не на ком. Она не подготовлена к нормальной жизни, к коей я привык, придется все за нее делать. О Боги, когда же я смогу ее послать»?!
     Днем она свалила, позвонив подружке, а Лэйв решил поехать к родителям. Брат как раз оказался дома. Близнецы  пошли за бухлом. Предложил младший. Да и пообщаться со старожилами. Может, совет дадут, как быть. Андрей уже очень жалел о своем поступке -  сошелся с бывшей: от отчаяния, боли.

     Они сидели возле черной машины, на лавке, у «Пятерочки», в Дубровке. Аренский  опустил глаза. Предложение прикончить тех, кто затащил Русь невесть во что, оказалось  заманчивым. Но понимал: нужен более веский повод, чтобы развернуть Время и все там поменять. Например, если к Земле станет лететь метеорит. Но сможет ли Властелин Времени поменять его траекторию, разбить неодушевленный предмет на атомы? Либо залезет в неведомые дебри, где создана установка, коя разнесет на обломки? Все–таки не фильм, где туда можно лететь год-два, а другое. Страну свою Ингилэйв терпеть не мог по большому счету, в основном из–за бардака. Откуда уезжали самые лучшие умы, не видя смысла оставаться. Историю принялись вовсю переписывать, чтобы подстроиться под иностранцев, кои двигали тут свои правила. Еще вылезли старые враги семейства, кои гадили Инквизиции. Так что первая любовь Инги и рядом не стояла. По простоте душевной Андрей не понимал: нечего идеализировать свою избранницу, шляющуюся  невесть где, не сообщая о приходе домой, не отвечая на сообщения. Это ранило с самого начала.
     Но семью все равно хотелось, причем настоящую. Чтобы ее приняли родители, не лезли со своим уставом. Потому Торстейн не знал уже, как намекнуть кровному брату о ПОСЛЕДСТВИЯХ своего выбора. Нужно попросту открыть парню глаза на ту суку, чтобы он ее навсегда послал. А компромата набралось ого–го! Осталось выбрать момент,  показать все. И тогда… Тогда братец озвереет по–полной, поняв: его обманывали. Может подумать также следующее: Тор игрался и издевался, хихикая. В ноутбуке и в компьютере Торстейна хранился аж терабайт фотографий ню, видео откровенного содержания с этой Кариной, переписки известно какого толка. Темный прокашлялся, кинул догоревшую сигарету в урну и заявил:
     - Мне кажется, или утром тебя кто–то ну очень обидел? Рассказывай давай, у Светлого ВСЕ на лице написано. Подрался во дворе с бухарями? Кои постоянно бегают в «Пятерочку», тащат пакеты бухла «Жигулевского», а потом все валяется возле нашего дома? Вспомни, как они считали нас «своими», предлагали выпить. От меня так не разит, как от этих товарищей. Лучше курить. Или унизил кто?
     Второй сын Гвелда тряхнул шевелюрой, предложил пойти за пивом, обсудить. Иначе  разгрести не получалось. Налив себе в кружку отборного пива, Светлый тяжело вздохнул, осушил половину, выдал:
     - Она меня СРАВНИЛА. С другими. Не в мою пользу.
     - С кем же? – Тор прищурился, сидя рядом, чувствуя подвох. – По ее виду вполне возможно. Сколько раз говорить одно и то же?! Столько штукатурки на морде о многом говорит. Валяй.
     - С чурками. С ихними мужиками. – Голос Лэйва звучал настолько убито, - Темному стало жаль брата. Он даже подумал найти ему хорошую девушку, коя бы составила достойную партию. Но куда там! Все равно не поймет.
     Все их сожительство напоминало более дружеское. Клеилось там все плохо. Особенно в постели. Торстейн ухмыльнулся, налил еще пива себе, закинув ногу на ногу. Такой местный гот много раз привлекал к себе внимание, к мужчине порой присаживались то бабки, то алкаши местного разлива, чтобы просить покурить. На такой случай Игорь Аренский носил обычные сигареты. Взамен местный народ выдавал заветные места, где бродит всякая шваль. С коей сын Энрике прекрасно разбирался после работы. Какой–то алкаш сел рядом с красавцем в черном, спросил про огонек. Тор дал сигарету, предложил пива. Ингилэйв так поступать никак не мог: действия брата оставались для него дикими.
     - Ну что, молодежь, в честь чего тут пьем? – Спросил старый человек, подал руку Темному. Которую сразу тот пожал, достал «Жигулевское» из пакета. Мужик сразу стал открывать пойло, облившись пеной. От него несло гаражными ароматами, перегаром, сигаретами, немытым телом вперемешку с мочой. Старший Аренский продолжал улыбаться и ухмыляться. Обстановка ему явно нравилась. Сощурил глаза на брата. Мол, учись.
     - Мы тут баб обсуждаем, Серега, - Сказал Игорь, закурил опять. Пустил в небо пару–тройку колечек. На дворе погода радовала, по асфальту скакали маленькие щеглы, выдавая прекрасные трели. Одна птичка села на колено Тору, тот пересадил ее на палец. Дальше щегол перекочевал на стоявшего рядом Ингилэйва. Сидеть с алкашней ему явно не нравилось. Еще дети–школьники орут так, хоть уши затыкай. Рядышком была остановка, там стоял автобус до Киришей и «Проспекта Большевиков». Люди всегда, сколько братья себя помнили, тут садились.
     Мало что изменилось в местном ПГТ за девятнадцать лет. Как пил народ, так и будет пить. Происходили нехилые драки за бутылку, за пятьсот рублей в маршрутке, иногда даже местный мент просил сигареты, или пива предлагал. Точнее, бывший. Он давно ушел из органов, составлял порой достаточно хорошую компанию на посиделках, на улице. Либо дома у друзей. Правда, его приходилось гнать, поскольку человек любил жить у хозяев чуть ли не несколько дней, доставать всех одним и тем же разговором. Все кончалось драками, хождением по комнатам. Либо народ ходил в местный разливной магазин, работающий двадцать четыре часа, за добавкой. Если денег не было, то продавщица, стоя на коленках, делала покупателю минет.
     - Игорь, бабы нужны? – Оживился алкоголик, кашлянув, покачнувшись. – А твоему  близнецу не нужны? Такие красивые парни, найдем вам пару. Сколько вас помню, еще мелкие с девчонками носились. И жила тут еще одна девочка, рыжая с зелеными глазами. Мирка звали. А теперь выросли в мужиков! Будем бухать?
     - Конечно, будем! – Торстейн допил свое пиво, открыл еще одну бутылку. Она оказалась холодная, в нос ударил запах хлеба. Сын Гвелда вытащил из пакета два солено–копченых леща, честно между всеми разделил. Пахло от рыбки настолько соблазнительно, что слюну проглотил даже Лэйв. Оторвав рыбе голову, он принялся чистить. Присев на корточки. Алкаш с уважением рассмотрел его, оценив внешнюю опрятность.
     - Как я понял, бро, у интеллигента в светлых одеждах все в личной жизни плохо. И мы должны обсудить за пивом. Иначе ничего непонятно. Он всегда был тихим, незаметным, в отличие от тебя. Тут рассказывали местные, как несколько лет назад Игорь гопоту отделал так, - больше никто сюда не лезет на заброшки. Причем в одиночку. Давайте выпьем за успех в делах! Пьем?
     Пиво волнами колыхнулось в кружке, бутылках. Началось.
     - У него девушка непонятная. Хотя выглядит довольно ярко, Сергей. Как с журнала мод, ходит в вызывающих одеждах. Накрашенная. Проблема в другом: не хочет ему давать хотя бы понемногу, ручками. Чего парню посоветуем? Как с бабой разобраться? Страдает.
     Алкаш ни на шутку удивился. Проглотив с трудом глоток, зажевав лещом, заявил:
     - Странная баба, не дает! Как с журнала мод для женщин! Красавец! Значит так, слушай старого старпера: не ту выбрал. Надо с ними как? Если она тебя не желает, бросай.  Если еще сравнивает – особенно твой агрегат с другими – пиши пропало: проститутка. Ей  место на трассе. И где он ее нашел?
     - Мы зашли в бар. Выпили. Вышла та королева танцпола, Андрею то ли спирт в голову дал, то ли с яиц серп соскочил, - больше не мыслит без нее жизни. Выглядит как кукла. Пытаюсь ему растолковать многое, да не понимает. Слишком домашний. Чего скажешь,  добрый человек? Постоянно же пиво давим. У него еще невеста нормальная была, да  убили. Погибла при теракте. Надо спасать парнишу. А то та первая любовь затянет в  болото, оттуда без посторонней помощи вряд ли выберется.
     - Ну, если была невеста, а вернулся к бывшей от отчаяния, то конец тебе, Андрей. Нельзя так делать. Все они так творят, когда появляется конкурентка. Корчат из себя невесть кого. Идут на самые крайние меры. Все начинается сначала. – Так сказал алкаш, поглядев на парня по–доброму.
     Ингилэйв опустил голову, рухнул на ту же скамейку. Нервы не выдержали.
     - За что мне все?! – Уронил голову на руки.
     - Да ни за что. А потому: с девушками не встречался раньше, будучи подростком. Еще многого даже не знаешь, не видел, а уже на себе ставишь позорное клеймо. Вот Карина к тебе вернулась: после того, как выставил ей условия. Поскольку сам бы лично не справился, пришлось помочь. Побыть тобой, брат. Пришла бы она к Игорю, ну помялся бы ты – ладно, все прошло, Этайн погибла, ее не вернуть, почему бы не простить? И простил, как дебил! Хотя по телефону слал, в слезах по невесте, а дальше – банально струсил. Я там многое в тот день увидел, поверь. Говорить не стану. Чтобы психику не травмировать. Только не женись на ней, умоляю!!! Мамой заклинаю: не женись! Горя хлебнешь! Нас слушай, а не непонятно кого! Мы жизу видели, какая она есть на самом деле, ты - нет. Видишь ее на работе. Мало? Составлять списки участников событий приходишь, отмываешь кровь? Так, к слову. Бар – это бар, жизнь – совсем другое. Жизнь можно прожить по–разному. Я захотел стать богачом – стал. Поскольку не жалел всяких чмырей в школе. И характеры у нас разные. А можно мяться, списывая все на мораль, которая не работает. В современном Мире.
     Подкатил автобус старого типа – маршрутка, начиная набирать постепенно людей на маршрут. Пожилое население косилось на двух близнецов, особенно на Торстейна. Девушки–школьницы улыбались, махали ему ладошкой, кто–то пытался даже  сфотографировать. Одна недотрога прыгнула на коленки, подруга начала снимать. Кончилось все одним: Властелин Тьмы ее поцеловал, заломив голову. Кадр улетел в дебри Интернета. Автобус ушел, подруга осталась. Парочка продолжала целоваться. Алкаш хихикал, опуская сальные шуточки.
     - А чего к тебе девушки не приходят? – Спросил он Ингилэйва. Тот вздохнул, искося смотря на родного брата.
     - У меня свои идеалы, старик. Меня не интересуют молодые дурочки в косметике.
     - Стоп! Стоп, сынок. Как не интересуют? Ты ведь к бывшей вернулся. Накрашенной.
     - Я поставил ей условия: дам шанс, если перестанет малеваться и одеваться, как шалава. Она походила так, но не выдержала новой жизни. Начались истерики, да такие, -  пришлось вызвать психиатра. Полежала даже неделю в дурке, не могла жить без телефона, чуть с ума не сошла оттого, что больше нельзя носить мини–юбку. Стала себя со всеми сравнивать, рыдать. Билась даже головой о стену. Хотела повеситься. Пришлось уступить, вернуть право ходить в привычном виде. Мне стало страшно за ее нервную систему. Раньше думал - привыкнет. Понимаешь, ты видел нас с Игорем маленькими, какой был я, каков он.
     - Ты что, девственник до сих пор? А? – Спросил старик.
     - Да. Как узнал?
     - По глазам видно. Эх ты, чистый, как слеза, прекрасный парень! Как же в наше время,  грязное и развратное, нашел в себе силы не скатиться на дно? Давай выпьем за твою чистоту и красоту, чтобы все было у Андрея как надо, а не как не надо.
     - Как это – по глазам видно? – Не понял Лэйв.
     - Вот так. Обычно такие парни очень застенчивы, стеснительны. Не как твой брат Игорь. Он всегда был заводилой. И в школе в старших классах, в пятнадцать лет, и чуть помоложе знал, как себя поставить. Кого послать, кого приблизить в свое окружение. – Он мотнул головой на целующегося Тора, нежно обнимающего девушку. Та отвечала ему тем же. На вид ей лет шестнадцать. – Понимаешь, девственник для опытной дамы – проблема. Он боится нового, много чего не знает… Вот скажи: ты же будешь бояться – Карина уйдет к другому, одевается не для тебя, а для других. Лишь бы нравиться. Сам свихнешься с этой дамочкой, в конце концов. Вот оно надо, хорошему, красивому юноше? Жаль невесту, конечно.
     - Как так - проблема? То есть, я – хуже всех? А как же любовь, забота? – Не понял Светлый, чуть не выронив бутылку на асфальт. – Я многое знаю, не на ком применить. Смотрел в фильмах, сайты читал.
     - Многое может в постели не понравиться, Андрюша. А написать могут что угодно в вашем Интернете. Жизнь учит лучше любого учителя, мальчик мой. Вот мне уже семьдесят, а был трижды женат. В результате последняя жена обобрала до нитки,  выкинула на улицу, а в квартиру привела любовника. По описаниям - вылитая твоя нынешняя. Так и живу по друзьям–алкашам. То к Сашке зайду, у которого костыли дома и навороченный телевизор, да порой Интернет, на Советской улице, в новых домах живет, то к Ромке зайду, ему уже столько же, он бывший милиционер. Периодически приходит к Вовке бухать до сих пор. Были, были у нас на Дубровке хорошие девушки, одну я видел тут часто. Дружили семьями. Вот бы одна из них тебе, Андрей, подошла. Много бегало  ребятишек в двадцатых годах. Носились возле фонтана. Купались в нем. Ты разве не помнишь?
     - Помню, помню, дядя Серый. Ты на нас смотрел, шутил, попивая пиво. Теперь мы выросли. И у каждого своя жизнь.
     Тем временем Тор предложил девушке пиво. Та с радостью его приняла, выхлестав сразу аж половину бутылки. Темный кашлянул, промочил горло. Он ненавидел, когда волосы женщин пахнут дезодорантами, так, словно их не мыли год. Вкус духов и прочего прилип к гландам. Всю дрянь надо смыть. Спиртом. Пивом то есть. Водка не поможет. Подружка уже успела затариться напитком безалкогольным, стояла рядом, любуясь на красавца–гота, у коего локоны блестели в свете солнечных лучей. Сбрызнутые лаком. Так хотелось попросить телефон. Нельзя. Скоро подойдет второй автобус, они обе поедут в город. Тусить с подругами и пацанами.
     - Я не просто так шутил. Я видел характер каждого из вас, братья. Один нашел себя в жизни, его обожают женщины: может с любой пойти по бутикам, болтать часами,  понять любую заморочку, флиртовать сразу с несколькими, и при этом он – неформал. Гот, или как там его зовут. Давно не видел подобных готов. Они вроде как исчезли. А ты, Андрей,  обычный интроверт, кому нужна тихая девушка. Ровесница. Чтобы с работы приходил, а там ждет пирог, или вкусное блюдо, какое не пробовал. Вот где счастье! Чтобы во всех позах давала, умела ублажить мужчину, не изменяла, не врала. Да нет таких давно! А если есть, то еще маленькие, растут. Для тебя. Может, твоя Судьба еще в песочнице пирожки лепит неподалеку. За этой «Пятерочкой», в кою превратился наш местный магазин «Магнит», работающий до одиннадцати вечера. Сколько тут всего было… всего не упомнить. Теперь мы старики, кои скоро уйдем в могилу. Останетесь вы, молодые.                Так всегда, поколение за поколением. Весело было тут, в начале нулевых. Подъезжает электричка с молодежью с тусовки - они спиртным, чипсами, сигаретами угостят, а то и пирожками. Вовка, например, постоянно с ними тусил, ему тогда стукнуло тридцать лет. Тебя, Андрей, еще на свете–то не существовало. Мама ходила подростком. Если так посчитать, то всем, кому стукнуло в две тысячи пятом году девятнадцать-двадцать, сейчас пятьдесят лет и больше. И пойми, мальчик: у алкашей порой тоже есть совесть, сердце. Девка когда-нибудь сделает непростительные дела, а ты задумаешься…
     - Он узнает о ней ВСЮ правду, да поздно будет. С детства за братца вступаюсь, прикрываю. Лишь бы не получил травму на всю жизнь.
     - Ты о чем? – Опешил Ингилэйв.
     - Ты не знаешь, кто ее родители? Я узнал. Удивился. Потом скажу. К делу не имеет никакого отношения. Серега говорит дело. Всегда его пивом угощаю, продукты покупаю, если бываю здесь. Хороший он человек. Все мы совершаем ошибки, выбирая не тех женщин. Я целую ее, но я ее не люблю. Получаю удовольствие. И искренне хочу, чтобы ты, младший, был счастлив. А не был выкинут, как тряпка, не стал донором семени для поехавшей на крышу шлюхи.
     Алкаш Серега пожал руки братьям, пошел куда–то за дом. К друзьям, которые у подъезда общались. Вспоминая старые времена, когда еще живы были сараи. Новые дома в ПГТ, кои еще в десятых-двадцатых годах в парадных испещрены крупными трещинами и разваливались, пустели. Потому как потолки там вовсю протекали, особенно в последних парадных: строили–то на авось – «и так сойдет». Как говорили местные - «солому в бетон намесили, как у себя на югах, а мы теперь мучаемся, ждем, когда дом рухнет».

                27
                ТАК БЫЛО. ТАК СТАЛО. КТО ОТКУДА
     В далеком две тысячи восемнадцатом году в Питере жила одна дурочка восемнадцати лет. По имени Лиза. Которая пила, гуляла, курила, и горя не знала. Пропивая последние мамины денежки. Не оправдывая ожидания родителей. Она обожала тусовки, бары,  рестораны, не брезговала встречаться даже с женатыми. По ночам это нечто разъезжало на гоночной машине каких–то молодых парней: то ли гонщиков, то ли стритрейсеров. Естественно, русских людей дура считала говном и алкашами. Хотя мать учила другому в свое время. Но сама была хороша. А после все стало ооочень плохо. А как – будет рассказано ниже.
     Да и чему могла та научить малолетку, или даже ребенка, родив его в шестнадцать за «спасибо», за шоколадку, за обещание на той жениться? В эпоху рождения миллениалов? За шестнадцатилетней Ольгой в том 2000-м не уследила мать. Советская женщина, любящая крепко выпить. Звали ее Валентина Петровна. А ее мать оказалась еще хлеще.
     И было все так… Раз–два, дело недолгое - накурившись дряни в двухтысячном году, те двое породили очередное быдло. Парень, понятное дело, сразу испарился, едва узнав: его очередная девчонка залетела. В те годы в России подростки беременели только так: будто  первый раз безопасен в любом случае, без презерватива. Или если покурить дурь, то ребенка и вовсе не будет. Наивное поколение постсоветской России пробовало взрослую жизнь смолоду, словно сорвавшись с цепи. Оно и ясно: заработал гипофиз, гормоны ударили в кровь. Школу или путягу та малолетняя дурочка бросила. И прокляла всех мужиков, на чем свет стоит. Выкуривая по пачке сигарет «Петр Первый» в день. Не видя в этом ничего страшного. Порой напиваясь вдребезги, не помня, где находится, кто где был.
     В те годы Миллениума замуж выходили и женились достаточно редко. В основном молодежь кутила в барах, ресторанах, и возвращалась домой под утро. Болтаться по дворам, вокзалам и еще где–нибудь, считая свои юношеские эксперименты нормальным делом - вот такая процветала жизнь. Подростки отрицали любые авторитеты старшего поколения, кого они считали тупым, отсталым. В некотором роде новое поколение оказывалось право в других вопросах: их родили простые советские люди в восьмидесятых, нифига не понимающие, что же такое гонщики на современных машинах, новая мода, остальное.
     Не говоря уже о бабках, кои считали готов и длинноволосых парней мусором, кого  надо налысо побрить, перевоспитать, отправить работать на завод. Либо расстрелять за один внешний вид. За сие порой получали в морду, когда подходили с ножницами к внукам, отрезали пару прядей. Для совкового поколения, родившихся перед войной и до, все новое казалось страшным, неправильным. Идеал бабок оказывался часто жирный, с животом, бритый ВДВшник, в полосатой тельняшке, или военный, либо нечто подобное и тупое. И конечно, с деньгами, квартирой. Молодежь от такого вида мужиков - с пивом разливным, какие заплывали жиром и сверкали затылками, если им исполнялось тридцать пять–сорок, блевала только так. Случалось также другое: военные или кто там окружали собой молодыми шлюхами и гоняли на рыбалку, устраивая там невесть что. Рыба, конечно, была, но лучше бы лишь она. Некоторые старухи своих целомудренных внучек выдавали за них. Те вертели молодой женой, как хотели. Изменяя, конечно, считая  нормальным.
     Так текла жизнь после девяностых, когда настал новый, двадцать первый век. Медленно отступали в прошлое советские установки, еда того времени, и внешний вид людей. На телевидении из подростков Пугачева сколотила проект, учивший девчонок и парней петь. Рождалась новая волна попсы. Естественно, потом группы развалились,  например те же «Корни», еще кто–то. Певички и певцы–однодневки не звучали в те годы разве что из утюга. Развелось море лесбиянок: в основном по одной причине - в то время стали популярны группа «ТаТу», японское аниме. Со временем все скатилось в Лету и прекратило свое существование: подростки выросли, наигрались, завели свои семьи. Лишь немногие жили в детстве, сказках. Училища заполнялись троечниками, выпуская  поваров–кондитеров, радиомонтажников. А та, о коей речь шла выше, даже беременной продолжала гулять по клубам, заливая в себя литры алкоголя, думая: так будет всегда.
     Как ни искали родители горе–отца, он не отвечал на звонки, как сквозь землю провалился. Миллионы девчонок оказывались по стране в очень неприятном положении, оставаясь без образования, будущего и остального. Бабки и тут лезли не в свое дело, рассказывая всякий бред про роды, беременность. Вся эта гниль творилась лишь потому, что совковое поколение стеснялось рассказывать детям, откуда те появились, как их делают. Мол, не положено, позорно рассказывать. Теперь пожалуйста, расхлебывайте последствия своего молчания. Раздавались голоса: в детстве пороли мало дочь, не следили. С другой стороны, подрастающее поколение не могло жить, как птицы в клетке,  не видеть мир: им хотелось свободы, чтобы не чувствовать себя детьми. Чтобы не ударить в грязь лицом. Они же не собака, кою можно посадить на цепь, прикармливать каждый день, и она станет слушаться. В жизни так НЕ БЫВАЕТ. Бывали, конечно, те, кто с годами превратился в стерв, мамкиных сынков, таких же дочек.
     Так и ходила беременная дура Ольга по клубам, пока как–то раз от отравления там – то ли наркотой, то ли спиртом, не начались роды. В роддоме девка произвела на свет дочь - на седьмом месяце, решив вырастить из нее копию себя. Но при этом даже дома продолжала злостно бухать, порой очень жалела о не сделанном аборте. Отца у девочки так и не было. Мать ее, заведя пять любовников, обслуживала их телом, получая за проституцию дома деньги, на которые жила. Образования так и не получила, не желала работать даже дворником. Куда ей с ребенком идти учиться? Ну нафиг. Но молодость, как правило, рано или поздно заканчивается. Проходили годы, ушла эпоха Миллениума.  Навсегда. Доживали свои годы прабабушка, да прапрабабушка Карины. В те годы это оказалось ОГРОМНОЙ редкостью: чтобы пять поколений жили. СРАЗУ в ОДНО время. А че думать? Рожали рано – то в пятнадцать, то в шестнадцать, или восемнадцать.    
     Мать Карины, Лиза, росла настоящей стервой, оторвой, обожающей красивую жизнь. Она плевалась в школе в тех, кто, по ее меркам, одевался бедно, или не имел машины. Таких девка считала отребьем. Косметики тратила, когда стала подростком, столько, - кожа не выдерживала, развивалась болезнь под названием «клещ». Ходила в школу, надевая самую лучшую одежду, на высоких каблуках, в стрингах (в старших классах). Особенно дура млела от мигрантов: с ближнего зарубежья, с дальнего, но только не от белых. Они казались Лизе идеалом мужчины, а русские – говном, типа славяне ленивы и ни на что не способны. Особенно ненавидела тварь скинхедов. Защищая узбеков, киргизов, остальных.
     Родители – мать и бабушка - не хотели поначалу, чтобы Лиза пошла по стопам мамы, которая не получила никакого образования как такового. Разве что научилась писать,  считать, читать на дому, и просидевшая дома лет восемнадцать. Естественно, к тем годам у бывшей тусовщицы клубов – Ольги - организм начинал сдавать. В тридцать четыре года  как в юности не попрыгаешь. Обидно стало, плюс любовники стали расставаться с ней, ведь тело уже не то. Матери Ольги уже тоже стало многовато лет. Работать бабушка Карины не умела, и не хотела. Деньги хотелось получать. Дом уже устал от постоянного захаживания мужиков. Коих Лиза считала своими друзьями детства. Естественно, тем ребенок был помехой. Никто не желал с ней водиться. Но деньги платились, много. Лиза  отбила у матери одного хахаля, и натешившись, кинула, как лоха. Тот ее избил так в ответ  - девка провалялась в реанимации. И так случилось, когда вышла из больницы, настал Чемпионат Мира по футболу в Российской Федерации. 2018 год. А значит, можно поискать себе более достойного хахаля для интима. И он нашелся.
     В клубе, куда ходили на Невском все гости города – иностранцы, шли постоянные трансляции футбола или еще чего–нибудь. Корейцы, китайцы, испанцы, немцы, французы, и еще море народа – съехались в пять городов России, со всего мира. Выхлестав в одночасье ВСЕ пиво в ресторанах, закусочных. Причем ТАК - его наливали в обычных чашках. Официанты сбились с ног. Плюс в РФ иностранные болельщики,  спортсмены заметили: бухло дешевое, его можно скупать сколько угодно. Они это  сделали, ночью вывозя машинами немецкое пиво, шведское, чешское, ту же «Балтику» или «Жигулевское». Никогда, никогда не было в современной России ТАКОЙ выручки на одном алкоголе. В магазин не успевали поставлять.
     Плюс стали раздаваться слухи: в стране бабы оголодали по мужикам, будто бы мужья и обычные парни перестали их устраивать, равно как другие славяне. Шкуры накидывались на всех, кто двигался, и проводили с ними ночь. Или в клубах, нажравшись, как свиньи, либо в гостиницах, потом на весь Интернет рассказывая о своих похождениях. Конечно, покатавшись на машине по ночному городу. А после – все знают, что случается. Интернет пестрел заголовками о полнейшем дерьме. Дерьме женского пола, бабах–шлюхах молодых и постарше. Кои не имели ни стыда, ни совести. Обсирая так своих земляков: «Девочки, это было НЕЧТО, восточный мужчина гораздо круче, чем тот русский Ванька, русские Ваньки так не умеют заниматься сексом в постели»! Или: «Я трахалась с латиноамериканцем или кавказским болельщиком, и теперь уезжаю в их страну жить счастливо. Россия – царство алкашей, альфонсов». Множество баб беременело от женатых спортсменов, коим стало совершенно плевать на жен, ждущих на Родине. Далее  чернильницы светились на шоу, говоря: «От спортсмена я забеременела, он обещал на мне жениться, и пропал. Я хочу с него получить денежную компенсацию». На одном шоу вышла еще одна женщина, и в лоб заявила: «Я тоже беременная от него, он первую меня взял». Впоследствии выяснилось следующее: черножопый хрен гулял сразу с двумя,  каждый день то с одной, то с другой. Девки передрались в прямом эфире, проклиная всех и все на чем свет стоит, получив в лицо слова из зала: «Ты тупая проститутка, и ты тоже  - не можете нагуляться, лезете к женатым! У него подобных вам целый воз, тупая молодежь»! Самым смешным оказалось другое - забеременели обе в один день: одна утром, другая вечером. Кончилось шоу так: бабье решило ПОДРУЖИТЬСЯ, познакомить своих детей друг с другом. Большего бреда и не ожидалось. Накрашенные, открыто одетые, женщины, или точнее, шкуры, - выпендрились, получив славу дерьма.
     Но вернемся к Лизе. Она, попивая спиртное возле барной стойки, заприметила рядом  иностранца, спокойно пьющего виски. Делать было нечего, распутная шкура принялась подкатывать. Нерусская внешность очаровала ее. Чернильница захотела заполучить его себе, ненадолго – на два–три дня. Чтобы в старости было, чего вспомнить. Из одежды, кроме желтых туфель на высоком каблуке, платья со стразами, сумочки блестящей и белья, на ней не было ничего. Завязав крашеные волосы в хвост, кои выглядели мерзко из одного лишь цвета болота, девка начала. И у нее получилось. Мексиканец или кто там – латинос с темной кожей, - улыбнулся, положил руку на плечо, предложив выпить настоящего виски на ломаном русском. Устоять перед соблазном стало нереально, Лиза согласилась, закурив дамские сигареты. Еще и еще они выпили, смотря футбол на огромном экране, где кто–то победил, получил медали. Но, как говорят, спиртное разных видов смешивать нельзя, иначе поедет крыша. Латинос рассказывал о том, как ему нравится Россия, и особенно такие красивые девушки, как шлюха Лиза. Которая спала в большинстве только с черными. Нахваливая их на все лады.
     Никогда ее никто не бил в детстве, абсолютно ВСЕ позволялось. Подойти в три года к матери и харкнуть ей в лицо стало привычным делом. А мать улыбалась счастливо, словно это приятно. То ли гены так проснулись гнилые, или оказалась простая олигофрения, аутизм или невесть что - непонятно. Мать Лизы всегда была проблемным ребенком: шумным, наглым, грубым. Лиза унаследовала практически ВСЕ, вдобавок алкоголь поганые гены взломал при зачатии. Топать как лошадь или как слон по утрам, перебудив всю квартиру, в прибабахнутой семейке считалось нормальным: «это же ребенок». Или врубать музыку на всю громкость, когда все спят, те же мультики - пожалуйста, все будет. Другие бы драли ремнем малолетнюю сволочь, чтобы привить хорошее, и, несмотря на вопли, катания по полу, слезы, ставили в угол или запирали в комнате. Проблемных детей научить полезному можно лишь ТАК, после растолковывать словами, ПОЧЕМУ. Но НЕ В ЭТОЙ свалке. Объяснить ребенку - поведение НЕДОПУСТИМО - ни мать, ни бабушка, ни прабабушка, и прапрабабушка Карины не додумались. Им оказалось плевать. Рассадник самок без мозгов достал в свое время ВСЕХ во дворе, на детской площадке, наглая детская морда смотрела с презрением на остальных детей. Проще говоря: как на говно.
     Вот тут как раз баб надо метелить, как следует, чтобы не борзели, не наглели. Не говоря о следующем: прапрабабушка принялась крепко выпивать. Много. Вернее, пила она и раньше, только как–то раз остановилась. Тут все началось по-новой. Бутылки валялись у нее по всему дому, даже в кровати, в коридоре. Алкоголичка превращалась в бичиху, перестала за собой ухаживать. При этом, как ни странно, оказалась педантом ТАКОЙ меры, какую нужно сажать в свинарник, и приучать: хватит драить дом так, словно там деготь разлили. Потолок там уже начал протекать, квартира оказалась на последнем этаже, где–то в спальных районах, мусор перестал выноситься.
     Если кто снимал там комнату, то хватало терпения у жильцов на НЕДЕЛЮ, да и то МЕНЬШИЙ срок. Бабке люди банально надоедали, она находила ЛЮБОЙ повод, чтобы от них избавиться. Хамством, придирками, наглостью, эгоизмом, выкидыванием еды в мусорное ведро, едва приготовленную, ЧУЖУЮ, порча супа: типа пропал на следующий день в холодильнике. ВСЕХ, кто жил не по ее уставу и понятиям, старая дура считала мразями, нахлебниками, проститутками. Даже если заселялась пара в комнату. ВСЕ, кто не соответствовал ее представлениям о жизни, объявлялись врагами. И естественно, особенно те, кто с дрянью не пил. Страшная, тупая седая бабка, с высохшим лицом и перегаром, просила кирпича в морду. Она в свое время изжила так своего мужа, бедолага терпел суку только так. А первого мужа выгнала из дома.
     Не говоря уже о том, как приютила одного родственника, а после выставила вон, но тут мужчина сделал все правильно: обокрал. Себе на бухло вытащив деньги из тайника, то ли нашел, то ли алкашка поведала, где все лежит. Черных она очень любила, порой брала огромные кредиты, чтобы накрыть шикарный стол, накормить соседей до отвала. Своих родственников даже за помощь поила лишь чаем. В свои восемьдесят три года. А то и больше. Мерзость корчила из себя добренькую, а потом показывала свое НАСТОЯЩЕЕ  лицо. Вор скрылся, устав от маразматички, шизофренички. Быдлу давно уже пора на покой. Но нифига… Проспиртованная так - позавидует даже селедка в банке - старая карга не хотела покидать мир. Пока что.
     Трое родственников обычно говорили: надо держаться всем вместе, старших уважать, вот они прожили долгую жизнь, будто больше молодежи знают. Тупость семейки зашкаливала с каждым годом. Они даже не знали следующего: в тесто добавляют соду, гашенную уксусом, как разрыхлитель. Дикий народ жил как в хлеву, раскидывая то трусы, то лифчики по дому, то те же прокладки у дверей. Никакие уговоры, ругань не действовали: умственно отсталые люди не понимали очевидного. Зато находили ЛЮБОЙ повод, чтобы обосрать других, себя оправдать. И это лишь старшее поколение. Младшее борзело и борзело. Несмотря на любой возраст - хоть в пять лет, десять, восемнадцать. Но, как говорится, всему есть предел, рано или поздно настает расплата за веселую, сытую жизнь. Проще говоря: Возмездие.
     Было ощущение: там кровь перемешалась в результате кровосмесительных генов, с теми же казахами (там брат женился порой на двоюродной сестре), или кем–то там. В  родне подобное случалось. Эти люди считали сию дичь нормальной. Одна родственница  аж рванула в Японию, чтобы… чтобы переспать с негром, вернуться беременной оттуда,  разродиться двойней. Алкашка, конечно, восприняла сию новость с радостью, говоря: вот новые такие–то родились, как хорошо! То, что шлюха просто легла под невесть кого,  никто не обратил внимания. Некоторые в родне вообще ушли в ислам и ваххабитов. По одной причине: одного соплежуя метелили «деды» в армии. Он не нашел ничего лучшего, как ломануться к мусульманам. Чтобы гордиться, будто чего–то в жизни достиг, приняв другую веру. Идиотский, однако, поступок. Будучи мусульманином, избивал своего родного отца, тот умер от побоев. Брал деньги на работе на похороны, когда еще его отец был жив. А после смерти снова собирал деньги, всем говорил: на похороны отчима.
     Младший сын прапрабабушки умер так: его, будучи больным, купали в горячей воде. Погиб от перегрева. Она доводила своего мужа аж до суицида – он ОДИН рубль, - ВСЕГО ОДИН РУБЛЬ ИЛИ ДВА, – пропивал. Часто сама вскрывала себе вены осколками банок. Крича: «Пей мою кровь»! И это все творилось из–за белочек от алкоголизма. Злые глаза, сморщенное лицо, хитрая ухмылка - дрянь могла расположить к себе чужих людей, при этом на родных НАПЛЕВАТЬ. Абсолютно.
     Итак, в том баре встретились двое. Латинос посчитал по собственной глупости Лизу настоящей красавицей, несмотря на то, как от той разило перегаром, матерной бранью всех мастей. Другая бы не посмотрела в его сторону. Но не та. Искала развлечения, хотела уехать в Америку или еще куда, чтобы жить в шикарных апартаментах. Чтобы ей за то ничего не было. Она не имела никакого образования, как говорилось выше, потому компенсировала пропущенные годы гулянками, известно чем. В результате, напоив русскую ****ь так - та плохо чего соображала, латинос поимел ее прямо под столом, а она и рада. Потащил к себе в номер, где все продолжилось. Очнувшись утром в незнакомом месте, девка оказалась в восторге. На столе стояли двухлитровая бутылка виски, чипсы,  мяса стейк по–американски. Похмелье давало о себе знать, хотелось жрать, но чего не сделаешь ради того, чтобы было в старости вспомнить!
     Они снова выпили, опять полезли заниматься ясно чем. Покатались по ночному городу – когда стемнело – на гоночной машине, после хрен с горы пропал невесть куда. Навсегда. Лиза, понятное дело, ОЧЕНЬ расстроилась: думала – все пойдет так, как ОНА пожелает. Тем временем, попойки с остальным продолжались. Но уже без мужиков. Спустя три недели девка обнаружила: забеременела. Естественно, решила найти хотя бы через Интернет или через служителей отеля отца ребенка, но тщетно. Поимев русскую шлюху, тот благополучно скрылся. Не сбылась мечта жить за океаном, или на островах. Лиза  умудрилась ВСЕ просрать.
     Аборт делать не стала: хотя бы на память останется ребенок. Не говоря о следующем: куча русских потаскух беременело везде, оправдывая свой поступок «разбавлением крови». Так подумала и дочь Ольги, знала: кое–кто жрет водку с пивом так – ой, блин! Пусть лучше будет, что будет, все равно случая, как Чемпионат Мира, не повторится.
     Тем временем, вербовки в Сети россиян на Восток прекратились. Но на время. А то то тут, то там русские бабы велись на уловки экстремистской организации ИГИЛ, сбегали туда, гибли в разных странах, подрывая себя. Либо дети с того гнилого государства учились на них убивать неверных. Либо продавать на органы людей – этот бизнес там ооочень востребован. Тысячи не вернулись оттуда, пропав без вести. Наплевав на все,  всех. Думая: на Востоке, в Сирии, Иране, Египте, Ираке ждет сказочная жизнь с арабом. Никогда восточным людям не нравились славяне, и они избавлялись там от них всеми возможными методами. Несмотря на то, какими нечеловеческими усилиями большинство  удалось освободить из чудовищного места, многие велись. На лживые обещания, деньги. Война, начавшаяся еще в Средневековье между белыми народами и восточными странами, вовсю продолжалась. Но то была уже отнюдь не Османская  Империя. А похуже. Потом новый ИГИЛ, прозванный «Халифатом Темного Властелина», снова заработал по–новой: через четырнадцать лет. По простой случайности: кто–то там решил возродить дерьмо, и принялся торговать наркотой, оставшимися рабами. И началось. А после все нагнул раком «Русский Зверь» (он же старший сын Гвелда), принялся качать оттуда гигантские деньги, подчинив территорию себе. Сначала арабы рыпались, но, когда их заткнули парой ядерных бомб, заткнулись. Об этом позже. 
     …Она родилась в обычном роддоме, метиска или кто там. Проще говоря, смесь двух народов. Не в пользу российского. Лиза, конечно, оказалась не готова к материнству, и,  стиснув зубы, кормила дочь грудью, назвав ее Кариной. Имя в те времена стало очень модно, как многие другие, люди называли ими детей только так. Милана, Карина, Мадина,  прочая мешанина с Востоком, - вот как подменялись скандинавские, славянские имена кругом. В некоторых странах царил кромешный трэш. Особенно в Европе. Та, по сути, гибла: там почти сто процентов людей проголосовали положительно в опросе в Сети за следующее: подложили бы своих дочерей под негров. Пройдена точка, после чего,  казалось, ВСЕ потеряно. В Германии те же мусульмане стали бояться за свою жизнь,  вовсю активизировались местные скинхеды. И понятное дело, стали защищать свой народ, выпинывая черных вон. Туда, откуда те приперлись. Тем все очень не понравилось.
     Россия не нашла ничего лучше, как сажать националистов в тюрьмы, а их группы в соцсетях блокировать. Но почему именно блокировать и сажать? Еще со времен Второй Мировой любое притеснение наций не славян, тех кто с Востока, или евреев, сохранение арийской крови чистой, да и простая свастика немцев, - считалось фашизмом. И с этим русские очень, очень перегнули палку. Теперь полиция считала свастикой и фашизмом даже безобидных, мирных язычников, их Богов, Коловрат, другие солярные символы. ДАЖЕ НЕ РАЗОБРАВШИСЬ, откуда те происходят на самом деле. Один раз девушку с Коловратом на пакете арестовали, прямо среди бела дня, обвинив в фашизме. Но национализм – вовсе не фашизм, а любовь к Родине. Националисты пропагандировали чистую кровь, полный запрет на смешение рас. Белые - с белыми, черные – с черными, желтые – с желтыми, и никак иначе. Чтобы расы не вымерли. Потому что, если все перемешается в салат, они исчезнут, начнется рождаться бесплодное потомство. И пойдет вымирание по планете. В большинстве полукровки рождались с отклонениями или бесплодными.   
     Но тут перекос пошел как раз в плане поколений, родившихся после ЧМ. Делать что–то  надо, и дети–смешанные росли вместе с русскими. Так стало с Кариной. Она росла избалованной. Когда была маленькой, то плакала, орала во все . Когда была маленькой, то плакала, орала во все горло. Покупали девочке буквально ВСЕ, чего бы та ни попросила. Наглая, жестокая, смешанный ребенок в школьные годы мог подойти к столу, где другие дети из родственников делали уроки, - и сказать: «Дай»! Ткнув в учебник, тетрадь учеников. Когда ей говорили: «Нельзя, это учебник, по нему учатся», Карина устраивала настоящий концерт. Когда нервы сдавали уже у взрослых, они вырывали у школьников тетради, ручки, карандаши, и избалованная,  наглая сука рвала их, кидала, куда хотела. Как дальше выкручиваться остальным детям в школе, всем оказалось плевать. Почему не существовало управы на нахалку? Куда смотрели ее родители? А вот почему, и вот куда.
     Когда ненормальная родилась, через три месяца с лишним алкашка–бабка решила устроить праздник в своей загаженной квартире. Как обычно, взяла огромный кредит, лишь бы выпендриться перед мусульманами, коих, как говорилось выше, привечала и холила. Показывая себя типа хорошей, гостеприимной. В этом роду смесь народов прогрессировала, в виде смуглых детей. Их рождалось много в последнее время, но находились те, кто ненавидел отпрысков. Наконец, появился повод, чтобы Боги дали леща  семейству.
     У алкашки знакомые с Кавказа и остальных республик любили захаживать поесть. То свинину, то еще что–нибудь, а тут повод: родилась девочка. Кто–то посчитал: когда девка вырастет, станет жить именно с южанами, не со славянами. Бабка на выпад ответила мрачно: «У вас своих хватает детей, а мы с Кариной разберемся сами». Но все равно решила отметить все на «ура». Накупив мяса, салатов, остального, устроила пир на весь мир. Пиво, вино, водка стояли на столах. Кои свели в один. Понятное дело, родственники  сумасшедшей также водили связи, дружбу с южанами. Некоторые, даже со славянской внешностью (как вор, обчистивший дом в виде денег), гордились своим происхождением: родились не в России. Мини–кишлак процветал. Но молодые мусульмане думали о своем. Некоторым очень не нравились свинина на столе, вино, и они по религии считали себя оскорбленными. Бабка, недолго думая, в назначенный день позвала дочь, внучку,  правнучку. Валентина, Ольга, Лиза с Кариной на руках пришли к родственнице, в голову тут же ударил аромат прекрасной еды. Пива на полу стояло несколько ящиков. Валентина ничего не стала говорить, но когда прошла в комнату, за столом уже сидели гости, пожирая ее своими глазами. Они ждали своих. Потом явились остальные, набралось всего человек тридцать. То, как оказались одеты южане, не смутило никого: все в черном, как будто рэкет, с ножами за поясами. Иностранцы явились поесть. И понеслось…
     Налив пива в кружки, стаканы, семейство принялось пить. Некоторые присоединились к нему, скоро часть сала и поросенок, лежащий на блюде посередине, оказались съедены. Бабка стала хвалить Ольгу с Лизой: мол, без них праздника бы не состоялось.
     - Если бы не хороший вкус Лизы, не родилась бы Кариночка, наша маленькая радость… - Она взяла ребенка на руки, принялась показывать всем. Из пеленок глядела чуть темноватая кожа девочки на лице, ручки того же цвета, большие глаза. Черные волосы, вся внешность вызвала одобрение гостей. Лиза и Ольга кивали, поднимая тосты.
     - Каэрина? – Спросил кто–то, повернув голову - Она будет со временем выдана замуж за наших мужчин, русские много пьют, лентяи. А наши, - работящие, вдобавок это наше имя. Наши мальчики будут пользоваться ее услугами, как Каэрина станет женщиной, как только у нее пойдет кровь.
     Лиза широко улыбнулась, принялась строить глазки. Атмосфера ей больно нравилась. Но праздник уж больно напоминал собрание рэкета, или бандитов из девяностых, если судить по тому же фильму «Брат».
     - Вы отличные люди, много раз собирались за нашим столом покушать. Если хотите, то могу блинчиков с икрой подать, Ахмед и Ирком. - Шкура стала подмигивать двум молодым узбекам и остальным. Те улыбнулись, принялись нахваливать ее. Но потом…
     - Нэт, дэвушка, нам нэ нушны блины с икрой. Мы хотим, чтобы ты стала жиной Ахмеда. Это одна ис прычин, пачему мы сидим здэсь. По нашым законам женщины не имеют права отказаться. Родня тоже. Потому как вы русские. А шлюха, - это шлюха. Будешь в золоте адеваца, красавица. Просто красавица! Ты не должна выбирать русских алкашей. А нас. Пошли в кафе завтра? Или сниму комнату. Как хочеш? – Заявил Ирком, пожирая глазами бабу.
     Бабка аж поперхнулась. С пьяных глаз ей показалось: творится нечто хорошее. Лиза малость побледнела, не знала, как ответить. Но выжала из себя:
     - Нет, не хочу. Я выйду замуж за одного, а не за всех вас. Мне нравятся такие, как вы. Но я не шлюха. Я сплю с кем хочу, где хочу. Буду сама выбирать, с кем гулять, как воспитывать дочку. Понятно? – Губы ее дрогнули. Глаза забегали от страха. Она никак не ожидала такого поворота. Одетая, как на панель (в желтом коротком платье, на высоких каблуках, с голыми ногами, в декольте, еще и накрашенная), - она виделась в глазах гостей самой настоящей ****ью. Кто ляжет под любого - ради телефона, денег, тачки,  прочего. Залпом выпив водку из рюмки, пошла с ребенком в комнату. Ситуация стала принимать серьезный оборот.
     Тем временем, слово за слово, южане начали и к правнучке лезть. Та, несмотря на свою развратную, пьяную, безбашенную юность, решила согласиться хотя бы сначала потанцевать. Бабке тоже захотелось тряхнуть стариной, заиграла музыка. Сначала обычная, старая, кою раньше слушали в СССР, следом «Золотое Кольцо», после  «Лезгинка». Последнее дало понять: никто не станет больше подчиняться хозяевам в  доме. Молодежь с юга плясала, пела на своем языке. Следом в стену полетела одна бутылка вина, затем вторая. Хотя из вежливости можно поставить под стол напиток. Но дикий народ не понимал: принялись вести себя, как дома. Наконец, кто–то посадил пьяную алкашку в кресло, Ольгу стали все лапать, всем скопом.
     Та пыталась вырваться, не вышло: силы оказались не равны. Тут оказались не просто южане, о чем бабка не знала. Ну, есть там кто, из соседей, улыбаются на улице, чего бы не пригласить? Мать Ольги, вздрыг пьяная, посапывала за столом. В общем, вышло: две русские шкуры отказались переспать с южанами, коих предлагали свои же – все ради того, чтобы стать мужчинами. За столом сидело несколько подростков семнадцати–восемнадцати лет. Тогда, чтобы объяснить бабке: или Ольга с Лизой подчинятся, или все - южанин хлопнул в ладоши, поднял двухлитровую бутылку водки. Отказ его сильно задел. Каждая на Невском давала сразу, тут – на тебе! Отложила! Гость оказался матерым  ваххабитом, плюющим на чужие культуру, традиции. По его мнению, женщина должна молчать, подчиняться, не имея права голоса. Плюнул на пол, тряся бородой, сказал:
     - Мы не должны пить русские спиртные напитки! То харам, особенно вино. В любом виде! Что красное, что белое. Свинину тоже нельзя есть, нас осквернили в этом доме! Мы заберем всех женщин, а хозяйку изнасилуем, как в восьмидесятых. Больше они не нужны. Мы наелись, выпили, пора свои порядки показать русским!
     Другой возразил ему:
     - Сало и свинину в России можно кушать, Аллах не видит, он спит. На стройках наши ребята вовсю пьют, едят. Когда мы вернемся домой, больше такого не попробуем!
     Дав по морде говорившему, южанин кивнул на бабку:
     - Мы в доме этой русской. Квартира будет наша. Как говорили – не покупай у русских: дома, квартиры заберем сами, когда уйдут местные. Хозяйка неплохо кормит. Я давно так не ел. Надо зайти еще.
     Внучка, понимая опасность, видела, как один из гостей пошел к дочери. Ее крепко держали за руки двое, веселье давно закончилось. Сначала там, в комнате, было тихо, дальше раздались вопли. Через десять минут крик, потом хрип. Повалив на кровать шлюху, кавказец достал охотничий нож, и, разорвав на женщине платье, принялся ее насиловать. Та врезала по морде, получила ответку: лезвием по шее. Тело забилось в судорогах, умирая. Умирали также безбашенные юность, тупость. Кровь хлынула на кровать, подушку, пропитав насквозь. Остался труп с вытаращенными, пустыми глазами  без интеллекта. Отрезав Лизе голову, убийца вышел, показал своим. Те взревели от восторга.
     Ее мать от ужаса завопила так - сирену бы переорала. Единственную дочь изнасиловали и убили. Как свинью прирезали, не пожалев. Ребенок орал в кроватке, проснувшись. Выродок не тронул Карину, оставив в живых. Гости, перевернув стол, свалив все на пол, выкинув башку чернильницы туда же, пошли тело расчленять, убивать остальных. Ольгу убили одним ударом ножа в сердце. Сразу умерла, вскрикнув пронзительно. Повиснув тряпкой, упав на ковер. Пришла очередь и Валентины, ей  перерезали горло. Та даже не проснулась. Бабка, насмерть испугавшись, принялась совать деньги чеченцу, чтобы те поскорее ушли прочь. Мусульмане, посмотрев на младенца и нее, плюнули, сказали лишь:
     - Девачка от наших радилас, придем за ней, как пойдет кровь. Адрес знаем. Заявиш в полицию - отправишься за ними, неверная.
     ВЕСЬ пол был залит кровью, три трупа валялись по квартире, два расчлененных: руки и голова в коридоре, один в спальне. Старуха, начав трезветь, рухнула на колени, истошно взвыла. Осталась одна Карина из наследников. Кроме нее, род дальше продолжать некому. Ползком, примерно за час, добравшись до кроватки, пьяница сунула наследнице какую–то фигню в рот, вроде носок или платок, и свалилась спать. Может на десять часов, может, на большее по времени. На детский крик прибежали соседи, и, оценив обстановку, вызвали полицию. Алкашка получила свое, валяясь в собственной блевотине, моче, обоссав весь пол. Это ж надо: остаться в живых после ТАКОЙ резни!    
     - Меньше бухать надо, сука гнилая старая! Днем и ночью не даешь спать своим ором, стучась в квартиры, говоря, будто убивают! Лучше б всех прирезали, в том числе  выродка! А у нас дети, не могут спать от вопля в подъезде! Как нажралась, так и обоссалась, мразь! Надеюсь, больше не станешь шляться и орать с бутылкой «Расцветали яблони и груши, поднялись туманы над рекой». Сдохнешь скоро, сдохнешь… Вот тебе и дворники, и остальные во дворе! Гнать их надо вон с России!
     Полицейские, со слов соседей составив описание преступников, ничего не смогли сделать. Но были шокированы от самого вида бойни. Алкашку растолкав, стали спрашивать о произошедшем. Та толком ничего в большинстве не смогла вспомнить. Что добило полицейских, соседей, следователя. Ее отправили в вытрезвитель, следом в психушку, чтобы проветрилась, вспомнила чего–нибудь. Карину отдали в детский дом, но когда бабка оклемалась, вернули родительнице. Квартиру на время опечатали. Отмывая кровь. Хотели девочку отдать в детский дом окончательно, но пожалели старуху. Кто знает, может, завяжет с алкоголем. Убийц не нашли. Убитых похоронили за счет государства. Естественно, на их могилы НИКТО не приходил.
     Так и стало: Карина жила с прапрабабушкой, та поначалу не бухала вздрыг. Спустя время принялась за старое, когда минуло три года. Опять в дом приглашались  гости, но с разных районов. Ребенку дарили конфеты, прочие сладости. А та не понимала, как жить дальше. Алкашка принялась баловать, почем зря, на свою пенсию. Те убийства НИЧЕМУ каргу не научили. Но растить кровиночку стала. Справилась. Покупала малой ВСЕ: всякий хлам, в основном одежду, чтобы красиво выглядела. Учебники отнимались и давались для рисования. Все вызывало неприязнь, ненависть старших детей из родственников. Также бабка отнимала игрушки у соседей, да не только она, но и Каринка. Просто подходила, и отбирала. С детства стерва не знала различий между «хорошо» и «плохо». Не знала слова «нет», «нельзя», «это чужое». Подглядывала в туалет, как люди справляют нужду, хватала за гениталии, когда те шли из бани. Подглядывала под столом под юбку или под трусы мужикам. Никаких наказаний для гадины НЕ СУЩЕСТВОВАЛО. Ее поступки переходили ВСЕ границы.
     Она стала любимицей карги во всех смыслах. Ошалев от невоспитанности, мечтала о богатом папике, тратила еще в детстве тонны косметики на лицо. Кожа ее со временем стала светлее. Но нрав стал еще хуже. Неизвестно, чему бы мать научила дочь, останься в живых. Очень боялась мыть посуду, когда не приходили гости: не желала повредить накрашенные ногти. Но стоило людям прийти - тут же делала вид, будто хозяйственная. Набитая дура с нулевым интеллектом не смывала моющее средство с тарелок, кружек. Людей попросту рвало. А ей плевать.
     Чем старше дочь Лизы становилась, тем гаже, наглее оказывались ее поведение, нрав. В шестнадцать лет в нее влюбился парень. Влюбился так - сорвало крышу напрочь.  Встречались недолго. У девки на то время оказалось ухажеров несколько, искала побогаче, покрасивее для себя. Неудачник ничего не мог предложить. Мразь веселилась на всю катушку. Кадря парней, вертела ими как угодно. В конце концов, он бросился с крыши от горя и разбился насмерть. Мол, красавица кинула. Хотя там до настоящей красоты рак свистнет. Она уже тогда, и в тринадцать лет, бухала, курила, носила накладные, накрашенные толстым слоем туши, ресницы, смотрящиеся отвратительно, не расставалась с телефоном. Обожала отсылать в том же вконтакте нерусским фото ню, те просили больше и больше. Дрянь с радостью выполняла просьбы. Очень гордясь, считая себя неотразимой на все сто.
     Еще разбивала телефон, как узнавала, что выходила новая марка аппарата. Бабка тут же залезала в кредит, чтобы купить любимице новый. И каждый раз, когда какой–нибудь хахаль (неважно, какой нации) приезжал к ней, стерва брала подушку, одеяло, - и прямо в таком виде, чуть ли не в трусах или шортах, выходила на улицу, уезжала. Возвращаясь под утро. С букетами цветов. Едва тем стоило немного завять,  выкидывала во двор под дерево. Карина берегла свою настоящую девственность для богатого. А сама… ну понятно. Как–то раз бабка ругала: та не вылезает с интернета, и отобрала трубку. При этом улыбалась. Та, как обычно, называла алкашку мамой. Не зная своих настоящих родителей. Ору стало очень много по поводу телефона последней марки. Окружающих людей, - особенно тех, кого видела первый раз, о ком едва слышала, - ненавидела. За спиной поливала хороших личностей грязью. Как бабка. Когда прожженной стерве исполнилось семнадцать, та умерла. То ли от цирроза печени, то ли действительно пришел срок. Оставив в наследство квартиру и огромный кредит, его нужно было выплачивать.
     Понятное дело: на похороны дрянь так и не явилась. Ну сдох там кто – и хрен с ней. Только теперь кто будет давать денежки на телефон, на остальное? Конечно, надеялась на парней, считающих стерву красавицей. Квартира опустела, там теперь пьянки-гулянки устраивала девка. Порой она сидела в комнате и себя фотографировала, считая такие поступки в Сети нормальными. Давно шло время, когда даже вконтакте подростки ставили на аватары свои откровенные фото. Никто их за то не ругал. На страницы можно лишь пожаловаться в техподдержку. Либо банально взломать, все удалить оттуда. Карина была последним представителем своей ветви. И ждала богатых мужиков, кои обеспечат ей королевскую жизнь. Кредит принялся крыть лошок, чтобы завоевать расположение этой девушки. Потом работала в барах, танцуя на шесте. В тот день шлюшка, когда встретила двоих братьев, пела на сцене, танцевала.
     В эту срань и влюбился Ингилэйв, в свои девятнадцать лет. В картинку. Даже НЕ ДУМАЯ о последствиях. Не разобравшись, что к чему.

                28
                БРАТЬЯ В ОДНОЙ КВАРТИРЕ
     Злющий, как неизвестно кто, Лэйв со всего размаха захлопнул дверь родного дома. ТАКОЙ реакции родителей, особенно матери, он не ожидал. Вцепиться Карине в волосы, припечатать к стенке, пару раз врезать под ребра, а в довершение швырнуть с лестницы, словно не шестьдесят килограммов веса там, а два от силы… суметь надо! Мама всегда ненавидела таких девушек - размалеванных, открыто одетых. Но не в этом также крылась  причина, почему девица полетела вниз кубарем. Тиль распознавала врагов. Но ведь сама прошла ее возраст! Только одно сын не понял: Волшебница не одевалась вульгарно,  пошло.
     Энрике, сделав молодежи пару замечаний, заслонил собой жену, оттащив ее от сучки и матом послал будущую невестку. В НАСТОЛЬКО СТРАШНОЙ ярости отца сын еще не видел. Чем же прогневала, кроме внешности, избранница самого Архимага? Девчонка как девчонка, их полно сейчас на самом деле. Все дело в предках. «Силиконовая дичь, шлюха, шкура, проститутка, ****ь, нахлебница, подстилка черных», - чего только не выслушали двое, пока шалава собирала свою сумочку, полетевшую к двери. Но вновь уронила ее, все высыпалось. А когда вылетели сигареты и еще презервативы с таблетками… Гвелд рассвирепел на девку окончательно. Он резко шагнул к ней, наступил той на горло со словами:
     - Еще раз попадешься мне на глаза, шкурная сука, - грузом двести поедешь туда, откуда явилась! Поняла?! – После взглянул на разъяренного младшего. – Ты разве НЕ ПОНЯЛ, КОГО привел в дом?! НЕ УВИДЕЛ ее настоящей сути под картинкой, да?! Ничего, она и дальше станет обманывать, вот увидишь! Выберет деньги, секс, мужиков, но никак не семью! Это ж надо - найти высшей марки дерьмо! ЧЕМ эта дрянь тебя поразила?! Отвечай, Ингилэйв! Повелся, как баран за овцой! Че смотришь, сопляк?! Обмануть меня решил?! Хер встал на нее?! Ну хоть встает… и то на кого попало! На данный момент!
     Тот сжал кулаки:
     - Я ЛЮБЛЮ ЕЕ! Не оставлю, в любом случае! Мне все равно, что вы о ней думаете! Я буду жить с ней! – Сразу после того, как мать спустила гостью с лестницы дома, Лэйв молнией слетел за возлюбленной. Оглядываясь недобро. Следом спустился и Гвелд, начав с мразью свои разборки, о чем говорилось выше. 
     - Да? Только не здесь! – Кельтский прошипел, словно гремучая змея. – Лучше бы Торстейн привел ведьму сюда, чем этот шлак! И то я бы одобрил его выбор, как Темного сына… Но твой говорит о следующем: МАЛЬЧИК НЕ ВЫРОС! Пообщайся кроме Миры и этой с другими дамами, может, тогда увидишь нормальных. Проветритесь оба! Вернется сюда лишь мой сын, поняла?! Как в демотиваторе: расстрелять шлюху, и сжечь сразу нахуй, два раза! Блять, накурилась-то как, словно неделю пасть смолила! Как ты с ней целуешься, а?
     Карина пыталась руками отодвинуть ногу главы семейства, извиваясь, как змея, но  тщетно. Магию применять нельзя: ее разоблачили. Темную, пусть очень слабую. Которая могла мужикам лишь память стирать. Чтобы те ничего не помнили. Архимаг, гневно смотря на врага, нажимал на шею все больше и больше. Не давая никаких шансов вырваться. Еще немного - все, кости будут сломаны. Тильсирвэ стояла рядом, смотря  благосклонно. Ведь нет для нее большей радости, как убийство Темных на глазах. Тиль подошла, и со всего маха зарядила ботинком девке промеж ног. Та, вытаращив глаза,  широко открыв рот, выгнулась: парализовало. Пнув Карине под дых пару раз, Ира  кивнула мужу, тот улыбнулся. Схватив тварь за руку, Волшебница приготовилась прикончить избранницу сына. Подняла руку… 
     - Даже Торстейн ими брезгует… - Улыбка ярости не сходила с ее губ. – Где же мой Призрак, Энрике? Сдохла бы сразу сволочь. Хотя, надо мне вспомнить, как била сук на работе. Когда ты меня отправлял на объекты. Но тут, увы, поколение все прокуренное,  пропитое, продырявленное: что им хоть в лоб, что по лбу. Не доходит.
     - Они обычно не доживают до старости, любимая. Эта также закончит, напоровшись на проблемы. На ровном месте споткнется, понадеявшись на хитрость стервы, шкуры. – Он сказал спокойно, будто ничего не происходило. – Проваливай отсюда, мразь! Пойдем, милая, чаю нормально попьем. Она сама сдохнет, в свое время. Надеюсь, он с ней не спал. А если спал, то очень плохо! Портить кровь - дерьмовое дело. Дочь шлюхи, коих на курортах пруд пруди! Любимая супруга, рано еще убивать недожещину. А то еще без Лэйва останемся. Уйдет также, как Тор. – После отец семейства вытянул руку в сторону сына, ткнув пальцем. - Не приближайся к ней! Ну что, начать ломать кости?! Я в совершенстве так делал в шестнадцать–девятнадцать. Мне ничего не стоит сделать суку  мешком на всю жизнь! Чтобы не смела соваться к хорошим семействам, за баблом, телом. Чтобы не изменяла моему сыну ртом и жопой!
     Тильсирвэ, блеснув взглядом, от чего мертвый бы отшатнулся, опустила руку, на ладони уже появился огненный диск. Сожгла бы вражину, осталась бы куча пепла с  обугленными костями. И тут Инги как бы очнулся. Доселе, стоя после рывка Гвелда к горлу, был подобен статуе, не в силах ничего сделать. Даже на работе он ТАКИМ отца не видел.
     - Не смейте бить ее! – Ингилэйв орал так - стены тряслись. – Она же слабее! Не надо! Отец…
     - Слабее? – Родитель хитро взглянул на него. – Ошибаешься, сынок! Привел проститутку на чай, дрянь из мрака, знакомить, даже не видя ничего вокруг! Лучше упиться, чем таких тащить, вот правда. Я желал на твоих глазах переломать ей ВСЕ. Но отложу момент. Скоро все решится, результат будет не в пользу этой швали. В твою. Разбить сыну морду, чтобы поумнел, посмотрел? Репутацию на работе желаешь себе подмочить, да?! Не понравилось работать со мной?! Так быстро нашел себе говно, потом Псову еще говорил, что ей подарить! Мне итак Тьмы хватает в сводках! А тут еще оно вылезло: малолетка в памперсах, без совести, стыда! Ослеп?! Бросай эту невесть кого, пока не поздно! – Гвелд поднял сумочку, открыл дверь, швырнул на дорогу. – И чтобы не смел жениться, понял?! Я бью всегда выродков, крыс. Нормальную бы пальцем не тронул!
     Светлый бросился к любимой, мать невольно отступила от лежащей, коя корчилась от нестерпимой боли. Сколько раз она рвала Темных тварей, но ее сын, любимейший, привел ЭТО в дом… Как вообще угораздило связаться с ней?
     - Милая, притащил проститутку сынок. В связи с неопытностью в общении с дамами. Мира по сравнению - добрейшее создание. Торстейн и то разборчивее. Этот – домашний.  Ничего, наверстает. Сейчас в поле погуляет, подумает, приведет нормальную девушку. Не грубую, не хамку. Похрен, какой век на дворе.
     Гневно смерив взглядом обоих родителей, сын Гвелда поднял ненаглядную с пола, они поковыляли прочь. Властелин Времени захлопнул дверь с таким грохотом - люстра зашаталась. Когда двое скрылись из виду, Энрике сказал возлюбленной:
     - Ему моча в голову ударила, и серпом по яйцам. Как мне в свое время. Но я был сама знаешь кем. Чудовищным убийцей, со звериным прошлым. А юноша слишком глуп.  Больше эта сволота сюда не придет. Вырядилась, чтобы произвести на меня впечатление. 
     - Да я вижу, Энри: как на панель, смотреть тошно! Думала - приведет хорошую, с кем  можно спокойно общаться о науке, культуре, искусстве, истории. Одетую прилично. А не ****ь.
     - Конечно, Тиль. Карина Темная. Ее интересуют лишь деньги, нажива, роскошная вольготная жизнь. Та жизнь, коя Лэйву неприемлема, он с той бабой улетит в пропасть. Сейчас наш сынок злится на родителей, скоро горько заплачет. Я хотел ее на месте убить. И ты тоже, Ирочка. Предоставим все Тору. Он познакомил брата с гнилью.
     Мать семейства заплакала, прижалась к супругу. Тот ласково, нежно обнял, поцеловал темные волосы. Волшебницу трясло.
     - В следующий раз точно УБЬЮ, если явится во второй раз. На сына донесу коллегам. Чтобы мозги промыли. Уволю, как начальник, пусть работает архитектором. Растаял  перед женскими чарами больно, как последний лошок. – Кельт почесал едва пробивающиеся усы.
     - Не надо так. Оставь его на работе, пусть трудится. Он ведь так молод! Не соображает. – Жена прошептала тихо.
     - Настолько не соображает, чтобы, будучи магом, не разглядеть Темную в девке! Притащил врага в дом! Заявилась сюда, чтобы оценить наши добро, бюджет, обнести или унижать тебя, любимая! Вспомни Светлячка, как та приперлась ко мне на работу, как ты вышвырнула ее с треском с офиса. Эта такая же, но похитрее. Вспомни, ЧТО с дурой стало. Попросту сдохла в яме, убитая Призраком. Он, кстати, до сих пор живет в моей Тиль, вовсе не исчез. Стал другим. Мы, видимо, уже настолько древние - не понимаем собственных детей. Мир поменялся, настала новая эпоха. Как те же девяностые. Ничего, уйдет, опять начнется нечто новое. Приспособимся, ничего страшного. Мы бессмертны.
     Энрике был прав. Творилась та же ситуация, как со Светлячком. Девушка-женщина  немного старше, совсем иначе выглядит. Единственным являлось одинаковым в обоих бабах: у них пили родители. Будь рядом Призрак, он бы убил Карину. Но нет: тот был привязан к Илльо, пока Темный жил. Слился с оригиналом. КАК может поведать о себе Сущность через столько лет, неизвестно. Наверное, мать семейства надо до предела  разозлить, чтобы вся его мощь вылезла наружу. Нужен веский повод. Произошедшего  оказалось явно мало.

     Ингилэйв и Карина, уйдя подальше от дома, присели на скамейку. Кашляя, плюясь, ловя воздух ртом, Темная плакала. Причем так - тушь потекла с ресниц. Дрожащей рукой обняла того, кого обманывала. Огромные синяки на руках, ногах, в промежности, болели. Сын Энрике сидел мрачный, ругаясь чуть ли не матом.
     - Я не понимаю, Карин, почему мой выбор так жестоко оценили?! Не они нашли мне девушку! Хорошо, больше сюда не придем. Не позволю, чтобы возлюбленную избивали в мое отсутствие! На работу три дня не выйду… - Тут он осекся, поняв: сказал лишнего. Карина повернула голову, глаза ее, красные от слез, распахнулись.
     - На работу? На какую? Ты никогда не говорил о ней. Сколько зарабатываешь?
     - Немного. Это неважно, где, как тружусь, мое дело. Мне не нравится, что по ночам работаешь в «Макдональдсе». Чего за телефон носишь в сумочке, второй? Он довольно дорогой. – Спросил Светлый недоверчиво, все косясь в сторону родного коттеджа.
     - Зачем тебе мой телефон? – Спросила мразь. – Я горжусь им. И хочу потом еще один такой.
     - Будет, но когда этот перегорит. – Мрачно ответил юноша, довольно разозленный родителями. Набрал номер брата, тот сразу принял вызов. Ведь просто так не станет трезвонить.
     - Алло, чего там стряслось? – Поинтересовался спокойно Темный, прекрасно видя:  выбор младшего родители не оценили. И обрадовался. Наконец–то ему вправят мозги.
     - Известно что, Торстейн. Карину спустили с лестницы, видел бы ты нашу мать в гневе!  Я ни разу не видел ее такой разъяренной! Едва не прикончила за один внешний вид. Теперь не знаю, как быть. А я желаю жить счастливо.
     Тор хищно ухмыльнулся. Получилось!
     - Еще вспомни свои проделки за компом, Лэйв, когда эта тебе не давала, ни разу… Чем все кончилось? Обсудим без девки. Почему я называю ее так? Расскажу, Светлый, позже. Сейчас отправляй свою пассию домой, бери свои светлые яйца и дуй ко мне, поговорим. Поживешь у меня три дня. Порно предлагать не стану, не тот случай. Ты уже нагляделся на девок из Интернета до блевоты, а отец запорол весь кайф, зайдя в неподходящий момент. Я прав? Чего там он говорил?
     - То же, что и ты… - Растерянно проговорил Лэйв. – Ты был полностью прав. Я долго думал, как поступить после. И сделал выбор.
     - А об этом мы тоже поговорим, хорошо? – Весело засмеявшись, Тор щелкнул пальцами, закинул сигарету в пепельницу. Наконец, брат понял, чего и как. Скорее всего, отец снял для парня бабенку, а тому все понравилось. Следом появилась та, вторая. Так и надо – если девка посылает хорошего, надо искать другую. Но домой–то зачем тащить  Карину?! Чтобы убедить родителей - вот так, я решил, любите ее, жалуйте, я ж тут вырос. Лучше бы отец ее прибил. Не получилось. Чего–то там по–любому произошло из ряда вон, раз Властелин немного очухался от своих чувств. Старых, покрытых ржавчиной, как советский запорожец. Тщетно пытается все из дерьма склеить, конфетку сделать себе из объедков. Из коих даже холодец не приготовить.
     Отправив домой свою девицу, Ингилэйв поехал к брату. Засел у него в квартире, чтобы прийти в себя, поговорить спокойно. Властелин Тьмы, раскурив дорогие сигареты, открыв ликер, слушал. Не понимая: КАК же можно быть ТАКИМ дебилом. Послать сначала Карину, влюбиться в другую, вплоть до подачи заявления в ЗАГС, и на следующий день потерять, поплакать, побухать… и вернуться к бывшей! Уму непостижимо! Мозга нет.   
     Они сидели, играли в шахматы. Светлый думал, чего теперь делать, как быть. Домой возвращаться очень не хотелось. Темный спокойно пил, поднимал глаза к потолку.
     - ЧТО на тебя так повлияло? Ты ведь звонил когда, перед роковой выставкой, клялся:  женюсь, послал дичь. Неужели не хватило мозгов после смерти той прекрасной избранницы, коя даже мне по фото понравилась, найти подобную Этайн? Бедная Диаль! Если бы она выжила, блин… Я смотрел страницу той второй - шикарная женщина!   Порядочная, милая, умная! Чего вы не приехали ко мне тогда?! Ладно я, еще не встретил свою любовь, но за ту красавицу стер в пыль все, до чего добрался. Я сам не знал про тот теракт, Инги. Они сами все сделали, за моей спиной. Если бы знал - сам бы прилетел, и не пустил!
     Услышав дорогое себе имя, младший стиснул зубы, заплакал. Ведь действительно: надо от отчаяния, боли потерять разум, чтобы вернуться к по****ежке… коя помылась,  оделась в нормальную одежду, лишь бы надавить на жалость.
     - Прости меня, Тор, не послушал тебя тогда! Фактически, я ничего от счастья, радости не видел, не слышал, не понял тот погром на веранде. Мало ли что там разбилось. Бывает, полка упадет, ну и ладно. Был знак: не ездить. Мы понадеялись - ничего не случится. Пусть в Мире Мертвых Этайн будет лучше, чем здесь. Она открыла мне то, о чем мечтал,  к чему стремился. Но теперь красавицы нет. И не будет. Прости… - Светлый закрыл лицо руками, зарыдал истошно. Чувства до конца не умерли к женщине, юноша метался между двух огней. Надеясь утешиться от горя с Кариной, поверив в ее очередную ложь.
     Торстейн хлопнул брата по плечу, все понимая, не желая брату зла. Потерять невесту,  еще при страшных обстоятельствах. А с чего началось? С фоток, с порносайта, - отец зашел, сказал: помогу. Не пришло в голову другое - ему нашли нормальную женщину. Чтобы тот успокоился, наладил жизнь, забыв первую любовь.
     - Вот сейчас Этайн наблюдает за тобой, и горько плачет. Клянусь! Она украсила не только кабинет, но и жизнь. Вспомни свои самые лучшие моменты с ней! Вкус губ, тепло тела, шелковистую кожу… Эх! Даже не переспал с ней! А надо! Надо было переспать, чтобы понять: никакая Карина не сравнится с Диаль! Оказалась старше капитально – аж на десять лет! Клянусь Тьмой, я бы никогда ее не тронул. Любовался как женщиной - да, общался - да, но секс – нет. Правда, у прекрасной великолепная страничка. Чем ты думал, когда она вошла впервые в кабинет?!
     - Точно не тем местом, а головой. – Пробурчал Светлый.
     - Ну не ври, бро! У тя сразу на нее зашевелилось, в обоих местах: там, и в мозгу, потому стал приветливо общаться. Раньше ведь сего не наблюдалось, чтобы женщины в нашем вкусе приходили цветы поливать, пыль вытирать? – Темный опрокинул рюмку с ликером в себя, зажевал горьким шоколадом. В голове стоял образ чужой погибшей невесты, кому хотелось поцеловать руку. – Умерла, нет ее больше. Я хоть Темный, но не могу мертвых возвращать к жизни. Как и ты: не можешь применить Дар пока, по-настоящему. Вспомни, как первый раз, в день, когда я заполучил себе раба с ИГИЛа, выкидывая змей из окна с взрывчаткой, - пытался развернуть Время, чтобы стереть в атомы, в пыль южных ублюдков? Да, не выдержал. Сила не послушалась, так как тебе стукнуло всего ничего – четырнадцать-пятнадцать, как мне. Мой братик хлопнулся в глубокий обморок. Хорошо, не в кому. Маловато ранга, опыта оказалось. И пошла блокировка. Как штангу поднять пытаться, весом в двести килограммов, без подготовки, а в результате порвать мышцы, обосраться, или уронить ее себе на грудь! Вот когда Мир рухнет в Бездну – тогда Время начнет слушаться! Боги не одобрили тогда призыв. Но хотя  Время замедлило ход, и здание не рухнуло! Не твори так больше, иначе в следующий раз даже отец не поможет!
     Близнец продолжал рыдать, вспоминая самые светлые моменты с Диаль. Ее поцелуи, ласку, улыбку. Тор посидел молча немного, дав младшему вволю выплакаться. Одновременно охреневая.
     - И как она, в постели? Диаль то есть? Неважно, чем вы там занимались, петтингом или настоящим сексом, как все было? О мертвых или все, или ничего. Все началось с тех откровенных фотографий, с порносайта. Вот, вылилось – чуть ли не в свадьбу. Я сначала подумал – плевать вам на меня, следом вино принялось проливаться из разбитых бутылок.  Я не автор того теракта! Несмотря на то, что ИГИЛ контролирую. Если те ублюдки попрут на меня или на вас всех – уничтожу! То для меня - перевалочный пункт работорговли, травы, органов, прочего. Проще говоря – арабский мир могу снести там,  скормить его Тьме, и улыбаться. Пока он приносит мне гигантские деньги.
     - Брат! Давай ты потеряешь любимого человека, Темную! Когда сам заплачешь, поймешь мою боль! Я жениться хотел! Отдать ей все Светлое и доброе! Осчастливить ту, кою кидали мамкины сынки, альфонсы! Милая до встречи со мной хотела свести счеты с жизнью! Не раз! Тут ее вызывает мой отец, назначает убираться в кабинете… Я выбрал  Этайн! Понял, КТО Карина! Бросил! Даже с друзей удалил!
     Торстейн чертыхнулся, развернул к себе Светлого.
     - Я задал вопрос! Понял он… конечно, когда женщина ткнула пальцем в фото, сказала, КТО! Иначе быть не могло… Будто дурочка убирается за собой, когда вы встречаетесь?! Она всего лишь абьюзерша, коя клеит мужиков только так, а ты не знаешь, не узнаешь! Приперлась сука по одной причине после гибели невесты: рыба с крючка сорвалась и уплывает! Неужели не понимаешь?! Не вздумай с ней спать, даже в десяти гондонах! Все равно сделает так, чтобы твой секрет затек ей ясно куда, и проклюнулась та жизнь, которая все зарубит! Они ведь протыкают презервативы, так беременеют! Разве нормальная будет разом бежать к бывшему, коли у него сорвалась свадьба?! НЕТ! Девица типа Каринки позлорадствует, начнет всеми правдами, неправдами тащить к себе неудачника. Подумай! ЗАЧЕМ к ней вернулся?! Тупее решения нереально было принять! Бревно в лентах пришло, а бро его обнял, пошел слушать дальше дичь… Пойми же!!!
     В столе у Тора лежал конверт с распечатанными фотографиями для Светлого. Властелин Тьмы планировал открыть глаза брату на шлюху, поставить точку в этой истории, далее убить дрянь где–нибудь. Он вышел в другую комнату, открыл стол, достал тот конверт… но призадумался, опустилась рука с уликами.
     - Рано. Еще рано говорить правду. Все после, когда до свадьбы дойдет. Ей все равно придется делать выбор… - Прошептал Торстейн, пожевал табака. Десны защипало. Властелин Тьмы положил все назад, запер на ключ. – Какой же ты дебил! Карина – тоже дурища, раз регулярно отсасывает. У всех, у меня… - Говорил сын Гвелда шепотом, лишь бы не услышал брат ничего.
     А тот и не вышел. Плакал дальше, обхватив руками голову.
     - Ну чего там, надумал? – Спросил Темный опять, подав стакан воды. – Какая в постели Диаль? Была, то есть.
     Выпив постепенно холодную влагу, Лэйв медленно повернул голову. Глаза его покраснели от слез.
     - Не описать словами… - Прошептал он. – Это… это… это нечто!!! Я в жизни подобного не чувствовал, не испытывал! Даже глядя на фотографию! Даже удовлетворяя себя при помощи развратных фоток! Ее ласки, прикосновения сравнимы с огнем по венам, от них крышу рвало! Я бы тогда взял ее, полностью, мне снесло чердак, едва себя контролировал, чтобы не изнасиловать! Если бы я знал, что застрелят те ублюдки! – Властелин Времени треснул кулаком по дивану, кашлянул, тряхнув головой. – Теперь хочу ее, пялясь на одну фотографию! Но никак! Мертва, лежит на кладбище, холодная…  ее тело пожирают черви. Лишь во снах, лишь там лежу с ней в постели, мы занимаемся любовью. Мне неохота просыпаться, возвращаться в гребаную реальность, брат! Я бы Тьме все отдал, или Свету, лишь бы вернуть любимую женщину! Просыпаться и не видеть вокруг себя никого… видя лишь следы от своих сновидений! Мне так горько!
     Тор понимающе кивнул. Уж он–то знал, ЧТО такое настоящие ласка и секс. Страшное горе толкнуло младшего в кашу. Ему хотелось помочь, но как? Уже пытался – вернуть. Не получилось. Нет литературы, коя поднимает мертвых из гробов. Остается лишь смириться.
     - Я прочту стихи, посвященные той, кто дал мне нежность.
     - Давай! Мне нравятся твои порывы.
     И он начал…
                «Ты растворишся в моих обьятиях, как лед.
                Лаская образ твой пылким взглядом,
                Вкушу уста сладчайший мёд:
                С радостью в душе, что ты со мною рядом.
                Я благодарен за спасение тебе.
                Ведь ты спасла меня от разочарования и боли.
                Как бы я хотел прижать тебя к себе.
                Как Ромео Джульетту в главной роли....

                Твои крылья расекают облака.
                И взгляд, устремленный в небо.
                Твои прикосновения нежны, как утренняя роса.
                И власы, словно водопад, выглядывают со шлема.
                Глаза - как глубокий океан.
                А доспехи - подаренные в Асгарде.
                Как же я рад, что любовь досталась нам.
                Мечтаю лишь увидеть тебя в свадебном наряде.
                Вместе пройдем сквозь века,
                Рука об руку, до Рагнарёка.
                По щеке течет слеза.
                От того, что ты еще далеко.
                Не вижу смысла жизни без тебя,
                И боль изматывает душу.
                Не пожалею я себя.
                Лишь бы скорей тебя я увидел…

                В букете алых роз вижу твою улыбку.
                А в облаках - крылья твои.
                Прости, богиня, за мою попытку,
                Что помышляют о тебе мысли мои.
                Как в пустыне, жажду поцелуев твоих.
                И нежность рук: не дают покоя.
                Не подумал, и в мыслях своих,
                Пораженный красотой, на коленях стоя.
                Ты Валькирия, супруга моей мечты!
                И не сравнится никто с тобою!
                Как же хочется, чтобы рядом была ты!
                Чтобы мог осыпать тебя любовью.

                К твоим ногам я брошу мир.
                И бывший расплатится сполна.
                В Вальхалле взбушуется пир,
                Когда со мною будет моя мечта.
                Заботой, лаской окружу, щитами.
                В любви и радости искупаю я тебя.
                Мечтаю, чтоб не гасла любовь между нами.
                Ведь ради твоей улыбки не пожалею себя.
                Прошли мы прошлое, горе, слезы и страдания.
                И все в прошлом, как страшный сон.
                Но настало время ликования.
                Где будут любовь, счастье, семья, и наш дом.
                Ты мой цветочек, фиалочка моя.
                Каждый лепесток исцелую нежно, и слегка.
                Буду нежным мужем, и дарить любя.
                Только будь со мною, королева Валькирия моя»…

     - Кхм, понятно. Значит, прикасалась к тебе, Лэйв. Хотя бы так. Без всякого секса. Называется – кайф. Вечный. Теперь вспомни, дорогой мой, - размалеванная дарила крышеснос в постели? Неужели чего–то умеет, будучи девственницей? Не верю! Зашибись, конечно,  ****ец полный: встречаешься с Кариной, в голове – Диаль! Прямо как в фильмах американских! Запомни свои обнимашки с Этайн, пригодятся. Конечно, я могу тайком притащить своих демониц, без косметики, тайно от отца подарить братику ночь любви. Связь, чтобы утешился, чтобы легче стало. Ты ведь этого желаешь? Что я, не вижу, как мужик мужика понимаю! Хоть говорят – случайные связи плохая вещь, но тут не посторонний помочь хочет. Раз водка не помогли с пивом после похорон. И странная трансформация Карины в хорошую мне не нравится.
     - Брат, - Инги вытер кулаком слезу, - мне не нужны демоницы. Переспать с ними – означает предать свою стезю. Они Темные! Я бы даже с несколькими Волшебницами не переспал. Даже если бы хотелось. Даже пробовать Тьму на вкус по сексуальным параметрам не желаю. Желаю забыться, жить во снах, где есть моя красавица. Осталась лишь Карина, я все равно ее люблю.
     Торстейн понимал – брату больше любить некого, вот и решил дать второй шанс бывшей, коя наставила уже нехилые рога обоим.
     - Когда я наберу неслыханную мощь - Миры содрогнутся, человеческий и наш, - верну твою Этайн Диаль, и пересплю с ней. Так отлюблю - сердце ее не выдержит, мозги на потолок выпрыгнут. Откачаю, если сердце остановится. Я смогу это сделать. Тем более, мне карты Таро везде выдавали Смерть. Рисунок с ней. Это означает – дойду до загробного Мира. Смогу оттуда приводить кого угодно. Слабо пока верю, вот честно. Никогда еще туда никто не ходил, тем более не возвращался.
     - Чего сказал?! Повтори… - Лэйв тут же напрягся.
     - Что услышал. Думаешь, мне не противно?! Позвал в дом бывшую. Никого не слушал, даже друзей с института, с работы: не делай, стой, выгони ее! Но нет. То и получил - ее выпер отец. Немудрено. Никто не возвращается к бывшим после смерти женихов, невест. Разве что от отчаяния, боли. Заканчивается затея очень плохо. Я предупредил. Перерыл море Темной литературы – никаким боком красавицу невозможно вернуть в Мир Живых! Так вот, лучше жить в параллельном мире снов, получать ласки от погибшей. Чем терпеть тупицу, коя до того расставания брезговала даже раздеться, показать милому все, чего тому предназначалось. Брезгующая всем, даже ласкать не станет. Фотки тоже не пришлет моему брату. Нет там никакой любви! Очнись!!!
     Инги опустил голову. Торстейн оказался прав. Всегда прав. Любимая девушка  прижмется к милому, обнаженная, или в одежде, позволит обнимать и целовать себя, а не валяться в лифчике, трусиках кружевных, распаляя и без того больное воображение.  Приходится брать фотографию идеала… опять. Или открывать папку с Этайн,  удовлетворять себя. Но после тех сексуальных экспериментов, в тот дождливый день на квартире коллеги–невесты, рука не поднималась творить с фотками разрядку. Сердце продолжало болеть. Ничего не нашел Ингилэйв от своего горя, кроме как вернуться к бывшей. Может, что выйдет путное. Благо, пока не красится, надевает на себя джинсы, футболку, обычную куртку, и то не всегда. Начинает хотя бы на звонки отвечать. Но все равно… подозрения росли в голове. Что–то здесь НЕ ТАК. Все было несколько наигранным, ненастоящим.
     Лэйв даже не представлял, насколько ошибся. Поверив лгунье. В голове сидела надежда - все наладится, раз нет Этайн больше. Не вернуть красавицу, на работу горько теперь выходить, зная: больше никогда не придет милая. Каждый день вечером сидел в столовой, напивался с горя. Ребята подходили, конечно, садились рядом, утешали по–своему. Диаль все любили. Некоторые коллеги из Убойного Отдела хотели погулять на свадьбе, при этом искренне порадоваться. Из рук все валилось. Настал ступор. Один раз Ингилэйв всю ночь пробыл в машине рядом с могилой возлюбленной, периодически засыпая. Нервы сгорели, как нитки. Хотелось теплоты, ласки, внимания. И каждый раз, проходя мимо аналитического отдела, Инги гнал мысли: здесь работала невеста. Но теперь – все… До сих пор никто на ее место не садился. Оно так и осталось пустым, с фотографией в черной рамке. Как память о погибшей.
     - Первое время тяжко будет. А потом боль пройдет. Это удар, причем страшный. В самое сердце. Не советую утешаться Кариной, лишь бы прошло! Не спи с ней! Никогда! И не ищи похожую внешне! Еще больнее станет! Можно, конечно, отправить тебя, бро, в магическую кому на месяц, там налюбишься с Этайн всласть. У меня так ребята делают, когда хоронят любимых. Просыпаясь, либо ничего не помнят больше, либо понимают: во сне не проживешь всю жизнь. Начинают жить дальше. Жизнь после смерти кого–либо не кончается. Нужно крепиться, переждать, стиснув зубы. А первая любовь - не обещай ей ничего! Не ведись на красивые слова, не верь никаким женским, ванильным брехням! Все направлено на то, чтобы облапошиться. И - спать Каринка с моим братом не будет. Даже если мешок гондонов принесешь в знак доказательства своей любви и гарантией – беременности не случится. Если учесть нашу гребаную современность, мир настолько прогнил, что даже если мы встречаем чистого, светлого человека или мага, без изъяна, - то сомневаемся в нем: а не врет ли? Видим несуществующий подвох, потому как обманывали сто раз, предавали. Уже не остается никаких надежд на радость и счастье. Тьма умеет убеждать в хорошем, в успехе, благе. Свет – нет. Он учит одному: нужно терпеть, прощать, подставлять всем подряд плечо. Ты мне не родная, не родная, нет. Мне теперь другая делает минет! Но зато другая в жопу не дает... Кто из Вас роднее, Х*й Вас разберет!
     - Тор… - Светлый не мог прийти в себя, он сидел и плакал, опустив голову. – Я бы хотел жить, как ты. Но не могу! Я ДРУГОЙ, я хочу забыться, забыть весь этот ужас, хочу стереть себе память и радоваться, как раньше. Чтобы не было никакого убийства, Карины, или еще кого–то там. Хочу! Ты можешь спать с кем угодно, совесть вообще не мучает  душу. Никакой любви, страданий – плоть, кровь, Тьма. И власть. И все.
     Торстейн изумленно взглянул на него. Ишь как запел, щегол! Ответил:
     - Иногда хочу быть таким, как ты! Не Светлым, а с любимой девушкой! Ты, брат, хотя бы любил, чисто и искренне. Хоть говорю - не умею любить - желаю втайне встретить такую же девушку, как Диаль. Беречь ее, бросить весь мир к ногам. Правда! Но нет… Хотя карты Таро выдали – для меня любовь тоже припасена. Чистая, искренняя, без обмана. Я очень не люблю, когда врут. Ты испытал чувства любви, заботы. А я – брожу во Тьме, как неприкаянный, ищу во всех бабах свою Единственную! – Властелин Тьмы  принялся материться, ходя размашистыми шагами по комнате. - Вот в этом мы и разные – Тьма дает все, даже любовь, но не говорит, КОГДА та придет в сердце. Порой охота забыть о деньгах, остальном, видеть перед собой ту, кою дала Тьма. Я завидовал, когда ты мне позвонил, сказал: женюсь. Хотел так же быть с кем–то, быть нужным не как денежный мешок, как мужчина! Не как обертка, как мужчина! – Он резко обернулся, причем так - занавески малинового цвета из шелка качнулись от порыва ветерка. Обида светилась в очах близнеца. – Меня не любили, никто в вашей семье. Ни отец, ни мать! Терпели все годы… пока не ушел. Так что матери фактически тоже нету. Помню, как мы жили раньше, в Чертогах. Боги отправили нас сюда. Зачем!? Да, я Властелин Тьмы, ты – Времени, но какого хрена я не знаю, что такое женская любовь взаимная?! Нету такой девушки, нету. Сердце медленно, но уверенно превращается в камень. - Торстейн заломил руки за голову, отвернулся. Матерился долго, стоя спиной к Ингилэйву, по лицу  покатились слезы. – Никаких слов не хватит, чтобы выразить боль. Моих детей, наверное, мать и отец также станут презирать, за одно происхождение! Ингилэйв, тебе охота девушек, отсутствие совести, остальное… все иллюзия. Совесть у меня есть в наличии. Сравнивать с собой меня - смешно. Лишь по количеству женщин? Поверь, иногда настолько поганые попадаются - каждый раз в постели думаю, когда поскорее уйдет. Чувствую после секса себя, как дерьмом облитым. Да, внимание женского пола – то хорошо. Но когда понимаешь - ни одна не любит по–настоящему, - становится страшно. Забыться хочешь в телах. Глупо. Порой напиться легче, чем испытывать оргазм, когда вынимаешь, кончаешь на простыню. Я подарю свое семя лишь любимой. И то, если  полюбит в ответ. Если я существую на этом гребаном свете, на этой планетке - значит,  нужен. Свет – вечный сизифов труд. Нет там ничего хорошего, кроме взаимных чувств.  Наверное, это как любовь к вину.
     Зависть друг к другу. Интересный, неожиданный поворот. Желание получить то, чего не имеет сам каждый из братьев.
     - Тор, наливай вина. Лишь оно меня успокоит сейчас. Как же я хочу забыться! – У Инги сдали нервы, он закрыл лицо руками, периодически мотая головой. Началась психологическая ломка. – Диаль, я люблю тебя! Карина – так, утешение, путаница. Иначе я бы ушел в дикий бред под водкой. Люблю и бывшую. Но не так, как раньше. Потому как некого больше. Бред, дичь, но как мне быть!?
     - Забыться? Я могу устроить. Подарить ночь с моими девушками–демоницами. Отрезвит так, как вода ледяная не отрезвляет после дикой пьянки. Или три ночи, и больше. Каждые выходные приходи, они будут ждать тебя, брат.
     - Они не любят меня, никогда не полюбят. Придут раз, два, три… и никакой симпатии,  взаимности, НИ–ЧЕ–ГО. Тебя также не любят. Но ты с ними спишь. Почему?
     Не поворачивая головы, по–прежнему стоя спиной к Светлому, Торстейн ответил:
     - Они меня любят. Я – нет. Любят то, что для них ДЕЛАЮ. Мои ласки, прикосновения, деньги, защиту. Это НЕ МОЙ вариант. Даже если бы любимая оказалась Светлой, не смогла бы полюбить такого, как я. Забыться в вине… Весело. Уйти в запой. А может, демоницы лучше алкоголя? Не пожалеешь, поверь. Застрять между двумя женщинами, когда одна умерла… это же надо! Только люди заводят любовников, чтобы забыться от измен, горя. Потом остается лишь горькое послевкусие, когда человек начинает искать другого, для серьезных отношений, ты успел к нему привыкнуть. Одиночество – не вариант. Проще спать с теми, кто нравится, если есть взаимность. Даже если названный брат, а партнера нет. Коли есть чувства. А дальше вопрос: сложится, или не сложится… Брат, сват, сестра - лишь на словах, на деле – хрен их пойми, Лэйв. Не нужно также сидеть, получать разрядку с фоток. Хуже станет, на стену полезешь. Чем больше порция – тем больше отчаяние и боль. Поскольку всего лишь фотография. Да, красивая. Но не живой партнер. Или вот, например, вопрос.
     - Какой?
     - Ребенок или любимая женщина. Ребенок не твой. Девушка безумно любит. На одной чаше весов – она, на другой – дети. Выбрать надо одно. Кого выберешь?
     - Ребенка.
     - Почему? – Безразлично спросил Торстейн.
     - Потому что должна любить детей! В ней это заложено! Обязана, примет дитя.
     Темный маг и Властелин Тьмы принялся хохотать, как бешеный. Поражаясь глупости. А после сказал следующее:
     - Пока так будешь думать, Ингилэйв, из твоего Светлого, благородного семейного гнезда сбегут ВСЕ! А я бы даме в таком случае оказал моральную поддержку. Не бросил бы. Выберу ее, не дитя. Дети должны быть от меня, не от хрен пойми кого. Не буду ломать жизнь той, коя любит, ценит. Променять милую на ребенка – то сделает лишь  дегенерат. Ребенок вырастет с биоматерью, не с мачехой. Несчастная начнет проклинать того, кто кинул, лить слезы ночами. Представь ситуацию. И тут прихожу я, встаю на твое место. Я же говорю – ты должен выбрать ОДНО, не прилепить ребенка к избраннице! Хочешь быть как я – меняй мировоззрение. Ох, тебе не понравилось бы, когда б узнал: сплю с твоей женой, невестой, женщиной! Как любимый, не как любовник. Она бы за то полюбила в ответ, наплевав на всякую Тьму. ТАК бы дало по светлому самолюбию, по яйцам! Но выбор сделан – ребенок. У девицы жизнь поломана в результате предательства, а я ее реанимировал. Дальше идешь нахуй, я женюсь. Вина – моего брата. Никто не обязан и не должен любить чужих детей! Никто не имеет права их навязывать против воли. Материнский инстинкт – животный рефлекс, а любовь – это любовь. То есть будешь воспитывать не своих детей и внуков, а чужих отпрысков, с непонятно какими генами и от кого… Род прервется навеки, но гордость за типа «благородный» поступок согреет эго! Рухнут отношения, уйдет навеки доверие. ЧУЖАК порушит все. Он станет растить свой геном, как паразит на роду, ничего не получится изменить. А ты сдохнешь. Под забором от разбитого сердца, благородства Света. Как стандартный русский страдалец, всем помогающий, особенно детям чужим. Вот за это Светлых и не люблю – лезут, куда не положено.
     Первое предложение он произнес со смехом. Дальше говорил очень спокойно, твердо.
     - Но ПОЧЕМУ именно ТЫ встанешь на мое место?! Это же МОЯ жизнь, моя избранница! Всякое бывает в жизни. – Лэйв резко поднял голову.
     - Потому что ты идиот. Законченный на этот счет. Если мой брат не изменится, лучше ему не заводить никого. Ни детей, ни женщин. Видал я ваших в трудных ситуациях. Бросают близких и любимых, ради чужих отпрысков! Родители тех личинок вполне могут сами воспитать, свое потомство. Знаешь, если бы Этайн была беременна, женился бы на ней? Беременна, непонятно от кого.
     - Я б женился. То благородно. У ребенка появился бы отец, отчим.
     - Слова того, кто никогда не попадал в ситуацию, мда. А болтать - типа вот я готов принять дитя - легко. Не зная, как все происходит на самом деле. – Тор усмехнулся. – Любой нормальный человек, маг - не выбирает детей от дерьмокода бывших. Он забывает о них вообще, расставаясь. Попадались мне девушки–Темные, кои если беременели, но их бросал идиот, кто только–только встал на путь Тьмы, не разобравшись, КАКОВО БЫТЬ ТЕМНЫМ на самом деле, не навязывали ребенка другим. Когда–нибудь, у отпрыска появлялся друг, всему обучающий. Вот и все. Так заведено у нас. Только тупорылая дура станет совать детей в предыдущий брак, уже развалившийся, мотивируя действия «ребенку нужен отец». А ничего, что у отца СВОЯ жизнь давно, ему надо жить настоящим, а не прошлым? Миллионы семей рушат свою жизнь, терпя чужаков. Пуская в свою жизнь бывших, их приплод – типа мать, а он отец, и наоборот. Дети ведь не понимают, рушат чужое. Им надо то маму, то папу. Всего–то надо жестко им обьяснить: «Отец ушел, его нет больше, будем жить вдвоем». ВСЕ. Подавляющее большинство народа этого НЕ ПОНИМАЕТ. У нас в стране культ детей. Но я с ним покончу раз и навеки, когда-нибудь. Если Петр Первый смог вытащить Россию из задницы, то я смогу тоже. Русские интересный люд: их тащишь из грязи, они из всего хорошего, что им делают со стороны, создают дерьмо, обесценивая чужой труд. Как дети – валяется в луже, мать тащит мыться, тот упорно не желает одеваться в чистое, а если оденется, залезет обратно в говно. Вот как все происходит на самом деле. Любой нормальный отец не примет чужаков. Сам это на своей шкуре почувствуешь, если накосячишь. Возненавидишь их. Сделать ничего не сможешь. А Карина… вот если б ты знал, какая она сука! Разве порядочная женщина взвоет от следующего: одели как следует, чтобы выглядела опрятно? Дурища не выдержала нормальной жизни. Не для этой дамы  опрятность, приличный вид, поведение. Бросай ее, пока не грянул гром и рак не свистнул.
     С этими словами Властелин Тьмы отправился в соседнюю комнату, вновь взял конверт с фотографиями в руки.
     - Насколько же ты дурак, брат…  Все потому, как Светлый, любимец. От подлизов семьи надо сваливать подальше, чтобы не тащить за собой такой груз. У меня будут дети, от любимой женщины, когда–нибудь. Но не от ЭТОЙ шалавы. Ничему тебя смерть Этайн не научила. Лучше бы женщина была моей. Ребята уже знают про планы Каринки, им не суждено сбыться. Карты показали мне – не заметит ничего Ингилэйв: ни потери любимой в будущем, ни других проблем. Тьма, дай мне терпения! В этой стране и Мире. Покойся с миром, Этайн Диаль. Какая же ты прекрасная… - После последних слов Властелин Тьмы сжал в кулаке пачку сигарет, да так - оттуда посыпался табак. – Я бы сам влюбился. Хоть и в Светлую. Вечно мне не везет, все брату! Все тебе, Ингилэйв, все самое лучшее! Ненавижу! Ни одна демоница по чистоте не сравнится с тобой, та, коя пала под пулями террористов. Даже близнец–младший – любимчик в семье! Я – отрезанный ломоть. И всегда им буду. Ты получишь, мелкий, сполна. Думаешь, будто окружающий мир обязан давать самое лучшее? Жизнь так ударит по голове - быстренько Темным станешь.  Поймешь – Светлые жалостливые особи, типа тебя, – мусор. Как же в России любят деньги! Особенно в деревнях. Потому я убиваю деревенских, а кои уж совсем оборзевшие, отправляю, куда следует: в Колпино, оттуда – в Сирию, Иран. Ничего, кроме инстинкта размножения, у них нет в голове. Как же я желаю, чтобы случилась Третья Мировая, чтобы стереть все дерьмо с планеты! Я то сделаю, но нужен помощник. Или наследник. Девочка не подойдет, если родится – пойдет в рабыни. Либо в бордели: ими владею в огромных количествах, как управляющий, периодически наведываясь. Плевать на отцовство в таком случае! У баб, в большинстве, мозг отсутствует. В этом я дааавно убедился. И любая, кто протянет ко мне руки, быстрее протянет ноги.
     Он постоял немного, услышал тихие шаги. Ингилэйв, приоткрыв дверь, смотрел на родного брата, с тревогой, не понимая, почему тот ушел. Торстейн обернулся вполуоборота, произнес:
     - Я хотел подумать о нескольких вещах. Пока ты учился и кутил с Диаль, случилось такое, о чем говорить пока рано. – Он вытащил одну фотографию, положил обратно в конверт. Светлый того видеть не мог, но услышал шорох. Тор снова повернулся спиной,  поднял брови вверх. Рассматривая Карину в неглиже, с раздвинутыми ногами, на другой фотокарточке. – Мда уж, Лэйв, какой же ты дурачок! Нехорошо быть Светлым, наивно вестись на обещания. Ее наш отец выкинул из дома, голову открутит, если будешь дальше слушать женскую чушь. Парам–пам–пам, парам–пам–пам…
     - Что у тебя за конверт в руках? И похоже, там фотографии.
     - Да, там фотографии, и деньги. Но то - мои снимки. Потом покажу, в Самайн. Тебе должно понравиться. Ведь мы мужчины, не девушки. Не проси. Это личное. Не пришло еще время для правды.
     - Для какой правды? – Опешил брат. – Покажи конверт!
     - Узнаешь. Это касается нас двоих. В Самайн не только льется кровь, как мы оба знаем, но и раздаются долги. Погоди немного, осталось всего несколько месяцев. Скажи: если бы твоя женщина высылала другим свои голенькие фотографии, с кем–то втайне спала, - бросил бы ее? Одна особа сильно всем, все портит, у нас в рядах. Но разговор не про фотографии. Дура будет убита. Которая у меня гадит. Реально, достала уже! 
     - Ты еще в восточном ресторане говорил о какой–то там девке. Я бы сам ее разорвал. Нехорошо обманывать ближнего, обещая одно, а делать совсем другое! Высылать втайне ню мужчинам по Сети – за такое мало убить! То же самое, когда муж, с левого аккаунта,  показывает себя обнаженным, посторонним бабам. За поступки сии бьют морду с  ****ьником, в фарш. Если я живу с женщиной, встречаюсь – НИКТО, кроме меня, не должен видеть ее обнаженной!
     - Вот–вот. Правильно говоришь. НИКТО. А у меня завелась одна сука. Отсасывает у всех тайком, думает: мне не доносят о аморальном поведении! Недавно появилась, спала со мной, теперь еще шантажирует, хочет денег поиметь. Сказал про тебя, - той стал интересен бюджет, да не только твой, мой, и нашего отца. Целится на свадьбу, со мной, да ничего не выйдет у этой рвани. Она спокойно и в рот даст, задницу, у негров сосет. Я все знаю. Но она тщательно, от всех, сие скрывает. Прикинь?
     У Властелина Времени упало сердце. Кто же это?!
     - То есть… у вас Темные прилично себя ведут?! Как так?! Я слышал другое.

     Торстейн положил конверт в стол, запер, ухмыльнулся устало:
     - А у меня Темные говорят, будто Светлые не терпят порванок, абортниц, каждому  подавай девственную, а коли та была с мужчиной, до жениха, - ее бьют в кровь,  запрещают искать пару. Мол, табу на ней жениться, приличному врагу. Будто если парень узнает - не первый в постели – начнет избивать, до тех пор, пока не забьет насмерть. Вот поэтому у вас столько страдальцев.
     Лэйв приложил руку к груди, ему стало дурно.
     - Что… ЧТО?! Неправда! Мы не такие! У нас нет культа невинности, мало какие ситуации случаются в жизни. Хоть тот же аборт! Это - личное дело женщины, ее парня, хоть я и против прерывания беременности! Сделала – ладно. Не мой же ребенок умер! Есть самопроизвольный аборт, когда плод замер, кровь пошла. Выкидыш. Но чтобы бить за прошлое, ненавидеть, - то ПЕРЕБОР!
     - Неважно, кто сказал мне информацию, все Темные верят. У нас, например,  насильников рвут в клочья, если женщина не желает спать, а он берет. Мы не изменяем,  не шляемся по кабакам, не показываем всем свои прелести. У нас своя иерархия, свои законы. Люди начитались умных книжек и считают: раз маг, вампир, оборотень, Темный Архимаг, прочее – все, станут пробовать всех. Я так могу, но не мои подчиненные. Как настоящие готы, не предаем своих. За связь со Светлым, и наоборот, знаешь какое наказание прилагается? Казнь. То не на балу танцевать, не вино пить, если влюбляется Светлый в Темную. На меня правило не распространяется, я – высшая инстанция, как только у меня появится любимая - все гулянки, приколы, - разом прекращу. Творят беспорядки те, кто слишком много на себя берет. Ведь для чистки репутации Темных и существует Инквизиция! Где ты, Ингилэйв, работаешь, вынося пачками неадекватов. Вот именно из–за сего дерьма, как те козлы в клубах, барах, про мой народ складывается плохое слово. Мол, все там сволочи. Нормальные Темные не станут нарываться на неприятности. Но, увы, плохишей развелось слишком много. Вспомни: что сделали с Темными города Братска наши родители? Вынесли всех! Кроме двоих: шефа, того урода Илльо. Пожалела сопляка шестнадцатилетнего, сделав хрень - накрыла куполом Света, став Темной в результате. НЕЛЬЗЯ никого жалеть! Светлая стезя – жалеть… Как еще на сей дурацкой фигне ваша Инквизиция не рухнула?! - Тор спокойно вышел из комнаты, сжав кулаки, прошел в кухню. Зажег сигарету. – Этайн не позорь! Умоляю!
     Светлый начал сердиться, понимая – Темный не поверит ни единому слову.
     - Я итак знаю, брат. Но подумай, сколько нашей матери лет–то тогда исполнилось!!! Совсем юная, нашего возраста! Ей простительно! Сейчас Тильсирвэ успокоилась, не рвет никого. Но я, правда, ее ТАКОЙ никогда не видел. Когда Карина зашла в дом… Я дал ей второй шанс, пожалел. Поскольку достучаться можно до любого! Доброта победит все!
     Тор опять принялся смеяться, причем безумно. Так продолжалось минут двадцать. Ему даже курить расхотелось, достал из холодильника яйца, стал жарить на тонкой сковородке, параллельно поставив ковшик с сосисками, усмехаясь над наивным Властелином Времени.
     - Доброта победит все… Ну–ну! Всего лишь жалость к врагу, бывшему! В свои девятнадцать-двадцать! Юношеская наивность! Чем все кончилось? Города нет больше. Тут даже я бы не смог остановить Химауру, а вот приручить – да. Тех же Мегаланий, тоже с рук бы кормил. Но Боги меня позже выпустили на этот свет. Шваль пускаю на свои дела. Ваши все перевирают. Поскольку они слишком чувствительны, морально, наши говорят – девственниц им подавай в жены, девственников в мужья… Вы реально, как дети! Хотите сделать как лучше, по своим представлениям, получается все наперекосяк. Ходите в розовых очках. Но, надо сказать, Инквизитор из тебя получился отличный! Ребятки молодцы. Только если я туда заявлюсь, и если меня обидеть – отрублю всю магию, и только отец сможет мне противостоять. Хотел бы я посмотреть на мать в Темном обличье… Не только на ее шикарные волосы, внешность. С детства обожаю ее локоны.
     - Ты… ты что?! – Лэйв отшатнулся, сполз по стенке, подумав свое.
     - А помнишь, как отец мне нехило вмочил за простой поступок – я подсмотрел за Тиль через щелку в четырнадцать лет. Это было, когда гопота ошивалась у нашего дома. Красивая женщина! Поставь нас рядом – все подумают, будто пара. Не красится, не курит, не напивается, прекрасная грудь… Дальше продолжать?
     - Я все помню. – Помертвевший Ингилэйв даже дышать перестал, побелев. – Брат… ты запал на мать?! Это чудовищно!
     - Не бойся, вовсе не запал. Помню всего лишь, как должен выглядеть идеал. Отец же нашел свою любовь, вот и я найду. Пока тут готовлю, допивай вино. Реально, Карина не вариант, обижаться на то, как Энрике ее пнул, глупо. Все мои приемы в том клубе–баре сработали. Изначально та девица предназначалась для развлечения. Но я и помыслить не мог: братец влюбился в нее. Допивай вино, будем думать, как дальше быть. Я все–таки опытней буду. Давай–давай, говори дальше про несуществующую любовь, свое отчаяние. Расскажи мне, какие сны видишь про Этайн, как желаешь ее сейчас увидеть. Обнять, поцеловать, сводить куда–нибудь.
     Лэйв сидел на полу, рыдая, закрыв лицо руками. Он правда не знал, как поступить.
     - Хочешь семью нормальную, а не хреновое ее подобие? Сломай себя! Ведь можешь, когда на заданиях решетишь Темных! Куда делся тот Лэйв, вызывающий уважение? Раскис перед полуголой бабой? Поживи у меня, три дня промывать буду мозг!
     - Я хочу любви, взаимной! Чтобы меня ценили, любили, кормили вкусно, а не требовали лишь денег! Если бы я мог развернуть Время назад, послушать тебя!!! Я хочу одобрения отца, матери! Должны же понять… не им жить с ней, а мне. Хотя Диаль говорила перед Смертью…
     - Аналогично. Тоже хочу любви. А не ее херовое подобие. Но пока я жарю яичницу,  варю сосиски. Эх, юность - то дичь, дай мне кирпич, я ей въебу… Чего твоя невеста говорила? – Властелин Тьмы удивленно обернулся, поглядел, переворачивая кушание лопаткой.
     - Что встречу другую, она будет моложе. Я буду безумно счастлив! Но не сказала, когда именно.
     - Тьфу ты! С этого и надо было начинать весь разговор! Умирающие не лгут. Значит, есть уже твоя ненаглядная. Только маленькая. Может, в колыбели. А ты, как ворона,  схватил блестящую гадину. Встретишь настоящую любовь, а тут Каринка. Дальше продолжать?
     - Покажи мне тот конверт. Прошу!
     - Нет! Это личное! Есть еще подарочек, на праздник, пока не покажу. Может быть, после моему братцу станет гораааздо легче.