Короче

Виктор Матюк

Короче

Короче: ближе к ночи довелось лицезреть воочию, как сволочь прочую наяву
Прямо в шумном городском саду бросили в пожухлую траву, я же когти оттуда рву,
Бегу без оглядки – вместо физзарядки, бог весть куда! Над головой шумят провода,
С неба капает дождевая вода, не жизнь, а халва, ни суда, ни следствия
За страшное последствие бегства от невзрачной судьбы,
Она остановилась в часе неспешной ходьбы
 От сумасбродной идеи по безлюдной аллее,
Где отдыхают постаревшие халдеи без крестов на шее! Неизвестна дата их крещения,
Они на зоне вызывали возмущение своим подобострастием, прислуживая всем,
И даже тем, кто не при делах, стареющий монах долго рылся в широких штанах,
Пока он что-то доставал, ряженые шуты иль скоморохи потешали народ,
Пусть он в неведение живёт, сеет, пашет и жнёт, втянув в себя живот!
Он много денег не наживёт, при случае приврёт, что он - плут, и не барыга,
Одним словом – не пройдоха, готовый объегорить бездарного никчёмного лоха!
Ему достаются крохи с барского стола, он – официант в крупном кабаке,
Перед ним статные бабы вертятся на одном каблуке,
Зажав полтинник в кулаке! Короче пришло время ставить многоточие
На сволочи прочей, были ли они семитами – это тема до сих пор открыта,
Они тоже говорили на иврите, путали даты и события, грех вершили по наитию,
Холопы по натуре, испытывали презрение толпы на собственной шкуре,
Отвечали взаимностью, когда по собственной тупости или глупости
Пренебрежительные слова доходили до униженного естества
И сполна задевали струны души, привыкшей жить в деревенской глуши
И во мраке заточения искать в чужой стороне творческого вдохновения!
Жизненный стриптиз подобно сизому туману с далёкого детства завис,
Как оказалось, ложки нашлись, но осадок остался,
Кто из нас не падал, когда спотыкался? 
Тот, кто унижал свой род, набрав воды в рот, жил, как обормот,
Но пытался жить, как английский лорд, его же бил озноб,
Когда жизнь текла наоборот! Давние христиане почитали арамейский язык
И знали иврит, могли легко согрешить и себя убедить в том, что халдеям не писан закон!
Отрицая смешение рас, никто не выставлял тогда грехи напоказ, сейчас вам могут выбить глаз
Или деньги украсть, никто не станет отрицать, что зловещий окрас мимолётного греха
Изменила враз не только любовная страсть! В свой час великий Тарас не осуждал
Порочную связь потомков своих, жизнь – всего лишь миг, и коль нас Бог благословил
Держать свои грехи взаперти, пришлось бы умирать халдеям и христианам от тоски!
Грехи велики, чтобы уверенность в себе обрести, надо простоять всю ночь у паперти
И со слезами упрашивать небо, читая молитвы «На всякую потребу», о воде и хлебе!
Мне бы как-то преодолеть изгибы судьбы, убрать бы каменные глыбы со своей тропы,
Дабы, добившись полной свободы для плоти и души, выпросить для грешной особы
Не золото девятисот девяностой пробы, мне бы избавиться от душевной хворобы,
Чтобы злобы не тая, жить вдалеке от мерзкого греха, не ведая суда и осуждения
Для божьего раба, которого бедность и нищета оставила без исподнего белья!
Холопы от природы сами не способны выглядеть благородными людьми,
Они по натуре скромны, и не готовы прыгнуть выше головы,
Всё зависит от воли случая, рока и судьбы,
Правда колючая или жгучая
При удобном случае
Мозг измучает так,
Что тьма и мрак усилят тотчас мерзкий страх,
Ты снимешь с себя модный лапсердак,
Чтобы его продать за медный пятак,
Никто из статных и разбитных баб
Не согласится никак свои грехи сполна признать!
Не во имя грядущих благ, мы ускоряем шаг, бежим навстречу счастью,
Когда вокруг полыхают страсти, а вблизи раздаётся грохот кувалд,
Нервы сжаты в кулак, твой закоренелый враг – ничтожный страх!
Без него никак ослам не понять, что глубокий овраг – не для бедолаг!
Для них предназначен тюремный барак, об этом повествует таинственный Зодиак!
Аншлаг - в душе, похоть - в теле, все - при деле, силы - на пределе, цели чётко обозначены,
Кулаков раскулачили и тут же отправили на Соловки, пусть сельские мужики
Осваивают заброшенные пустыри, их мозолистые руки бичевой на дороге столбовой
Подвязывали холщовые брюки, приморили суки, приморили, погубили молодость мою!
Теперь же я пристально зрю на исконную тропу, видел я в гробу отчизну ту,
Что рождает только боль и нищету, мы здесь пришлись не ко двору!
У судьбы очаровательные бездонные голубые глаза,
Они очаровывали и сводили мужчин с ума!
Судьба на краткий миг заколебалась,
Нежданная встреча состоялась,
Она к обездоленному мужчине приближалась,
Но в недоумении оставалась, как не старалась,
Фортуна качалась из стороны в сторону,
Грядущее в дыму, оно не ведомо никому!
Образ знакомый, взгляд томный, будто невесомый
Напоминал чудовищного фантома, тоска и истома
Гнали его из отчего дома бог весть куда,
Любовная игра затмевала влюблённые в знатную особу проблески ума!
Зажав свободным взглядом его Фаберже, любовь, как приведение,
Возникшее во время затмения толики ума, стремглав ушла в забвение,
Всему виной - Проведение! По его повелению любовь, словно призрак
Из другого времени, без рода и племени, в страждущей душе вновь ожила,
И едва не выпала из открытого настежь окна! Судьба в него влюбилась с детских лет,
Не потому что будущий поэт нёс сущий бред, он совсем не тот,
Кто на себе чужую поклажу несёт, он лишний раз приврёт,
Что его дворянский род был загублен врагами отечества,
Очередное лжесвидетельство достигло апогея своего,
Но что-то не так в тот час пошло!
Унылый мрак на высокое чело медленно спускался,
Грешник неведомо чем битый час занимался,
Он мысленно с небес наземь снижался,
И к милым дамам даже не прикасался!
Он весь ушёл в себя, ни дыма, ни огня,
Вокруг – тлен и суета, постоянно ждёшь пинка
От пьяного старика под зад, а от баб – порицания!
Душевные страдания налицо, жить нельзя грешно,
Всем нам трудно меняться и от грехов отбиваться!
Со стороны видней, что богаче, кто бедней?
Жизнь бьёт сильней чужих плетей,
Она лишает корней тенистых аллей,
Ты удручён, небом не был прощён,
Когда был уличён в том,
Что запрещает светский закон!
Хотя он без погон, и свободно садится в последний вагон даже в военный эшелон,
Ни крики, ни стон, ни траурная мелодия во время похорон
Не могут изменить в нём воровской жаргон, даже царь Долдон 
Не нарушал здешний закон! Он ценил святость икон,
И пытался не поддаваться женским чарам,
Чтобы его биография не пострадала,
Дело оставалось за малым:
Он обожал интим!
Он, как грим на лице, или папилломы на мужском конце,
Ни жалоб, ни крика, пикантность и странность мига в том,
Что чужеродный горемыка случайно влюбился в Веронику,
Ни гуляка, ни забулдыга и женщина безликая, ни пошлая
И не скромница, уже жена, и не любовница, однако свой крест несла,
Не прикрывая от слёз своего печального лица! Пройдена не одна верста,
Бедам нет ни края, ни конца, беда никогда не приходит одна, молодость прошла,
Любовь не затронула ни сердца, ни чела, вечерняя звезда упала наземь у резного крыльца,
На всё воля Творца! Годы прожиты без вреда, но не без пользы, чем дольше живёшь,
Сеешь, пашешь и жнёшь, тем быстрее в зависимость от женщины попадёшь!
Авось, не пропадёшь, до преклонных лет доживёшь, осознаешь ложь,
Что посеешь, то пожнёшь! Короче, ближе к ночи он увидел воочию
Средоточие греха, голь на выдумку мудра, но душевная боль была велика,
Она затмила даже грозовые облака! Чем короче прочерк в конце любовного письма,
Тем меньше о любви тебе напомнят эпохальные слова,
Что зря не кружится голова у захиревшего мужика!
В ротик или на животик? Любовь, как наркотик,
Если ты ещё не склеротик, можно в ротик,
Баба проглотит, и сделает вид,
Что её слегка тошнит!
Голова уже не болит, а стыд - глаза не застит,
Бог грехи простит, если Его об этом скромно попросить!
Дождь на дворе моросит, грех не слишком велик, женская лучезарная улыбка
Будто очаровательная и мелодичная скрипка от Страдивари, ты в пьяном угаре
Сидишь на мокром тротуаре и пристально зришь на кошмары земного бытия,
Невдалеке размокшая стезя, посредине – высокая колея, тебя ничто уже не пугает,
Ты летаешь в страшном дурмане, «всех тварей по поре», ты в семье, как в резервуаре,
Где, как в старом трамвае все хотят ехать на шару, ты же хочешь жить по справедливости,
Вот только поблизости звучат странные речи, размыт образ человеческий, будто странный мираж!
Эта жизнь - не для нас, она основана на лжи, как не суди, как не ряди, но впереди не видно ни зги!
Утонуть во лжи легко, выбраться из неё и вправду тяжело! Преходяще всё и даже то,
Что в борениях обретено! Рок страстью одержимый ищет семейный комфорт,
Только грустный человек культурно шаманит по ночам, говорит изыскано
И высокопарно, но всё равно наяву живёт неправедно и грешно!
Принимает решения поспешно, потом сожалеет конечно же,
Что на кураже любил пылко и нежно далёкое эхо угаснувшей любви,
Она в пыли, её едва откопали под толстым слоем земли, только на шаг от неё отошли,
Тут же разбили чашу прежних обид, не приложили усилий, чтобы забыть обо всём,
О грешном и святом, счастье едва мелькнуло за окном и тотчас исчезло за углом!
Главное в психиатрии – первым надеть халат, чтобы потом самому не оказаться за бортом
Тонущего корабля, не бегать и зря не суетиться, когда тебе паршивый сон в ночи присниться!
Скучаю по самому себе и той тоске, что исподволь таится вовне, не пытаюсь родиться наново,
И заново вернуться в город Иваново, где бы небесная благодать сошла на развратницу и ****ь,
Сенокос и сеновал убил душу наповал, рок никого не любил, никого к столбам не ревновал,
Он любить и ждать свою любовь устал! Когда-то в душе цвели королевские лилии,
Сейчас там нет прежней идиллии! Она исчезла, как пылающее жезло средь дыма и пепла!
Предельная пустота выглядывает из-за каждого зелёного куста, душу вечно манит высота,
Её осуждают тлен и суета! Ни чти чужие стихи, только свои, избавься от душевной смуты,
Даже в холод лютый забудь о путах на устах, не в первый и не в последний раз
Нас к себе прельщает не иконостас, а страстный и небезупречный оргазм,
Вызывающий кратковременный спазм дыхания в минуты лобзания!
Ни слов любви, ни покаяния, только учащённое дыхание
И не воплощённые в явь странные мечтания!
Ахи, вздохи и восклицания, крики отчаяния
И незаметное полыхание угасающих страстей, будто мираж на стезе твоей!
Там нет толп людей, нет ни пьяниц, ни сводниц, ни ****ей, никто не гонит взашей
Ни умников, ни бунтарей, рядом журчит полевой ручей, только скрежет пожухлых камышей
Оставляет яркий след там, где царит на склоне лет только незамысловатый бред!
Разум вконец ослеп, его глаза прикрыл шерстяной клетчатый плед,
Его бы чем-то отогреть, но прежней мощи в стареющем теле нет!
Утро ненастное, солнце красное спит в чудовищной тени,
Проходят дни, проходит жизнь, теряется смысл любви,
Чело побледнело, чувства обледенели, на облучке ямщика они присели
И улетели в бесконечную даль, только ночной порою я встречусь с путеводной звездою,
Ей свои тайны легонько открою, не стану былые времена вспоминать, мучиться и горевать!
Горит багрянцем закат, хватит из себя анахорета изображать, на хрен мне всё это?
Этот свет аршином не измерить, правда здесь под запретом, нельзя верить никому,
Мир катится в бездну, всё потому, что тяга к греху превращает истину в труху и пыль,
Ложь лишает душу белоснежных крыл! Взгляд застыл на чужой подворотне,
Вечер субботний, грешник в косоворотке размышляет наедине о воле Господней,
Трещина на соседской избе напоминает сразу мне, что на судьбе,
Как долгой ниве – всё противоречиво! Ни зри строптиво 
На небесное диво, живи справедливо хотя бы для себя,
Стеная и скорбя, сердцем скрипя, умерь в себе дух бунтаря!
Не мучайся зря, подле тебя солнечный свет дробя
Пролегает таинственная тропа вблизи пустыря!
Ни дыма, ни огня, только отблески янтаря!
Душа сразу в пятки ушла, она пока ещё чиста,
Однако исчезнувшая намедни благодать не даёт возможности глубоко страсть вдыхать!
Япона мать, зачем былые грехи вспоминать? Дешёвая кровать, где трудно спать вдвоём,
А за окном спокойный и привольный водоём, вдалеке блестят золотые купола,
Ещё вчера здесь тихая заводь была, черёмуха в саду цвела, жизнь неспешно шла,
И вдруг она в лесную чащу внезапно забрела! Из глубины невзгод всплыл один урод,
Память смогла его из давнишних глубин воскресить, он не смог высокие чувства постичь,
Смотрел на женщин, как охотник на порхающую рядом дичь! Печали не прикроешь кулаками,
Живёшь среди неудач, слышишь плачь разведёнок, у каждой за плечами минимум один ребёнок,
Бредёшь наугад туда, куда страсти велят, меркнет взгляд, когда он видит приятную женскую стать,
Неужто опять на проторённой намедни стезе, будто в тяжёлом сне,
Бывшая постаревшая ****ь встретится мне?
Дыма без огня не бывает,
Женщина наедине мучается и страдает, но не понимает,
Почему она давно не нужна никому?
Был бы муж, крутился бы, как уж на сковородке
За бутылку палёной водке, пусть трудится весь день и ночь,
Как раб на галерах, какого же хера у него елда не похожа на член царского офицера?
В былые времена иной была атмосфера, хотя и сейчас душа, как и улица пуста,
Спят даже сторожа, на них нет крест, их совесть не чиста, да и уста
Давно не манит небесная высота, да и женская красота
На все замки заперта! Ущербная Луна освещала двор,
Покосившийся забор притиснулся в упор к избушке
На лесной опушке! Всю ночь квакают лягушки,
За рекой девки поют народные частушки!
Прижавшись к подушке, долго рассуждаю, во имя чего живу, кого люблю?
Ответа точного не знаю, иду по тропе и головой встречным людям киваю,
Тоска и грусть взгромоздились на усыхающий покрытой паутиной куст,
Ад, наверное, пуст, черти поселились здесь, я же зрю окрест,
Из знакомых мест давно сбежали совесть и честь!
Небеса безмолвны, душа требует тишины,
Мы голыми в этот мир пришли и голыми уйдём,
Когда прогремит гром прямо под нашим настежь открытым окном!
От изгоя до героя - один шаг, он – не маг, здоровьем слаб, велик грехов его масштаб,
Он – любитель баб, любил их за ум и толстый зад, никогда не употреблял уличный мат!
У него скрытый талант, он - отточенный бриллиант, но не коммерсант
И не любит кулаками потрясать, ест салат, запивает пивком,
Не все вхожи в его захудалый и старенький дом!
Уходят друзья, без них жизнь совсем не та,
Что раньше была, ни кола, ни двора,
Везде чужая земля и нет поводыря!
Рядом остаются только те,
Кто ненавидит тебя глубоко в душе!
Снимаю старомодное пенсне,
И пристально зрю на пустоту,
Что-то шевельнулось на лугу,
Жизнь – невмоготу,
Пока живу,
Милости от судьбы не жду! Свой нос не сую в любую дыру!
Друзья уходят навечно, я же продолжаю жить беспечно,
Ничто не безупречно здесь: ни совесть, ни честь!
Мчится экспресс по глухомани, смысл любви - в тумане,
Тот, кто первым его обманет, сам себе на шее петлю затянет!
Никто его добрым словом опосля не помянет, былое время канет
В глубокую полынью, рок заставит душу твою прибегнуть к вранью,
Теряю время попусту, даже прижавшись челом к кресту, не живу, а доживаю,
Белоснежное покрывало со лжи медленно срываю, всё зло на нём вымещаю! 
Пока живёшь неприкаянно, неуютно и тесно, тебя не радует солнце в день воскресный,
Любезный, от треволнений остынь, любить святых – тяжёлый крест, тьма окрест,
Из отдалённых мест бегут иные, доходят едва живые, немощные и больные,
В минуты роковые раскаты громовые слышны всё время даже на безлюдной сцене,
Актёры с пеной у рта доказывают, что тлен и суета неспроста отвергают чудеса!
Когда бы ложь умерла раз и навсегда, истина крылья бы вновь обрела!
Нет худа без добра! Быль заросла полынь-травой, бабий крик и вой 
Стоит над дорогой столбовой, истина спорит с роком и судьбой, кто же из них воистину святой?
Никто! Мы все грешны наравне, вначале сидим на бревне и точим лясы с попами в чёрных рясах,
Запиваем водку квасом, потом все разом, прислушавшись к Божьему гласу, осознав не сразу
Божественные постулаты, выходим на открытую террасу, дабы в состоянии поддатом
И со штофом пузатым изменить свои взгляды на тех, кто хлеба ради
Дают и спереди, и сзади, они – не ****и, истинные ****и те,
Кто в повседневной суете наживаются на собственной манде!
С волками жить – по волчьи выть! Карта бита – нечем крыть!
Надменные губы тихо твердят слова грубые,
Когда язык освистал всё, что высказать хотел,
Лоб изрядно вспотел, разум остался не удел!
Из-за чего мятеж? Где же злосчастная брешь?
Взгляд от стоп скользит вверх, плоть бросает в дрожь,
Везде одно и то, грешное естество жаждет одного: 
Жить грешно и любить тайно женщину со скопищем грехов,
Не случайно грешник польстился на бабу аморальную, но сексуальную!
Надоело всё одно и то же, ботоксные рожи вновь лезут вон из кожи,
Чтобы лишний раз себе доказать, что каждая ****ь на Марлен Дитрих похожа,
Такая же у неё походка, такая же стать, такой бабе ты будешь пятки лизать,
Чтобы заживо из пепла восстать! Чувство полыхнуло, как свеча,
Грешник рубанул с плеча, страсть и вправду была горяча,
И сполна обдавала таинственным жаром, женские чары
Действовали наверняка на многое повидавшего мужика!
Он не жмурился от тепла и не бросился в бега,
Любовь пришла, любовь жила,
Пока из открытого настежь окна
В душу не вошла суровая зима! Чтобы не выслушивать женский бред,
Надо взлететь, но перед этим многократно упасть, ублажая собственную страсть!
Прыг-скок с пятки на носок, последовал глоток свежего воздуха
После короткого отдыха, закружилась голова, хватит упорствовать,
Хватит без передышки врать, что женская стать приносит благодать!
Я продолжаю блуждать по огромной стезе, иду налегке, в одном пиджаке,
Нательный крест зажат в кулаке, меня же страсти ведут на коротком поводке!
Обременённый жизненным опытом, разговариваю шёпотом, не стучу посохом в дверь,
Там артель, она за городом, пусть пропадает пропадом, однако там, где мой дом, тихий затон,
Рядом с ним приятный сон! Тем не менее, ни страха, ни сомнения в растревоженной душе,
Тишина в алтаре, шум на узкой тропе, на ней нельзя прощаться навсегда,
Узы дружбы разорвутся тогда, не оставив ни следа; раз и навеки вечные 
Годы беспечные спотыкаясь, убегают, они не стенают, не убеждают в своей правоте!
По своей простоте чужую зависть вижу везде, только на глухой стене замечал я не раз
Дивный мираж, напоминающий церковный иконостас, крупная слеза в бессонных глазах
Мешала подчас разглядеть явную ложь и фальшь в пристойных на первый взгляд речах,
Сказанных впопыхах! В них была – угаснувшая любовь и отказ от мирского хлама,
Прежняя панорама мешала незаживающей ране в области левой половины груди!
Позади – бедлам, впереди – сизый туман, потухшие зори и скопище боли в душе,
Её не спрячешь от глаз чужих, даже если в жизни царит временный штиль!
Простить – нельзя, стезя безнравственного бытия взгляд пьянит,
Её затрапезный вид невзгодами грозит, душа болит
И сердце плачет, толпа судачит, что неудачник
Давно озадачен обидами чужими, бог с ними,
Мы не станем другими, общаюсь с людьми простыми,
Душа – настежь, за грудиной – послеоперационная брешь,
Напоминающая келоидный рубец! Дьявольская месть за жест
Из прошлых дней беснующихся любовных интриг и страстей!
Шок! Ступор! Полное непонимание, как реальность принимать
Или от неё надо стремглав убегать, куда глаза глядят? Зрю тупо
На таинственный рупор из старинного Цхалтубо, вещающий о полном разладе
Двух взглядов на земную суть двух давнишних подруг, пытающихся вернуть
Своё верховенство, их несовершенство сходится в одном,
Пока не грянет гром, любовная игра не закончится добром!
Люди мелькают квёло, будто пчёлы на исходе дня,
Низко голову склоня, пытаюсь мысленно испариться,
Наедине закрыться за массивной дубовой дверью,
Подобно хищному зверю, преследующему добычу,
Все деньги обналичу и замурлычу самокритично,
Как обычно – матерно, но не публично буду выражаться,
Чтобы навсегда с пагубными привычками стремглав расстаться!
Жизнь по иному сценарию пошла, она от христианских канонов отошла,
Судьба хитро врала, липкий пот не струился с высокого её чела, пора раскаянья пришла
Слишком поздно, появилась нервозность и подозрительная осторожность в мыслях и делах,
Их сопровождал беспредельный страх! Истина предстала бабой на сносях,
Рок – молодец, хоть тащи его во дворец, как оказалось, он – конченный мудак,
С ним жизнь пошла не ахти как, жизнь мчалась на всех парусах, рок стоял на часах,
Размеренный шаг вечно недовольной судьбы не вызывал похвалы даже у родни!
Для начала надо было затратить трудов немало, чтоб из плоти исчез озноб,
С иноходи пришлось перейти на галоп, и вдруг случился подвох,
Пуще прежнего закружился калейдоскоп, сменился скудный гардероб,
У ног - венок из полевых цветов, и вновь в душе взыграла беспредельная страсть,
Как бы с молодой кобылицы наземь не упасть! Хочу просто и замкнуто жить, и любить
Не за то, не за это, вслушиваться до рассвета в беззвучное эхо! Продолжаю небо молить,
Хочу наедине забыться и скрыться от ревностных сцен, повсюду тлен и суета,
От былой любви не осталось и следа, в душе – пустота, ни куста, ни деревца!
Мирская мишура беспокоит меня среди белого дня, ни дыма, ни огня,
Под ногами отчая земля, она меня родила и к своим рукам прибрала,
Соткала ковёр из полевых цветов без острых углов,
Зато там несколько крестов на вершинах холмов!
Впереди деревья без плодов, не слышно стука женских каблуков,
Ни звона шпор, степной простор и свежий ветер с заснеженных гор
Усиливают беспредельную блажь, Господи, уважь мой скромный антураж,
Умирающий пейзаж хотел грешника очаровать,
Не удалось, вот и пришлось
Бросать старый багаж
И бежать, куда глаза глядят,
Повсюду кромешный ад!
Чем он мог бедолагу очаровать?
Зигзаг удачи рядом маячит, едва ли не плачет,
Не судачит, а молчит, карта бита – нечем крыть!
Грех велик, дрожит кадык, морщинистый лик бородой покрыт,
Болезный скелет уже немало лет не украшает стареющий портрет,
Легче умереть, чем отныне и впредь смиренно в зеркало смотреть
На собственный автопортрет, никаких надежд давно уж нет,
Что следующий рассвет не будет последним! О нет!
Что за бред? Что за ерунда? Хочу жить всегда,
И никогда не хожу небритым, таю скрытность,
Если люблю, то до слёз! Ну что ж, вот и пришлось
С истомой в глазах делать навстречу обеспокоенной женщине шаг,
Навстречу тебе уже летит бумеранг, девочка- подросток с мужской причёской,
В модных штанах в полоску, без шика и лоска, однако выглядит ярко и броско!
Она чем-то обескуражена, не разукрашена помадой и тенями, не избалована страстями,
С узкой талией и такими же плечами, зато крутизна её бёдра волнует слегка взгляд мужика!
Улыбка хитра, а изо рта – запах приятного на вкус вишнёвого вина!  Даль лучше стала видна,
Насладившись допьяна, плоть опустошена, со светской львицы слетела внешняя позолота,
Исчезли боль и тревоги, мысль вновь в дороге, только бы боги не были бы так строги
На любителей усердно любить будущих жриц, а наяву статных и приятных девиц!
Жемчужина из драгоценного ларца – создание всесильного Творца, она жила, как птичка,
Не заботясь ни о прошлом, ни о настоящем, зачем? Всё – тлен! Всё – суета,
Под свистом кнута проходит жизнь, будто звёздная ночь, грусть сбежала прочь,
Страсть не могу превозмочь, мозг точь-в-точь, как в ту холодную и промозглую ночь,
Когда проливной дождь не отколол божественную любовь от губительных слов!
Хочу вернуться вновь туда, где молодость прошла, а из открытого настежь окна
Даль была видна, там белизна прикрыта толстым слоем глины и пыли,
Как молоды мы были, как преданно любили и верили в себя!
Привычный уют исчезает за пару минут, короче бесстыжие очи
Женской стати внезапно остановились на железной кровати,
Довольно, хватит!  Кто за женское унижение сполна заплатит?
Дыхание вот-вот оргазм перехватит, мужик – не красавиц,
Не иностранец, обычный мерзавец жаждал женской ласки,
Он готов строить бабе глазки и выслушивать её ночные сказки,
Он – не нищий и не богатый, не бес полосатый,
Он бежал по речным перекатам и холмам горбатым, пока   
С неба не упала его путеводная звезда, только тогда он осознал сполна,
Что волна зловещей страсти приносит молниеносное счастье не навсегда,
Лишь на краткий миг – нет ни распрей, ни ссор, ни интриг, ему наплевать,
Что люди о его спутнице говорят: она – не ****ь, она – честная давалка,
Ей нужна кровать, простыня и мочалка! У неё есть мужская смекалка!
Всё остальное опосля приложится, грехи умножатся,
Если жизнь с новым хахалем не сложится, тогда новая чреда зловещего греха
Захлестнёт, как огромная волна давнишние времена, когда он путал имена любовниц своих,
Все невзгоды из-за них, ветер утих, она спит на подушках чужих, в душе – полный штиль,
Только запах молоденьких пихт влетает в открытое настежь окно,
Все живут грешно и что? Не наказан никто!
Преходяще всё!
Делясь, не накапливая в душе тину и грязь,
Он без раздумий вступал в очередную сиюминутную связь,
Ты вспомнишь ещё не раз душераздирающий оргазм,
И смертельный ларингоспазм, когда дышать нельзя,
Перед глазами – тьма кромешная,
Женщина беспечная орёт,
Как резанная, будто ошпаренная кипятком,
Грешник делает ход конём и выскакивает нагишом
Через узкий дверной проём прямо в близлежащий водоём!
Смысл – не в трате, а в отдаче, так или иначе – свобода дороже,
Чем баба в хате в заморском халате, жизнь, хоть заебись, жаль, что длится только миг,
Всё время за женскую грудь держись, вперёд смотри, вовремя оплачивай женские долги,
И без спросу не высовывай нос из дома, где нет ни никеля, ни хрома! Чтобы бабе засадить,
Ты должен ей услужить, своё имущество заложить и сотворить чудо, без блуда
Ничто не любо бабе той, что когда-то блистала своей красотой!
За окном метель, она воет будто сказочный зверь,
В комнате полумрак, бабе нужен столбняк,
У тебя никак не получается настроиться на лирический лад!
Лепестки алых роз на белой простыне, ты будто во сне
Делаешь навстречу греху уверенный шаг,
И вновь попадаешь впросак!
Пропадаешь за пятак,
Не умеешь врать,
Тлен и прах в бесчувственных глазах,
За окном грохот кувалд,
Откуда тебе знать, с кем и как себя удовлетворять?
Ты же не впервой бросился в омут ворованной любви с головой?!
Пытаюсь просто жить, наедине по безлюдным улицам бродить,
Надеюсь на Бога и редко бью тревогу хотя живу скромно и убого, 
Автору слога чужда романтика, хватка бульдога на века,
Дрожит изредка его строка, тихо катится с небосвода судьбоносная звезда!
Вспыхнувший огонь слегка лизнул мужскую ладонь, огонь нанёс ей урон,
Мужик издал едва слышимый стон! По дереву кулаком постучишь,
Пару минут помолчишь, и благословенная тишь выносит грешнику вердикт!
Остаёшься при интересах своих, однако нет толку от них! Позади разбитые мечты
И горечь утраты, чем богаты, тому и рады, карточные расклады наяву плели свою канву,
Пока судьбы капризы не предоставили небесам собственные эскизы людского счастья,
Миг сладострастия не долго длился, хмелея от любви, ты не замечаешь беду вблизи,
Цинизм довлеет на всем, один хрен рабам не встать с колен! Зачем?
Тлен и суета с раннего утра выдают на-гора новые истоки стыда,
Они были всегда, ты же их не замечал никогда!
Сладкое возвращение кармы, как запах кубинской сигары,
Купленной за драхмы гением бездарным и бесталанным,
Отравленным газом угарным! Ощущения покоя,
Прекрасное и простое, тут же исчезало из глаз,
Нельзя внутреннее беспокойство выставлять напоказ,
Бог дарит людям шанс: не впасть в зловещий транс,
Мир замер на краткий миг, нет ни ссор, ни интриг,
Мир отступил на второй план, это заменил интриган,
Он завёл любовный роман с женщиной из бессарабских цыган,
Она была красива и игрива, будто сорванная с дерева слива!
Лучезарна и горделива, строптива в меру, похожая на чёрную пантеру,
Слыла поклонницей Люцифера, к примеру, её не устраивали размеры
Достоинства мужского, ей хотелось попробовать другого,
Вначале было слово, за ним последовало то,
Что в изумление всю округу привело!
Стыдно должно быть так жить:
Не любить и мужа гноить!
Лучше сразу забыть обо всём, в мужчине седом не найдёшь ни никель, ни хром,
Вокруг чернозём и сплошной бурелом, а за окном всё напоминает о времени былом!
Дождь и гром раздвигали шоры на горизонте земном, судьба взмахнула одним крылом,
Раздался гортанный крик, переходящий в стон, и за обеденным столом не осталось никого,
Одному нелегко жить и налаживать собственный быт! Рок сделал в рабскую душу плевок,
Сам запрыгнул на шесток, чтоб легче плевать в потолок и искать брод на сумасбродной реке,
Там грешны все, счастье мечется вдалеке, зажав нательный крест в огромном кулаке!
На согбенной земле под тяжестью войны повсюду видны следы отрешения
От повседневного искушения, для осуществления перевоплощения наяву
Пришлось людскую молву привлечь к суду у столба всеобщего позора,
Людская злобная свора истязала грешников без разбора
У старого и сгнившего забора по решению прокурора,
Мздоимца и вора! Мы с каждым днём удаляемся от молодости,
Не из скромности, не от лености и скуки простые люди боятся разлуки с теми,
Кто всё время неудачно шутит и воду в глубоком омуте души постоянно мутит!
Что будет, то будет, речитатив вьюги душу искалечит и жизнь людскую изувечит!
Грешные души тем и хороши, что спокойно живут в деревенской глуши на жалкие шиши,
Слушают, как шумят зелёные камыши вдоль широкой и полноводной реки,
Их шорох, будто ворох женского ропота, его скрывает кромешная темнота,
Нет худа без добра, ночь долга, жаль, что жизнь коротка!
Она попадает в руки таинственного врага или продаётся с молотка за медные гроши,
На коротком жизненном пути невзгод хоть пруд пруди! Уходит разбитной народ, кто куда?
На земле остаётся только тлен и суета, боль и нужда, улетучивается таинственная страсть,
Можно от удивления на дыбы привстать, только бы не упасть лицом в тину и в грязь!
Судьба меняет наш маршрут, как хочет, голову року морочит и мнит, что до сих пор чтит
Шелест и звон ракит, плоть жить спешит, её простор полей пьянит!
Ты немощами разбит, над тобой Дамоклов меч повис,
Солнце в зените стоит и прожигает душу насквозь,
Уж так здесь издавна повелось, что серьёзный вопрос
Даже если он на первый взгляд прост, мозг воспринимает наоборот!
Словесный понос досужую мысль разнёс будто лепестки алых роз
По окрестным полям, по весям и городам, огнём пылает восток,
Под пылающим солнцем тает даже паковый лёд,
Грешнику невдомёк, почему же срок
Любви так быстро истёк?
Страсть взыграла нечаянно, душа металась будто неприкаянная
По окраинам плоти, она восстала против женщины,
Что сидела напротив, растопырив стройные ноги,
Её маленький ротик любую мелочь проглотит,
Оставив боль и стыд на произвол судьбы,
Только бы ей не сбиться с проторённой тропы! 
Вокруг давно кипели страсти, воздух казался гуще и слаще,
А где же счастье наше? Оно осталось стоять на меже,
Золотой ковчег стремглав из памяти исчез,
Как ущербный серп рогатой Луны,
Не обида, ни ревность, и даже не ненависть
Рождали всеобщую зависть и укорачивали людям жизнь!
Молодость, назад вернись! В период застоя удивляло самое простое:
Счастье хмельное, таинственное и внеземное возбуждает чувство шестое,
Ему моё почтение, авось, оно сгладит все недоразумения, родившиеся по воле Проведения
За чтением постулатов святых, нет мыслей иных, как сменить протёртый до дыр пиджак
На модный лапсердак? Не приврёшь, в бездну упадёшь и красиво не расскажешь,
По своему лицу стремглав слезу размажешь, как откровенное враньё и ложь,
Что посеешь, то пожнёшь! Былое время назад уже не вернёшь!
Запретный плод сорвёшь, и в дьявольские сети тут же попадёшь!
Всё ****е на пропасть, насладившись всласть, обретя власть
Над напастями мирскими, слившись с ними воедино,
Сам остаёшься без порток, будто полевой цветок
Без корней, оказавшись среди толпы людей,
Живёшь, как брадобрей, но тебя отовсюду гонят взашей!
У женщины с прошлым таким же ничтожным,
Как подошвы солдатских сапог,
Оставшись без порток,
Грешник так и не смог
Переступить через порог отчего дома, тропа была ему с детства знакома,
Истома – невесома, в руках очаровательного гнома - контуры фантома!
Красота требует боли, в ней любовь и страдание, и глубокое осознание,
Что именно ты можешь свой путь достойно пройти и воплотить мечты в явь
Без дрязг и клятв, трезв ли ты или в стельку пьян, любимую женщину приобняв,
Взгляд приподняв на небеса, ты вновь поверишь в чудеса, красота то рядом,
Её можно ласкать губами и взглядом! Не хочу выглядеть слабым в глазах каждой бабы,
На передок слабой, хотя с ней ухабы на любой кровати даже во время объятий
Покажутся ложем детской колыбели, в любовном деле важна упругость в теле!
Годы невысказанных обид пришлось на краткое время руками прикрыть,
Чтобы жить и любить, затмив стыд от толпы, у судьбы свои решения,
На чужие прегрешения ей наплевать, она привыкла с кондачка решать,
Как поступать,  с кем смеяться, и с кем ей спать? Зачем других посвящать
В суетность своего бытия? У каждого своя стезя, под ногами шуршит опавшая листва,
В душе – пустота, за спиной – ни кола, ни двора, даль не видна, вокруг – суета сует,
Трудно одиночество преодолеть на склоне лет! Если бес в ребро, это плохо,
Распри, скандалы и склоки подло орут у порога, что в раба превращает судьба
Обычного мужика, женская красота вблизи тебя, но почему та женщина одна,
Она - не жена, и не вдова, не умеющая пускать пыль в глаза!
Одиночество давило на женскую грудь,
Мешало глубоко вдохнуть, жуть вокруг, а дальнейший путь
Никому неведом, прикрывшись шерстяным пледом
За скудным обедом, женщина с превеликим трудом,
Оказавшись за бортом бытия в городе чужом
Осознала до конца, что воля Творца
Разрывает супружеские узы и влюблённые сердца раз и навсегда!
Многое пережито, немало съедено и выпито, но скрытно, ничто не забыто!
Преходяще всё, в сердце вползала тревога, трудно объяснить её природу,
Говорят, что всё от Бога: и счастье, и дорога, и беда, притаившаяся у порога!
На смену дождям пришёл снег, время ускорило бег, грешен человек,
Ему грехи кричат вослед, что у него совести нет!
Человеческий род своими руками создал Господь,
Чтоб никого не бил озноб, когда всемирный потоп
Сплавит по бурной реке скопище грехов детей и отцов,
Младенцев и стариков! Хлебороб ты или король подчиняться Его воле изволь,
Пусть твой гардероб похож на полевой цветок, всему – своё время, всему – свой срок!
Судьба из грехов сплетает нам венок до самых похорон, когда же раздаётся звон колоколов,
И гаснет яркий отблеск гаснущих костров, ты не готов исполнять прихоти своих богов,
Здесь звон пут и оков, здесь любовь и мщение, здесь ты испытал прощение
И первое наслаждение, глядя прямо в глаза, можно найти человека,
Отвергшего иллюзии, что без прелюдии секса нет!
Ну что за бред? Что за ахинея в устах бедного еврея?
Судьба гонит в шею всех, на ком есть первородный грех,
Я же живу без страха и упрёка, немало пороков,
Как у всех, но каждый грех, всплывший наверх,
Не поверг душу в глубокую прорубь,
Белый голубь вернул ей явь,
Без лишних слов, обещаний и клятв,
Без наращивания чужих понятий, взаимных проклятий и анафем!
Зачем? Поднявшись с колен, после женских измен, ты бледен, как мел,
Однако сумел утихомирить собственный член и не гнать уставших коней во весь опор,
С тех незапамятных пор живёшь наперекор холодным ветрам, дующим с заснеженных гор,
И не выносишь сор из собственной избы до поры до времени! Пока ростки проросшего семени
Не прорастут палитрами нежной зелени, и пока надежда жива, трудно подбирать слова,
Когда невдалеке крутятся жернова зловещей триады, нет ни покоя, ни прохлады!
Только бабы на уме, стоишь на горе и видишь будто во сне горящую даль,
Там боль, слёзы, тоска и печаль! Ты налегке, в одном старомодном пиджаке,
Зажав нательный крест в руке, бежишь навстречу сокровенной мечте!
Не веришь самому себе, что таинственный оберег спасёт от шуток коллег
И сбережёт твой семейный ковчег! Не меркнет белый свет перед очами,
Ты в божьем храме, там тебя встречают со свечами и слащавыми речами,
Со слезами на очах ты едва шевелишь губами под солнечными лучами
И шепчешь, что духовно меркнешь, вот-вот исчезнешь,
И навсегда поблекнешь, нервы себе треплешь,
Но не знаешь своего конца,
На всё воля Творца!
Ему принадлежат наши души и сердца!
Мир воистину велик, жизнь заводит нас в тупик,
Оттуда выхода нет, гаснет свет в конце тоннеля,
Ни унынья, ни веселья, ты будто с похмелья
Зашёл в собственную келью, чтоб
Вколотить последний гвоздь
В собственный гроб!
Господь пока ещё не благословил хиреющую плоть на последний исход!
Всему – свой срок! Всему – своё время! Даже если ты воистину велик,
Не переходи в общении с небесами на душераздирающий крик! Живи кое-как,
Пока душу постепенно наполняет едва заметный и зловещий мрак!

г. Ржищев
25 июня 2025 г. 9:49