Детство-5

Школа посёлка Лукьяново представляла собой добротное двухэтажное кирпичное здание. Помимо общеобразовательных классов имелись кабинеты основных технических предметов: физики, химии, математики… В отдельном здании находился спортзал, там же располагались слесарные и столярные мастерские.

А какой чудесный педагогический коллектив во главе с мудрым и многоопытным директором работал здесь! Поразительно, как в одной небольшой поселковой школе могли собраться столь талантливые и преданные своему делу учителя, каких в наше время в столице днём с огнём не сыщешь. Их преданность профессии, глубокие знания и искренняя любовь к детям создавали неповторимую атмосферу, в которой каждый ученик чувствовал себя как дома.

Погожим днём 1 сентября 1960 года мать собрала Сашу в школу. Она нежно перекрестила его, ласково похлопала по плечу и сказала:

— Ну, с Богом! Провожать не буду — сам дойдёшь. Вон Юра поможет, он уже во второй класс пошёл, дорогу знает.

В её голосе звучала не только забота, но и вера в то, что сын справится со всеми проблемами сам: чай, вона какой вымахал, во время войны такие уже партизанам помогали, а тут до школы десять минут ходьбы.

Как раз в это время на улице появился соседский мальчишка Юра. Сложив ладони рупором, он громко крикнул:

— Ну что, первоклассник, хватит за мамину юбку держаться, пошли скорей, а то и так опаздываем!

Саша, услышав эти слова, вырвался из объятий матери. И опрометью бросился за Юрой, который размашистым мужицким шагом уже двинул по улице.

— Подожди меня! — звонко крикнул Саша, устремляясь вслед за другом.

Начало осени радовало глаз. В садах ещё висели запоздалые яблоки, они ярко рдели под лучами нежаркого сентябрьского солнца. Их аромат наполнял воздух, создавая ощущение сладкого пахучего компота. Небо синело в своей бесконечной вышине, словно подчёркивая глубину и спокойствие этого времени года. Иногда оно подмигивало неизвестно откуда взявшимся лёгким облачком, которое лишь на мгновение нарушало его безупречную синеву.

Шли молча, погружённые в свои мысли. Саше было приятно вышагивать в ногу с приятелем, который всего на год был старше его, но казался уже таким большим. Он ощущал свою причастность к чему-то большому и значимому, к чему его сознание до этого дня ещё не касалось. Саша волновался, и это можно было понять — начиналась новая жизнь. Начиная с этого дня и целых десять лет она будет называться «школьной». Жизнь, о которой он не имел никакого представления, лишь смутно догадываясь о ней, вспоминая рассказы сестёр, которые были годами его старше, которые всё знали о школе и всегда готовы были поделиться, что-то подсказать, но при этом всячески выказывая своё превосходство.

Сначала была праздничная линейка. Ребята выстроились в аккуратные шеренги, словно маленькие солдатики, готовые к параду знаний. На флагшток торжественно взметнулось красное знамя — символ нашей страны, праздника и начала нового учебного года.

Были произнесены речи директора и завуча, они от всей души поздравляли ребят с началом учебного года. Их слова наполняли сердца присутствующих радостью и предвкушением чего-то нового и удивительного.

Солнце ярко светило, слепило глаза, словно говоря: «Посмотри, как хорошо! Такое уже не повторится, потому что такое бывает только в детстве — в эти неповторимые моменты, когда мир кажется безграничным и полным чудес».

Саша с недоверием и любопытством рассматривал мужчину, который возглавлял их шеренгу. Его лицо, покрытое щетиной, выглядело суровым, но в ясных голубых глазах светилась доброта и ласка.

«Неужели это и есть мой первый учитель?» — задавался вопросом Саша. Он уже чувствовал, что этот человек станет для него  наставником, проводником в мир знаний.

Мы именно так вспоминаем тех, кто впервые вводит нас в класс и говорит: «Садитесь, пожалуйста. На следующие четыре года я ваш учитель. Давайте познакомимся. Меня зовут Василий Фёдорович Шишков...»

Голос учителя был тёплым, приветливым, и в его словах чувствовалась искренняя забота о каждом ученике. Саша чувствовал, как волнение и предвкушение чего-то нового наполняют его.

С замиранием сердца Саша вглядывался в лицо учителя, пытаясь разглядеть в нём что-то особенно значимое и важное для себя! А уже к концу первого урока всем стало ясно, насколько сильно они прониклись любовью к этому человеку.

Он напоминал актёра, которого потрепала жизнь: небрежная щетина, красноватый оттенок лица, волосы, зачёсанные назад, но самое главное, в его облике чувствовалась доброта и отзывчивость. Его невозможно было не полюбить. Он был первым в их жизни, а первых не выбирают — они приходят сами и завоёвывают сердца без лишних слов. Василий Фёдорович стал для ребят не просто наставником, но и символом чего-то светлого и доброго, что навсегда осталось в их памяти.

Но очень скоро радость первоклашек стала омрачаться частыми опозданиями учителя. Нередко он приходил ко второму уроку, и зачастую под хмельком.

Первое время ребята старались не придавать этому значения, но находились шутники, которые не могли сдержать своего отношения к происходящему. Они подкладывали кнопки на стул учителя, натирали доску воском... Однако он иногда и не замечал этих подвохов.

Садился за стол, вызывал кого-нибудь к доске, а сам в это время мирно засыпал. В такие минуты в классе царила тишина, ребята сидели неподвижно, стараясь не разбудить учителя и не привлечь лишнее внимание. И так продолжалось до тех пор, пока в класс не входил директор...

Дальше ситуация становилась ещё хуже: Василий Фёдорович начал приходить на уроки после бурного похмелья. Его руки тряслись, под глазами пролегала синева, а мел нередко выпадал из рук во время объяснения материала. Это не могло не вызывать беспокойства у коллег и учеников.

Терпению директора пришёл конец после двух лет подобного отношения к работе, а ситуация только ухудшалась, Василия Фёдоровича уволили.

Василий Фёдорович был не просто педагогом, он был настоящим наставником и вдохновителем для своих учеников. Его мудрость и доброта проникали в сердца детей, оставляя неизгладимый след в их душах. Но, несмотря на все его достоинства, Василий Фёдорович так и не смог побороть свой недуг.

Его жена, которая работала в той же школе в библиотеке, всеми силами пыталась помочь ему. Она проводила с ним долгие часы, пытаясь найти подход и поддержать его в борьбе с зависимостью. Однако силы воли для преодоления этого у него не хватало.

После того как он уволился, его жизнь пошла под откос. А кончина учителя стала для всех неожиданностью, словно снег на голову. Никто не был готов к этой утрате.

В классе началась череда смен педагогов. Но ни один из них не смог завоевать любовь и доверие учеников так, как это удавалось Василию Фёдоровичу. Как бы хороши ни были вновь пришедшие кандидатуры, память о первом учителе не позволяла ученикам полюбить кого-то ещё.

Ребята не воспринимали новых учителей, словно какая-то невидимая сила удерживала их от этого. Они помнили теплоту и заботу Василия Фёдоровича, и это делало задачу новых педагогов совсем непосильной.

Прошла зима с её скрипучими морозами, снежными заносами и бесконечно длинными ночами, когда солнце едва проглядывало сквозь тучи. И вот наконец показалось яркое мартовское светило — предвестник не столь уж далёкого лета. Все с нетерпением ждали его, словно манну небесную, надеясь на скорый приход тепла и обновления природы.

Казалось им, что летом всё не так — светлее, радостнее и ярче. Ожидание лета наполняло сердца предвкушением перемен и новых впечатлений. (Продолжение следует.)