О русской рифме как яркой черте речи народной

                О русской рифме

    Пушкин когда-то писал: «Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху.
 Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень неминуемо
 тащит за собою  камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство.  Кому
 не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный, и пр.».  В
 «Евгении Онегине» читаем:

           И вот уже трещат морозы
           И серебрятся средь полей.
(          Читатель ждет уж рифмы розы;
           На вот, возьми ее скорей!)

    И в то же время именно Пушкин показал неистощимые  возможности русского
 языка, где каждое слово – потенциальная рифма, обратившись к народным,
 фольклорным принципам русского языка, которые наиболее полно отвечают
 особенностям русской речи.

    В устном народном творчестве рифма занимает большое место.
 «Наш народ толь склонен к рифмам, - писал Тредиаковский, - что и в простых
 пословицах, не стихами сочиненных, часто, не знаю, по какой влекущей к ним
 врожденной приятности, слух любит ими услаждаться».

   В рифму сложено более трети русских пословиц, поговорок, загадок, прибауток и
 т.п.
   Рифмы есть в каждой частушке,
 целиком на рифме построен детский фольклор,
 она есть во всех обрядовых песнях и играх,
 во множестве оснащает былины, плачи и сказки.

    Народная речь использовала силу рифмы, выделяя с ее помощью смысловые слова   фразы.

    Даль отмечал это свойство русского фольклора: «и скатал было, и сгладил, да все врозь расползлось" ( пословица).

   Народная речь всегда была свободна от каких бы то ни было правил  и находила созвучия  лишь по их фонетическим признакам, как говорится, на слух.

   «Конек-горбунок» Ершова (ныне есть гипотеза о принадлежности этого
 произведения А. С. Пушкину) полностью стоит на русской народной рифме.