Аксиома продолжение 6

Егор Петрович вышел на работу. Его там уже ждали, оказалось, что директора забрали в вышестоящую организацию, а его решили временно назначить на место директора.
Людмила обзвонила все организации, но никто не нуждался в переводчиках иностранных языков.





Вот уже месяц, как она не может никуда устроиться на работу. Людмила не хотела сидеть на иждивении родителей, она знала, что у них достаточно средств, но ей хотелось самой зарабатывать и не зависеть от кого-либо.
Петр Иванович, видя, что Людмила собирается идти на очередное собеседование, спросил:





— Дочка, опять идешь в очередной раз выслушать, что вакансия занята и приходите в следующий раз?
— Папа, под лежащий камень…
— Понятно, дочурка, но эту систему и булыжником не разбить. А что уж там камень, надо и через песок вода не побежит. Я тебе так скажу, поезжай ты в Англию, поработаешь по контракту три года и приедешь с новыми знаниями языка, технически подготовленная к работе на любом предприятии.
— Петр, ты хотя бы понимаешь, что толкаешь в какую-то Англию единственную дочь? — заплакала Раиса Александровна. — Мы уже в таком возрасте…
— О, в каком же ты возрасте, ты у меня еще родить сможешь.
— Да ну тебя. Никуда она не поедет.
— Успокойтесь, родители, я еще ничего не сказала.
— А тебе и не надо говорить, — вытирая слезы, сказала мать. — Ты думаешь, он так просто говорит. Я слышала, как он с кем-то по-английски разговаривал, я думала, он так, от скуки, на все руки.
— Рая, а ну вспомни девочку, только что 10 классов окончила и поехала в Германию с выпускником МГУ, затем 15 лет Англия, Испания, Франция и всё вместе, и ни разу я не слышал, чтобы та девчонка что-то против сказала.
— Не равняй, сейчас мир другой.
— Знания в любом мире ценились, а мы пока молодые, поможем.
— Простите, юноша, Вам сколько лет? Что вы уже носите седину во весь рост, ничего. Пусть едет в Москву, для кого мы там квартиру в элитном доме держим. Мы здесь, потому что моя мама болела, и мы приехали сюда. Но как ни странно, тебе здесь понравилось. Здесь леса, простор мыслей, как ты сказал. А там тебя теснили связи, да…
— Ну, всё, покатилось колесо воспоминаний, не остановить. Дорогие мои родители, пойду я, если опять провал, тогда подумаю, — сказала Людмила, надевая ветровку.
— Думай, да хорошо, дети тоже с тобой будут, я договорился. Там большое предприятие, и русский язык им просто необходим. Тебя точно возьмут, ты же школу заканчивала там.
— Вот именно только заканчивала, первый по 3 классы — в Германии, 4 — 6 во Франции, 7 — 8 в Испании, 9 — 10 Англия, правда, институт тоже Англия.





Людмила вышла на улицу, шел первый снег, ложась робко, несмело на плечи прохожим и на землю, превращаясь сразу в капельки воды, так как температура воздуха была +2градуса по Цельсию. Шла она уже неуверенно, стоит ли еще в очередной раз услышать отказ. Так же думала, если папа договорился, то это серьезно.

глава 2

1.

Детям исполнилось 12 лет.

Людмила устроила грандиозный праздник, праздник детства, так как она считала, что уже убегает от них детство и наступает пора подростковая — это переходный период физического и психологического развития человека между детством и взрослой жизнью.





В саду устроили площадку, где у входа были подвешены воздушные шары и кругом цветы, большой стол был накрыт разными снадобьями и угощениями, которые любили дети. В конце площадки была сцена, где стоял рояль, на нем лежала скрипка, было можно каждому показать свои таланты. Там же висели картины Софии, которые уже интересовали взрослых художников. Гостей у калитки встречали два клоуна и провожали к месту праздника.



Когда София взяла скрипку и объявила, что хочет подарить любимому брату ею сочиненную пьесу, все начали хлопать и только обратили внимание, что Петра нигде нет.



Людмила взволновалась, в сердце сразу появилась тревога. Она хорошо знала своего сына, это не София, которая делает то, что в голову придет, а Петр любил степенность и был дисциплинирован. Друзья Пети нашли его под дубом. Тут же подбежала Людмила. Она завела машину, ребята усадили его на задние места и сели по бокам. Следом появилась София и села на переднее место. Людмила ее отговаривала, чтобы она не ехала, чтобы оставалась с гостями, но она и слушать не хотела.



В больнице сказали, что у него подозревается гемофилия. Что это наследственное заболевание, при котором плохо сворачивается кровь. Объяснили тем, что при потере сознания получил порезы и потерял много крови. Что ему потребуется кровь. Окончательный диагноз будет после всех анализов.


Людмила сказала, что она прямо сейчас может сдать кровь, сколько потребуется. Врач ответил:

- Это прекрасно, сдайте кровь на пробу в лаборатории, можно, чтобы и сестренка сдала.

Когда Людмила зашла за результатом анализа крови, ей сказали, что врач еще вчера забрал их.


Врач, типичный англичанин среднего роста, худощавого телосложения, с глубокими морщинками на лбу, с аккуратно тонкими черными усами и ухоженными руками, сидел за столом. Когда зашла Людмила, он встал. Походил по кабинету, потом как бы вспомнил, что Людмила стоит у дверей, отодвинул стул, который был у стола, и предложил ей сесть. Сам сел напротив нее с другого конца стола. Затем поправил безупречную короткую прическу кудрявых черных с проседью волос, два раза кашлянул, как бы готовясь к разговору.



Людмила напряглась: «Видимо, очень плохие дела с моим сыночком, господи, помоги ему, спаси сыночка», — и у нее в глазах блеснули слезы.
- Не надо трагедии. Вам еще предстоит всё впереди, — начал врач. — У вас, русских, всё так запутанно, что трудно объяснить.
- Вы постарайтесь, я пойму!
- Начну с того, что ваша дочь не может быть донором мальчику. Они чужие люди. У них родства ноль.
- У них должен быть один отец.
- Избавьте, пожалуйста, меня от подробностей, у кого какой отец. Давайте сначала факты.
- Хорошо, — сказала Людмила, думая: «Значит, София даже не дочь Алексею. Но это ничего не значит, она всё равно моя дочь, только моя!»
- Всё, можно дальше говорить? — сказал врач, смотря на Людмилу таким пронизывающим взглядом, словно рентгеном прочитывая ее мысли.




Людмиле даже жутко стало. Но она хрипло проговорила:

- Я поняла, София не подходит, но я родная мать Петру, я…
- Вы сами не сосредоточитесь и мне мешаете, — строго проговорил врач. — Извольте, я выполню свою миссию.
- Я слушаю…
- Значит, я сказал, что Ваша дочь не является, скажем так, — поправил сам себя врач, — не может быть донором Петру. Но и вы не можете быть ему донором.
- Я ничего не понимаю, я то, — Людмила посмотрела на врача и поняла, что ему тоже нелегко говорить, и замолчала.
- Я одно понимаю, что там в Вашей России бардак, так кажется, по-русски сказать. У Вас с Петей ноль родства.





Эти слова окончательно ранили Людмилу, у нее закружилась голова, и перед глазами все потекло.




Очнулась она на кушетке, около нее сидел врач, рядом стояла медсестра. Она попыталась встать, но врач жестом остановил ее и собрался уходить. Людмила сказала:
- Я прошу Вас ничего не говорить детям, они не знают, что я неродная мать Софии, да, по-моему, уже никому я не мать.
- Как не мать? Вы как раз и мама Софии 99, 99999%. Вы самая настоящая мама своей дочери. Но уж с мальчиком потом решим.
 

продолжение следует