***

Валентина Душина
stihi.ru/avtor/valentinaok

Играет сонату на скрипке влюбленный,звезда
отражается в чёрной воде.
И август торжественный и просветленный,плывет по
реке в золоченной ладье.
А я собираю улыбки поэтов,целуя доверчиво музу в
уста.
Смотрю с обожанием,средь пышных букетов,как
гостья моя лучезарно проста.


По дорогам российским, недужным,прохожу я
Великий пост.
Две картошки, да хлеб на ужин,вместо свечки -
охапка звезд.


Когда иду шаги свои считая,и думаю,зачем не
Афродита,и не Даная,просто Магдалина,
из города за желтыми холмами.
Куда Христос зашел бродя по свету,презрев Эдем и
сад Бахчисарая,благославляя потом землю эту,
лежащую под пыльными ступнями.
Синеет небо на моей ладони,а в гордом сердце ни
осколка страха,вольней в небесной,чем в земной
юдоли,как белый парус плещется рубаха.
1
И утро мое буднично,как кофе,и жизнь моя,как
кофе растворима,
Бесследно все,как песня пилигримма,бесплотно и
как облако кудряво.
А стоит на парок легонько дунуть,и кедр шумит и
тень ложится косо...В избытке все понять и все
отринуть,в грядущее с надеждой и вопросом.


Страданье-доблесть, ни спать, ни есть...
Страданье-почесть, снеси, коль есть.
Упала-раны и удила, зачтёт Всевышний,
Кого звала, сростаясь кожей, лобзаясь в сласть,
Сроднившись с ношей, чтоб не пропасть.


В каждом живет Бог, в том, кто пишет,и в том,
кто, чтит законы.
Сегодня, Бог говорит:-"Михась,дай этому
нищему,пол-кроны!
А завтра,он вложит в твои руки нож,поднимет
бунт, возведет на плаху.
И во имя всеобщей любви,окрасит кровью рубаху.


Снов туманные воскрылья,по утрам качает ветер.
В мёртвых кронах птичьи перья,в очаге холодном
пепел.


Этой осенью вновь, за моими плечами,облетают
сады, облетают сады.
И туманы рядами встают и ночами,не видать
одинокой звезды.
За дождями в саду, за дождями,все горит, не
2
сгорая, листва.
За годами разлуки, годами,гулким эхом людская
молва.
Этой осенью вновь, за моими плечами,облетают
сады, облетают сады.
И туманы рядами встают и ночами,не видать
одинокой звезды.
Может быть,задыхаясь, у самого края,исчисляя
минутами срок.
Мы увидим сады недоступного рая,и земной свой
припомним исток.
Этой осенью вновь, за моими плечами,облетают
сады, облетают сады.
И туманы рядами встают и ночами,не видать
одинокой звезды.


Долгожданного полумесяца,что повис над Онегой
рекой,
Той в которой рыбёшка плещется,и играет луч
золотой.
Тишина и печаль затаённая,что не выдохнуть
грубую речь.
Здесь, как рыбе слову хвалёному,изменяться,
расти и течь.


Живу в забвеньи, понемногу,мощу, как вол, свою
дорогу.
Мечты оставив на потом...ложусь ли, иль встаю с
трудом.
Могильным тленьем город дышит,всё ветер нить
дождя колышет.
И осень, что передо мной,проснётся лютою зимой.

3

И холод осени знобящий,моя душа благослови.
Смурное поле, горы, чащи,как откровение прими.
Бурьян и все цветы полягут,подкошенные хладным
ядом.
А, там, метелей дикий вой,и тьма над бедной
головой.


Как люди,я приверженна земному,и не спешу искать
судьбу иную.
Я рада солнцу,снегу,ветру,грому,и только
мысленно кочую.
Во сне и наяву едины вещи,и для души свободной
нет предела.
Когда,она парит над лугом вешним,как бабочка,не
ощущая тела.


Открою в день тугую дверь,в веселый шум листвы.
Уйдет под стол ночная тень,и затрубят слоны.
И встрепенется чуткий слух,и светом вспыхнет даль.
И с ветром передаст привет,с больших холмов
миндаль.


Он был герой, он есть герой, калины куст над
головой.
Тверской он был, иль Брянский, лежит в могиле
братской.
"Живите живые", мы ваша земля,на
многие вёрсты леса и поля.
Под тихою сенью берёз и ракит, солдат в
снаряженьи с винтовкой лежит.
4
Спят рядом, комбат, медсестра, старшина, на
долгие годы теперь тишина.
Вы в схватке неравной стояли стеной, чтоб солнце
не гасло во век над Москвой!

"Живите живые" - слова Р.
Рождественского


Так лошадь бежит, презирая поводья,
Аллюром, галопом, размашкой и махом.
И стелются трав золотые угодья,
И прошлая жизнь осыпается прахом.
И алые маки под солнцем пылают,
Их ветер сминает из дальнего края.
И древняя Русь из-за гор наплывает,
В сухую сопелку дремотно играя.
И чибис кричит, задыхаясь от жажды,
И храмы белеют в селении каждом.
Тягучего марева жаркие волны,
Едва ль не из бездны прорвались однажды.
И в небе ладони возложит Всевышний,
Над полем ромашек и хрупкостью жизни...
И каждый плывущий,прощен и не лишний,
В безбрежном цветеньи родимой Отчизны.


Ветер сыпет лист богато,с золотой каймой платок,
На себя одела хата,приосанившись чуток.
Встанет вечер у копешки,голос тих, а волос рус.
Под мотив хмельной гармошки,до утра продрыхнет
Русь.Пузом вверх сопит горбатая,Несмеяна
суходольная.
Вот сарай стоит с лопатою,как симфония народная.
Бог послал судьбу горючую,во хмелю и передрягах.
5
Месяц ходит в паре с тучею,шарит оком по оврагам.


Поминки

Изморозь в глубине угла,нет огня в печи,пепел да
зола.
Все лютей зима за слюдой окна,мне б разжечь
дрова,да плеснуть вина.
Елка,Рождество,тройка с бубенцом,занесет к утру
белый снег крыльцо.
Все мои братья, сестры,да друзья,при своих
свечах,при своих делах.
Тишь...Метнется тень,от стены к стене,вся моя
страна в затяжной войне.
Чтоб уйти от плах,кто как я, в лесах.Ну, а кто в
правах,в драке, да пирах.


Кто мы? Озябшие дети,в дне, где пребудет печаль.
В мутном истаявшем свете,облачна хмурая даль.
Горечь летящего дыма,шорох опавшей листвы.
С осенью неразделимы,долы и реки мертвы.

Нелюбимому

Ты, земля, земля, моя матушка,для постылого
сладь, касатушка.
Яму чёрную, не шелохнется!А как кол забью, не
ворохнется!


Летит сойка на восток,солнце ослепляет.
Поливаю я цветок,грусть одолевает.
Паренёчек заиграет,канарейка засвистит.
6
Ему сердце подпевает,и душа по нём болит.


Не вчера ли мы вдвоем,шли по узкой тропке?
Разливался соловьем,ты у этой сопки.
Говорил мне, что любовь,сохранишь до старости.
Отчего застыла кровь,сник, как от усталости?
Знаю, новую нашел,молодую Любу.
Тихо с тропочки сошел:-"Ты прости,
голуба!"
Я из тех российских баб,что крепка терпеньем.
Что стране растит солдат,с верой и уменьем.
Что стране родит девчат,сочных, словно вишня.
Что при жизни верный клад,средь войны - затишье.
Мы с тобой косили рожь и месили тесто.
Клялся:-"Буду всем хорош,не сойти мне с
места!"


Разгораясь, краснеет восток,и берёз
белоствольная чаща
Озаряется светом дрожащим,вверх, к ветвям,
поднимается сок.
Лес встаёт, словно Лазарь из гроба,и, оттаяв,
земная утроба пахнет гнилью и прелой травой.
Год за годом проходят, не слышишь,но смеёшься, и
плачешь, и дышишь,опьянённый капризной весной.


Сентябрь.

Никуда от себя не деться, птицы сбиваются в стаи.
В эту пору мне трудно согреться, отвертеться,
распеться, отвлечься.
А еще труднее расстаться, отсидеться и скрыться,
7
Если этот сентябрь продлится,то умножит мои
печали.
Средь сподвижников многоликих и соратников
просто великих,
Так причудливо и нелепо, светит осень небесным
ликом.
До чего же любовь прелестна, бог детей утешает в
горе,
Желтый лист поглощает бездна, красный лист
выцветает вскоре.

Августовское

Падает в августе с неба к удаче, звездная пыль,
Кто-то смеется, а кто-то от счастья плачет
навзрыд.
Будь ты простушка и будь ты красотка, нет в том
беды,
Радуйся пижме, пырею, солодке, в горсти воды.
Жизнь неуемная, жизнь своенравная -Лебедя клич,
Все не пригожее,все неизбежное, трудно постичь.


Ложка да кружка в моем рюкзаке,
В наших краях, жатва выходит боком.
Вот и идет человек налегке,
Поочередно беседуя с чертом и Богом.
Время холодное, темное, как вода,
Снегом, дождём ли прольется?
Вот и клянешь и возносишь пристрастно года,
Что большего не дается.
Весны да зимы, да версты стоят за плечами,
Как на крови и слезах возрожденные храмы.
Матушка, батюшка райскими смотрят очами,
Как заживают Христа огрубевшие раны.
8

Темный лес, печаль суконная, сосны, ели в синем
инее.
Что сугроб - гора поклонная,распластались теми
длинные.
Богородица пречистая,белы ангелы, что голуби.
Замыкает реки чистые,бесов топит в чёрной проруби.
Оглянешься. да спохватишься,как звезда на землю
скатится.
В решето б словить пригожую,чтобы век земной не
мается.


Я припомнил весенние дни,и холодную старость
приветил.
Словно майские грозы они,отгремели, а я не
заметил.
А теперь, что былое жалеть,приближаются зимние
сроки.
Снова, снова снегам голубеть,под неласковым
небом высоким.

Снежинка

На морозе кружиться легко,дыхание летит, как
тополиный пух.
Как бы не околеть, да не взлететь совсем высоко.
(А то буду падать...)
А то придется выбирать из двух, жизнь или смерть.
Конечно, я выбираю жизнь, это так на меня похоже.
Ветер, от горизонта поднимется круговерть...
Ты на всякий случай пригнись, чтоб не пугать
прохожих.

9
Что мы ищем, что обрящем,слово завтрашнего дня?
Ничего оно не значит, ни для вас, ни для меня.
Из телесной оболочки тихо крыльями шурша,
Улетала к синей тучке обнаженная душа.
Тройка судей-тараканов, проститутка и бандит,
Выползают из туманов коронуя скорбный быт.
Так склоняйся же над строчкой,обличай, кричи,умри!
Зачерпнув воды проточной из вскипающей зари.


Канули сны и забыли,жизнь ли, смерть косоротая,
Так беспробудно пили,славно по фене ботая.
Мирные все пейзажи,радостное соседство.
Это зовется нашим,отрочеством и детством.
Все сную, сную, как челнок,потрясенный обилием
ткани.
И прибит золотой восток,черным дымом сиротских
окраин.
Когда тепло из моего тела,выстудит к черту
насквозь.
Когда я в небесах белых,увижу не месяц, а гвоздь.
И буду стоять голой,как на ветру осинник,
дрожащий и чуть живой.
Вчерашний мой враль и циник,не слишком
великолепно, от нежных снежинок глазам?
Так сердце пустое слепнет,к земным прикипев
корням.


Когда в догадке слабоумной,бегу за пылкою
певуньей,
Не повернется враз язык,сказать:"Постой,
убог мой стих!"
Так в час воскресный и вечерний,в тоске тяжелой
10
и весенней,
Скорбит в безмолвии земля,черны леса, черны поля.
А я в родстве с кривым оврагом,несу корабль -
скорлупку с флагом,
Звенит ручей, трещоткой - сойка,вся жизнь -
сплошная неустойка.


Я к любви становилась ближе,не теряя святой
надежды,
Мне бы с солнцем гулять по крыше,ветер треплет
мои одежды.
Чувству нет моему названья,не ищите в душе
кого-то!
Смерти, жизни - живая нота,неподъёмная, как
работа.


Белый путь

Над равниною бесплодной,мрак сгустился
безысходный.
Месяц робкий и тщедушный,в небесах плывет
холодных.
Встрепенись же и послушай,ветра вой и гул метели.
Напрягают волки уши,белый путь поземка стелет.
Стынет сердце на просторе,белый путь поземка
стелет.
Ангел огненный в дозоре,Русь Господнюю лелеет.


Ты мой свет,моя услада,я,как гибкая трава.
Ничего душе не надо,закружилась голова.
Завертелось,понеслось,выше елок и берез.
В ночки черные зорюю,в зорьки алые горюю...
11
Ты мой свет,моя отрада,я,как гибкая трава,
Ничего душе не надо,закружилась голова!


Вне времени и вне Творца,по стенам жизнь живут
картины.
И манят нежные сердца,шагнуть в зеленные куртины.
Иду разомкнутой строкой,жара, песок шуршит в
ладонях.
Сквозное небо надо мной,в моих глазах соринкой
тонет.
Здесь смерти нет, лишь яркий свет,ложится розами
на щеки.
Зови, кричи, беги во след,пока не встрепенулись
Боги.

Ты, как птица в объятьях гнезда,руки, губы -
любимые, спите!
Вот и солнце пропало в зените,дождь. Угасла во
мраке звезда.
Я проснусь у тебя на груди,будет жизнь, как
тепло убывать.
Дождь стучит, на дорожках круги,дай нам, боже,
разлуки не знать.


Снег еще не сошел,и в саду без листвы пустовато.
Видно март обошел...что же делать?
Наверно так надо.В перекрестье ветвей,
волны синего-синего света.
У забора репей,голосует за скорое лето.
Оживет на глазахи малина, и нежная слива.
Как слова на губах,слушай сердце весны терпеливо.


12
Здесь замирает в горле крик,не помолиться вслух.
И беззащитен в общем дух,что пустошь не постиг.
Звенит весна.И сонм друзей,как ангелов лихих,
Нисходит в ад,где много злей,в земной и жаркий
миг.
Где все больны, угрюмы, злы, в бездушной пустоте.
Тот строит замок из золы, а этот на кресте.
Эй,эй!Кричу!Ну где найду?Утрачен светлый рай!
Летят курлыча журавли,чаруя нищий край.
Взлететь? Давно болит крыло, и белый мой хитон,
Обрызган грязью до колен, от частых похорон.
Взлететь,взлететь!Мой глас летитиз бездны до
небес.
Но Бог не внемлет,ширь молчит...Шумит зеленый лес.


А город плыл сродни Нимрода,В январских,
затяжных дождях.
Скользить и падать, что за мода,И дуть на ранки
на руках?


По чужим следам прошла, на тебя не оглянулась.
Как болезнь любовь прошла, словно, заново
родилась.
Если спросишь, что со мной, я отвечу откровенно.
Что в Казани снег большой, оттепель попеременно.
Что тебя не знаю я и ни разу не встречала.
Что не ты печаль моя, вот взяла и написала.


На просторах больших земель,завитком завивается
хмель,
Пью стихов и зорь благодать,целый мир по плечу
обнять.
13
Посетила меня любовь,ни страстей земных, ни оков.


Такую вряд ли встретите в Париже,в России ярче
звёзды, небо выше.
Всю ночь играл лихой саксофонист,и стлался долу,
как осенний лист.


Лютует красавец февраль,мятежный, тревожный и
снежный.
Мне спячки медвежьей не жаль,одежды не жаль
белоснежной.Собачью упряжку гоню,
По мертвой, промерзшей земле,и русскую песню пою,
А солнце, как бубен во мгле, дрожит под шаманьей
рукою,
В камланье, пылании круга,окрест - ни знамения,
ни звука,
Э-гей, погоняю, о-о-ой, о-о-ой!К ненецкому
теплому чуму,
К друзьям, чтоб в табачном дыму,медведи, олени и
совы,
Тюлени, гагары и рыбы,сошлись к моему очагу.

Марте

Запад или восток,сибирь или жаркий юг,
Поверь,это уже не важно...
Ветер ласкает в Яффо желтый песок,
А горло мое пересыхает от жажды.
Пару строчек черкнуть тебе,все недосуг...
Крикну, привет принесут,перелетные птицы.
Ты, не отыщешь меня,среди множества лиц,
Среди смоковниц и лавра и мира,апрельская Марта.

14
Дверь закрываю ключом,не спрашивай куда и зачем.
Улочкой и мостком,путь мой не обозначен,
незавершен...
Солью присыпан лес,в изъеденном молью пальто,
С правой стороны бес,с левой никто.
Ни стрха, ни сожаленья,как бы уже за пределом.
Выхваченна мгновеньем,черной вороной на белом.
Рюмка на тонкой ножке,на хлест фразой заумной,
Жизнь,как бы понарошке...бездной,раденьем
безумной.


Мечты, дары холодных дней,я хоронил ночами.
Во мне всплывали из глубин,растраты и печали.
Весь мир, как пред грозой,притих,
Любовь последних дней моих,стоит перед глазами,
С поникшими цветами.


Вот и март пролетел в суете средь забот и вестей.
Проскакал, просвистел и увел бесшабашных друзей.
За печалью и пылью окна в обрамлении штор,
Легковесный осинник струится в оттаявший двор.
Изумрудные травы встают из холодной земли,
Из кромешного ада, гудя, выползают шмели.
Беспокойная старость бормочет молитвы под нос,
Поправляя венок на иконке из умерших роз.
Под стрехой ворохнется в пуху бестолковый птенец,
И на яблоне соком затянет на солнце рубец.

Вот и закапал дождик,серый,простоволосый.
Мокнет московский дворик,тихий и безголосый.
Ветер ерошит листья,капли жалят, как осы.
Листья окраски лисьей,лягут на грязь, как россыпь
15
Злата...поди подумай,как тоска многоглассна.
В осени сей угрюмой,с дрожью рябины красной.
Девой ли первородной,в мире бродить абстрактном?
Роженная да с родным,в дне звенеть многоактном.


Мой сад иллюзий и надежд,с листвой потраченных
одежд.
Во мраке горбишься ветвями и таешь весь сырыми
днями.
А помнишь:Воздух свеж и сочен,деревьев росчерк
прям и точен,
Земля ещё в лоскутьях снега,но в корнях сок, а в
жилах нега.
А помнишь:август гладит плечи,плодов алеющие
свечи,
Цветы поникшие от зноя,и сердце, полное покоя.


Волк привыкает к холоду и попадает в капкан,
Не привыкайте к голоду, а также к вкушению манн.
Человек ко всему привыкает, Бог за это его ругает.
Не потому, что все спал да ел, а оттого,
что пожить не успел.


На поля упали белые снега,в шапках белоснежных
желтые стога.
Ходики с кукушкой отбивают бой,сеятся минуты
пылью золотой.
Сердце глухо бьется,голова болит,отчего,как с
горки,жизнь моя летит?
Мне бы помолиться,о грехах вздохнуть,юность не
вернется,все короче путь.
Вьюга в поле пляшет,хоровод ведет,как на землю
16
ляжет,так весна придет.
А за нею лето,осень и зима,и опять на землю
упадут снега.


Когда природа тихо умирает,В ладони прячу
грустное лицо.
Или смотрю, как лодочкой пылая,осенний лист
ложится на крыльцо.
Когда же в небе клич раздастся трубный,и белых
птиц покажется косяк,
Я в этом дне,как в лабиринте трудном,бессмертия
души увижу знак.


Когда амур смеясь и лепеча,порхает безуспешно у
плеча.
Чем Вас приветить?Постулатом драмы,то сердце,
где для Вас лишь эпиграммы.


И времени малого сгусток,немого пространства
горчит.
Надежней свидетельств изустных, смолы затвердевшая
ртуть.
Срастаясь ветвями с дождями,пробив головой
потолок.
Стоит великан над веками,зеленый трепещет листок.


Не мельтеши, дай устояться и этому дню,
В ковшик холодной воды зачерпни, руки приблизь к
огню.
Там, за футляром штор, синий дрожит рассвет,
Скоро на сонный двор, солнечный ляжет свет.
17
Вот и проснулись цветы, птичий взорвался хор,
Нет никакой беды, есть для любви простор.


Небо рухнувшее оземь,на ромашке две слезинки.
Я вступаю в чью-то осень,повторяю без запинки.
Это дождик,это я,южный полдень,день туманный,
Ручеек звенит стеклянный,под высоким каблучком.
Стая чаек над причалом,там,где смокинг
белоснежный,
Очарован пенным валом, в океан глядит мятежный.


А мы умираем в белейшей постели,лелея обиду,
вдыхая табак...
Читаем о меде и пользе растений,и чувствуем в
этом условленный знак.
Вот так без наград, из чумных биографий,лишь
пара таблеток, на случай, в руках.
Летим на парад в торжестве эпитафий,к прощенному
дню в молодых облаках.


Уединенная жизнь,с искрой случайного смысла.
Плещется Млечный Путь,в ведрах на коромысле.
Ветхого дома разлад,мне обещает вечность.
В небо с овчинку, взгляд...в чем же твоя
целебность?


Какой задумчивый февраль,клубок и полотно на
спице.
Вина разбавленый янтарь,в окно влетевшая синица.
Зрит перекрученная нить,все тяготы зимы и даты.
А мы торопимся любить,под затяжные снегопады.
18
И сердце чуточку болит,и ананаса вкус особый,
Когда огонь в печи дрожит,безмолвной занятый
работой.


Господи, убереги, это просто...луг постели, не
затянет трясина.
Где, колокольчик, невзрачного роста,будет о
вечности петь Мнемозина.
В летнем безветрьи качнулась осока,в золоте лета
мерцает Эллада.
Можно, как Будда, проснувшись до срока,выйти в
пределы небесного сада.

Если смотреть долго-долго в синие небеса,
Можно увидеть Бога сеющего леса.
Где снегири, свиристели...инея ломкий налет,
В иглах высоких елей,грезящих дни напролет.
Пышные, снежные хляби,ангелом петь, ликовать!
Воздух вибрирует, абы,словом торжествовать.
Плещется нить золотая,солнца стекает глыба.
Бьется душа больная,в клетке грудной, как рыба.
Чувствую - здесь спасенье!Кромкой пройти по
склону,
(С вербой в листве осенней),в шири небес
бездонной.

Какое жалкое наследство,стихи и вера на авось.
Года потеряны без смысла,и с чином как-то не
пришлось.
Унылое, глухое время,теряет женщина тепло.
И красоты угасшей бремя,лютей зимы...мело, мело...
Осталось выйти на дорогу, в груди иссохло молоко.
Где рай, я крикну в небо Богу,а Бог ответит
далеко!
19
Ловить губами снег летящий,пустое в общем ремесло.
И в лиственной и хвойной чаще,вовсю сугробы
намело.
Снег гонит прочь из леса память,о дивном запахе
весны.
Но, летним сном деревья пьяны,среди безмолвной
пелены.
Когда листвой тянулись к свету,и пел соловушка в
гнезде...
Труби, свисти, зима, победу!Что мертво все и
смерть везде.

Как кнут с плеча ожог ославил,качу себя в потоке
дня.
Лес в небесах висит без правил,и скорбно смотрит
на меня.
Иду босая и нагая,сквозь птичий,невеселый быт.
И ты бродил со мной по свету,а нынче с миром
позабыт.
Здесь все верх дном,земля и небо...дожди в
морщинках слабых рта.
Ты был куском весомым хлеба,и даль была тобой
горда.


Цветные одежды, так в марте, апреле и мае,
Мы грезим любовью и бродим в старинной усадьбе.
Да,да...подвергаются натиску двери в апреле,
Дворцов, заколоченных в мае. На этой неделе,
Все радостно, быстро и ты устремляешься в гору,
В бескрайнею синь и земли золотому узору.


Рассветные, больные речи,а солнце целится в упор.
20
Вот в тихий двор Замоскворечья,дымя врывается
мотор.
Гудят его литые ребра,и зайчик прыгает в окно.
И девка бросив с дуру ведра,стоит, как серое
пятно.
Так жизни давешней отрезок,легко притягивает взор.
Чужая юность, как довесок,из бездны дней глядит
в упор.


Снег еще не сошел,и в саду без листвы пустовато.
Видно март обошел...что же делать?Наверно так
надо.
В перекрестье ветвей, волны синего-синего света.
У забора репей,голосует за скорое лето.
Оживет на глазахи малина, и нежная слива.
Как слова на губах,слушай сердце весны терпеливо.


Сижу,читаю дневники...все кажется живу впустую.
Так трактор роя у реки,застрял и дышит вхолостую.
А с неба радуга идет,ко мне неслышными шагами.
И голос за окном поет,соседки с добрыми глазами.


Черный ворон над погостом кружится,
Лепестком летит перо жемчужное.
Так и жизнь порой бесследно рушится,
Отсекая до корня ненужное. 


Касаясь ниточек дождя,брожу по гаваням печали.
Изысканную серость дня какие ангелы венчали?
Летя над вспышками зонтов,теряли перья серафимы,
Мой город с башнями домов мгновенно стал
21
неразличимым.
И растворяясь в глубине,звонил вовсю колоколами,
И волны светлого дождя шурша,плескались над
церквями.


Ощущенье потерь и утрат,так реально,как воздух.
Пыль веков отрясает Сократ,поселившись на звездах.
Я же зрю,сквозь тройное стекло,вечность в черном
квадрате.
То,куда никогда не влекло,раскрывает объятье.


Брожу по улицам,где слякоть,шум и гам,
Шепчу:"Привет!"замерзшими губами.
Как хорошо проснуться и звенеть,
Как льдинками прозрачными словами.



Прославляют божество...Ну, а я, не удивляюсь.
Нынче, братцы, Рождество!В прорубь шустро
окунаюсь.
Гляну в небо волооко,груди белые дрожат.
Нет в стране моей пророка,в склепах каменных
лежат.
Нищих много и больных...помолись со мной за них.


Ласточки береговушки к югу давно улетели.
Листьев лазурные ушки гаснут в холодной купели
Снега - из колкой крошки льда и холодного ветра.
Чаю и меда немножко,и доживу до рассвета.
Вьюга летит по долу,ангел метет по звездам.
Липнет соринка к полу,мрачно в домишках-гнездах.
22
Спит конопля в землице,спит мировое древо.
Ну,а кому родиться,смотрит сквозь сон из чрева.
Дни мои диковаты,ноги мои из ваты.
Стоит к печи прислониться,тенью встают утраты.


Земная сила гибельных имен,(когда бы вслух, я их
не называла),
Чужие сани, погребальный звон,о том ль в бору,
кукушка куковала?
Но нам, к стыду, в любви, неведом стыд,в
противоречиях бредем и учим.
И сколько мир под солнышком стоит,живем,
уходим-облачком летучим.


Всему живому нужно время,чтоб корень дать и
прорасти.
Бог ангелов целует в темя,в начале и конце пути.
Всему живому нужно солнце,и шелест теплого дождя.
С геранью желтое оконце,где полдень спит не уходя.


Солнца луч застрял сверкая,в толстом зеркале
буфета.
Вы, хоть помните, лаская,что Шекспир шептал
Джульетте?
Акварелька голубая,шорох,шелест,лепет мая.
Рюши пышные сминая,окликаете, сгорая.
Как в глупейшей оперетте,будет осень,вечер,ветер.
В сердце пепел на рассвете,крик ворон и стоны
ветел...
Красный плащ на табурете,постучится в двери
полдень.
Ляжет тенью на паркете...дальше вечер,осень,ветер.
23

Как ребёнок без призора,в свете солнечного дня.
Наслаждался кучей вздора,божью искру хороня.
Не сыскав в женитьбе смысла,спохватился век
спустя.
Надо мною тьма нависла,устрашился, не шутя.
Не прибавить,не убавить,ничего уже нельзя.
Хмелем боль души ослабить,всё,к концу пришла
стезя!


Поздний ноябрь, сиротливое утро,от обжитого вдали,
Травы и ветки качаются смутно,в зимней, слепящей
пыли.
Немощно, холодно и одиноко,в этот предутренний
час.
Где ты светило? Но нет ни намека,солнцем
порадовать глаз.
Медленно движутся сонные реки,черный мазут в
берегах.
Кажется, будто усну я навеки,в зимних,
рассветных снегах.

Запропало за соснами лето,дождь стучит в голубое
стекло,
И для глаза порой неприметно,что печалью на
сердце легло.
Это годы промчались
галопом,небеса,города,берега...
Заслонились бурлящим потоком,как черемухи белой
звезда.
Обереги,приливы,отливы,розоватая целостность
глин...
В гости осень спешит торопливо,разодевшись в
24
шелка,как павлин.


Танец Марса

За плечами ветров сушь.Сладкий запах винограда
и хлеба.Долгое эхо летит откликаясь на зов,с
приднестровских холмов,разбиваясь на слоги о небо.
Нет ни бури, ни шторма,ни войны.Марс расправил
густую бровь.На молдавской земле под мелодию
дойны,прорастает маками кровь.
Алые маки не гаснут вдруг,в глиняной кринке
полощутся.Смерть вознесет к Илее на струг,
за пазухой голубь хоронится.
Что за нравы и времена,голубь машет поломанным
крылышком.Как же убога моя страна,коль
разбросала по зернышку?Как же сурова моя
страна,ни мудрости и ни милости,только извечная
простота,глупость сродни наивности.Горе в канат
лепестки завьёт,
Дом скорлупой пустой обернёт.Так вот, без
счастья и веры,в рай не откроются двери.
Алые маки роняют цвет,смотрит дитя не таясь на
свет.Смотрит Христос не скрывая слез,ходит монах
средь лип и берез.


Нет, не воскреснут никогда, цветы и травы у
обочины,
Замёрзнет каплею вода, где лист покрыли
червоточины.
И будет месяц зреть луной,висеть над Вяткой и
ракитой,
И год покажется одной, песчинкой в тишине забытой.

25
Ода книге.

Это то, что спасало из мрака безумий, это в
тайнопись книги потупленный взор.
Прорастало зерно, разгорался Везувий,африканские
мавры точили топор.
Осененные лавром печальные лица и властитель
пустыни на чёрном коне.
И огромное солнце двоится,троится,сквозь
песчаные бури врываясь ко мне.
Есть и птицы, и звери, и сонные рыбы, есть
бессмертие души и бесстрашие сердец.
Вот Спаситель шагает по утренней зыби и Пандора
на ключ запирает ларец.
26