Агрессивное миафизитство Самвела Макяна ААЦ

                В беседе «Об Армянской Апостольской Церкви»  я давал общую характеристику отличий между армянами и православными, не прибегая к их богословскому анализу. Однако в свете последних событий в мире и радикализации не только ислама, но и некоторых деноминаций христианства, роста неоязычества возникла необходимость более четкого разделения учений различных христианских конфессий, в том числе и Армянской церкви. Некоторые ее апологеты пытаются насадить ложное понимание Православия и доказать истинность концепции миафизитства Армянской церкви, используя порой недопустимые и оскорбительные выпады в адрес православных, граничащие с религиозным экстремизмом. На подобные вызовы необходимо реагировать, дабы не смущалось «малое стадо» Христово, каковым являются православные. Для начала разберемся с понятием «миафизитство», которое является умеренным монофизитством – ереси, осужденной на IV Вселенском (Халкидонском) соборе.  Если кратко, то суть вопроса в следующем. Крайние монофизиты Евтихия, которых уже не осталось, учили о поглощении человеческой сущности Божеством Христа, выводя из двух природ Иисуса единственную - Божественную. Таким образом, они лишали всякого на спасение, поскольку из этого следовало, что Христос умирал и воскрес не в человеческом теле, а в каком-то ином, отличным по природе  с нашим. Эту ересь изобличил и осудил  Халкидонский собор, определив в своем Оросе, что во Христе неслитно и нераздельно одновременно действуют две природы – Божественная и человеческая.  С этим не согласились шесть поместных церквей, включая Армянскую. Их богословы усмотрели в решении Халкидонского собора ересь Нестория, считавшего Христа обыкновенным человеком, сподобившегося особой благодати Святого Духа, наделившего Его божественными свойствами, чем разделяли Христа на человека и Бога, не допуская соединения их природ. В этом же армянские епископы заподозрили и халкидонитов.
                Со временем армяне предали анафеме монофизитскую ересь, но дальше этого дело не пошло. Евтихианство в Армянской церкви приняло форму миафизитства. Другими словами, армяне считают Христа хотя и истинным человеком, но не вполне тождественным людям по природе, а ограниченным в пользу Божества. Его человечество они полагают «пассивным объектом божественного воздействия». Они также, как и православные, отрицают слияние Божественной и человеческой природ во Христе, но отождествляют понятие «природа» с термином «лицо» или «ипостась». С этой ересью боролся еще Василий Великий, используя понятия «имя» и «сущность». Например, все люди одинаковы по природе, но у каждого своя ипостась или лицо, то есть Иван и Петр – едины по природе, но из этого вовсе не следует, что Петр и Иван – это один и тот же человек. Армяне эти доводы отвергли и пошли своим путем. Они отказали Христу в полноценном человечестве, то есть в присущих людям воле и действии. Миафизитство потому и называется «умеренным монофизитством», что, не отрицая во Христе человеческих свойств, они, вместе с тем, не допускают в Нем двух природ – Божественной и человеческой, считая, что в воплотившимся Сыне Божьем  есть только одна воля и одно действие – "единое богомужнее", в котором божественное преимущественно сливается с человеческим.  Таким образом, они лишили человечество спасения, поскольку никто из людей не обладает "единой богомужней" природой, а значит во Христе был спасен не грешный потомок Адама, ради чего Сын Божий воплотился, а некий полубог.
                В качестве своего догмата Армянская церковь приняла формулу «одна природа», как способ выражения единства Христа. Ее богословие наделяет Спасителя свойствами человека как разумной твари, но не признает в Спасителе всю полноту человеческой природы. Таким образом они исповедуют, что в Иисусе нет ни полноценной человеческой ни всей божественной сущности, а есть только одна «богочеловеческая». Опасность этого заблуждения кроется в том, что Христос для армян не столько человек, сколько Бог. Соответственно, ересь Евтихия остается, хотя и приобретает завуалированные черты. Отказывая Христу в двух волях (дифилитство), армяне искажают человеческое естество, поскольку без свободной воли оно становится неполноценным.  Иначе говоря, все, что терпел Иисус Христос, Он переносил не как человек, а как богочеловек, то есть воскрешал не нашу природу, а некую особую, свойственную только Ему. Это означает, что спасение людей не состоялось, поскольку как говорил Григорий Богослов: «Что не усвоено, то и не уврачевано».
                За этим заблуждением последовало следующее. Речь идет о нетленной плоти Христа. Так, главный идеолог и богослов Армянской церкви VIII в. Хосровик Толкователь пишет: «Родился [Христос] от Девы без семени, чтобы показать, что способна к рождению наша природа, установленная Им. Использовал пищу и ел по потребности, показывая, что способна к питанию и к еде наша природа. С ростом принял развитие, показывая, что наша природа способна к росту. Проявил в Своей плоти все человеческие страсти, душевные и телесные, настолько, насколько пожелал, когда и где пожелал. И чтобы показать, … что не за грехи эти страсти стали союзны нашей природе, а были дарованы нам создателем для долголетия как помощь по природе… Скажем, что Господь не взял наше тленное тело, грешные душу и дух и осуществил через нас спасение, но, соединив с Собою, отделил грех от души и тление от плоти, подобно как от золота отделить ржавчину. И от Девы родился бессмертный Бог с невинной душой и нетленным телом. Скажем ещё, что Он не взял первую природу Адама, но воспринял из рода Адама нашу тленную и, соединив с Собою, преложил её в первую невинную и нетленную природу Адама». Ключевыми в этом лжеучении  являются слова: «И от Девы родился бессмертный Бог с невинной душой и нетленным телом». Это значит, что от Богородицы родился нетленный, то есть бессмертный муж. Следовательно, Христос никак умереть за нас не мог, а если так, то и воскрешение из мертвых становится невозможным. Из этого следует, что спасается не грешный потомок Адама, а некое существо, совершенно отличное от нас.
                Как мы видим, армянские богословы допустили серьезную догматическую ошибку. Христос действительно воплотился, чтобы восстановить поврежденного грехом человека в состояние первозданного Адама. Но сделал это не в утробе Девы Марии, как ложно они учат, а вознеся его на небо в Своем воскрешении, то есть после победы над адом и смертью. Если бы это было не так, то Иисус просто не попал бы в ад, который принимал только падших людей, причем всех без исключения. И если бы Христос не обладал полноценной природой человека, то ад его бы не узнал и отверг как инородное тело. «Между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк.16:26), – говорит Лазарь с Лона Авраамова, горящему в геенне богачу. Поэтому и на Кресте Сын Божий страдал как истинный человек. Армяне же поставили телегу впереди лошади и приписали Христу восстановление  райской природы Адама  еще до того, как Он родился. Исходя из их логики, пребывая на земле среди людей, Сын Божий не был человеком, а являлся бессмертным частично Богом, частично мужем. Причина заблуждения кроется в том, что учение Армянской церкви, ссылаясь на апостола Павла, и справедливо признавая Христа равным нам, кроме греха, не учитывает неукоризненные страсти или грехи, которыми Христос обладал как человек во всей полноте, а именно: жажда, голод, боль, усталость, скорбь и так далее. А это свойства человеческой природы, в чем Христу армяне отказывают. А ведь у преподобного Максима Исповедника есть термин: "грехи Христа" который как раз говорит об этих извинительных страстях человеческой природы Сына Божьего. Армянская церковь об этом даже и не помышляет и поэтому учит, что все страсти Спаситель не как человек терпел, а лишь попускал проявление скорбей Божественной волей. Иначе говоря, Христос в теле не страдал, а демонстрировал страдание или как мудрит Хосровик: «показывал». Соответственно, это полностью исключало спасение людей кровью, пролитой на Кресте Иисусом, а боговоплощение превращало в показной акт. Такова суть догмата Армянской церкви о единой природе Христа. Ее учителя не учли, что воля или действие проистекают из природы твари, и то, что ей не свойственно проявиться в этой твари не может. Например: лев не может захотеть питаться сеном, а корова пожрать лань; дьявол не способен покаяться, а Бог согрешить, потому что все это противоречит их природам.  Жажда, голод, страх, усталость, и подобные страсти являются неотъемлемой частью нашей природы как следствие грехопадения праотцов. Даже идеолог миафизитства Хосровик это признает: "эти страсти...были дарованы нам создателем для долголетия как помощь по природе". Другими словами, без них жизнь человека на проклятой земле была бы невозможна.               
                Христианская вера, включая учение армян, справедливо рассматривает неукоризненные страсти как грехи, пусть и извинительные, поскольку они не были заложены в непогрешимом Адаме, а возникли после падения. Мы уже выяснили, что Бог не может согрешить в силу Божественной природы. Следовательно, Христос не мог благоволить, как о том ложно толкует Хосровик, проявляться в Себе страстям или грехам, присущим человеку, как лев не может желать сена. Не может Бог захотеть страдать, голодать и скорбеть, поскольку это противоречит Его сущности. Если допустить обратное, то следует признать, что Божество может грешить и Его можно убить на Кресте. А это ересь похуже монофизитства. Чтобы не допустить обвинения в подобном, Армянская церковь придумала учение о том, что все неукоризненные грехи Христос исцелил в нашей природе в момент воплощения еще в утробе Богородицы. Хосровик жил во времена, когда труды преподобного Максима Исповедника были уже известны. Но либо не знал их, либо считал их не заслуживающими внимания. Если бы он удосужился прочитать Максима, то узнал бы, что: «Послушание в страдании Иисусом Христом было и частью опытного познания Воплотившимся Богом, что с нас взыскать, а что извинить». Иначе говоря, для спасения человека нужно было выяснить, какие грехи в нем простить, как естественные страсти, а какие взыскать как проявление греховной воли. Не приняв на себя нашу плоть, Господь не смог бы решить эту задачу, поскольку напрямую Божество с грехом не соприкасается: «Ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2Кор.6:14). Таким образом, учение Хосровика противоречит здравому смыслу, поскольку, если Бог допускает проявление в Себе греха, то Он уже не Бог. А если человек способен по своей природе воскрешать мертвых, ходить по воде и возноситься на небеса, то он уже не человек. Поэтому во Христе армян, Иисус, априори, и не бог, и не человек, а некий синтез обоих. Но все эти доводы армянское богословие отвергает. Более того, если при жизни Христос обладал нетленным телом и не имел страстей, то ради чего Он спускался в ад, и зачем вообще было нужно Воплощение? Господь одним мановением мысли мог бы уничтожить преисподнюю со всеми ее обитателями без лишних сложностей и мудрований. Но в таком случае, и создание человека лишалось смысла. Дьявол потому и искушал Иисуса в пустыне всеми страстями, что видел в Нем обыкновенного человека, ничем не отличающегося от остальных людей. Но, если бы он узрел во Христе некоего бессмертного и бесстрастного полубога, то просто не приступил бы к Нему, потому что дьявол святых и бессмертных не искушает. Однако в таком случае  Воплощение Сына Божьего теряло смысл: дьявол оставался бы не посрамленным, смерть не побежденной, а врата ада не сломленными. И что получается? Сатана, ум которого превышает  IQ всех людей вместе взятых, не увидел в Иисусе бессмертное и безгрешное существо с единой волей, а армянские богословы разглядели? перехитрили самого дьявола? Складывается впечатление, что миафизитство Армянской церкви было придумано не столько для защиты "истинной веры", в армянском понимании, сколько в пику халкидонитам и Православию в целом.
                Вот, что собой представляет, в общих чертах, богословие Армянской Апостольской Церкви. При наличии таких глубоких противоречий Православие по определению не может находиться с армянами в каноническом общении, поскольку суть евтихианства остается догматикой Армянского катехизиса. Однако вопреки очевидному, некоторые его апологеты   пытаются не только доказать обратное, но и исказить и очернить Православное вероучение, опускаясь до насмешек и поругания истинной веры и неприглядного искажения фактов.  В качестве примера, я хотел бы остановиться на работе армянского писателя-богослова Самвела Макяна «"Православные" мифы об Армянской церкви». Сам факт того, что автор берет термин «Православные» в кавычки демонстрирует его пренебрежительное, если не сказать насмешливое отношение к Православию. Эта тенденция просматривается во всем во всем его сочинении. Так, Макян пишет: «Мифология на тему "еретизма армян", доставшаяся русским как предание от их духовных учителей, представляет собой целый комплекс разнообразных исторических и богословских сюжетов. Вопрос – "Что с этим всем делать?" встает не только перед верующими армянами, столкнувшимися с религиозной неадекватностью, имеющей место в российской церковной действительности. Этот вопрос актуален и для нормальных людей в самой Русской Церкви. Рассчитанная на непросвещенного человека конфессиональная ложь, не может так же, как в прошлые века беспрепятственно распространяться и в наше время». То есть, только тот «нормальный», с точки зрения Самвела, кто признает ересь миафизитства. Всем остальным в этом отказано.   
                Таким махровым снобизмом и нетерпимостью к Православию пронизано все сочинение армянского псевдобогослова. Однако, оставим его высокомерие, свойственное всякому невежеству и обратимся к фактам. «Еретизм армян», как вещает Макян, – это не достояние Русского православия, а определение святых отцов Вселенских Соборов, которые осудили монофизитскую ересь во всех ее проявлениях еще за долго до крещения Руси. И хотя он тужится доказать, что Армянская церковь никакого отношения к ней не имеет, факты свидетельствуют об обратном, что я и показал выше. Далее последователь Евтихия задается вопросом: «Так как же оказались армяне для греков, а через них и для русских монофизитами, если не только исповедуют Христа истинным человеком и истинным Богом, но и полтора тысячелетия анафематствуют Евтихия и его, как считается, учение?». Он либо врет, либо не знает учения собственной Церкви. Армяне действительно исповедуют Христа истинным человеком, но только по своему эту истинность понимают. Другими словами, для них Христос такой же, как и мы, но только без греха, а точнее - без ВСЯКОГО греха, то есть без чувств и страстей свойственных  нашей немощи. Но, понимая, что этот камень преткновения им не обойти, армянские богословы скрывают в своих сентенциях и лжеучениях эту основополагающую часть Христологии, заведомо соблазняя непосвященных.  Манипулируя фактами, такие как Макян, пытаются убедить малограмотных, что православные недоумки насочиняли какую-то чушь про истинных последователей Христа – армян, отрицающих ересь Евтихия. Действительно на Соборе в Вагаршапате 491 г. при католикосе Пабкене (487–492) Евтихий был осужден. Но сделали это армянские епископы не ради чистоты веры, а чтобы не показать себя явными монофизитами, поскольку диалог с Константинопольской Церковью относительно Ороса Халкидонского Собора еще продолжался. Но уже при Нерсесе II (524–533) на соборе 527 г. в Довине: «видно извращение вселенского учения касательно лица Иисуса Христа. Собор постановил признавать во Христе одну природу и для того, чтобы нагляднее выразить мысль об этом единстве, подтвердил праздновать Рождество Христово и Богоявление в один день, 6 января, объяснив, что так как Христос есть в одно и тоже время и Бог и человек, то и празднование Рождества (человеческая природа) и Богоявления (божественная природа) прилично совершать в одно время. С этой же целью и под влиянием, быть может, нового учения Юлиана Галикарнасского о нетленности тела Христова, было постановлено совершать таинство евхаристии на пресном хлебе и на одном вине, без примеси воды, и затем было сделано монофизитское прибавление к трисвятой песни слов: «распятый за нас» - пишет выдающий русский ученый А.И. Аннинский в работе «История Армянской церкви в (до XIXв.)» (1900 г).
                Эти факты, свидетельствующие о евтихианстве Армянской церкви, начиная еще с VI в., как бельмо на глазу для Самвела и его последователей. Понимая всю шаткость армянского богословия, неспособного доказать свою правоту, Самвел решил притянуть за уши к миафизитской ереси и святителя Иоанна Златоустого: «Вот как о единстве Христа пишет святой Иоанн Златоуст (397–404) в своем толковании на слова "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение": "Не отделяйте Его Божества от Его человечества; не будьте злыми разлучниками неразлучимого; не разъединяйте человечество Его от Его божества, потому что по соединении оно с ним нераздельно и неслиянно. Не разделяйте того, что в Нем соединилось, но познавайте то, что в Нем есть… Никакого ведь нет в Нем разделения между плотью и божеством; все Богоприличное и человеческое мы исповедуем и возводим к единому лицу и единой ипостаси и природе оплотившегося Бога нашего Иисуса Христа"». Здесь Макян не столько лукавит, хотя и это ему не чуждо, сколько проявляет полную безграмотность в православной догматике, что не удивительно с учетом его религиозных предпочтений. Иоанн Златоуст не армянскому богословию учит, а говорит о том, что нельзя разделять ДВЕ ПРИРОДЫ во Христе, то есть он, тем самым, исповедует две природы Христа – Божественную и человеческую, а значит прямо осуждает ересь армян о единой природе Сына Божьего. Сам того не ведая, Самвел публично высек себя как та унтер-офицерская вдова. Посчитав, что одного Иоанна Златоустого маловато будет, сей грамотей решил притянуть к своей лжи святителя Василия Великого и преподобного Исаака Сирина: «Интересное определение природного единства Христа, как "двоякого", но все же одного естества, предлагает один из великих учителей Церкви четвертого века святой Ефрем Сирин в своем произведении "Слово на еретиков. Притча о бисере":  "Двух естеств причастен многоценный бисер, чтобы показать собой Христа, потому что Он, Слово Божие, родился от Марии человеком. Не новое стал иметь естество, потому что соделался не другого какого рода живым существом. В совершенстве имеет двоякое естество, так что не утратил двух естеств. Не первое естество, Бог, одно явилось на земле, и не второе , человек, одно взошел на небо". О единстве природы Христа говорил и святой Афанасий Великий (326–373), например в своей книге "Об воплощении Господа нашего Иисуса Христа": "Но единый по естеству истинный Христос неописуем человеческим разумом, как вы на то осмеливаетесь в своей кичливости. Ни пророк, ни апостол, ни один из Евангелистов не сказал того, что вы предприемлете говорить, утратив всякий стыд в душе"». Как говорится, врет и не краснеет ненавистник Православия.
                Исаак Сирин прямо говорит, что не было у Христа «нового естества», а еретики миафизиты принимают догмат о «ЕДИНОЙ БОГОМУЖНЕЙ» природе Христа! Чем сочиняют новую природу для Сына Божьего? Или кто еще во  вселенной имеет «единую богомужнюю природу»? Причем ложь настолько вопиющая, что для непосвященных остается невидимой: «Интересное определение природного единства Христа, как "двоякого", но все  же одного естества, предлагает один из великих учителей Церкви четвертого века святой Ефрем Сирин», – врет апологет миафизитской ереси. Ни слова о единой природе Христа преподобный Исаак Сирин не сказал, а прямо пишет: «В совершенстве [Христос] имеет двоякое естество, так что не утратил двух естеств». Если, мнящий из себя философа и богослова Самвел, не знает, что естество и есть природа, то ему впору вернуться в горы Армении и пасти овец. Больше пользы для всех будет. Всякому здравомыслящему ясно, что Исаак Сирин говорит о двух природах Спасителя, а не о  единой как пытается извратить его мысль Самвел. Термин «богомужнее действие Христа» есть и у преподобного Максима Исповедника. Но он учит о различных действиях и волях Иисуса Христа, проявляемые Им в мире, исходя из икономии божественной и человеческой природ. Например: жаждать, спать, скорбеть – присуще людям, а ходить по воде, исцелять слепых и воскрешать мертвых – свойство Божества. Но Макян это лукаво опускает. Поражает лицемерие и фарисейство этого армянского теолога. В начале он хает «духовных учителей» русского православия, а затем, понимая, что скудость армянского богословия не в состоянии обосновать так любимое им миафизитство, за помощью к этим учителям и обращается. Вот уже воистину – волк в овечьей шкуре.
                Осквернив еретическим извращением богословие святых отцов, Макян решил взяться за основоположника учения о двух природах и волях Христа преподобного Максима Исповедника: «Собственно говоря, именно это со всей очевидностью и обнаруживается в учении созданном Максимом Исповедником, с его совершенно невероятным определением воли: "Природная воля есть сила (или способность) стремления к сообразному с природой, обнимающая собою все свойства, существенно принадлежащие природе"». Когда Бог хочет наказать человека, то Он отнимает разум, а у еретика - видение истины, дабы он ее не осквернял. Максим говорит точно о том, о чем я показал выше: каждая воля соответствует природе твари, и вне ее проявиться не может, и каждая тварь имеет только ей присущую волю. Он в частности пишет: "У Христа было два несводимых друг к другу богомужних действия: одно соответствующее модусу чудотворения, а другое – страдания. Если бы богомужняя энергия была бы неким действием «Богочеловеческой сложной природы» [одной по Самвелу], то такая природа производила бы какое-то одно действие – например, чудотворения посредством плоти, но тогда действием той же самой «Богомужней природы» никак уже не могло быть и страдание». Другими словами, не может одна природа производить два разных действия: лев и ягненка жрать, и сено.
                Но только безграмотный Самвел ничего этого не понял, и продолжает хаять одного из духовных учителей Православия. Он, считая себя христианином,  возомнил из себя гуру вселенского масштаба, чтобы и отцов Вселенских соборов низвергнуть, и учителей Церкви очернить. Деяние, вполне достойное отца всякой лжи. Далее Самвел лжемудрствует: «Вот как идею "блага" из языческой философии Максим адаптирует в христианском учении: "И как через одного человека, добровольно отвратившего свое произволение от блага, естество всех людей изменилось из нетления в тление, так и через одного человека Иисуса Христа, не отвратившего [Свое] произволение от блага, произошло для всех людей восстановление естества из тления в нетление". Итак, "природная воля" или просто "воля" для максимитов – это природное стремление к божественному благу. Именно от этого стремления к благу зависит состояние человека, то есть человеческой природы. Но почему приходится все время говорить о человеке, как о природе, а не как о личности?». Объясняю несостоявшемуся богослову , если он не в состоянии понять очевидного: в православной Христологии о человеке учат, как о природе, а не как о личности, потому что Сын Божий пришел спасти не Ивана или Самвела, а всего человека в целом, с его падшей природой. И если понять это у миафизита ума не хватает,  то пусть он лучше  не суется в  богословие святых отцов. У него для этого есть Нарсесс II c братией.               
                Далее хулитель Православия вещает: «Своей теорией о "природных волях", Максим навязал значительной части Церкви Христовой чуждые представления о Боге и человеке, а стало быть, и о Христе. Но не Максим лишил греческое богословие бывшего хотя бы в зачаточном состоянии понимания личности. Это сделали ранние идеологи халкидонизма. К временам Максима, то есть через века после Халкидонского собора, среди греков практически уже было выхолощено представление об этом. Для них человек стал «природой», собственно как и Бог для них стал "природой", а значит, Христос, будучи Богом и человеком, оказался "двумя природами". Понятие же ипостаси фактически обессмыслилось, и стало пониматься как некая оболочка, в которой находится "природа". Вот и вся логика халкидонского диофизитства. Максим все это только подхватил и усугубил своим учением о "волях". Вот как мнение о Христе-природах, он высказал в своем знаменитом диспуте с низложенным Константинопольским патриархом Пирром (638–641): "Если называть Христа природами без присущей каждой из них особенности или совершенным Богом и совершенным человеком без признаков совершенства, по-твоему, предел благочестия, то да будет анафема соборам, а прежде них – и отцам, которые положили нам законом исповедовать не только природы, но и особенности каждой из них". "Ведь если Христос не есть нечто иное помимо Его природ, из которых и в которых Он есть, то очевидно, что Он, будучи Один и Тот же, желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще, раз ни одна из них не лишена воли или действия. Если же Христос желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще, а природ у Него две, то, разумеется, и природных воль у Него две". Отождествление Христа с природами и отсутствие понятия личностного в богословии Максима Исповедника рушат робкие попытки современных апологетов халкидонизма представить субъектом воления единую Личность Христа. Хотя Максим, как и положено софисту, в полемике с оппонентами говорил их языком о волении Христа, все же весь контекст его учения указывает на "воления природ"». Вот так и никак иначе! нечистоплотный Самвел пытается доказать, что морда свиньи (лицо, ипостась) никак не связана с ее свинской природой. Он никак не может понять, что личность или ипостась у Христа одна, а воли и природ - две. И в зависимости об обстоятельств одна и тажа личность Богочеловека проявляет или человеческую, или Божественную волю. Современный писатель не может "врубится" в то, что хорошо знали христиане еще в IV веке.  Интересно, и на каких дураков сия галиматья рассчитана? и кого наш Макян решил поучить уму разуму?
                Напрашивается вывод: что? сей опус, в исполнении Самвела,  можно считать катехизисом Армянской церкви? Ему следовало бы знать, что личность – это и есть оболочка сущей природы, производными которой являются все индивидуальные качества,  отличающие одну ипостась от другой. Например: ум, совесть, сознание – это общие свойства человеческой природы, а вот, кто и как думает и поступает – по совести или нет – это уже личностные качества. Использовать ум и знание – общее достояние людей.  А вот использовать их для служения Христу или ереси – личностный выбор ипостаси Самвела, например. Если для него – это все глупость святых отцов и заблуждения православных, то пусть напишет титанический труд на тему: «Как личность свиньи не отражает ее свинскую натуру».
                Разбирать дальше клевету миафизита Самвела на Православие и Священное Предание, у меня нет ни желания, ни возможности. Все оно наполнено ложью, искажением фактов, вымыслами явным презрением к вере наших предков. Макян, одну и туже ересь пытается насадить под разным соусом, не стесняясь толковать Священное Предание в духе миафизитов. Вселенская церковь знала еретиков савелиан. Теперь появились новые - самвелиане, кстати, не очень отличающиеся от первых. Хочу напомнить Самвелу Макяну, что никто из православных мужей до такой низости не опускался. Как говорится: «По плодам их узнаете их». Поэтому своим пасквилем он оказал медвежью услугу Армянской Апостольской Церкви. Но это, пусть она уже сама разбирается со своим чадом.