Рогулина

Это сказка для взрослых

Жил-был царь
с пониженной социальной ответственностью.
Не то чтобы он себя социально продавал,
документов  недвусмысленных на этот счет
я пока не имею,
но вот что на денежные мешки
друзей своих рассаживал,
это знаю абсолютно точно.
 
А документы поищут и скоро найдут.
Об этом не беспокойтесь!
На суде истории,
или на суде современности,
или еще на каком-нибудь суде!
Пока лишнего говорить не буду!

Скажу то,  что можно заявить
с юридической прямотой:
горазд  был тот царь врать,
и в деле этом
трудно было бы сыскать ему равных.

Говорит, например,
что ожидаемый возраст дожития растет,
только народ у него
почему-то  чувствует себя,
как осенняя муха,
и мрет соответственно самочувствию
эпидемическими темпами,
на протяжении десятилетий!

Обещает царь
возраст выхода на пенсию не поднимать,
но затем повышает его,
и грозится еще повысить,
дайте, дескать,
только немного передохнуть,
устал я от вас совки-бедняки,
быдло-блин!
Надоели!

Короче, одна ложь на другой сидит,
ее подгоняет и ею погоняет!
Вранье, дети мои,
это как коронный вирус:
так и липнет к короне:
только начни, а там покатилось,
зашумело и завертелось!
Хоть в маске, хоть без маски,
а тормознуть лживую заразу,
намертво к устам прилипшую,
нелегко и даже трудно!

...А Народ тот знать не знал,
что делать с царем врунишкой!
Чем лечить-то? Какими припарками?!

Вначале Народ только лишь удивлялся.
Потом заплакал громко-прегромко,
горько-прегорько.
В конце концов, смеяться начал
и стал понимать царя наоборот.
С обратным знаком.

Если царь говорит, что "плохо",
то это, на самом деле, означает —
"хорошо".

И надо давать этому самому ужасному —
рейтинг за сто процентов!

Если царь говорит, что все хорошо,—
надо бежать в  "Ашан"  и скупать гречку,
пока оно по тридцать восемь,
а не по девяносто два.
Про мыло, соль и спички тоже не забывать.

Так проходит золотой сон человечества,
а с ним грезы самолюбия
и восторг от приступов эгоизма! —

Человек постепенно трезвеет,
спускается на землю
и начинает ходить в баню,
мыться с помощью мыла,
а не дорогущего шампуня,
солить и мариновать продукты впрок;
и припасать дрова для костров,
чтобы согреться, если царь вдруг
пообещает
не отключать отопление
в теплеющем Заполярье.

...Это у меня было
такое  длинное выступление,
чтобы вы поняли,
о чем это я здесь толкую.

А вот теперь о сути дела.
Жил в том странно устроенном царстве
один такой Ванька Правдин.

Шел он однажды вечером
по осеннему скверу,
этот самый который Ванька Правдин,
как всегда,
под ноги се6е не глядя,
взгляд уперев в экран
любимой электронной игрушки.

Вдруг!  Хлоп!
Споткнулся парень обо что-то!
Брякнулся наземь!

"Обо что это я?" —
думает Ванька,
потирая колено.

Смотрит и видит:
лежит перед ним на земле ветка
не простая,
а волшебная:  кора у нее светится,
по коре гранатовые
и рубиновые огоньки бегают,
как на работу торопятся,
словно отдельные бессвязные слова
в поэме поэта
собираются в одно Прекрасное Целое
и в произведение искусства
прямо на глазах превращаются!!

Ахнул Ванька!
"Чего ж это я
всегда в экран-то гляжу да гляжу!
В жизни все, оказывается,
гораздо чудеснее!
Надо же!

А с виду совсем обыкновенная рогулька!
Вот только, как вилы,
раздвоена с одного  конца
да светится ярко, ярче моего экрана!"

"Эй, ветка, ты что? Упала, что ли?"—
спрашивает Ванька, немного оторопев.—
"Зачем же у людей под ногами болтаться!"

"А я и не болтаюсь!
Это я Вань,
тебя  с определенной целью выбрала!
Ты ведь Правдин? Так?"

"Ну, так! Правдин я!
А зачем тебе моя фамилия?"

"Она мне очень даже нужна!
Ведь я ветка с Алого Клена,
с Дерева Правды,
С Планеты Честности!
Мы с тобой, поэтому, родственники!"

Только и сказал Ванька:
"Вот это да!"
И замолчал!
Даже испугался чуть-чуть!
Думает:
"Вот  попал я в какую историю!"

А ветка
продолжает
развивать свои мысли:
"Два конца у Рагули.
Всего два, Ванюша,
столько,
сколько  есть на свете
самых главных,
самых важных слов:
"да и нет"!

Все остальные слова
к этим двум приходят,
к ним прилагаются,
приноравливаются
и  от них начало берут,
и во все стороны расходятся,
как реки от озера!

Первое "да" —
это когда  нечто
принимается как возможное,
вероятное —
сейчас или в будущем.

Первому "да"
противопоставлено
первое "нет".
Вот и первая пара готова:
" возможно-невозможно!".

Если ты выбрал в ней
слово "да",
то сразу же возникнет
вторая пара
твоих "да и нет":
готов ли ты пожертвовать
чем-нибудь личным
ради  первого "да"?
Чтобы стало оно возможным
не только на словах!
Чтобы превратилось
во что-нибудь хорошее
в Жизни!!!

Есть и третий вопрос,
самый трудный:
что именно ты сам,
по своей воле,
способен отдать
первому и второму "да":
Имущество?
Свободу?
Жизнь?

Готов ли пойти до конца?
И это будет  самое главное,
и только твое решение.

Другой человек не может
приказать тебе рисковать жизнью,
если ты не в военной форме,
если война все еще
не объявлена официально!

Говорит Иван, чуть пристыженно:
"Ты ошиблась во мне, ветка!
Зря под ноги падала!
Мне даже совестно перед тобой!
Ведь я — человек простой.
День мой пролетел, и слава богу!
Жертвовать чем-то —
я тоже не большой охотник,
да и соседи мои — не сказать,
чтобы очень были щедры ко мне
(до щедрости ли им,
если физии при встрече
в сторону воротят,
чтобы не здороваться);
и, если по чести,
не так уж много
мы имеем для жертв:
дом от Советской власти
да жизнь от Папы с Мамой.

Я понимаю,
что неправильно живем,
что погубили мы наше Общее
ради каждой личной отдельности,   
и что ни к чему хорошему это,
в конце концов, нас не приведет, —
и это мне тоже понятно!

Но что я один могу сделать,
если общая жизнь развалена,
а люди, как атомы без ядра?!"

Задумалась ветка на минутку,
потом мигнула
красным огоньком на коре
и сказала:
"А хочешь посмотреть,
как Царь твой живет?
В гости к нему хочешь?"

"Как же нам к нему являться
в гости да без приглашения?
Ведь, в тюрьму, за экстремизм,
мы с тобой угодим,
а не в гости!

Тебя сломают,
а меня посадят!
А там, знаешь,
за решеткой,
жизнь не сахар:
и соседи погрубее,
и удары побольнее,
и туберкулёз,
и СПИД...".

"Не беспокойся!
Я Рагулька не простая,
а волшебная такая!
Прижми меня
покрепче к груди!
И посмотрим,
что нас встретит впереди!
Поехали!"

Повернулась ветка к земле
раздвоенной своей стороной
и расти стала.

Выросла выше крыши!
И ноги у нее выросли —
тоже длинные-предлинные.

И  кора
выпучилась таким образом,
чтобы сидение удобное типа —
директорского кресла —
для Ваньки образовать.

Прямо по крышам небоскребов
зашагала Рогулина длинноногая
вместе к Ванькой
прямо ко дворцу царя.

Смотрит Ванька, удивляется.
Так дивится,
что даже про страх забыл.

Облака над городом светлые,
свет фонарей ночных отражают
и город огромный
еще раз отраженным светом
освещают.

А по краям города,
где фонарей мало,
небо темное, словно грозовое.

Ух, красота!
Никогда Ванька себе так не думал,
что можно вот так по крышам ходить,
прямо с крыши на крышу перешагивать!

Наконец, сделала Рогулина
самый широкий шаг
и оказалась
на крыше царского дворца.
Без всякого экстремизма:
никто их и не заметил!

Рагулина снова стала рогулькой
и прислонилась к Ваньке поближе
и зашептала:
"Теперь мы спустимся с крыши,
и ты сделаешь то, что скажу!
Ты стал теперь
совсем незаметным для глаз!
Действуй стремительно:
когда подбежишь к царю,
сдерни с него три маски.

Зачем, говоришь?!
А затем, что в масках —
вся его сила обманщика!

Первой сними маску патриота,
потому что никакой он не патриот!

Потом стащи  маску обормота,
потому что он обормот —
только в полезных делах,
а вот в деле власти для себя —
он совсем  не обормот,
а наоборот, —
очень хитрый и опытный властолюбец.

И третью маску
тоже придется сдернуть.
Это маска царя,
потому что никакой он
не царь, а двойник,
причем не очень-то
похожий на оригинала:
Царя подменили
лет двадцать назад,
по неизвестным мне причинам,
а народ ничего не заметил:
Народ не хочет замечать,
когда замечать опасно!"

"Как же так, Рогулина?
Выходит,
что столько человек
на него смотрят,
но не видят?"

"Ах, Ванька, Ванька!
Какой ты  еще доверчивый!
В стране корысти  —
правде не жить!
Уморят!

Ведь просто так,
ради удовольствия,
тут врут только малые дети
да  писатели-любители,
а взрослые,
деловые серьезные дяди
лгут всегда
лишь ради важных вещей:
выгоды,
прибыли,
утверждения своих "прав",
в смысле,
кто из них герцог,
а кто из них граф!!!

Ну, все!
Хорош разговаривать!
Пойдем царя искать!"

...Рогулька все двери умела
без ключа отмыкать,
через стены проходить,
датчики движения отключать!

Нашла она  царя
на сто первом этаже
Имперского Билдинга
в изумрудном бассейне.

Владыка
нежился в зеленой  воде,
а рядом с ним плескались
партнеры:
западные, восточные,
северные и южные.

Был даже  партнер
из Папуасской
Республики Фантазеров
(ПРФ),
особенно близкой по духу
государю-обманщику! —
Здоровенный такой,
шоколадный с виду негроид!

Девушка-стенографистка,
в набедренной повязке,
левой и правой руками,
сразу на двух
иностранных языках
(своего, родного
у поли-глотки не было:
зато иностранных —
штук десять!)
бодро записывала
шутки,
прибаутки
и афоризмы
уважаемого папуаса.

...Вдруг
Рогулька вырвалась
из Ванькиных  рук,
снова стала длиннющей рагулиной!

И давай охаживать царских гостей,
по бокам,
по переду да заду,
а также по профилю
и в анфас!

Самого царя не трогала,
возможно,
из соображений этикета,
и негроида
тоже пока щадила:
скоро и мы поймем, —
по каким причинам!

Ванька, не теряя времени,
прыгнул в воду
и смело, как ему было велено,
сорвал все три  резиновые маски
с лика  царя,
приговаривая:
"Будешь еще  у меня врать?
А?!
Будешь?!
Станешь еще
Великих лягать,
осел необразованный,
мелочь засушенная?
Ишь, упаковал себя
во все такое
прикидное!
А без прикида —
ты кто такое?

А Я — Правдин!
Вот сейчас
до настоящего тебя
и доберусь!"

Добрался мой Ванька
до настоящего
и ничего интересного
там не увидел.
Человек как человек
был царь тот —
по устройству и проекту!

Тем временем, палка
разогнала всех партнеров,
друзей и любителей
дармовых денег!

Всех выгнала вон,
кроме вождя  из Папуасии:
у палки свой расчет был.

Дамы, фанатки дизайна!
Жаль, что вас тогда не было
на том сто первом этаже!
Белый царь и черный партнер
так превосходно смотрелись
на фоне зеленой воды
изумрудного,
с сапфировыми отливами,
бассейна!

Тут Палка
снова стала маленькой
и сказала Ваньке:
"Прикажи субъекту
объективно
оценить свое положение,
вызвать вертолет
и отправиться в Папуасию,
чтобы сделать ее
снова великой
и суверенной  демократией.
А то у меня
развилка в палке чешется
заняться им сейчас
по-серьезному:
от души надавать ему
державных люлей!"

...Ты помнишь, читатель,
что Ванька
все время оставался невидимым?
Поэтому простые и трогательные,
идущие от сердца слова его
имели для его окружающих
почти такой же вес и убедительность,
как повеления
вышних сверхъестественных сил!

Царь оказался правителем
вполне благоразумным
и улетел с папуасом в Папуасию,
где ему удалось получить
политическое убежище
и место советника
по неисполненным обещаниям.

Рогулька назначила себя
временно исполняющей
обязанности королевы Папуасии
на период организации выборов
и поручила Ваньке возглавить
Многострадальную
Центральную
Избирательно
Избирательную Комиссию!

...Теперь есть шанс того,
что в терпеливом
и по-барабанном царстве
состоятся действительно
честные и чистые выборы!

Правда не мстительна,
но тверда
в своих убеждениях!

Она обязательно
когда-нибудь
восторжествует
в народном сознании
не одних только
прогрессивных папуасов,
но и других народов тоже!

Предлагаю всем,
несмотря ни на что,
верить в Хорошее:

Вера, все-таки,
очень полезная
для Разума Вещь!