Глава 5. Трубный глас в ночи

       Давно известно, что чужое счастье может разделить только счастливый человек. Несчастный же при виде этого счастья станет еще более несчастным. Самая большая мука, пытка для него – видеть и соприкасаться с этим самым чужим счастьем. И как ни странно, не стоит говорить об этом человеке плохо, ему и так больно, он весь в дефицитах и страданиях. Но! Всегда есть одно большое «но». Если человек не исчезает с радаров, чтобы не навредить, то начинается месть за то, что другой человек счастлив.


       С Гелей мы были дружны лет с 14. Надо сказать, сошлись мы больше на проблемных родителях, нежели на разделении каких-то общих интересов. Но, тем не менее, наша странная дружба продолжалась уже лет пятнадцать, пока не пришло время счастливой жизни. У Гельки завелся некий странный муж, рубаха-парень, простой и незатейливый как топор. Что совершенно не нравилось ее маме, с которой они вместе и жили, ибо она спала и видела рядом с дочерью по крайней мере хоть младшего научного сотрудника, а уж никак не водителя таратайки. Однако, вскоре, у Гельки родился сын, она погрязла в своих материнских заботах и на какое-то время пропала из моей жизни. Я была рада за нее. Ей всегда хотелось семью, так что, думала я, все получилось, но..

     Встретившись с нею примерно через полтора года, я была поражена, в каком виде она предстала передо мной. Ничего напоминавшего мне ухоженную красивую девушку не было и в помине. Я не сразу узнала ее. Тусклый взгляд, серое лицо, неопрятная одежда. Именно на той встрече и прозвучала впервые фраза, на которую я не обратила внимания, решив, что от усталости ее и не такое скажешь. «Тебе все слишком легко дается», - сказала она мне тогда. «Я тебя почти ненавижу».  Много похоже, когда я отматывала назад время, я поняла, что это было всегда. Хотя чему было завидовать? Жестокий отец, больные мать и бабушка, постоянное напряжение и попытки выжить и сохранить лицо. Завидовать откровенно -то было нечему. Я наивно полагала, что мой бэкграунд как-то примиряет эти две действительности. Оказалось- показалось. Геле не давал покоя Сеня.  Вернее, его отношение ко мне. Она частенько бывала у нас, правда, я старалась, чтобы Сени не было дома, но все разговоры стали сводиться к тому, что «Сеня тебя любит и заботится, а Сашка меня – нет. Хочу как у тебя».


       Спустя какое-то время, я начала увиливать от общения, мне не нравилось, как я себя чувствовала после нашего общения. Казалось, в моем доме повисла пелена надвигающейся грозы. Угрозы, неумолимо приближающейся к моему порогу. Как оказалось, в самом буквальном смысле.


       Я стала замечать, как мой кот облюбовал для личной пометки паркетную доску, располагающуюся на входе в гостиную – кабинет для массажа. Порожек, который я никогда не трогала, ибо мне не надо было. Опрыскав в очередной раз духовитую паркетину, я наворчала на Феликса, Сене и Гоше тоже за что-то досталось, и отправились мы все спать. И вот ночью началось интересное.

       Сеня встал в туалет, я слышала, как он направился к дверям и тут в ночи раздался трубный глас откуда-то из недр кишок Феликса, как будто все демоны завопили сразу. Такого воя я не слышала никогда, аж кровь в жилах застыла. Сеня со страху вошел в дверной косяк, ушибив лоб. Гоша хрипло гавкнул и спрятался под одеяло. Кот продолжал вопить и на что-то кидаться. Товарищи, это страшно! Писать захотели все, только Гоша напрудил на простыню.


Догадавшись наконец зажечь свет, мы покрались к гостиной. Кот бесновался на пороге, пытаясь что-то выцарапать из паркета. Досочка была приподнята. Сеня принес стамеску, и мы аккуратно приподняли пол. В углублении лежало нечто, обмотанное веревкой и со всех сторон. Мы застыли. Сеня вообще никогда не верил в подобные штуки, а сейчас взирал на это с таким неописуемым ужасом, что глаза его сделались рачьими.

       -Этто чч ттооо?- просипел он.
       - Хрень какая-то, -  так же сипло ответила я. «Подклад», - пронеслось у меня в голове. – Не трогай, я сейчас приду.  Я бегом побежала на кухню, схватила полиэтиленовый пакет и осторожно извлекла эту гадость из-под порога. Мерзкое творение пованивало.

       - И что теперь с этим делать? – мрачно спросил муж.
       -  Утром пойду сожгу, - сказала я. – Выйдем вместе. Ты на работу, я – на перекресток.

       В 5.45 мы вышли из дома. Во дворе неподалеку был мой маленький перекресток, на котором я развеивала всякое. В такую рань народу не было практически никого, так что это было на руку.  Сжигала же я это все в районе помойки с открытым в нижние миры люком. Там то и сгорела мерзкая тварина, испустив такой запах, что казалось, будто я сжигаю чей-то труп.  Развеяв пепел, я выбросила позади себя монеты и не оглядываясь пошла домой. Помыться и поспать.
Мои звери встретили меня у дверей оба. Гоша был уже весел и задорен, а Феликс внимательно посмотрел на меня и попросился на руки. Вычистив мое лицо шершавым языком, кот благосклонно отпустил меня на омовение, не забыв, однако, напомнить, что страдающих от недоедания фамильяров кормить следует с наступлением рассвета. 
После сытной трапезы кот видимо с чувством выполненного долга улегся в свой домик, и мы отправились в царство Морфея еще на пару часов.


       Дальше мне предстояло не самое приятное – выяснить и удостовериться в том, кто принес мне это все и устроить разборки. И в этом мне помогла Наталья Петровна – человек удивительной судьбы и мощных способностей по обнаружению источников добра и зла.