Солнце встает с востока. 103. Конец сентября

Потом было двадцатое сентября и заявления о референдумах в ЛДНР, Херсонской и Запорожской областях.

Туренин и Нина Николаевна поссорились по этому поводу.

-О чем пишут? – спросила она его, когда он, «как обычно», это его нормальное положение, лежал на диване. Еще он мог сидеть за ноутбуком. Она уже поздно вечером  тоже приходила сюда, в комнату с книжными шкафами, и садилась за стол или, если диван был не занят, на диван.

-О референдуме и мобилизации.

-Не радуйся, - она придвинула к себе ноутбук.

-Я не радуюсь. С чего ты взяла, что я радуюсь? Ты после ролика Саши во Флориде становишься невозможной.

-Они везде отступают.
 
-Ты веришь этому.., - он проглотил ругательство.

После референдумов она снова говорила, что нет повода для радости: бомбят, разрушают дома. «Вот вчера в Днепропетровске ракета  попала в жилой дом, семья погибла. И ты считаешь, что это так и надо, что хорошо», - сказала она.

Он опять начал вяло оправдываться, что нехорошо, а потом вскочил места и начал кричать: «А ты что хотела! Идет война! Или тебе сказать, что Россия – агрессор. Скажу. Что изменится?». В "Россия - агрессор" было столько горечи, что невозможно передать словами.

-Что ты кричишь? Что кричишь, - сказала Нина Николаевна и посмотрела на окна.

-Зеленский заявил, что подаст заявку в НАТО по ускоренной процедуре, одним словом, то, что сейчас происходит, это даже не начало, а еще ждут, что Россия объявит Украине ультиматум, тогда, мол, начнется.
 
Тут еще позвонила Валентина Акимовна.

-Ты знаешь, что Ирина выехала жить в Германию?

-Как!?

-А так. Позвонила им, а Павлик говорит, что они у тети Зои и будут жить в Германии. Я поверила. А потом: «Это шутка». Но так разыграл: показывает их за столом – Зоя, Иван, дети и Ира. Спрашиваю: «Что тебе здесь нравится?» Она отвечает: «Забор», - и показывает двор в бурьянах, как в селе. Я сказала: «Извини, Павлик, мне надо выпить таблетку», - и выключилась.

-Я уже говорил, что от Ирины можно ждать чего угодно. Она человек увлекающийся, поддается чужому влиянию. Помнишь ту женщину?

Он имел ввиду Веронику, которая работала в модном женском журнале, была большого мнения о себе, расписала жизнь Ирины по дням, угадала, что у нее будет ребенок, и непременно девочка, но промахнулась. Когда та родила, она сказала: «Конечно, девочка». «Мальчик», - ответила ей Ирина. Та ничего не сказала ей, повернулась, ушла, не отвечала на звонки и, наконец, заблокировала номер телефона Ирины.

-Помню. Но и раньше было такое. Не хочу об этом говорить. Теперь, видно, сидят, ругают Путина. К матери ехать – нет денег. А тут, в Германию. Это заплатить за шенгенскую визу, и опять же самолет. Интересно, как теперь летают в Германию? Через Украину нельзя. Может, через Турцию.

-Не знаю. И зачем туда ехать? Она точно не пойдет в Дрезденскую галерею. А Зоя оставила в Золотоноше дом, как отдала.

Нина Николаевна:
-Я, конечно, не одобряю решение Ирины выехать в Германию.

-Это еще не все, не конец.

-Все, все – она уедет из России. Но в том, что она против русских, я ее понимаю. Вот Галина Степановна. Она тоже круто поменяла свою позицию по войне. Сегодня она сказала мне, что ждет наступления ВСУ.

-Но это, потому что муж Маши служит в армии. Ты говорила, что в артиллерии.

-Да,их часть находится где-то под Киевом. То же произошло и с Людой.

-Я знаю.

-Ее можно понять. Ее Игоря перевели ближе к фронту. Теперь она боится, что его бросят в это контрнаступление. Он целый год бегал от передовой, если можно так выразиться.
 
-Бегал не бегал – это такое дело. Он нужен командирам. Где они еще такого найдут: говорит шепотом и все «будьте добры» и «большое спасибо».Возможно, возможно, я не могу утверждать, во всем угождает им. По крайней мере, он вменяемый, поэтому и держат его при себе. А надо будет, пошлют на передовую. Там, и это касается всех, даже баптистов и ухилянтів (уклонистов), будет воевать, как миленький. И не потому, что заставят. В тех условиях только так, когда каждый дом - крепость, когда «стоять насмерть», можно выжить, во всяком случае, есть шанс. Разговоры о плене... Не знаю. А если сдашься и пристрелят?

Нина Николаевна пристала к Гузеевой, почему Игорю не дают  отпуск. Та: «Отпуск в плане, но его не отпускают, потому что боятся, что все разбегутся. У них там большие потери: в их бригаде из Соледара вышло десять процентов». И все повторяла: «Только не в пехоту. Только не в пехоту». В спортзал она не ходит, потому что там на нее из-за Игоря косо смотрят. Может, что-то не то сказала. Но Гузеева больше молчит, чем говорит. Теперь ходит на сетки. Говорит, что там свои.
 
-Что ты всем этим хочешь сказать?

-Вот и Ирина.

- Ирина здесь не причем. Она работала в Газпроме. Знаешь, кто там. Там все эти, с высокими зарплатами и вечно недовольные. Ей надо было разобраться с тем, где она находится. И не слушать их. Они, те лукавые советчицы, я, думаю, были такие, остались при должностях и зарплатах. А она… Она. Но я с ней поговорю. Если что, то скажу ей, чтоб она не продавала квартиру. Ну, все, хватит, - он вконец разнервничался. - И вообще, мы ужинать будем?