Красавица Маруся. 3 глава

Вот и война закончилась. Восстанавливали разрушенное войной. В Синявке много домов стояло в руинах. Начали возвращаться мужья и сыновья с фронта.  Не все... Кто-то радовался, а кто-то смотрел на возвращение других и плакал. Много не вернулось в Синявку. Много слёз материнских и вдовьих было пролито. Не вернулся и Егор, Маруся с первых дней войны вдовой стала, выплакала слёзы за то время, а сейчас радовалась, что брат Шурка вернулся. Не дождалась его жена Зоя, замуж за другого вышла, говорит, похоронку получила. Да только не верил ей никто.  Жила она далеко от Синявки и с Марусей и Анисией не общалась.
Шурке возвращаться некуда, все ругали Зою, считали, соврала она про  похоронку, чтобы себя оправдать.  Шурка  тоже так думал. Ему было не жаль  расставания с Зоей,  что-то с первых дней женитьбы у них не заладилось. Но ведь сын же есть, Володька! Как же он будет без отца расти? Не сможет чужой дядько  заменить родного отца! Поехал  к Зое сразу, как с фронта вернулся. Сына увидел, вырос он, и его не узнал. Чужого дядьку папой называл.
Зоя о похоронке рассказала, но показать её не смогла. Сказала, что новый муж в порыве  ревности порвал фотографии, письма от него и похоронку вместе со всем этим.
Шурка не верил.  Обиделся сильно. Не простил Зою, хотя она и хотела уйти от теперешнего мужа. Такое не прощается.
И  до конца своей жизни не узнал он, что говорила Зоя правду.  Похоронка действительно была. Много лет спустя, когда военные архивы были опубликованы, Шуркина дочь нашла донесение о невозвратных потерях, где указано, что погиб Александр Константинович при освобождении города Николаева 30 марта 1944 года. Это было ошибочное донесение, так как Шурка не погиб, а  тяжело раненный и контуженный попал в военный лазарет.
Так и считал  Шурка до конца своей жизни Зою обманщицей.
Не в Синявку  вернулся Шурка  с фронта,  а в слободу Большую Крепкую, там в то время жила его мать Анисия у своей сестры. Вскоре Маруся мать забрала к себе в Синявку, а Шурка остался в Большой Крепке, там и женился на молоденькой Нюре. А Маруся с матерью Анисией и двумя сыновьями жили по-прежнему в Синявке. И по-прежнему Маруся ежедневно  проделывала свои три километра до больницы и шла к больным, которые ждали её с нетерпением.  Она мечтала о работе медсестрой, ей хотелось поступить и учиться в  медучилище. Но  разве была у неё такая возможность? Надо было работать, содержать детей.
Ей часто поручалась  сестринская работа, которую успела она узнать, но оперировать уже не приходилось, и вспоминала  она первую операцию со страхом  и ужасом.
А работы и дома было непочатый край! Надо было  приводить  жильё в порядок, обустраиваться.  Работали тут все, и она, и мать, и сыновья.  Валентин подрос и трудился наравне со взрослыми. Виктор тоже не отставал. Сильный и крепкий, он брался с охотой за любую работу, хотя по возрасту был ещё мал. Когда подошёл к школьному возрасту, отправила его Маруся учиться в специальную школу, в Новочеркасск. Там он учился и жил вместе с такими, как и сам.
Валентин учился в своей  школе  и учился неплохо. Была у него  мечта, выучиться на машиниста локомотива, хотя Марусе хотелось, чтобы  он стал медиком, да не просто медиком, а  обязательно хирургом. Но  старший сын быть медиком не хотел.. Поступил  в железнодорожное училище, но проучился  лишь несколько месяцев: был призван служить в Армии. От  службы парень не отвиливал, разве же это можно было тогда? Отслужить  надо обязательно, иначе нельзя. Кто не  служил считался чуть ли неполноценным, не служил, значит больной.
 А тут обнаружилось, что у Валентина плоскостопие, а с ним в армию не брали.
- Надо побороть это плоскостопие, а то, если в армию не возьмут, так и замуж за тебя никто не пойдёт.  Будешь бобылём жить? - говорила Анисия, - Надо избавиться от этой напасти.
Она посоветовала поехать в Большую Крепкую и показать парня свахе своей, Шуркиной тёще, бабе Приське. Эта лекарка делала чудеса, справлялась с разными болями в спине и ногах, лечила и ставила на место взорванные от тяжёлой работы животы и делала многое другое. Маруся сопротивлялась, не доверяла разным бабкам, но Анисия настояла и сама повезла парня.
Посмотрела баба Приська и призналась, что не знает, сможет ли вылечить или нет.
- Лечить я не отказываюсь, буду лечить. А вот, вылечу ли? Не знаю. Никогда не приходилось лечить плоскостопие.
Главное, взяться. Стала на колени перед иконой, молитву прочитала, потом парня перекрестила. А он уже не маленький, в школе учится, а там говорят, что никакого Бога нет. Сначала сопротивлялся, а потом представил, как все  его друзья служить пойдут, а он дома отсиживаться будет. Перестал сопротивляться.
Баба Приська делала массаж стоп и позвоночника. И откуда ей неграмотной было известно, что именно надо делать? Тем более, никогда плоскостопие не лечила. Но как говорила сама она, её руками словно управлял кто-то.
Все каникулы провёл Валентин у Усти, сестры своей бабушки и почти каждый день ходил на лечение к бабе Приське.  Конечно, по секрету  не только от своих друзей, деревенских пацанов, но и от дяди своего,  Шурки. Не нравилось тому , что тёща людей лечит.
 Все каникулы провёл в Большой Крепке, думал и на следующее лето приехать, но это  не понадобилось. Плоскостопие исчезло. Помогла ли это баба Приська или ушло по какой-то причине, никто не знал.
Служил Валентин  три года, после двух лет и в отпуск приезжал. Радовалась Маруся, какой сын у неё сильный и красивый, как идёт ему  военная форма, как девчонки мимо их дома начали ходить туда-сюда. Понятное дело, парень хоть куда и хороший жених. Вот вернётся из армии, женится. «Всего лишь годик служить осталось» - думала Маруся, провожая Валентина после отпуска.
Но не знала она тогда, что прощается с сыном навсегда, что никогда не придётся ей его видеть и никогда  не обнять ей его вновь.
Отслужив, Валентин, не заезжая домой, отправился добровольцем на целину. Единственное письмо от него Маруся получила из Кустанайской области, ходила в школу, смотрела на карте, где это находится. Далеко. Сетовала на то, что мог бы вначале домой заехать, побыть бы дома хоть немного, а из дома и  уехать.
- Как же так? Ведь знал, что ждём его, - говорила вздыхая, Маруся.
- Значит, не мог заехать. Он же не один там добровольцем был. Всех вместе и отправили, может, и не спрашивая их, - отвечала Анисия, - Не волнуйся, вернётся наш парень, не на войну же ушёл. Отработает и вернётся.
Не вернулся…
И писем больше не было.
Как не пыталась Маруся узнать о сыне, ничего не узнала. Даже адреса, где он точно находился, у неё не было. Писала в Кустанай, в областную комсомольскую организацию, в ответе написали, что в списках добровольцев не значится. А потом лет через пять услышала, что парень из соседнего села рассказывал, что служил с Валентином вместе, вместе и на целину попал. Якобы, большая драка была там между прибывшими и местными и в этой драке не один целинник погиб. Но никаких подтверждений этому не было. И никаких сведений, куда делся Валентин, тоже не было.
Пришлось ехать  к гадалке. Та пообещала, что вернётся сын здоровым и невредимым. Маруся ждала долгие годы. Но не дождалась.
Как-то ей сон приснился, что пришла телеграмма от Валентина, а в телеграмме указано,  приезжает он вместе с женой и дочкой.
Ещё больше расстроилась Маруся: как же он мог столько лет не давать о себе знать? Как же он мог мучить её неведением? Пошла во сне на вокзал, встречать. «Возьму жену и дочку и поведу домой, - думала Маруся, - а Валентина не позову, и видеть его в своём доме не хочу»


Тяжелый сон. Уже проснувшись, Маруся не могла успокоиться, правильно ли поступила во сне? И ругала себя. Не правильно! Если же он не объявился, значит, не было у него такой возможности. А разве ей, матери, можно обижаться на своего дитя? Батюшка в церкви говорит, что обижаться на кого бы то не было, нельзя, а на своего дитя, так и вообще грешно.
А Виктор дурак, идиот, а рос трудягой. Дома всю тяжёлую работу с малолетства делал и соседям помогал, кому огород перекопает, кому воды наносит. И просить его не надо было, сам набивался. А уж рыбу ловить любил, всех соседей ею снабжал. И как это у него получалось, соседи понять не могли, словно рыба сама к нему в невод шла. Несёт с речки два полных ведра рыбы или раков и по дороге всем раздаёт. Бывало и так, что домой возвращается с пустыми вёдрами и потом снова идёт на речку. В Синявке протекает один из рукавов Дона при впадении его в Азовское море.
Внешне, если не смотреть на лицо Виктора, то и не понять, что он идиот, но лицо говорит об этом. Маруся покупала ему красивую одежду, одевала его и с надеждой спрашивала у соседей: «Но он же не похож на дурачка?» Что могли ответить соседи? Конечно, слышала Маруся то, что хотела услышать. Да и любили его соседи. Он был на редкость добродушным и помогал многим, сам набиваясь на помощь. Нередко можно было услышать, как кричал он той или иной соседке:
- Тётка Валя, вам помочь картошку выкопать?
- Тётка Зина, вам уголь привезли, перенести его в сарай?
- Тётка Фаня, у вас закончилась вода? Так я принесу.
Вода в Синявке была одной из проблем. Водопровода не было, носили воду из многочисленных родников, находящихся в горе между нижней и верхней улицами. Не близко было идти за водой и особенно  нелегко было старым людям по горе подниматься. Поэтому помощь Виктора была полезной. А он и радовался, если кому-то поможет.
Его все звали Витёк или Витька, и никто никогда даже за глаза не называл его дурачком или идиотом.

Марусе было под пятьдесят, когда она замуж вышла в третий раз.  И снова в больнице будущего мужа повстречала.  Его, как и первого мужа, Григорием звали. Григорий вместе с другом приехал в Синявку на охоту из Ростова-на-Дону. Охотились на куропаток. Как уж получилось, что друг поранился, вот и пришли в больницу. А там Маруся… Григорий давно вдовствовал, жил  в своей маленькой квартирке один и о новой женитьбе не помышлял. А тут, вдруг, Маруся… Не смог мимо пройти, дня через два снова к ней приехал.  Поженились. Забрал он Марусю к себе, в Ростов, стали жить в его  квартирке. Она хотя и маленькая,  зато в самом центре, возле Центрального парка.  Виктора  брать было некуда, в квартирке только одна комната  рассчитанная лишь на одну кровать и стол да коридорчик, из которого кухню сделали.
Но  если  бы и большой была  квартира, всё равно Григорий Виктора не взял бы. Ему было стыдно даже, если Виктор шёл с ним рядом.
Маруся это замужество простить себе не могла. Григорий был эгоистом. Он старше Маруси года на три, рано ушёл на пенсию, так как работал на какой-то вредной работе, а потом ни за какую работу не брался, говорил, что своё отработал. Его любимым занятием были посиделки с друзьями в парке. У них там свои скамеечки имелись, они собирались, разговаривали о жизни и о футболе, об охоте и рыбалке. А Маруся стала работать в своей больнице по суткам, сутки отработает и трое дома. Одни сутки проводила в Синявке вместе с матерью и сыном, на двое суток в Ростов, к мужу уезжала. Григория это устраивало, и уберёт и кушать приготовит. Что ещё надо?
Семь лет Маруся на два дома жила, а потом Анисия умерла и Маруся сына своего не могла оставить одного. Перестала ездить в Ростов, всё время в Синявке жила. Поначалу Григорий приезжал на день или два, но для него всегда работа  по хозяйству находилась и ему это не нравилось. Перестал ездить, ему и в Ростове жить хорошо было, без забот. И Маруся тоже не стала к нему ездить. Так они и расстались.
Продолжение следует