А я с братом росла. Глава 12

Глава 12. Патрон.

   На Новый год в Ярославль на своём «Запорожце» приехали наши дорогие родственники из Белоруссии – мамина сестра тётя Галя, её муж дядя Коля, наши двоюродные братья Юрка и Мишка. Впрочем, Мишку совсем не хотелось называть Мишкой, скорее Мишенькой. Это был абсолютно ангельский ребёнок, чрезвычайно послушный и ласковый мамин хвостик. Он жался к тёте Гале, стеснялся нас всех. Миша на два года, два месяца и два дня младше меня. Мы и сейчас очень дружны, люблю его, как очень дорогого человека.
   О Юрке нельзя было сказать столь лестных слов. Это был сорванец, острослов с «блатным» уклоном, который ни за словом, ни за здравой мыслью «в карман не полезет», но мы его тоже обожали, так как с ним было ужасно интересно. Юрке было тогда 10, он был на год старше Олега. Как и положено в нашем тогдашнем возрасте, Юрка сразу занял у нас лидирующую позицию, немедленно очаровав нас своей безбашенностью.
    Втроём, я, Олег и Юрка, остались отмечать Новый год дома в Брагино, в то время как родители уехали к БабСоне на всю ночь.
Не могу сказать, что мне было очень комфортно с ними. Они часто уединялись, о чём-то перешёптывались. Раньше у Олега не было от меня никаких секретов, а тут….
   Ночью мне уже хотелось спать, но ребята никак не могли угомониться. И самое печальное, что я не понимала, что происходит. Праздничный концерт на 1 канале нашего чёрно-белого телевизора чередовал одного за другим певцов, ведущих, оркестры с громкой музыкой, ёлку, серпантин, улыбающихся гостей. У нас же в квартире было два перешёптывающихся о каких-то секретах мальчика и одна скучающая шестилетняя девочка. Я понимала, что меня оставили «присматривать» за ними, но мне уже было не интересно присматривать. Хотелось либо участвовать, либо спать.
    В момент, когда на экране телевизора сравнялись стрелки  на цифре 12, Олежка с Юркой скрылись в комнате родителей и заперлись на щеколду. Я осталась одна в полном неведении. Я стала скрестись к ним и поскуливать, типа мне скучно. На самом же деле, я очень боялась, что мальчики могут что-то утворить на балконе и, не дай Бог, выпасть с 3-го этажа.
   Вдруг из-за двери послышался мощный  хлопок и два вскрика: «Ой!». Я стала в панике дёргать дверь. Вскоре Олега открыл мне. Юрка сидел на родительской кровати. Оба они были с чумазыми лицами и чёрными руками. Посреди любимого стёганного французского покрывала с нежными цветами в пастельных тонах   «красовалась» чёрная обугленная дыра. Воняло гарью. Пацаны оба смотрели на меня виновато.
   Оказалось, что Юрка пообещал Олегу фейерверк. Он привёз с собой боевой патрон (уж не знаю, откуда он взял его). Патрон они попросту подожги на родительской кровати. Сейчас я пишу и думаю, как они вообще остались живы? С глазами и с руками? Впрочем, в кровати дыра была изрядно большая. Кроме покрывала прогорело и толстое зимнее ватное одеяло.
    Мальчишки стали умолять меня зашить дыры и всё убрать. Меня прямо корёжило от этой несправедливости: как хулиганить, так Юлька за дверью, а как зашивать, так помоги. Впрочем, меня не надо было долго уговаривать. Ведь по большому счёту, я «свой парень». Конечно, понимания о подборе цвета ниток я и не имела тогда. Да и иголку в руки взяла впервые. Но прежде видела, как бабушка и мама что-то зашивали. Пришло моё время.
   Покрывало я зашила швом «через край». Одеяло мы просто всунули в другой пододеяльник. Открыли балкон, чтобы проветрить. Кое что застирали, кое что замыли. Сто раз проверяли, заметно ли?  Заметно. Но вдруг пронесёт? Не пронесло. Родители сразу всё унюхали и увидели. Устроили допрос с пристрастием. Я молчала как партизан. Они сами признались. Сильно не попало, хотя стоило бы. Юркины родители знали его экстремальные увлечения, а наши были просто рады, что отделались дырой в постельных принадлежностях. Такая вот история….
   Когда Юрка приезжал к нам позже, всегда был экстрим. Мы «тырили» двушки из телефонных автоматов, какую-то фигню, продававшуюся россыпью в хозяйственном магазине. Потом убегали быстро от  каких-то преследователей. Нам это было не надо. Но просто интересно и что-то новенькое. Юрка уезжал, и мы понимали, что у нас иные интересы. Но он нам очень нравился. Смелый такой, отчаянный, ничего не боится.