Глава 5. Багровый огонь

    После коронационной речи Мальфир Бральд созвал экстренную сессию Великого Сената. На ней он выдвинул программу выхода из затяжного политического и экономического кризиса, в котором последние годы пребывал Дармион. «Последние двадцать лет правления моего отца были омрачены тлетворным влиянием внешних сил, за которыми стояли самые гениальные правители нашей истории!» - ехидно заметил Мальфир. Дармионская демократия – это власть едких шаржей и громкого топота. Так сложилось веками.

    Ладисы, получившие столь резкий и неэлегантный ответ от Бральдов, несомненно, были готовы и к этому развитию событий. В случае, если Бральды задумали учинить новые политические репрессии и новое огосударствление экономики, Ладисы, например, готовы организовать новую забастовку рабочих.

    Уже через три дня дармионская пресса трубила о широкомасштабных стачках по всей стране. Франдры, терпевшие колоссальные простои на своих предприятиях и мануфактурах, доносили обо всех своих горечах в Сенат. Они клеймили всех своих давних врагов – Ольдров, Ладисов и даже Вистров, не говоря уже о том, что винили Бральдов в беспомощности. Словно искусные кукловоды, Ладисы знали, что достаточно дёрнуть всего лишь за одну ниточку, что двинулись все остальные.

    Тем не менее Мальфир не стал торопиться с выводом о том, что забастовки повлияют на провал экономической программы Бральдов: «Наши действия продуманы на семь ходов вперёд. У Ладисов был последний ход».

    На следующий же день Вистрам, контролировавшим дармионскую прессу, пришлось опубликовать слова Мальфира на первых полосах ведущих газет. С тех пор в народ вошли два афоризма: «седьмой ход Бральдов» и «последний ход Ладисов». А народная мудрость никогда не врёт!

    ***

    Гельвир Ладис, отбывавший свой срок в золотой клетке, тем не менее находил способы поддерживать постоянную связь с внешним миром. Дело в том, что стражи тюрьмы были лояльны дому Вистров, хотя внешне изображали себя сторонниками Бральдов. Гельвир добился права выходить из своей комнаты, уже давно подкупил начальника Императорской тюрьмы, пообещав сосватать его одинокую дочь за одного из своих внуков. Несомненно, каждые два дня, строго в одно и то же время, приходил тюремный ревизор, который вскоре также был переведён на их сторону. Всего лишь за одну неделю Гельвир, как всякий порядочный политический узник, уже успел собрать приличную библиотеку, а также исписал сто листов бумаги для своего нового политического трактата. Ещё сто листов ушло на письма своим сторонникам и указания подчинённым. Тюрьма вселила в злодейский гений Гельвира дух революционности и новаторства. Выйдя из тюрьмы, он задумал превратиться в вождя революции.

    ***

    Гельвир Ладис наконец-то закончил свой долгожданный план «побега» из золотой клетки Бральдов. Согласно нему, некие недоброжелатели подменили Гельвиру вечерний ужин на отравленную еду. При этом предполагаемых агентов Бральдов всячески в этом убеждали. Затем Гельвир изображал сильное отравление и падал в обморок. К нему подбегали стражи, а в это время их ослепляли лазутчики Ладисов, а сами выставляли своих сторонников на охрану. Далее идёт «тихий» побег «отравленного» Гельвира, а в клетке лежит его «отравленный» двойник...

    «Гениально, впрочем, как и все мои мысли, – думал Гельвир с ореолом собственного триумфа. – Хотя и не без сучков... Но ничего, этот юнец, конечно, умен и даже хитер, но не настолько, чтобы разгадать самую главную шараду от “лучшего Ладиса из Ладисов”!»
 
    Гельвир замыслил то, что его двойник раскается перед самим Мальфиром и втянет его в «запутанное дело» о том, кто же в действительности стоял за организацией покушения.

    «Гениально, впрочем, как все мои мысли! – вторил старый режиссёр театра абсурда. – А тем временем “лучший Ладис из Ладисов” последует по истинному пути, ведущему в самые недра настоящей политики. Туда, где нет ряженных юнцов и громогласных охлократов!»

    ***

    Мальфир получил очередные донесения от своих лазутчиков. В первом сообщалось о прекращении протестов среди рабочих. Во втором – о текущих успехах экономической программы Бральдов. В третьем прозвучало ещё что-то... Четвёртое, пятое, десятое... Мальфир вертикально махнул своей благородной дланью, что на языке дармионских жестов означало «довольно!». Молодой император поблагодарил своих верных Багровых Псов, а затем отправился потчевать в свои покои, где предался тревожным думам:

    «Груз императорских нарядов... или груз той ноши, что вмиг взвалилась на него? Нет, я не из тех, кому эта ноша кажется непосильной! Есть ноша другая, более сложная и непереносимая – когда тебя предают. И не просто предают, а ещё считают тебя чужим, не из рода всеславнейших дармов. Неужели верные сыны Империи считают достойным путь политического лицемерия, интриг и предательства? Конечно же, отец мне об этом постоянно твердил! Первый урок дармионской политики – будь хладнокровным и действуй без всяких сомнений. Да, я принял на себя ещё большую ношу, и мне её нести! Значит, если того требуют заветы дармионской политики, я искореню всех предателей и изменников!»

    Огонь из окна, как в тот день, загорелся вновь. Был ли это испепеляющий взгляд его отца? Или же пожар из-за очередной ночной потасовки? «Протесты же утихли, а рабочие получили, чего требовали. Нет, пусть этот огонь будет жечь все пороки и алчность, пока они не сгорят дотла!»

    На следующий день Мальфир созвал очередную сессию Сената, на котором был утверждён его императорский титул – Мальфир I Испепелитель. С тех пор его стали звать «Багровым Императором».

    ***

    План Гельвира сработал той ночью как никогда точно! Багровые Псы повелись на его свежую приманку, и, пока лакомились аппетитными кусочками и их псарь пребывал в тревожных мыслях, Гельвир устроил очередной пожар и сцену со своим двойником. Наутро после сессии Сената Псы доложили о ночном происшествии. Отравленного Гельвира доставили к Мальфиру. После того, как ему стало лучше, Мальфир лично допрашивал старого интригана. Тот заверял его в том, что пожар и его отравление – происки тех Ладисов, кто хотел списать его со счётов, а также и других «внешних сил», которые стояли за всеми последними событиями. Однако Мальфир не стал долго слушать увещевания предателя.

    Он позвал Альгра Тириса, своего вернейшего Пса, и сказал:

    – Предай этого изменника суду, как того требуют обычаи первых дармов!

    – Да славится ваше Императорское Величество!

    На следующий день Гельвир был казнён по кровавым обычаям предков, а затем предан священному Багровому Огню. Дым пламени окрасился в легкий зеленоватый цвет...

    – Яд... – промолвил Мальфир. – Такой яд может быть только у северян. Альгр!

    – Да, мой повелитель! – воскликнул Тирис.

    – Срочно посла Годемианского!

    – Но он же сейчас на аудиенции у Отца Дармионского...

    – Живо приведи ко мне посла!

    – С-с-слушаюсь, повелитель...

    ***

    Через два часа, по завершении аудиенции, посол медлительно-вальяжно прибыл к императору. Мальфир пребывал в недоумении, граничившей с яростью. Посол Гарвилис, дородный муж почетных лет, отрастивший бороду до колен, облачённый в грузные рясы, опирался на золотую трость, от которой содрогались камни мощённой дороги и пол Императорского Дворца.

    – Ваше Величество, да снизойдёт на вас благодать Господа! Все отцы мира молятся о вашем здоровье и благополучии в эти дни, и наш Великий Отец... – промолвил посол.

    – Многоуважаемый посол, не сомневаюсь, что и вы за меня молитву прочитали!

    – А как же может быть иначе, мой Великий Император? Все наши мысли сейчас лишь о Вашем...

    – Эх, Посол, не по-годемиански как-то. Вы хоть руки с дороги омойте, а лучше – и ваши мысли!

    – Годемианство – религия чистоты... Всяк, кто верит, чист душой, помыслами... Ради Святого Отца, даю вам слово, чист я, чист!

    – Только вот когда вы покинете Великий Дармион, Багровый огонь это так не оставит!

    – Но ведь это же... грязная дармская ересь!

    Мальфир затих на несколько секунд, а затем вскрикнул:

    – Могу лишь сказать одно: единственная вещь, в которой вы действительно самый чистый, так это в том, что вы чистейший предатель! Вон из земли славных отцов и праотцов великих дармов!

    Дипломатические отношения между Дармионской Империей и Годемией, двумя давними союзниками, были вмиг разорваны.