Последний танец

Зазвонил телефон. Белов поднял трубку.
– Николай, ты дома? Я зайду?
– Да, Ваня, заходи.
Расставляя чашки с кофе на журнальном столике, Белов спросил гостя:
– Ты по делу или просто так?
– Разве можно, проходя мимо твоего дома, да не зайти к тебе? – ответил Михайлов.
– Да, да, – кивнул Белов, усаживаясь напротив приятеля. – Всегда тебе рад.
– Как твоя книга? Идёт к концу? – поинтересовался Иван.
– Да, осталось последнюю главу написать – и роман будет завершён. А ты? Над какой картиной трудишься?
– Да вот, тоже заканчиваю писать один сюжет. Нанесу несколько точных мазков – и картина готова!
– Не терпится посмотреть.
– А мне – прочесть твою книгу. О чём после неё собираешься писать?
– Рассказы. Их так много накопилось за время работы над романом.
Михайлов сделал глоток кофе и кивнул на чашку:
– Замечательно ты его готовишь. Даже только ради этого к тебе надо приходить почаще. Интересно всё-таки устроен человек. Когда появляется новый замысел, желание создать что-нибудь, когда уже почти ясно видишь готовую картину, начинаешь отчаянно бояться, что не успеешь её написать.
– Мне тоже знакомо это состояние. Даже когда появляется новый сюжет для рассказа, сразу начинаю переживать: хоть бы ничто не помешало. Такой будет необыкновенный, чудесный рассказ! Хоть бы успеть! Жизнь-то наша непредсказуема. Сегодня ты есть, а завтра…
– Вот-вот, – вставил Иван. – Знаешь, я вчера вечером гулял по набережной. Народу – не протолкнуться, столько отдыхающих этим летом!
– Да уж, повалил народ к нам, – подтвердил Белов. – Август – последний месяц лета!
– Так вот, помнишь мою странную соседку – бабу Розу? Ты её не раз видел у меня во дворе. Сколько себя помню,она всегда была старой, костлявой, чуть сгорбленной, с жидкими седыми волосами. Её полуподвальная комната – как раз напротив окна моей квартиры, и я невольно наблюдал, как старуха выходила из своей конуры на солнышке погреться и курила одну за другой свои любимые папиросы «Казбек» или «Беломорканал». По утрам рано-рано я просыпался от её мучительного кашля. Не выпуская из пальцев папиросу, она горбатилась ещё сильнее, всё её тело содрогалось, корчилось. Казалось, от таких невероятных конвульсий её душа вот-вот покинет тело. Но нет, обходилось.
Мы, дворовые ребятишки, охотно общались с нашей необычной соседкой. Она была разговорчивой и приветливой. Многим из нас заменяла родную бабушку. Любила рассказывать разные истории и сказки. Но я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь приходил к ней в гости. Никогда не замечал я её грустной. Всегда она была или очень спокойной, или живой и весёлой.
Выходила она и в город. Когда появились аттракционы, она стала их завсегдатаем. На «автодроме» садилась за руль электромобиля и кружила, сталкиваясь с другими машинками. Любила кататься и на «американских горках». Стреляла в тире по воздушным шарикам.
А вчера вечером я прогуливался по набережной. На одной из площадок под громкую музыку танцевали пенсионеры. И кого же я там увидел?! Её – нашу бабу Розу! Она была самая заметная среди танцующих. В длинном белом платье, сшитом из ткани, похожей на тюль для гардин. Раскованная, абсолютно счастливая, она будто витала в каком-то своём выдуманном ею мире.
– «Будьте как дети!», – произнёс Белов многозначительно.
– Нет! – воскликнул художник. – Когда танцуют молодые, это нормально. Это даже очень красиво и впечатляет. Когда же выходят старики и пытаются похвастаться своей удалью, продемонстрировать задор, доказать всем, что у них «ещё есть порох в пороховницах…»
– Это же состояние души такое! Что в этом плохого? Не всё же им дома кряхтеть и стонать? – усмехнулся Белов.
– Да ты бы видел её!
– И что?
– А то, что сегодня утром я впервые не услышал её такого привычного для меня кашля!
Белов вопросительно посмотрел на приятеля.
– Баба Роза умерла!
Наступило долгое молчание. Кофе был выпит. Каждый думал о чём-то своём. Иван считал, что для бабы Розы её вчерашний танец был своеобразным трагическим предвестием смерти. А Николай – что это было последнее торжество жизни – трудной, многострадальной, безысходно одинокой! Оба думали и о себе: Иван надеялся точными мазками завершить картину, а Николай – единственно правильными словами дописать роман.
– Что ж, – вздохнул задумчиво Белов, – у меня, кажется, появился сюжет для небольшого рассказа. А у тебя, Иван, тема для будущей картины.