Глава 6. Консорциум

    Годемия… Услышав это слово, каждый впадал в трепет. Теократия была основана в 1652 г. легендарным дармионским бароном Годемом Сальфиором. Согласно годемианским догматам, мир был создан единым Творцом, а люди, эльфы и прочие элду были созданы по его образу и подобию. Всевышнего необходимо представлять в единственно верной, канонически выраженной ипостаси.
 
    Кроме того, Отец Годемианский провозглашался единственным наместником Творца в Эвдарии, так как Годем обладал даром Слышащего. Прочие Слышащие объявлялись юродивыми и еретиками.

    Помимо этого, запрещалось вмешательство человека в божественно предопределённые законы Природы, поэтому годемианство не только порицало использование магии, но и всячески противодействовало этому. Было учреждено пять святейших орденов: орден Тёмных Сов (Погонятелей), в задачу которых входила борьба с инакомыслием, ересью, а также любыми видами магии; Тайный орден, занимавшийся разведывательной деятельностью в странах Эвдарии; Тёмный орден, который «изучал особенности материальной и хаотической энергии и магии для выработки методов противодействия её использованию»; Святейший Синод, занимавшийся вопросами церковного управления и финансов; орден Золотой Литеры, отвечавший за книгопечатание и церковные каноны. Обладавшие автономией, они не только действовали внутри и за пределами страны, но и соперничали между собой на внутри- и внешнеполитической арене. Посредничество между волей Отца и орденов осуществляла Великая Митрополия, в которой восседали митрополиты. Великие инквизиторы представляли интересы своих орденов и были уравнены в правах с митрополитами. Ордены осуществляли волю Отца Годемианского и Великой Митрополии над паствой.

    ***

    Отец Годемианский Ивор IV Тильвис восседал на Святейшем Престоле, пребывая в глубоких раздумьях. Его волновало то короткое и обрывистое письмо, что лежало на трибуне посреди Лавровых Чертогов [19]. В нём довольно лаконично было написано: «Вы опорочили Ваш святейший сан… ждите воздаяния от Всевышнего!» Ивор знал, что в действительности всякий Отец Годемианский – всего лишь церемониальная фигура, пешка в руках более высоких сил. Вот они, возможно, способны поддерживать связь с Творцом, потому и имеют такое влияние и власть. Сам же Отец величал себя «скромным рабом Божьим». Тем не менее этот «раб» обладал такими инструментами власти, благодаря которым можно было с лёгкостью манипулировать массовым сознанием на религиозных чувствах, а также вершить судьбы целых империй.

    К Отцу подошёл глашатай, носивший чёрную маску с белым пятиконечным символом, и что-то прошептал ему на ухо. Ивора охватила паника, и он упал на Святейший Престол с каменным ликом, широко раскрытыми глазами и лёгкой дрожью в кистях и ладонях. Затем глашатай покинул Лавровые Чертоги и передал, что Отец якобы велел оставить Его Святейшество наедине. Вскоре витражные окна были занавешены бледно-пурпурными шторами, через которые едва пробивались ещё игривые лучики утреннего солнца.

    Через мгновение в Чертоги вступил неизвестный господин в иссиня-чёрных, как кромешная тьма Сумеречного Простора, рясах, с такими же тёмными пустыми глазами, источавшими ничего, кроме тревожного отчаяния и злосчастного безмолвия. Его присутствие во мраке зала выдавала лишь рокочущая поступь, словно звук расстроившейся скрипки в руках одинокого музыканта. Однако всё, что можно было доподлинно сказать о нём, – так это то, что он был не музыкантом, а кукловодом, только ещё более искусным и властным, чем старый Гельвир Ладис. Сразу вскоре в Чертоги вступило ещё девять таких же господ, от рокота которых Ивор стал дрожать ещё сильнее. Хотя эта встреча была настолько закрытой, что о ней не ведали ни то, что карикатуристы – даже годемианские митрополиты! А между тем, именно здесь вершились судьбы мира…

    - Встать, секретарь [20] Тильвис!

    - С-с-слушаюс-с-сь, В-в-вел-л-лик-к-кий м-м-магистр, - с ещё более сильным испугом и игривой, как шипение змеи, дрожью ответил Ивор.

    - Вам известно о том, что мы великодушно терпим… терпим и терпим постоянно! Пока вы праздно рассиживаетесь на Святейшем Престоле, яркой звездой венчая макушку Лавровых Чертогов, предаваясь торжеству вашего гения и славы, вы совершеннейшим образом пренебрегаете вашими истинными обязанностями! Между тем Мировой Порядок не дремлет!

    - М-м-магистр, п-п-позвольте в-в-встать и-и п-п-преклониться п-п-перед вами!  - судорожно ответил Отец.

    - Не утруждайте себя, Отец, иначе мы потеряем вас, - ехидно заметил магистр.
В кромешной тьме и прежде призрачном безмолвии вдруг раздался едкий смех.

    - Довольно сентиментов! Магистр, что Мировой Порядок велит нам делать с предателями? – прервал взрывную канонаду смеха один из членов тёмного совета.

    - Мировой Порядок, о брат, терпит всяких, но у всякого есть своё место…

    - А какое в нём место уготовано предателям?..

    - Пребывать в заточении своих алчных желаний, - ответил магистр. – Однако мы здесь собрались не за тем, чтобы праздно веселиться, братья… Ивор, всё же присядьте! Мне уж очень больно видеть вас в столь печальном расположении духа…

    - Во славу Мирового Порядка! – в порыве радости воскликнул Отец.

    -  Для начала приведите посла, он мне нужен! – велел Магистр. – И не забудьте приспустить ваши маски, братья!

    В Чертоги, опираясь на свою дубинчатую трость, отбивая медленную дробь, тяжко вступил посол Гарвилис. Он предстал перед магистром в центре зала.

    - А-а-а… - пробормотал посол.

    - Не тратьте ваших слов понапрасну, посол. Всякое ваше слово есть произведение ораторского искусства, не так ли? – с упрёком заметил магистр. – А теперь ответьте мне и моим братьям на один вопрос: почему вы отсутствовали в Дармионе так долго?

    - Я-я-я… - пробормотал Гхарвиликс.

    - Мастер дипломатии, тончайший знаток дармионской и астергасской политики, дуайен, что дольше всякого другого дипломата в истории пробыл в каменно-золочённом Великом Дармионе, вы были нашим самым бесценным соглядатаем... Мне вас искренне жаль, дорогой мой брат!

    – Сжальтесь, м-м-магистр, п-п-прошу вас! – рыдая взахлёб, умолял Гхарвиликс.

    – Себя хоть пожалейте, посол. Я к вам со всей душой и с расположением, а вы?!

    – Нет, вы не поняли... – промолвил посол.

    Через минуту магистр приказал:

    – Увести! Мне тревожно думать, из каких титанов и колоссов на самом деле соткана мировая политика! Покинуть зал всем, быстро!

    ***

    Через минуту магистр остался наедине в Лавровых Чертогах. Уже как тридцать лет назад он принял твёрдый обет служения Мировому Порядку. Тогда он вступил в Консорциум. Как он верил, Мировой Порядок был ниспослан всем элду самим Творцом, поэтому лишь избранным было суждено нести его свет обывателю. Однако эта работа требовала тотальной отстранённости от бренного мира, каждодневного напряжения ума и сил, моральной готовности жить в мире алчных похотей и безрассудных поступков, то есть политики. А та политика, что есть истинное искусство, была зрима лишь как Мировой Порядок! Он стоит над всеми, даже императорами и самим Творцом. Поэтому Магистр чувствовал, как с каждым годом непомерно растут алчность и откровенная глупость элду, что среди всех этих пороков лишь свет Мирового Порядка сохранит относительную и хрупкую стабильность в Эвдарии.
 
    Он снял маску и кожаные перчатки и тихонько отодвинул штору тронного зала, где через витражи Лаврового Чертога промелькнули лучи заходящего вечернего солнца.
 
    «Уже как тридцать лет я едва ли видел солнечный свет... Мои глаза помутнели, но рассудок окреп! Эх, люди, зрите солнечный свет, пока не стало слишком поздно...»

    Магистр тяжело вздохнул и безмолвно упал. Во мраке ночи теперь не было видно ничего... а его бездыханное тело навеки погрузилось в долгожданный покой, ибо столько не отмерено человеку нести на себе тяжести всего мира...

Примечания:
[19] Название тронного зала. Также описательное название столицы Годемии – Авидельи.
[20] Четвёртая по значимости должность в ложе после великого магистра, первого и второго стражей.