Цена слова

Письменное слово весомее устного. Обычно это идёт в плюс письменной фиксации. Всякий человек науки знает, что неплохо было бы свои идеи выразить в статье. Всякий поэт предпочтёт записать свои стихи, чтобы они не растворились в небытии. Историк, разбираясь в прошлом, обрадуется найденному тексту, поскольку таким образом получает некий исторический факт. В юриспруденции принято опираться на официальные документы, у них совсем другой статус, чем у вылетевших, быть может нечаянно, слов.

Но не надо забывать и о том, что весомость написанного может идти и в минус.

Вот реплика из мемуаров Франсуазы де Мотвиль:

«Лаффем пообещал министру, что будет так его донимать, что выпытает почти всё, что хотел бы знать, и что это не составит труда, поскольку он найдёт способ привлечь его к ответственности в соответствии с методами самого кардинала, который, как я слышал от его друзей, имел обыкновение говорить, что по двум строчкам, написанным человеком, можно выдвинуть обвинение против самого невиновного, потому что дело можно истолковать так, что легко найти то, что нужно».

В этой длинной фразе интересна лишь отсылка к словам кардинала, что достаточно двух написанных строк, чтобы иметь материал для обвинения даже невиновного. Кардинал этот — Арман де Решильё (тот самый Ришелье из «Трех мушкетеров»), фактически правящий Францией при слабом короле Людовике XIII. Существует расхожая цитата, вкладываемая в уста самого Ришелье:

«Дайте мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду, за что его можно повесить».

Говорил ли нечто подобное кардинал в действительности, достоверно сказать сложно. Франсуаза де Мотвиль была пристрастна — её мать была личным секретарем и подругой Анны Австрийской, жены Людовика XIII. И Ришелье отправил мать и дочь в ссылку в провинцию. Но подобная шутка (если принять, что нечто подобное действительно говорилось, то это было, конечно, шуткой, остротой) хорошо ложится на образ прагматичного и коварного правителя.

Как известно, в каждой шутке есть доля правды. И эта — не исключение. Повторяемая многократно, фраза эта звучит как предостережение. Тот, кто пишет, должен понимать цену слова. Вес написанного всегда может повиснуть гирей обвинения. И вина тут измеряется ни чем иным, как самим фактом высказывания. Способный связно написать пару строк всегда может быть виноват. Или осознавай это, когда пишешь, или не пиши.