Соломенный пёс

Эпиграф.

"Ибо сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека.
И спросил его: как тебе имя?
И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много."
                Евангелие от Марка

Вместо предисловия.

"...Наш папаша был большой забавник, когда его жена и по совместительству наша мать родила ему двойню, он не придумал ничего лучше, как назвать нас обоих одним и тем же именем. Естественно все вокруг делали круглые глаза и спрашивали наперебой:
-Как так можно?
-Зачем вам это надо?
-Почему?
На что этот засранец всегда неизменно отвечал с самым, что ни есть придурашным выражением морды лица:
-А какая разница? Они же одинаковые!
Хотя я готов биться об заклад, что втайне эти вопросы ему дико доставляли и тешили его величие. Высокомерный ублюдок...
При этом вспоминая прожитые годы, не могу отрицать, что порой, конечно, таки доходило до конфузов, но всё же, всё же...
Нет, нет ему прощенья!..."

Пролог.

...Он спал. Беспокойно, ворочался, что-то бормотал весьма неразборчиво, затем вдруг неожиданно вскрикнул и проснулся.
Еще некоторое время лежал без движения, уставившись немигающим взглядом в потолок, пока не почувствовал чьи-то губы на своей щеке:
- Что такое, неужели моему сладкому зайчишке опять приснился кошмар, — поинтересовалась девушка-санитар из его подразделения, ласково проводя ладошкой ему по груди.
- Да так...— ответил парень неопределенно.
- Расскажи, — попросила, хотя нет, скорее потребовала она.
- Ну... мне снились наши чёрные, потом их белые, затем снова наши белые... или может чёрные? А, неважно, самое главное, что я видел тебя... всю в крови и ты звала меня, то есть не меня, в общем я не знаю, но ты говорила: Помоги мне, Господи, Боже... — сказав это, он замолчал, задумавшись.
- Не бери в голову, это всего лишь дурацкий сон, ты же знаешь, Бога не существует, — сказала убежденно медик,- а чтобы это в дальнейшем тебя так сильно не угнетало, попробуй выплеснуть свои негативные эмоции на бумагу в виде записок или что-то вроде того. Сублимировать, так сказать.
- Да, конечно, — прошептал в ответ юноша, а потом, повернувшись, притянул девушку к себе и сам прижался к ней, целуя ее...

Глава первая, она же последняя.

-...Значит дело было так: пришли ко мне однажды свидетели Иеговы… Или баптисты? Не суть. Так вот, приходят и говорят:
-Верите ли вы в единого Бога нашего?
-Нет, — говорю, — не верю.
-Почему?
-Ну смотрите сами: вот по улице бежит собака, вот она просто есть, а верю я в нее или не верю, ей на это насрать. Так же и с Богом.
-Так все-таки верите?
-Да нет, вы не поняли, если Бог и есть, то ему это все одно — равно, я же для него и вы, кстати, тоже просто солома, глина, пластилин, виртуальные мысли и мыслишки, и главное-то это не то, верю я в него или нет, а верит ли он в меня... Такие дела. Что скажешь? Что? Какая-то хрень? Ну да, хрень... А все-таки она есть... Что? Кто есть? Да собака конечно...- Иван вполуха
слушал очередную байку своего брата-близнеца, снаряжая свой автомат.
Зарядив последний патрон и присоединив магазин, мельком оглядел всю пёструю компанию вокруг себя: девушка-санитар, его брат-пулеметчик, снайпер, связист, ну и конечно ваш преданный слуга - автоматчик Иван.
Они все входили в состав наемнической группировки Чёрные, но, несмотря на разность рас и религиозных убеждений, была одна важная вещь, которая их объединяла: ненависть к конкурирующему наёмническому отряду Белые.
Почему и как эти люди оказались в этом месте, никто уже не помнил, да и, похоже, не знал, но ведь здесь и сейчас это было не важно, не так ли? А важным было то, что вся группа готовилась к грядущему бою.
И все же Ивана не покидало какое-то гнетущее состояние: казалось, что он всё это уже где-то видел...
Но вот наконец локатор уловил движение врага — бой начался! Чёрные вошли на территорию Карты, как все её называли.
Двигаясь перебежками, автоматчик, медик и пулеметчик быстро добрались до заранее выбранного квадрата Карты, где, устроив засаду, стали ждать.
- Послушай, а тебе не кажется, что всё это не имеет смысла? — спросил он шепотом у санитарки.
- О чем это ты?! — возмутилась она.
- Понимаешь, я задаю себе всё время один и тот же вопрос: Зачем? Почему мы постоянно воюем, всю свою сознательную жизнь я только и делаю, что убиваю Белых, я уже потерял стольких товарищей, что мне совсем не улыбается потерять и тебя. Неужели ты никогда не представляла себе другой, лучшей доли вне Карты?
- Нет. Ты меня удивляешь. А как же наша борьба, идеалы, да я буду счастлива умереть в бою с этими ублюдками! — независимо от того, что она была в маске, ему даже сквозь защитные очки померещился фанатичный лихорадочный блеск её глаз,
а судя по голосу, он понял, что девушка сильно разочарована,- и вообще, знаешь что сказал один мудрый человек однажды?
- Ну давай, удиви меня...
- А то, что самые жаркие уголки в аду будут у тех, кто во все времена соблюдал нейтралитет!
"Ну да, конечно, очередной муд...рец, ни хе... разу не бывавший в таком месте как ад, рассуждает о нём и берётся ещё и других поучать! Да что он может знать про ад? Черти, угли, сковородки?! Это было бы довольно весело. Не, если такое место как ад и существует, то попавшему туда светит скорее вечность в одиночной камере. И никого там не будет рядом, только ты наедине с самим собой. И так - всегда... Это пострашнее адского пламени..." Нет, не будешь ты счастлива, — устало подумалось ему.
- Что ты сказал? — оказалось, что, забывшись, последние слова автоматчик произнес вслух.
Его ответ прервал пулеметчик:
- Может быть вы уже там заткнётесь наконец, пока...
Он не договорил - пуля снесла ему полголовы. Они мигом упали на землю ничком, что было весьма своевременно, ибо на их укрытие обрушился целый огненный шквал свинца.
- Подкрепление, требую подкрепление! — закричал было боец в переговорное устройство, но никто ему не ответил.
Взглянув на индикаторы жизнедеятельности, Иван понял: из группы Чёрных в живых оставалось только двое.
- Надо уходить! — крикнул он, отстреливаясь от наседавших Белых, и не услышал ответа.
Вздрогнув от охватившего его холодного подозрения, медленно, нехотя повернулся: санитарка лежала на спине, уставившись в небо невидящим взглядом. Подбежав к ней, солдат услышал шепот её окровавленных губ:
- Помоги мне, Господи, Боже, ведь это же мы, Господи...
Взвалив её на себя, что было сил ринулся прочь, она же стала нести окончательный бред:
- Смотри, небо, посмотри, какое небо над головой... а ведь мы с тобой никогда не смотрели на небо просто так, не ожидая... что нас оттуда пристрелят... — неожиданно девушка захлебнулась, у нее пошла горлом кровь.
- Ну что же ты, милая, потерпи, скоро настанет совсем... — он пытался придать своему голосу всю нежность, на которую был только способен, как вдруг был сбит с ног взрывной ударной волной. Лёжа на земле и не в силах подняться, автоматчик повернул голову и успел только увидеть ангела, целящегося ему прямо в голову из снайперской винтовки и нажимающего на спусковой крючок...

Вместо послесловия.

Иван. Воспоминания:
"...Клочья разорванной ваты закрывают мою моральную рану от золотой пули,
прошедшей навылет в глаза через мозг и скрывшейся за горизонтом. Вечерело. Бывшая белою вата вмиг стала алой, потом почернела, но я её выжал, наверное, утром, и она заплакала до исступления, роняя слезы на землю, разразилась вдруг смехом, закашлялась громко, а слёзы как камни, а слезы как пули, а слезы как клочья разорванной ваты закрывают мою моральную рану от золотой пули, прошедшей навылет в глаза через мозг и скрывшейся за горизонтом..."