Исход

У каждого свой исход. Одни исходят слюной от зависти.  Другие исходят сами из себя, иногда безвозвратно.Третьи исходят из того, что на земле много всякого вкусного и оно должно быть попробовано без угрызения совести, которым страдает большинство человечества. Евреи привыкли исходить примерно так, у них своя раз и навсегда установленная традиция. Многие исходят на фекалии по разным причинам. Есть такие, которые исходят из соображения. До сумасшествия. Другие исходят от чувств, но тоже с ума.
Да, есть и те, у кого исхода нет.
Одному такому пришлось одному спеть Хаву нагилу. Поскольку все остальные знали только свою мову.
 Никто ничего не понял. Но было страшно, и все, не дожидаясь, когда с неба начнется раньше времени падь огонь и сера стали расходиться в разные стороны, и все сошлись на одном небольшом пятачке испытаний.
Это был совсем другой Исход. Потому что никто отсюда уходить не хотел, хотя кровожадных и просто  жадных фараонов здесь было полно. Фараоны пытались надеть себе короны и обрести бессмертие с помощью своей дури и любви к бегу на длинные дистанции к Смерти. Она их ждала с каменным лицом на каждом их строении, уродливом и безликом, коверкающем родные просторы до неузнаваемости. И только вот эта Смерть, которая уныло и обреченно ждала каждого фараона на фасаде их уродливых зданий, одна выглядела гармонично и естественно. Смерть подтверждала, что родные просторы до конца невозможно исковеркать бездарностью всяких строений, рожденных ублюдством.
Исход был не потому, что фараоны достали своей заботой всех говорящих на настоящей, веками неиспорченной мове. Просто в очередной раз на солнце слишком перегрелось нутро, и оно от обильной любви к жизни послало длинный язык протуберанца прямо туда, где все  ждали его бесплатную и огнедышащую любовь. Магнитная буря была такой мощной, что у родичей тех, кто веками говорит на неиспорченной мове , снесло крышу. В их жилах  проснулись гены древних предков, тех, что снимали скальпы своим врагам в Великой Степи еще до того, как этому научились индейцы.
Родичи говорящих на мове, в отличие от предков, неожиданно сменили вектор мотивации и решили снимать скальпы не у врагов, а у родичей, говорящих на неиспорченной мове. Всю эту сложную партию из оперы Шнитке мог бы объяснить только один человек, но ему было не до того. Он в это время удил рыбу в шхерах Норвегии. Ему было похер (нет не покер), кто кому решил снимать скальп. У него был офигенный клев. Камбала сама шла в руки. И этот финский колдун-волхв, конечно, знал, что к чему. Но ему было все пофик. У него был азарт. Какая разница кто кому снимает скальпы, когда камбала сама идет в руки, и они аж дрожали от возбуждения. Как будто вот сейчас снимешь трусики в первый раз у той, кто тебе даст. Опьяняющее чувство. Это тебе не затяжка канабисом. Это покруче трепета крыльев бабочки перед смертью.
Почему «Хава Нагила»? А что? Объяснять надо? Прочтите слово фараон. Он же фара. Само имя высвечивает все нутро человека с энергией племенного быка, готового покрыть за один день сразу трех коров.
В далекой столице молодая женщина, еще молодящаяся для поездки к морю, красила кисточкой ногти клиентке. Клиентка в это время озабоченно думала об ипотеке. Ее подведенные глаза смотрели тупо перед собой. А над этой парой углубленных в себя женщин витал посеребренный лист бумаги. Он ждал, что кто-то из них его заметит и возьмет, положит на стол и напишет три своих заветных желаний. Листок был готов принять на себя тяжесть их незамысловатой  фантазии и унести ее к волшебнику. Но обе симпатяги с искусственными ресницами не замечали листка. Потому что у них отсутствовала логика естественности, той, что имелась у родных просторов. Ресницы им не помогали, а мешали видеть. Хава нагила им была бы не впрок. Потому они и не знали ее слов и смысла. Они радовались совершенно иному, чему учила эта веселая песня.
Между тем в лесу, именно в этом лесу, жил не Леший, а Лесовик, что естественно, а не безобразно. Сегодня ему было грустно. Он уже знал, что протуберанец прилетит завтра и снесет крышу у близких родичей селян. Он знал, что может лишиться молчаливого общения этого странного грибника, с которым можно было за сто лет впервые поговорить молча, как с ребе, на любые темы. И не только о том, что Ничто тоже наполнено гораздо  большими смыслами, чем  любая Вселенная, которую выдумал один ученый показывающий язык всем тем, кто пытается его понять.
Кстати, протуберанец своей траектории не выбирает. Он летит по замыслу многовекторных сил. Как Казахстан, но не Армения или Молдавия. Те прут напрямую умом и желаниями туда, куда как раз они и не хотели бы залететь, как неопытная девушка.
На Дальнем Востоке в это время всходило солнце. Есть же те, кто встает вместе с ним. Среди таких могут быть не только японцы, котором не до восходов, они в упор не видят своего флага. Есть  и хорошие люди, которые не спешат на работу, а просто встречают восход солнца. Им торопиться никуда не надо. Счастье всегда с ними.  Не рядом. Оно у них в сердце, как улыбка на лице ребенка. Это была женщина с голубыми глазами, у нее вся жизнь была выходным днем. Она выходила на балкон и встречала солнце. Потом выходила на улицу и встречала улыбкой прохожих. Потом она выходила из автобуса и шла, чтобы целый день трудится до изнеможения. И при этом не выходила из себя. Таких – одна на миллиард. Но есть. И они спасают. Нет не мир. Можете догадаться.
И он был счастлив, что у него исхода нет, кроме как любить ее. И петь.