Тени безымянного озера. Глава 6

Миронова ела мало, отдавая большую часть времени блокноту с формулами и расчётами и периодически прикладывая руку с браслетом к другому прибору, более похожему на тестер. Нажимая на нём разные клавиши, она считывала показания прибора и записывала их в блокнот.

А Седов наслаждался едой. Всё было очень вкусно. Он бы даже сказал — по-домашнему. Игорю начинала нравиться эта реальность. Здесь за ними не гонялись и не желали убить. Он, по всей видимости, достойно трудится, раз получил значок ударника. Елена вообще крутая, в каком-то Министерстве Когерентности работает, и даже на обложке журнала её фото есть. Плюс целая пачка денег. А судя по копеечным ценам в столовой — это настоящее богатство! Вон сколько жратвы набрали, а отдали менее трёх рублей за двоих. Наверное, здесь Миронова большая шишка! СССР процветает, даже роботы-пылесосы по улицам передвигаются. Сканеры отпечатков есть, плюс большие плоские мониторы. И судя по наименованию — отечественные, советские. Значит, промышленность в стране не заглохла! Даже что-то типа интернета имеется, вон как их фото в магазине сразу на экране высветилось. Единая база данных. Скорее всего, и полиции у них нет, а милиция есть, хотя никого из них мы не встретили. Машин почти не видно, но и те, что мелькали вдалеке — тоже советские, не иномарки.

«Да! — вспомнил он. — Я же телефон свой хотел проверить, какое он там число показывает?»

Но дата на экране смартфона озадачила: 27 апреля 1991 года. Седов не мог найти объяснения, почему календарь его гаджета глючит? Продавщица в киоске сказала, что сейчас 1986 год. А у него 1991? Он хотел было отвлечь Лену от работы, как замер с раскрытым ртом, оглядевшись по сторонам.

Тюлевые занавески на окнах исчезли, а вместо них висели уже рулонные шторы из рафии!

Седов оглянулся, замечая, что и дизайн столовой претерпел заметные изменения. Стойка с блюдами оставалась прежней, а вот витрины с продуктами изменили фасон, став более открытыми и закруглёнными. Да и их столик видоизменился, поменяв цвет с серого на синий. На подоконниках возникли горшки с цветами. Но больше всего мужчину поразило, что на стене рядом с ними появилось чёрное пятно, которое медленно сползало по стене, превращаясь в надпись: «Игорь, Лена, мы вас знаем…»

— Чёрт! — невольно выругался Седов, прикасаясь к Мироновой и показывая ей этот текст. Но реакция Лены удивила мужчину не меньше. Она, скользнув взглядом по надписи, тихо пробормотала, возвращаясь к расчётам:

— Ах да! Временную переменную я не учла...

— Лен! — перебил её Игорь. — Но у меня и год в смартфоне изменился!

— Слушай, — поморщилась та, продолжая писать. — Не отрывай меня сейчас от работы. Просто закрой глаза на минуту. Зеркало меняет реальность, когда кто-то акцентируется на процессе. А закрыв глаза, ты избежишь временных искажений. И попробуй прикоснуться к браслету! Это должно помочь.

Игорь так и сделал. А когда он открыл глаза, вид советской столовой вернулся к тому, что они видели ранее.

— Фу-у-х… Ну слава богу! — едва слышно пробормотал он, любовно поглаживая свой браслет и добавляя: — Так ты, получается, у нас — корректор? И это твоя основная задача?

Но, проводя рукой по аксессуару, Игорь заметил, что его браслет возле застёжки имеет продолговатую выпуклость.

«Кнопка, что ли?» — подумал Седов, но поостерёгся её нажимать. Мало ли для чего она тут сделана? Правда, хватило его ненадолго. Любопытство пересилило, и Игорь всё же нажал на выступ, ахая от того, что в воздухе над браслетом появился небольшой голографический экран, на котором засветилось меню гаджета из нескольких подпунктов с центральной надписью: «Браслет КК-19 „Квантовый Корректор“. Меню пользователя».

1. Генерировать случайности (в радиусе 10 метров).

2. Синхронизоваться с электроникой (в бытовом плане).

3. Фиксировать «приятные» моменты (интервал 5 секунд).

4. Коррекция удачи (в бытовом плане).

5. Спортивные победы (лимит ставок согласно зелёному уровню, не более 100 рублей в месяц).

6. Приколы (использовать по согласованию).

7. Квантовая зависимость (под вашу личную ответственность).

8. Зарядка, опять же с пометкой (использовать только ГОСТовские элементы питания).


— Ну ни фига себе! — изумлённо протянул Седов, обращая внимание Елены на такое чудо. Та, прочитав подпункты меню, лишь недовольно поморщилась, поясняя:

— Игорёк, самое главное, что ты должен уяснить из основ квантовой физики, это то, что любая квантовая удача — это всегда чья-то квантовая жопа!

— В смысле?

— Ну вот смотри! — Лена на салфетке нарисовала странную формулу: P (удача) = -;S (где-то ещё), объясняя её: — Это не магия. Браслет — вор вероятностей. Он находит в мультивселенной версию события, где тебе повезло, и подменяет твою реальность другой. Но где-то твоя копия получает взамен «неудачный исход» от тебя. Простой пример. Ты долго ждёшь на остановке автобус. Решил скорректировать удачу. И выясняется, что твой автобус приехал вовремя, а в соседней реальности он сгорел на остановке! Или вот другой пример: ты с помощью браслета случайно знакомишься с девушкой в баре. А в другой реальности эта девушка падает в обморок! То есть — вероятность встречи тобой была украдена! Ты решишь, что это везение? Но нет. Это квантовое убийство других твоих вариантов. Худший вид эгоизма — когда ты даже не видишь своих жертв.

Понимаешь, браслет нарушает закон сохранения вероятностей. Вечность — это закрытая система. Все «удачные» события уже кому-то принадлежат. Браслет не создаёт — он перенаправляет. И чем чаще ты будешь им пользоваться, тем больше «дыр» появится в твоей реальности. Твой автобус придёт вовремя, но у тебя банально пропадут дома носки. Игорь — это плата за синхронизацию с другими мирами!

— Погоди, — задумался Седов. — Получается, что счастье для всех — это смерть где-то ещё?

— Да! И мои формулы это доказывают! — потрясла она исписанным листом блокнота, снимая с руки браслет. — Мы должны рассказать всем об этом!

Девушка неожиданно бросила свой аксессуар в стену, но он, не пролетев и метра, застыл в воздухе, а потом медленно подлетел к Елене, опускаясь перед ней на стол.

— Лена, кому расскажем? — перебил её Седов, следя за белым браслетом Мироновой. — Тем, кого люди уже, типа… обокрали? Так посмотри на них! — обернулся он к сидящим посетителям. — Они счастливы! Их всё устраивает! Они даже не задумываются, что кого-то обкрадывают! Их уже не переубедить! Они никогда не откажутся от возможного счастья!

— Эти — нет, — легко согласилась Миронова, аналогично не сводя взгляда с браслета. — Мы расскажем тем, кто ещё может выбрать не пользоваться этой дрянью.

— Если найдём, — недовольно пробурчал Седов и, указав на браслет, предложил: — Надень. Не стоит раньше времени привлекать к себе внимания…


Завершив обед, Игорь так и не пришёл к мысли, кого Лена собирается искать и самое главное — где? Некоторые посетители столовой за время их перекуса уже ушли, но пришли другие. И у всех Седов видел улыбки на лицах, что для россиянина было несколько непривычно. Игорь прекрасно помнил объяснение этому феномену, найденное на просторах интернета.

«Уникальность русской улыбки в том, что она должна быть только искренней, иметь для улыбающегося вескую причину, понятную окружающим, и быть уместной. „Просто так“ улыбаться не принято. Как говорил Аркадий Райкин, „смеяться надо в специально отведённых для этого местах!“. У нас же не Америка».

Но местные жители выглядели именно счастливыми. Ну или старались создать такое впечатление. Игорь не представлял, как можно убедить человека отказаться от квантового браслета, если тот сулил пользу своему обладателю?

«Да, — размышлял он. — Я не видел, какое меню высвечивается у Лены. Но судя по "цветовой дифференциации штанов*" (*в художественном фильме "Кин-дза-дза!" это система, позволяющая жителям планеты Плюк демонстрировать свой социальный статус.) — гаджеты с разной окраской имеют и разные функции. Например, лимит спортивных ставок для белого браслета может быть увеличен до пятисот, а то и тысячи рублей! Тогда понятно, откуда у неё пачка червонцев! А жителям есть куда стремиться. Лучше работаешь — можешь получить более продвинутый аксессуар! Умно придумали здешние яйцеголовые! Я бы и сам от такого "счастья" не отказался…»

Покидая заведение, Игорь первый вышел на улицу, обратив внимание, что его тело отбрасывает на стену столовой заметную тень. И та ведёт себя своевольно, показывая Седову рукой в левую сторону. Что тень желала сообщить, Игорь не понимал. В указанной стороне шёл неизвестный ему мужчина с короткой бородкой и зеркальными очками, одетый в бежевый хлопчатый костюм и светлую шляпу. Такой безобидный «старичок-профессор», как мысленно окрестил его Седов. Но когда из дверей наконец-то показалась Миронова, этот незнакомец, замерев на месте, принялся разглядывать их. Буквально через несколько секунд, всплеснув от радости руками, прибавил шаг, выкрикивая:

— Леночка, душенька! Вы ли это? Не верю своим глазам! Какими судьбами в наш заброшенный городок пожаловали?

— Проф-фессор Новиков? — запинаясь на фамилии, опознала незнакомца Миронова. Но тут же, мило улыбнувшись, поинтересовалась:

— А вы как здесь оказались? Вы же…

— Как можете видеть, жив, здоров и даже в меру упитан! Спасибо корреляции! — не дал ей закончить фразу профессор. Он покрутился на месте, разведя руки в стороны, как бы хвастаясь своей фигурой. И, подойдя к Елене, словно галантный джентльмен, поцеловал ей ручку, добавляя: — Да вот сам Громов меня пригласил поработать с «ОКО-1». Я же не мог отказаться от такого шанса! А вы, как я слышал, в столице осели? В Министерстве Когерентности?

— Да, Пётр Ильич. Вот так сложилась судьба.

— Ну, не преувеличивайте, Леночка. Скажете тоже — судьба! — фыркнул он. — Уж кто-кто, а мы-то с вами знаем… — подмигнул он Мироновой, опуская на мгновение зеркальные очки. И Игорь увидел, что глаза Новикова — чёрные! Он не знал, обратила ли на этот факт Елена, но вела она себя так, будто ничего экстраординарного не произошло.

— Да, вы правы, профессор! Просто я привыкла так говорить на публике…

— Понимаю! — отойдя на шаг, Петра Ильич принялся рассматривать девушку как музейный экземпляр. — Общественная деятельность, — и, взяв её под ручку, он повёл Елену в ту сторону, откуда только что пришёл, тарахтя словно заведённый.

— Но вы знаете, я всегда вас считал одной из своих лучших студенток! А ваша кандидатская: «Квантовые корреляции в макроскопических системах: экспериментальное обнаружение эффекта Уилера в конденсированных средах» — это просто открытие! Вы убедительно доказали возможность обратимого квантового запутывания объектов размером до 1 мм., на примере кристаллов ниобата лития. А управление ретропричинностью в наносекундных масштабах? А? Вы, если так можно сказать, пока ещё никто толком не знал о Зеркале, стояли у истоков создания квантового компьютера практически со стопроцентной стабильностью!

— Да, помню, профессор.

— А помните тот скандальный момент из ваших опытов, когда кристаллы самопроизвольно меняли ориентацию до воздействия лазера?

— Такое разве забудешь? — хмыкнула Миронова, скупо ухмыляясь. — Эксперимент пришлось прекратить — датчики зафиксировали «обратный ход времени» на 12 наносекунд.

— Вот-вот! Эта кандидатская тогда наделала много шума. Помню, как о вас писал академик Петров: «Доказательства требуют перепроверки на ЦЕРН». А профессор Казанцев кричал в коридоре, что ваша работа граничит с ересью!

— Помню, — почему-то покраснела Лена. — Особенно ему не понравились мои формулы вероятностных модулей.

— Да-да! Именно! Но вас заметил сам академик Высоканов! Диссертацию засекретили, а вас пригласили поработать сюда, в «Безымянный — 13». Но, как я понимаю, вы здесь надолго не задержались?

— Верно, Пётр Ильич. Карьера пошла вверх.

— Рад, искренне рад за вас, Леночка. Уж позвольте мне вас так называть, без отчества, по старой дружбе. Ха-ха-ха!

Отсмеявшись, профессор наконец-то обратил внимания, что за ними идёт ещё кто-то. Поэтому, бросив оценивающий взгляд на Седова, он поинтересовался:

— А кто этот мужчина, не отстающий от нас ни на шаг? Ваш коллега или супруг?

— Ни то и не другое, Пётр Ильич.

Миронова бросила на Игоря мимолётный взгляд и продолжила говорить:

— Мы с ним познакомились в поезде. Разговорились. Он тоже ехал в Безымянный. Возникла симпатия, вот и решили держаться вместе. Он специалист по системе безопасности.

— А-а-а! — уважительно протянул Новиков. — Понимаю! — И, протянув Седову руку, представился: — Пётр Ильич.

— Игорь Алексеевич! — пожал прохладную ладошку профессора Седов.

— Ох! — притворно охнул Новиков, выдёргивая свою руку. — Силён! — И, возвращаясь к общению с Мироновой, поинтересовался:

— Вы сегодня приехали?

— Да.

— А остановились где?

— Пока ещё нигде. Перекусили с дороги и хотели в гостиницу идти.

— Зачем вам гостиница? — притворно ужаснулся Новиков. — У меня здесь неподалёку свой отдельный дом имеется со всеми удобствами! Ну, не совсем лично мой, скорее служебный, но я там один проживаю, а комнат в нём — можно десять гостей разместить! Обещаю каждому персональную комнату. Холодильник забит продуктами. Мне каждый день служба доставки привозит. Там и овощи с фруктами, сыры, колбасы, мясо, рыба, копчёности… Я столько и не съедаю!

— Ну не знаю, — переглянулась с Седовым Лена. — Удобно ли?

— Удобно-удобно! — продолжал тащить за собой девушку профессор. — Я вам и свою персональную лабораторию покажу! Мне её в подвале дома разрешили устроить! Поделюсь новыми расчётами. Там такие грандиозные перспективы вырастают. У-у-х!

— Ну если так… Игорь, ты не против?

— Я только за!

— Тогда ведите нас, профессор!


Игорь шёл немного позади увлечённо болтающей парочки, вспоминающей годы учёбы и преподавания в университете. Потом они принялись обсуждать некие спорные моменты в попытках обнаружить влияние сознания на квантовые системы. Упомянули опыты с фотонами, когда те сами решали: вести себя как частицы или волны? И вновь возвращались к кристаллам ниобата лития, которые меняли свойства до воздействия на них.

Для Седова всё это звучало как «филькина грамота». Но он понял лишь одно: реальность — это вопрос личного выбора. И пусть физикам удалось доказать, что измерения в настоящем может значительно повлиять на прошлое — вернее, на то, как человек воспринимает это самое прошлое. Зато Зеркало позволяет менять и будущее! А это уже, как и говорила недавно Елена, чертовски опасно!

Дом, а по сути, настоящий коттеджный посёлок из однотипных, но не лишённых изящества зданий, оказался в глубине лесной зоны. Новиков подвёл своих новых друзей к третьему по счёту коттеджу и пригласил заходить. Двухэтажный дом с балконом и просторной верандой понравился Седову. Он высоко оценил архитектуру домика, построенного из экологически чистых материалов и с большими окнами, позволяющими наслаждаться природой. Первый этаж представлял собой просторную гостиную с камином и мягкой мебелью, объединённую с кухней и обеденной зоной. А также небольшим коридором, где виднелись ещё три запертые двери. Но профессор сразу же повёл их на второй этаж по деревянной лестнице и, указав на первые две комнаты, расположенные друг напротив друга в коридорчике, предложил:

— Выбирайте любую. Или вам лучше в одной размещаться?

— Пока удобнее в разных, — даже не посмотрела в сторону Седова Елена.

— Ну как скажете, милочка. Комнаты все однотипные и везде двуспальные кровати. Ванная с туалетом в конце коридора. Моя комната, она же и рабочий кабинет, на первом этаже. Так что никто вас здесь тревожить не будет. Раз вы отобедали, то кушать не предлагаю. Но на кухне есть всё, что требуется для чаепития. Мойтесь, переодевайтесь с дороги. Там в шкафах висят домашние халаты и есть тапочки. Всем можно пользоваться. Надо будет по телефону связаться с работой — аппарат на первом этаже, у камина. Ну а вы, Леночка, как надумаете, стукнете в мою дверь. Она первая по коридору, и я вам покажу лабораторию. Ну-с, не буду вам мешать! Располагайтесь!

Новиков спустился, а Игорь, прежде чем заходить в спальню, постарался говорить так тихо, чтобы профессор даже случайно не услышал, и задал давно интересующие его вопросы Мироновой.

— А ты откуда его знаешь? Он правда был твоим преподавателем? И твоя обмолвка…

— А-а, — отмахнулась Елена. — Практически всё так и было в нашей реальности. Я с ним даже работала над Зеркалом, экспериментируя с кристаллами-накопителями. И периодически конфликтовали мы с ним. Мне не нравилась сама подоплёка опытов. Там в камеру с «отражённым» временем помещали пятерых заключённых. Контрольная группа осталась цела, но… Я была недовольна опытами именно над людьми. Новиков ещё упрекал меня тогда, что я на кошках экспериментировала. Помнишь, я тебе рассказывала про кота Шрёдингера?

— Ну да.

— Вот. Он мне и ставил в упрёк, что я сама, как он выразился, «умертвила» кучу животных, пока не получила чистые данные. Ещё и язвил, типа: «Тебе было можно — это же для науки. А опыты с людьми ты считаешь аморальными?»

Вот так и возник мой первый конфликт с системой… И именно тогда появились первые тени. Я сначала не понимала, откуда они пришли, а потом до меня дошло, помогли расчёты. Это были люди, которые не исчезли! Они были везде и… нигде! А после очередного из экспериментов профессор пропал, исчез, испарился прямо из лаборатории, словно его и не было. Я и удивилась, встретив его здесь.

— Расскажешь поподробнее?

— Да, но чуть позже. Хочу ванну нормальную принять, а не как у меня самопальный душ в бункере.

— А ты его чёрные глаза заметила?

— Да, и это странно… Получается, что он уже под контролем системы, хотя сам, возможно, этого не осознаёт.

— Лен, я не хотел говорить, но и у тебя были такие же глаза, как только мы вышли из монолита. Свои я не мог видеть, а твои… Но чернота рассосалась, пока ты данные своего прибора изучала.

— Да-а? Ну и зря… Нужно было сразу мне про это сказать. Теперь потребуется внести в мои формулы новые переменные. Но это потом. Сначала ванна!

— Ладно, тогда я у себя! — небрежно показал на дверь Седов и прошёл в свою комнату…