Зона П часть 17

        Козырь появился в тот момент, когда Звонарева выходила из дверей больничного корпуса, хватая ртом воздух. Очевидно, у него все было под контролем.
 
- Я думаю, для такой женщины как вы, вот это всё - не слишком подходящее занятие, – с улыбкой произнес он, - могу предложить отличный бразильский кофе в моем кабинете. Что скажете, Анна?

В довершении своих слов он вопросительно приподнял бровь и, едва касаясь, взял Звонареву под локоть.

- Я только начала, - сдержанно ответила она, - и с вашего позволения продолжу.

Олег Козырь кивнул с таким видом, будто и не ожидал другого ответа и преувеличенно галантно указал направление. Они вернулись к проходной, пересекли плац и подошли к свежеокрашенному зданию столовой. Тут он снова покинул ее, сославшись на срочные дела. Анна, в сопровождении все тех же конвойных, вошла. Обстановка в этом блоке оказалась поприятнее, чем в больничном.

Кухонные работники, в чистых белых халатах, суетились около варочных поверхностей. На них стояли алюминиевые чаны огромных размеров, накрытые крышками. На чугунных сковородах, размером с автомобильную шину, жарилась рыба, распространяя сильный и вполне приятный аромат. Навстречу вышла женщина. Жидкие волосы забраны под поварской колпак. Толстые опухшие ноги неуклюже торчали из-под форменного халата и сквозь капроновые колготки были видны очертания эластичных бинтов. Лицо у женщины было мрачным и некрасивым, словно какая-то неведомая печать злости лежала на нем. Анна ощутила внутри неприятное чувство, когда женщина впилась в нее внимательным взглядом. Звонарева ощутила в нем что-то личное, смысл чего не смогла понять. На бейдже женщины было написано: «Лариса Коган. Старший повар».

Коган, то и дело зыркая на нее глазами, повела Звонареву к холодильникам, которые занимали пространство от пола до потолка вдоль одной из стен.

- Сроки годности соблюдаются, - говорила она, по очереди распахивая дверцы и закрывая обратно.

Коган продемонстрировала меню, диетические столы для отдельных групп заключенных, свежеотпечатанные нормативные акты. Конвойные, с непроницаемыми лицами, следовали за ними по пятам. Голос у Коган был блеклым и равнодушным, что вполне соответствовало ее внешности. Но она не переставала бросать в Звонареву пронзительные взгляды. Будто изнутри этой толстой, некрасивой и почти неживой оболочки смотрел другой человек.

- Вы, наверное, хотите еще кладовые осмотреть? – без всякой интонации спросила Коган и, не дожидаясь ответа, направилась в сторону металлической двери.

Анне ничего не оставалось, как последовать за ней. Кладовая оказалась тесной. Вдоль высоких, с человеческий рост стеллажей, заваленных большими мешками круп и прочих продуктов, шел узкий проход. Войдя внутрь, они, наконец, остались одни.
Коган монотонно сыпала казенными фразами, из которых следовало, что колония работает с соблюдением всех стандартных норм, а потом без всякого перехода сообщила:

- Моя прежняя фамилия Паршина. Помнишь меня? – на ее лице впервые отразилось подобие эмоций. Она смотрела на Звонареву с усмешкой.

Анна постаралась скрыть потрясение, которое она испытала. Но Коган все поняла.

- Помнишь, - тихо протянула она с явным удовлетворением, - вот уж, не ожидала тебя здесь встретить.

Конечно, Анна вспомнила ее. Правда, в этой женщине, которая сейчас ворочала десятикилограммовый мешок с мукой, заталкивая его обратно на стеллаж, мало что осталось от той Ларисы Паршиной, которая четыре года назад пришла в ее кабинет. Ее сын, Артем Паршин обвинялся в убийстве начальника управления Игоря Тэна. Самое громкое дело за последние лет двадцать. Паршина сулила огромные деньги, которые вскоре должна была получить от продажи квартиры, но Анна отказала с формулировкой «по личным мотивам». Дело Паршина казалось ей ясным и защищать убийцу даже за очень большие деньги она не могла.

- Сегодня в девять я буду в кафе возле станции «Беговая», - проговорила Лариса, продолжая возню с мешком, - там одно кафе, не перепутаешь. Раз такое дело, разговор у меня к тебе есть.

Звонарева еле заметно кивнула в ответ.


Продолжение http://proza.ru/2025/06/27/1386