Алтайское краеведение. Гришаев. Шукшин1

По исследованию Гришаева. "Шукшин. Сростки. Пикет"

С ВЫСОТЫ ПИКЕТА

Первое впечатление от Сросток, пожалуй, несколько разочаровывает. Наверно, потому, что ждешь от встречи с этим знаменитым теперь селом. И когда на 34-м километре Чуйского тракта появляются добротные, но в общем обычные крестьянские дома, большущие огороды, лобастые телята, с кротким любопытством глядящие с пыльной обочины, когда все это появляется за окном автобуса, то не один приезжий, должно быть, подумает: "Где ж его особенная красота-то? Село как село..."

Но пройдешь его широкими улицами, и незаметно начинают нравиться эти добротные, на сто лет поставленные дома, ухоженные огороды с цветущей сиреневым и белым картошкой, аккуратные тесовые заборы, обилие всякой живности во дворах и на улице... Что-то во всем этом видится прочное, устоявшееся и насквозь русское.

А если перед приездом начитался Шукшина, то мысли твои принимают и другое направление. Вон подремывает в тенечке сухонькая старушка, сложив на коленях, на застиранном фартуке, натруженные руки со вздувшимися жилами. Кого она напоминает? Не бабку ли Маланью из "Сельских жителей"? Протарахтел, подняв пыль, совхозный грузовик, на миг мелькнуло в кабине чумазое потное лицо парня со спутанным, выгоревшим на солнце чубчиком и молодецким прищуром глаз. Постой-ка, уж не Пашка ли это Колокольников?

Чем дальше идешь по селу, тем больше проникаешься ощущением, что попал в мир давно полюбившихся героев книг и фильмов Василия Шукшина. И уже все тебе начинает нравиться, греть душу, казаться красивым.

Но во всю ширь красота села развертывается лишь с Пикета. Пикет (сростинцы говорят Бикет) - невысокая гора, возвышающаяся сразу за южной околицей села. На левом и правом ее скатах зеленеют березовые гривы, середина же и вся вершина - пологие, ровные, без кустика. Лишь жесткая негустая травка растет. В траве полно кузнечиков. Они с сухим стрекотом так и пырскают из-под ног. Ближе к березняку краснеет кое-где клубника. Уже с середины подъема, если оглянуться назад, глазам открывается изумительная пойма Катуни с зеркальными излучинами ее проток, сочно-зеленый массив Талицкого березняка, такой густой издали, что, кажется, кинь на него мяч, он так и покатится поверху; подсвеченный солнцем изумруд дальних полей, далекий-далекий горизонт и над всем этим - высокое голубое небо с белыми гуртами облаков, тени от которых медленно плывут по земле. И посреди этой красоты, этого раздолья раскинулись в зелени садов и огородов Сростки. Серые, в основном шиферные крыши, изредка - железные, выкрашенные суриком. Тес или толь в зажиточных Сростках поискать надо.

Дома то выстраиваются в улицы, то рассыпаются по зеленой слегка всхолмленной местности. В центре села - серое трехэтажное здание школы. Школы имени В.М. Шукшина. А слева от нее - бывшая школа, та, в которой он учился, длинное одноэтажное здание с красной крышей. Теперь в ней разместился музей В.М. Шукшина, а в доме, который он купил для матери, восооздана обстановка, что была при Шукшине. Словом, тоже музей.

Вот он, этот дом, у подножия Пикета, белый, с зелеными наличниками и ставнями, с крышей из оцинкованного железа. Последний в Сростках и любимый дом Василия Макаровича. Ныне он похож на учреждение: асфальт во дворе, две вывески у входа. От прежних лет осталась лишь скамеечка у калитки, старая-престарая, на вкопанных подгнивших ножках. На ней, говорят, вечерами любил сиживать Василий Макарович, когда приезжал к матери. Покуривал, отдыхал, думал свои думы...

Когда поднимешься на вершину Пикета, и подойдешь к кромке яра, увидишь картину еще более величественную. Захватит дух от необъятных зеленых просторов, возвышающейся будто и неподалеку громады Бобыргана, чуть угадываемых в знойной дымке силуэтов дальних гор, серой извилистой ленты легендарного Чуйского тракта с бегущими по нему коробочками машин. В самом же низу, куда и глянуть-то боязно, течет по зеленому лугу спокойная речушка Федуловка. По берегам ее сидят с удочками мальчишки, совсем крохотные отсюда.

Наверное, здесь, на Пикете, родились у Василия Макаровича те проникновенные слова о малой своей родине: "Красота ее, ясность ее поднебесная - редкая на земле..."