Глава вторая Конь шерифа Эндрюса Харрисона

В „Голубом мустанге“ зажгли свечи. Вход перед салуном освещал один единственный газовый фонарь.


Лисий Хвост сидел на ступеньках крытой веранды, неторопливо, со смаком, попыхивая маленькой, черной трубкой. Ной Перкинс стоял рядом, опираясь обеими руками, как о стойку, о длинный ствол карабина.


Давящую тишину, царившую в округе, изредка пронзали приглушенные голоса из салуна, да цвирканье сверчка из разбитого окна склада. В бездонной черноте неба безмолвно перемигивались молчаливые звезды. Их было необычайно много, словно просыпанная крупа на полу.


Вдруг, где-то далеко в прерии, звонко заржала лошадь, затем еще и еще раз. На площади городка монотонно забил колокол. Встревоженные этим призывным звуком люди стали выбегать из домов на улицу с фонарями и факелами. Через несколько минут весь Крейзибург уже был на ногах.

Кто-то из мужчин поймал первую попавшуюся заседланную лошадь и ускакал в темноту. Прошло больше четверти часа напряженного ожидания. То, что увидели жители городка потом, заставило всех содрогнуться от ужаса, страха и гнева. Вернувшийся всадник вел на поводу игреневого жеребца, залитого кровью; к его спине был привязан окровавленный человек в разорванной одежде.
- Это же шериф Харрисон! - ахнул кто-то в толпе, все сразу заволновались; поднялся невообразимый гул.

Несколько человек стали палить из кольтов в воздух и что-то страстно объяснять окружающим. Толпа негодующе взревела, как разъяренный ягуар. Мужчины решительно взялись за ружья и веревки, их лица гневно исказились, глаза налились кровью. Некоторые из них стали выводить и седлать лошадей.

Четверо крепких парней подхватили труп шерифа на руки и отнесли его в здание по надзору за общественным порядком.


Генри Лисий Хвост понимал, какой оборот может принять это ужасающее событие. Он отозвал Перкинса в сторону и срывающимся голосом  стал говорить ему в ухо, чтобы перекрыть шум толпы:


- Ной, берите мою лошадь и скачите в Тусон. Разыщите там Мато-ито и как можно скорее возвращайтесь с ним сюда. Вы должны вернуться не позже полудня завтрашнего дня. Масинта очень выносливая лошадь, скачите во весь опор, не давайте ей поблажки. Сейчас нельзя понапрасну терять ни минуты.


Перкинс пожал на прощанье Генри руку и тут же затерялся в толпе. Вскоре он уже несся на Масинте по темной прерии с  карабином на перевес в одной руке, другой же придерживал огромную шляпу.


Лисий Хвост ждал, что будет дальше: какое решение примут жители Крейзибурга. Больше всего он боялся, что подозрение падет на индейцев, тогда развязка кровавой бойни будет неминуема. 


Из салуна выкатили пустую бочку и установили на площади. Первым на нее взобрался молодой парень в кожаной куртке и в латаных холщовых штанах.
- Кто это? - спросил Лисий Хвост стоявшего поблизости горожанина.
- Ричард, сын торговца лошадьми, - ответил тот, недовольно двигая бровями.


- Джентльмены! - начал ораторствовать парень. - Убили замечательного человека — шерифа Харрисона! Можем ли мы закрывать глаза на это? Убийство всякого белого человека карается законом. А ведь шериф — это больше того… Кто бы ни был убийца, мы должны его разыскать. Тот, кто переступил закон, должен быть строго наказан. Неужели среди нас нет мужчин? Пора положить конец бесчинствам! Предлагаю всем взяться за оружие и расправиться с бандитами во чтобы-то ни стало. Может я не умею говорить, но молчать я не в силах!

- А кто может мне с уверенностью поручиться, что это были бандиты? - Парень спрыгнул на землю, а его место на бочке занял Джон Сидди. - Кто поручится, а? Кто знает, я не хочу возводить напраслину, но шерифа, нашего дорогого шерифа, мог убить кто угодно. Даже индеец. Наверняка он!


Толпа неодобрительно загудела. Кто-то крикнул:
- Это невозможно! С индейцами у нас заключен мир. Вот уже как полгода.
- Да? А вы таки надеетесь, что они будут беспрекословно соблюдать договор? Да индейцы хитрее самого дьявола! Сегодня они говорят о мире и с охотой зарывают свои топоры, заверяя нас, что не прольется отныне кровь ни одного белого, а завтра всаживают тебе нож в спину, с благочестием взирая на солнце, как на единственного свидетеля, который может подтвердить, что не случилось беззакония.


- Неправда! - закричал из толпы Жан.- Это сами белые придумали сказку о том, что индейцы наши смертельные враги. Сами белые первыми нарушают договоры и уничтожают краснокожих, напутствуемые всеми известной поговоркой - „хороший индеец — мертвый индеец“. Мы сами во всем виноваты, утешая себя тем, что-де господь Бог повелел нам властвовать над людьми у которых цвет кожи иной.


Мы, не замечая того, нарушаем высший закон, а потом ищем преступников именно среди них — людей другой расы. И мы боимся открыть глаза на правду, боимся показать на самого себя пальцем. Назовите мне хоть одного человека среди вас, кого кровно обидел индеец, и я отрежу себе язык! Все отлично знают и понимают, что шерифа убили бандиты из шайки Блека Фостера. И ты, Джон Сидди это тоже знаешь, но тебе не хочется, чтобы в этом деле был замешан белый человек, вот и валишь все на индейцев, хотя, покрывать бандитов — это тоже подсудное дело.



Разгоряченный салунщик с красным от волнения лицом и бесстрашным взглядом показался в этот момент Уилсону самым близким, родным человеком. Лисий Хвост с благодарностью посмотрел на Жана, но тот, казалось, ничего не замечал вокруг.


- Я не утверждаю, что преступление совершили индейцы, - стал отнекиваться Сидди. - Я только предполагаю, но не делаю выводов.
- Суть не меняет дело — это  одно и тоже, - не сдавался Тривель
- Хорошо, - Джон Сидди, казалось, злорадствовал, - если среди собравшихся есть хоть один настоящий мужчина, пусть он поедет со мной на место преступления и сам убедится в том, кто из нас прав. Ну, так кто из вас поедет со мной?


Мужчины молчали. Признаваться в трусости они не хотели, но и ехать с незнакомым человеком по темной, полной опасности прерии, никто не горел большим желанием. Они молча топтались на месте, опустив головы и потупив взгляды. Куда только девался их прежний пыл?


- Да я вижу здесь одни юбки! - продолжал насмехаться Джон.- Лично я всегда был убежден, что шпоры носят только настоящие мужчины.
- Я поеду, - неожиданно раздался звонкий голос из толпы; все устремили свои взгляды на смельчака.


Это был высокий, статный юноша лет двадцати. Очень привлекательной наружности. Он походил на выходца из Техаса, имея красивые черные волосы, выразительные черты лица и смуглую кожу.


- Я поеду, - снова повторил он. - Я, Марио Монтехо де Ланда! Я докажу, что среди нас нет трусов. Я не верю, что индейцы могли убить шерифа Харрисона. Они всегда мирно решали между собой спорные дела. Если этот омерзительный поступок совершил Блек Фостер, то я даю перед всеми вами слово изловить этого преступника и представить его законному суду!



С этими словами Марио вскочил в седло лошади, стоявшей рядом. Джон Сидди уже поджидал его на другой лошади.
- Подождите, я тоже поеду с вами! - закричал сын торговца лошадьми, приближаясь к мужчинам и затягивая на ходу подпруги под седлом выхоленного жеребца.


- Но это безумие! - Лисий Хвост впервые за все время своего присутствия подал голос; он схватил под уздцы лошадь, на которой сидел Марио, загородив собой дорогу и, тем самым, не давая молодому человеку возможности двинуться с места. - Вам нельзя сейчас ехать в горы. Подождите до утра. Это же мальчишество — не отдавать себе отчета в совершаемом поступке. Обещаю помочь вам разыскать преступников, но только послушайтесь моего совета: не выезжайте в горы до утра, это может плохо кончится для вас.


- А вы что за птица? - подбоченившись в седле, заартачился Джон. - Вы-то чего лезете куда вас не просят? Пока мы дождемся утра, краснокожие, или кто там еще, смоются и тогда их никакая собака не разыщет.


- Я Генри Лисий Хвост, и у вас здесь в  Крейзибурге впервые, но тактику следопыта знаю не хуже любого другого специалиста. И от меня не уходил еще ни один самый матерый бандит.
- Но об этом мы поговорим потом, в свободное время, за стойкой в салуне, - грубо оборвал его Сидди. - А сейчас мы только зря теряем время!


Сидди злобно вонзил шпоры под ребра своей лошади и поскакал в сторону прерии. Лисий Хвост по-прежнему пытался удержать Монтехо и вразумить его, но тот ничего не хотел слушать. Бесцеремонно оттолкнув Уилсона, он ускакал вслед за Джоном Сидди; сын торговца лошадьми последовал за ними.


Лисий Хвост бросился к Жану Тривелю.
- Нужно их немедленно вернуть, иначе бандиты перестреляют их из засады как куропаток.


Салунщик и без того отлично понимал, какая драма может разыграться по дороге в прерию или в горах, но что он мог поделать? Мужчины наконец осознали, что надо действовать, а не стоять на месте. Небольшой отряд из десяти человек  под предводительством судьи Эбоша тут же поскакали в горы. Площадь стала понемногу пустеть. Оставшиеся жители или разошлись по домам, или толпились возле дома шерифа Эндрюса Харрисона. Лисий Хвост и Жан Тривель вернулись в „Голубой мустанг“. Лисий Хвост сразу же отправился наверх, в комнату, которая уже была для него приготовлена, а хозяин салуна распечатал бутылку ирландского виски, чтобы немного успокоить нервы.


Уилсон, дойдя до дверей своей комнаты, почему-то замешкался у порога. Дверь вдруг приоткрылась и из темного проема вынырнула молоденькая горничная в грубом домотканом синем платье и в белоснежном батистовом фартуке; в одной руке она держала погасшую свечу, в другой — пустой стакан. Наткнувшись неожиданно на Уилсона, она тихо вскрикнула и чуть не выронила стакан, однако, Лисий Хвост вовремя подхватил ее под локоть.


- Извините ради бога, сэр, - пролепетала девушка, - я так испугалась. Это просто ужасно, что сейчас творится в городе! Я приготовила вам постель, но мне кажется, что сегодня вам будет не до сна. К тому же, к вам пришла молодая особа: она долго ждала вас, плакала и теперь уснула. Возьмите свечу. Спички на столе… - Горничная отдала свечу Генри и, подобрав свободной рукой подол юбки, засеменила вниз по лестнице.


Уилсон осторожно открыл дверь и тихо пробрался в комнату. На столе он отыскал спички и зажег свечу. Комнату заполнил тяжелый, слегка подрагивающий желтоватый отсвет. Рядом со столом, в плетеном кресле, спала миловидная белокурая девушка в оранжевом шерстяном платье. Она была бледна, и только легкий, розовый румянец проступал на тонкой, бархатистой коже щек. Опущенные длинные черные ресницы еще поблескивали влагой на хорошеньком, полноватом личике.


Во сне девушка уронила с подлокотника кресла руку, и из ее кулачка выпал шелковый кружевной платок. Лисий Хвост наклонился, чтобы поднять его, но тут же девушка вздрогнула всем телом и проснулась. Она увидала возле себя согнувшегося человека и слегка смутилась. Ее щеки еще сильнее зарделись румянцем, а голубые прозрачные глаза засветились неподдельной радостью.


- Добрый вечер, мистер Уилсон, вернее — доброй ночи, - заговорила девушка приятным голоском с бархатным тембром. - Признаюсь, мне пришлось ждать вас так долго, что я невзначай задремала. Вы не сердитесь на меня?


- За что мне на вас сердится, миледи? - ответил удивленный Генри Лисий Хвост.- Но кто вы, прелестное создание? Откуда меня знаете?


- Я дочь шерифа Харрисона. Надеюсь, вы уже догадались почему я здесь? В связи с сегодняшним событием… - голос девушки дрогнул. - Меня зовут Эмми. Мой друг Ной Перкинс немного рассказал мне о вас и посоветовал поговорить с вами. Он заверил меня, что вы мне поможете. Ведь Ной и ваш друг, не так ли?


- Да, мисс, я не могу этого отрицать, хотя мы с Ноем познакомились только сегодня. Вы плакали? Вот ваш платок.
- Спасибо, - Эмми взяла из рук Уилсона  свой кружевной платок и несколько раз приложила его к глазам.


- Я послал Перкинса в Тусон, чтобы он отыскал Мато-ито, моего брата, и вернулся сюда вместе с ним, - проговорил Лисий Хвост, усаживаясь в кресло напротив девушки.
- Но до Тусона очень далеко, - ужаснулась Эмми. - как можно было отпускать его одного в столь поздний час? Никто не знает, что может случится с одиноким путником в дикой прерии ночью.


- Не переживайте, Эмми, с Перкинсом ничего не случится. Он старый лис, - успокоил ее Уилсон. - Если он и повстречает бандитов, то взять с него им будет нечего потому, что из тех шести долларов, которые ему причитаются за неделю, уже ничего не осталось. Ну а индейцам личность Ноя немного знакома. К тому же, моя лошадь послужит ему вроде пропуска. Перкинс и мой брат должны вернуться завтра к полудню, и тогда мы с Мато-ито поедем в горы, чтобы найти следы бандитов и того, кто убил шерифа — вашего отца.


- О, я буду вам очень признательна! - воскликнула Эмми. - Я надеялась на вашу поддержку. Я знала, что вы благородный человек, вы — истинный джентльмен!


- Быть хорошим человеком не так уж трудно, как думают многие. А теперь расскажите мне про вашего отца: каким он был в жизни, каких взглядов придерживался? Одним словом — все. Я понимаю ваше состояние сейчас, насколько вам трудно об этом говорить, но мне необходимо знать много ли у него было врагов, завистников, претендовал ли кто-нибудь на его должность. Здесь нужно понять мотивы из-за чего все случилось.


- Нет, завистников у моего отца не было. Хотя, многие считали его тяжелым человеком из-за упрямого характера. Возможно, кто-то недолюбливал. Однако не смотря на такой нрав, отец сходился с людьми. У него было немало друзей в городке.

Пусть кто-то там и ворчал за его спиной, что мой отец черствый и непреклонный, для меня он был всегда великодушным, сильным, справедливым. Если иногда он казался чересчур строгим и требовательным, так ведь это для пользы дела. На службе он никогда не принимал опрометчивых решений, не рубил с горяча.


Три раза в неделю он выезжал с пограничным отрядом в горы, совершал, так сказать, очистительные рейды. В последнее время, однако, такие рейды совершались все реже. Возможно по той причине, что бандиты не так уж часто стали нас беспокоить. В позапрошлом году возле Крейзибурга разбойничала одна шайка с не безызвестным  Бобом Лестором. Лестор был настолько знаменит своими делишками и так собой гордился, что сам назначил цену за свою голову: ровно тысячу долларов.


Но не прошло и несколько недель после этого заявления, как дни его были сочтены. А попался он на пустяке: напился в баре и устроил дебош, только силы не рассчитал; на тот момент рядом с ним оказались крепкие парни из надзора за беглыми преступниками, вот они его и скрутили.

Тюрьмы Лестор, разумеется, не избежал и смертного приговора тоже. С того времени стало немного спокойнее. Правда, делали небольшие набеги шумные компании из Техаса, но в основном они беспокоили нас из-за скота, так же как и индейцы, которые пытались угонять лошадей. Но наших жителей это тревожило в меньшей степени, так как они всегда были наготове и прогоняли ни с чем непрошеных гостей.


Однако, смутные слухи о новой банде во главе с Блеком Фостером не вызвали такого сильного беспокойства из-за того, что она не посягала на городское имущество. Но однажды, безо всякого предупреждения, банда ворвалась в наш городок. Тогда было много жертв.


Отец вызвал солдат из форта и они отогнали банду далеко от городка. Когда отец решил подписать контракт с индейцами на торговлю, к нему, через посредников, пришло послание, в котором говорилось: если моему отцу дорога жизнь, то он должен отказаться от любого вида договоренности с индейцами, иначе его судьба будет поставлена на карту. Но отец не думал отказываться от своих намерений. Он поехал к индейцам в сопровождении клерка и одного доверенного из конторы. На обратном пути их обстреляли. Но бандитам пришлось за это поплатиться.


Почтмейстер Борони каким-то образом узнал, что готовиться заговор против моего отца, и вовремя поднял тревогу. Отца успели отбить у бандитов. Правда, потом он отлеживался две недели в постели. Я выхаживала его из последних сил. А недавно кто-то пустил слух об обозе… И надо же было случиться такому накануне моей свадьбы с Марио Монтехо.


- Марио? Я уже слышал это имя. Это тот парень... - Лисий Хвост неожиданно встал со своего места.
- Марио — мой жених. Мы должны были венчаться в эту пятницу, - Эмми заметила волнение Уилсона и смутное, тревожное чувство вкралось ей в душу с этим волнением. - Но, как мне кажется, свадьбу придется отложить. Сейчас не до праздностей. Вас что-то беспокоит, сэр Генри?


- Да! Возможно, вашего жениха уже нет в живых.
- Как!? - Эмми почувствовала приступ дурноты, но тут же совладала со своим волнением.
- Марио Монтехо, ваш жених, полчаса назад ускакал с Джоном Сидди в горы, чтобы отыскать улики нападения на вашего отца. Сидди очень ловко подбил Марио на этот опрометчивый шаг. Вы знаете Сидди?


- Этого пьяницу и картежника, который давно проиграл всю свою совесть? Кто же его здесь не знает?! - воскликнула Эмми с явным презрением в голосе. - Его манеры отвратительны! Не знаю почему Тривель до сих пор терпит его в своем салуне!

- Он мне тоже с первого взгляда не понравился. Очень скользкая личность.
- Но что с Марио?
- Мне тоже хотелось бы это знать. Но вам, Эмми, не стоит волноваться. Небольшой отряд мужчин поехал за ними. Надеюсь, все решиться очень скоро. Я пытался отговорить вашего жениха не ехать в горы, но он меня не захотел слушать.
 

Лисий Хвост заходил по комнате, энергично потирая подбородок.
- Скажите, Эмми, почему ваш отец поехал сегодня утром в горы один, хотя до этого всегда, как положено шерифу, он брал с собой конвой?


- По слухам, обоз должны были сопровождать всего три человека — по одному на каждый фургон. А пять человек из конвоя за день до этого попросили у отца предоставить им отпуск на пару дней по делам личного характера. Сказать по-правде, отец не раз сталкивался с подобными случаями и чаще ездил один, беря с собой два кольта и штуцер.


Торговцы никогда не давали ему насильственного отпора, если были захвачены врасплох. А на этот раз его, наверно, сердце подвело. У него было больное сердце, но он всячески скрывал это от окружающих.


На этом свое повествование Эмми Харрисон пришлось прервать. Снаружи, возле салуна, послышался сильный шум голосов и пальба в воздух.


- Кажется вернулся отряд  наших смельчаков, - проговорил Уилсон, отдергивая занавеску и выглядывая в окно. - Пойдемте, Эмми, узнаем есть ли какие-нибудь новости. И что с вашим женихом. Надеюсь, все закончилось без жертв, иначе это будет еще одной тяжелой потерей для вас.


Лисий Хвост задул свечу. Вместе с девушкой он спустился вниз, и они вдвоем, покинув салун, поспешили на площадь. Эмми Харрисон, опередила Генри и первая бросилась к вернувшимся всадникам. Мужчины, превозмогая усталость, неторопливо спешились. Лисий Хвост подошел к Эбошу. Судья старательно пытался избавится от пыли на своем парадном костюме, который он не успел сменить по причине внезапного выезда и, между делом, успокаивал свою лошадь, похлопывая ее по взмыленной шее.


- Ну, как обстоят дела? - спросил Лисий Хвост у судьи, поддерживая под уздцы разгоряченное животное.
- А, это вы, мистер Уилсон, - поднял запыленное лицо Эбош. - Представьте себе, этот Джон Сидди оказался настоящим бандитом! Он смылся, передав привет от Блека Фостера после того, как сделал свое гнусное дело. В результате чего оказался убит Ричард, сын торговца лошадьми, ранен Марио и тяжело пострадали двое наших людей.


- Я предполагал, что Сидди пустится на такое грязное дело. Не зря же он науськивал всех на индейцев, выгораживая бандитов. От него можно было ожидать подобной подлости.


- Да-да, вы правы! - согласился Эбош. - У этого пройдохи язык работал как помело. И надо было Тривелю сцепиться с ним в словесной баталии; ну, болтал бы этот тип сколько вздумается его душе…


- Нет, судья, что не говорите, а Жан держался молодцом. Словесно я не сумел бы так встать на защиту индейцев.
- Да будет вам, Уилсон. Жан в ту пору был просто пьян. Трезвым он не стал бы говорить ничего подобного.


Мимо беседовавших, поддерживаемый мисс Харрисон, проковылял молодой мексиканец. Отойдя немного в сторону, молодая пара остановилась. Марио обернулся к Генри и горячо произнес:


- Прошу прощения, сэр! Я обошелся с вами грубо тогда, поэтому от всей души еще раз прошу у вас прощения. По глупости своей молодости и горячности я совершил необдуманный поступок и поплатился за это, как вы соизволите сами видеть. Дайте мне вашу руку и будем друзьями.


- Вот вам моя рука! - сказал Лисий Хвост улыбаясь и протягивая молодому человеку свою ладонь. - Я рад, что вы остались живы. И не вините себя ни в чем. Любой на вашем месте поступил бы так же. Не стоит сожалеть о том, что уже случилось. Тем более, что для вас все закончилось хорошо. Сейчас вам нужен покой и отдых. И мы с вами еще встретимся. Возможно завтра.


Марио кивнул головой; Эмми повела его к себе домой.
- Этому парню чертовски повезло, - заметил судья, провожая взглядом удалявшуюся пару. - Пуля задела его чуть выше голени. И помимо всего он удачно отделался незначительными ушибами, упав вместе с подстреленной лошадью на острые камни.


Убитого сына торговца лошадьми отнесли в пустующий дом на окраине города, некогда бывшую скобяную лавку. Вновь собравшаяся было толпа зевак нехотя стала расходиться по приказу Эбоша. Вдруг раздались возгласы:
- Индейцы! Индейцы! О, небо, это они!


Мужчины снова схватились за ружья. Толпа в страхе расступилась, образовав неширокий проход: по нему, важно восседая в седле прекрасной вороной кобылки и деловито подбоченившись одной рукой, ехал Ной Перкинс, правда, без своей излюбленной шляпы. За ним следовал молодой, смуглый индеец на сером жеребце.


Индеец был в одной набедренной повязке, в двухрядном ожерелье волчьих зубов на шее и в поношенных мокасинах из буйволовой кожи на худых ногах. Его длинные, спутанные смоляные волосы покрывала красноватая пыль, говоря о том, что кутене проделал довольно долгий путь по прерии.


Лицо индейца не отражало ни страха, ни смущения; оно не было раскрашено боевым рисунком, а это значило, что у него не было враждебных намерений. Наоборот, его смуглое, молодое лицо выглядело достаточно привлекательным: широкий разлет густых бровей над слегка раскосыми, продолговатыми глазами, не слишком крупный прямой нос, полноватые губы, широкие скулы, делающие очертания лица более округлыми.


- Опустите ружья, болваны! - говорил мужчинам Перкинс. - Не видите, это мой друг. Он поможет нам разыскать убийцу шерифа, конечно не без помощи мистера Генри Уилсона. Этот Мато-ито отличный парень, уверяю вас! Ничего, скоро вы о нем еще услышите.


Они подъехали к Уилсону и спешились. Кутене подошел к брату и они обменялись дружественным приветствием.


- Брат мой, - произнес индеец на своем наречии, - я рад видеть тебя снова. В Тусоне Степной Волк сообщил мне, что ты вернулся и ждешь меня в Крейзибурге. Я пустился в путь, когда солнце готово было умереть. Уже ночью, в пути я повстречал этого вашичу, - Мато-ито повел головой в сторону Перкинса. - Я слышал, среди местных племен его называют Безголосая Сова. Он объяснил мне, что ты ждешь меня и у тебя есть серьезное дело в этом месте. Вот твое ружье.


- Так вот почему, Перкинс, вы так быстро вернулись! - обратился Лисий Хвост к рассыльному. - Признаться, я уже не надеялся что вы успеете добраться до городка к завтрашнему полудню. Где же ваша шляпа, дружище?


- Шляпу я подарил в прерии бизонам. Зато ваша лошадка здорова и невредима! - Ной почесал рукой затылок, кривя рот в усмешке. - Клянусь, хоть я ни слова не понял из того, что сказал этот парень, ваш брат, но наверняка он наговорил вам обо мне много чего, и то, при каких обстоятельствах мы с ним повстречались. И теперь вы можете посмеяться над стариком Ноем.


Лисий Хвост по-дружески похлопал Перкинса по плечу.
- Пойдемте, дружище Перкинс! Надеюсь, вы еще купите себе другую шляпу, намного лучше прежней. А сейчас нам нужно поговорить о важных делах. Идемте в салун. Судья Эбош, вы идете с нами?
- Да, я буду там непременно, только сменю костюм.
- Хорошо, мы будем ждать вас в „Голубом мустанге“.