Горячие игры холодных сердец 2

  Глава вторая

Дворец, к которому Карлос, плутая в лесных болотах, подошёл, был выложен из хрусталя инкрустированного изумрудом; вокруг и около всё блестело золотом. Чтобы не терять напрасно времени на описание всего, что  находилось при дворце (пусть читатель сам пофантазирует и обставит его по своему вкусу), перехожу ближе к делу. Дверь, как это ни странно, тут же подалась, будто хозяева уже ждали дорогого гостя. Да, летописец, коим я являюсь на данный момент, забыл сказать: перед тем, как хрустальная дверь распахнулась, Карлос (будем называть его именем, которое он сам выбрал) успел подумать: «Тут должно быть живёт симпапотная кралечка! в коротенькой рубашоночке на голеньком тельце!» Дальше он додумать не успел, дабы почувствовал, как его друг, запрятанный в тугие недра потёртых джинсов – в одно мгновение зарос. Рос, как реактивный двигатель, создающий необходимую для движения силу тяги посредством преобразования внутренней энергии топлива в кинетическую энергию реактивной струи рабочего тела. Вот этим «рабочим телом», он, и представлял хозяйку дворца. А то что во дворце жила особа женского пола, он, почему-то был уверен. Итак, далее он не додумал – дверь распахнулась и, первое что он услышал – были удары маятника настенных часов, которые, он тут же заметил висевшими на том месте, где им и положено было быть. При каждом ударе из часов вылетала миленькая кукушка в соломенной шляпке и добрым слоем губной помады щедро нанесённом на её остренький клювик. Часы пробили полночь. При последнем ударе маятника, черная кошка, сверкая жёлтыми глазами хищника – совершила грациозный прыжок, схватила кукушку, перекусила её пополам и скрылась. Прошу читателя задержать этот момент в памяти.
   Карлос, ставший свидетелем открывшейся перед ним сцены с кукушкой замер в нерешительности; глянув на часы, которые, и без кукушки, продолжали идти – отметил, что уже полночь. Далее, он огляделся. Его глазам предстало огромное помещение, выложенное хрусталём, щедро присыпанное золотом, и, ещё чем-то, чего он, как всегда, определить не мог. По-царски пышущее дорогой старинной мебелью, картинами величайших художников (в подлинниках), нагромождённое книгами, оно дышало наполеоновским изыском и восточным стилем. А, впрочем, даю читателю и тут размах для фантазии, и перехожу к самой сути. Было шесть минут первого, когда наверху, куда вела хрустальная лестница находившаяся в дальнем конце помещения, послышался шорох, наподобие шагов – лёгкий, плавный, словно бабочка трепетала тоненькими крылышками улетев из цветущих розами садов Клода Монэ в парижском парке близ Центрального вокзала на руэ Бланш… А, впрочем, нет, всё было не так – это я вру. На самом деле… А, нет, некогда объяснять, да это и не важно, вот шаги приближаются, Карлос весь внимание, его торчок дорос до известных пределов и… на верхней площадке лестницы ведущей в коридор где расположились все двадцать пять комнат, появляется Она…