Конец света для одной души. Глава 2

   
 
                Глава 2: Апокалипсис для выбранной кандидатуры
               
 
   Когда только-только вошла в своё благовременное, душетелесное состояние с драчливо-задиристым настроем и неограниченным, бойким красноречием  и на тебе, получай томительную трясучку по новой. Неожиданный рецидив. Как? Опять? Подправили дырявую, немощную ауру называется. Полный обвал только что детально вычищенного и заботливо подлеченного, изнеможденного организма. Неужели ремиссия оказалась такой скоротечной и молниеносно нестойкой? Это чересчур, преувеличенный ремейк.
 
   Дедуль с высшим сознанием и высокими вибрациями, Вы где? Явитесь. Воочию. Срочно! У меня тут обратный круг с подозрительными свищами и разрывными проломами, через которые вся моя, впитанная раньше, полезность перемещается в чужие, сомнительные просторы. Нужна Ваша экстрасенсорика с заговорными манипуляциями и регулированием биоэнергетики. Выручайте. Прошу!
 
   Я проснулась, но лежала с плотно закрытыми глазами. Прислушивалась к себе-мрачной и страдальческой. До чего же мне худо и дурно. Нет, текущая ударная смута не дежавю и не схожа с предыдущим случаем. Не тот метастазный гон, не нервяк. Это нечто соматика-физиологическое. Дедушка с чудодейственным, волшебным прикосновением отменяется. Таблетка, обычный спазмалитик-вот что необходимо в данный момент.
 
   В висках отбойный молоток истово и усердно вколачивает жгучую боль, продавливая её вглубь хрупкой костяной коробки. Внутри ушей неисчислимые цикады своими раздирающе-навязчивыми пассажами стёсывают тонкими слоями стружку с коры моих больших полушарий. Горячие мочки опалили восприимчивые подушечки пальцев, которые решили помассажировать мягкую часть слуховых раковин.  Незащищенный затылок распирает от притока импульсивной  крови или наоборот, от её пассивного недостатка-теперь уже не разобрать ворвавшийся переполох  кровеносных сосудов.
 
   Однако какая я энергичная, прилежная трудяга, вдрызг, до последней капли своего здоровья  уработалась за прошлую декаду с чужой среднесписочной численностью, объемными договорами, крупными финансовыми суммами и разногласными выкрутасами. Теперь приходиться вовсю расплачиваться по всей мышечной, выжатой форме и потрепанному лабиринту разума.

   Разомкнув с трудом непроницаемую зашоренность на глазницах, сразу пожалела о сделанном активном действии. Уж лучше было ажиотажно и лихорадочно таскаться несколько ночей по сумбурным горизонтам недавних сонно-оккультных, рунических бредней.

   Ментоловый холодок внезапно прильнул к разгоряченному телу и тут же с легким пшиком испарился. На меня в упор  смотрела Алиска, мамина душка-кисуля, её милый, сердечный дружочек.

   Усатая неотразимость молча сидела на стуле около моего дивана, прижав уши и широко открыв зубастый рот. Никогда раньше не замечала в разинутой котюниной воронке такого остро-заточенного инструмента для смачного поедания китикета и вискаса. В большущих глазах с черными суженными зрачками плескались ярко-красные всполохи разгоревшихся угольков. Ещё чуть и они заполыхают в полную, огнеопасную силу. Стрём сигнальный! Первосортный, не скаченный через торрент леденящий, кошачий дракулизм. Мне не мерещилось и тем более, совсем не радовало резко всколыхнувшийся и округлившийся мой взор.

   Неплохая завязка для зловещего жанра хоррор с клыкастым нуаром.
   Зрелище ещё то! Настоящая зверовидная страшилка с безмездной доставкой конкретно на дом.

   Ядрёные заморские ужастики с щекотанием взбудораженных нервишек смотрю выборочно. Интересуют только высокопробные, квалитативные, включающие в себя замысловатый сюжет без преобладания мясоразделки с паводком крови и  заковыристым, нажористым эпилогом.

   Что теперь не так?
   Чьё это загадочное авторство и продюсирование?
   Чья прихоть с животрепещущей операторской бутафорией и диковинным антуражем?
   Данный зазубренный саспенс должен быть где-то там, очень далеко, за  предохранительным экраном, без моего непосредственного участия в киношном кадре.

   Внутренне сжалась. Вся кожа на голове мгновенно стянулась к темечку в один тугой узелок. Это означало лишь одно-высшая степень встряски моей биологической структуры. Учащенное сердцебиение затихло и я замерла в гипнотическом, обалделом ступоре.
 
   Ночь, не ночь. Комната была  в насыщенном тёмно-бордовом цвете, с мебелью антрацитового оттенка. Контраст интерьерных предметов сумеречно-сглаженный, плавный, но вполне определяемый.

   Ли-с-а-а-а, ты чег-о-о-о? Кы-с-а-а-а, что слу-ч-и-и-и-л-о-о-ось-сь? М-а-а-а-м-м-м-м! М-а-а-а-м-м-м-м!

   Голос почему-то совсем низкий, чужой, звучание глухое, трубное и слова растягиваются в длинную, фонетическую транскрипцию. Мама в другой комнате и на мой звательный падеж, мои артикуляцию с невнятной  дикцией,  причудливое мычание и логопатию не откликается. Она спит крепко.
   Ну ты даешь, мамуля!
   Тут такое показывается! Криптографическая, густая сгущёнка из светового поля со спектром поглощения нашей знакомой реалии.

   Тишина необыкновенная, тяжелая, я  почти прикасаюсь к ней, ощущая её медово-липкую и вязкую материальность-восковое повидло бесшумности с нарушением пространства, разукрашенного кистью таинственного художника.
 
   Как показалось, сразу после затяжных фраз я крепко заснула, а возможно  мужественно отключилась-не ведаю. Через некоторое время очнулась опять в бордовой комнате. Обворожительная Алиса в неизменном положении и с такой же, располагающей к ужасу, позитурно-вурдалакской мордой упыря, направленной на мой очумелый анфас.
 
   Что хвостатая метаморфоза, так и посиживаешь рядом, наркотизируя алыми омутами и порабощая меня своей звериной воле?

   Неоплаченная, гиперболическая жуть продолжается. Халявный иллюзорный ремейк бесовской анчутки в стадии назревания резкого взвинчивания интригующей фабулы. Стиснутые кисти рук расслабить не могу, говорить нормально, без искажения речи, тоже не в состоянии. Лодыжки сильно опухли, подошвы ног жжет, словно их намазали убийственной горчицей и отекли так, что широченные тапки не налезают. Я подошла к окну. Кругом странная бордовость переспелой вишни, чёрные силуэты домов и деревьев.
   Да что ж так нехорошо то.
 
   Рассмотреть получше эффектно колоритную действительность не получилось. Подступила тошнота. Стенки гортани непроизвольно сокращались, вызывая предрвотные, волновые накаты. Сиреневые, фиолетовые, синие и черные точки головокружительно вспыхивали перед изумленными глазами, создавая крышесносные, запредельные узоры.
   Сейчас въеду в вавилонскую сверкающую катавасию!

   Решила-надо срочно принять горизонтальное положение, медленно, глубоко подышать и параллельно поделать глотательные движения. Может полегчает, может дьявольский триллер завершится и увенчается жизнерадостной, оптимистической концовкой. Борясь с неудержимой дурнотой и сдерживая пинг-понг подступающих конвульсивных позывов, дошлепала до дивана, упала и отсоединилась с внешним миром.

   Вот так всё  и началось.
   Никогда не вела тайный дневник и не излагала свои явные и раскованные мысли на бумаге. Никогда не фиксировала  раскаленные откровения на камеру и не занималась блогерством. Писать сочинения на свободную тему тоже не любила. Попробую повествовать коротко, в конспективном порядке и только основные события, однако за свою лаконичность не ручаюсь. Буду строчить неровно, коряво обрисовывать историю, путая временность глаголов, повторяться, часто добавляя для обоснованности отрицательную частицу "не", перетасовывать настоящее с прошедшим и заниматься обиходной, любительской тавтологией.
 
   Когда пробудилась, на часах высвечивалось восемь часов, тридцать пять минут. Странно,  мама по сию минуту не встревожила родную соню, не разболтала умаянную лежебоку. Я ведь её вчера предупреждала, что кое-кому, то есть мне, надо встать пораньше. Желательно заблаговременно выехать домой-в семейном, благоустроенном шатре не всё детально доглажено, старательно доварено и умело допарено. Сегодня вечером, из двухнедельной командировки возвращается муж. Его надо подобающе встретить: тепло, нежно, хлебосольно. Обкормить вдоволь, приветить сполна, любовно поглотить целиком, полностью и надолго. А до хлопотно-радостных событий, необходимо забежать за сынулей  к кузине. Вытащить его из хватких объятий её вечно неспящих, бегуче-шарнирных детей с нескончаемым, горластым процессом геймплея.

   В общем-то традиционное, будничное утро. Приветливое солнышко, как обычно, тепло лучится по ламинату и потолку комнаты, но то, что было ночью, помню прекрасно. Мне и сейчас  плоховато. Плоховато-неподходящее слово. Мне чудовищно скверно и совсем никудышно.

   Дома мамы нет. Алиска спокойно и невинно почивает прямо на её любимой подушке и на меня никак не реагирует. Ишь ты, какая паинька, какая елейная пусинька-мусинька! Помнится, совсем недавно, ты была радикально другой, не грациозным херувимчиком и не мохеровой няшей. Несколько часов назад, я тебя картинно срисовывала в неприглядном образе, с багряным зевом в виде глубокого адского котлована  и холодными кумачовыми глазюками. Меня так убедительно жахнуло, что чуть не усопла на месте и не стала мертвецким покойником от увиденного эмоционального скримера. Только от одного воспоминания жуткой видеопугалки меня даже сейчас вовсю баламутит и подёргивает, словно погремушку с наполнителем из безумных вампирских наваждений.
 
   Самая неприятная новость-отключили одновременно и свет и воду. Я порадовалась, хорошо, что вчера сделала своей родительнице генеральную уборку: постирала шторы, помыла окна, пол и всё пропылесосила. Стационарный телефон молчит, сотовый  тоже не работает. Прямо стихийное бедствие. Такого еще никогда не было, чтобы  стремительный пробой флангов бытового обслуживания метко распространился по всем коммунальным фронтам.
 
   Абсолютная тишина давит на барабанные перепонки и умозрительные довершения с разлетом здравых предположений. Узнаваемая, привычная киса умильно спит, даже не шелохнётся и еду, как принято, не выпрашивает. На всякий случай положила свежий корм в миску. Воду доливать не стала, её предостаточно.

   Слабость и адинамия у меня не прошли, и я вознамерилась немного поваляться и понежиться морским котиком на теплом, диванном бережку, поджидая, непонятно куда подевавшуюся, маму.
   Алисик, не всё тебе забываться в десятом сне...
 
   Полежала ни много, ни мало, почти полтора суток. Превзошла всех насквозь измотанных и вконец уставших. Данную впечатляющую новость выяснила по наручным часам с датой. Когда  проснулась, было светло, день в разгаре-тринадцать часов, десять минут. Мамули нет, котя до сих пор объята завидным сном, вокруг полное затишье. Чувствую себя уже получше.
 
   Вода, свет и другая всяческая  связь с земляками не появились. А когда посмотрела из окна на улицу, то была крайне удивлена. На дороге отсутствовало движение. Все машины аккуратно припаркованы на обочине. Надо же, какое идеальное расположение. Ловко! Иллюзион! Всегда бы так конструктивно ставились. Только одно компактное такси с разбитой фарой стояло особняком на разделительной полосе проезжей части и бодро мигало левым поворотником. Осколки желтого стекла тускло поблескивали на мокром асфальте. Единичный случай мягкого вписывания шустрой малолитражки во что-то незримое. Непорядок для перфекциониста.
 
   Людей не видно.
   Нет скопления обезумевшей, вопящей толпы, значит нет всеобщей массовой истерии и запальчивого психоза, которые спровоцировали бы меня на темпераментную панику. Порывистый испуг тоже безбурно ютился в отдаленной сторонке. На меня не накатило драматичное умопомрачение и тягостное беспамятство. Я не взывала к милостливым небесам, не закатывала глаза, не бегала, взволнованно размахивая руками, не всхлипывала, горестно заливаясь нескончаемыми слезами, не хваталась за растрепанные волосы. Спокойно и бездейственно, правда с неким недоумением пялилась на всё происходящее.

   Почему у меня такой безучастный дофенизм?
   Поной что ли для приличия, поскули заунывно, похнычь, точно обиженная фифа. Ты же из девичьей, рёво-плачевной категории.
   Сухо. Мне-хоть бы что. Ничего не саднит.
   Поразительная крайность восприятия.
 
   Алиса мерно дышит, не умерла, она просто безмятежно дрыхнет, корм и вода не тронуты. Вещи были на своих местах и входная дверь запакована на все замки, вплоть до внутреннего. Осмотрела сначала всё с балкона, потом направилась в подъезд. Курсировала несколько раз туда и обратно, словно бездумный, лунящийся полуночник.
 
   Затем пришлось спуститься на улицу. Прошла сначала немного по безмолвному двору и никого не встретив по пути, завернула за угол дома, где располагался небольшой, универсальный магазинчик. Всё позакрыто и никого нет. Я неторопливо последовала дальше, на центральную улицу. Там тоже самое. Людей нет, транспорт весь стоит, а самое непривычное-ни звука. Птиц не слышно, собак не видно. Похоже, что весь многоликий народ и неширокий ассортимент живности саморастворились.
   Какая нелепость! Мистицизм.
   Розыгрыш? Не похоже.
 
   Неспеша пересекла школьный стадион и добралась до дома своих родственников, к которым мой ребёнок на выходные отпросился погостить. Дверь была заперта и неприступна. Стучала, долбила, кричала-впустую. Далеко в пустынный город идти не решилась. В течение всего дня я не могла похвастаться разнообразием своей повседневной лексики. В её запасниках и моём обиходе  теперь значилось одно единственное слово-забавно. Иногда произносила его в тихой, сдержанной задумчивости, иногда с ненаигранной весёлостью и оживленностью. Ловко и складно жонглировала им, как вздумается, меняя в производно-однокоренных созвучиях только суффиксы и окончания.
   Забавно, забавность, забавенно, забавненько, забавуха...
   
   Мысли, конечно, крутились разные и что только не приходило в голову: всемирный захват и пришельцы, перемещение в перекрестье с перпендикулярной вселенной и телепорт в просторы дальнего космоса. Вспоминала зачем-то и не могла припомнить теорию Большого взрыва. Причем тут взрыв? Да ещё Большой. Меня бы видоизменило и преобразовало в бесформенную, непривлекательную кучку паштета. А если быть точнее, от такого подрывного камуфлета и соскоб не берут. Не с кого.
 
   С натугой выдирала теоретические познания из своего любительского кругозора о параде планет, который грядет не скоро, земной оси и полярности, антивеществе, парсеках, поясе астероидов, квазарах, разноцветных звездах-карликах и прочих  внеземных объектах.
   Тот ещё  астроном с галактическими терминологиями и спектроскопическим анализом!
 
   На десерт не бодренько закусывала европейским адронным коллайдером.  Кольцевой ускоритель наверно вытягивали, вытягивали, затем гнули-гнули, потом разогнали, как никогда, ища божественную частичку. Естественно не смогли с ним совладать, справиться своими силами и мы влетели в неразъяснимую хреновину с многомерностью миров. 
   Молодца! Хорошая редакция падения современной цивилизации.
   Ан нет! Не дотягивает до нужной, стандартной кондиции. Опровержение. Моя, слишком живучая и непотопляемая персона-главная помеха последовательно-выстраиваемого умозрения.

   Потом пришли более реальные, качественные рассуждения: внезапная, массовая эпидемия и спешная эвакуация. Однако, сопоставив визуальную информацию, я отбросила необоснованные догадки. Имущество, документы, сбережения там, где им положено всегда быть. Да и меня бы подобрали любую, не оставили горемычную здесь мыкаться и дрейфовать со спущенными парусами среди плавающих обломков.

   Значит, в величайшем, блистательном буме и всеобщем, сокрушающем бедламе замешана непосредственно я.
   Только Я.
 
   Этакий личный постапокалипсис для одной выбранной, неприкаянной кандидатуры. И только две версии  подходят. Либо я гуглю по сейшенам глубокой комы, либо мой фазис просрочен, больше недействителен и данная личность, на которую указал перст неотвратимой судьбы, отошла в мир иной. Вроде бы то и другое существуют объективно, подтверждены, доказаны передовым человечеством и значит это научный факт.
   Или всё же не факт?
   Хотя...

   Однозначного ответа нет, посмотрим что будет дальше. Пришлось вернуться в квартиру родителей. Требуется переждать, неотложно чем-нибудь подумать и возвестить истину.
   Взаправду? Щас! Разбежалась! Размечталась!
   Мои посредственные дедукция с индукцией топтались на месте, поигрывая  простецкими аксиомами. Они решительно отказывались комплексно и продуктивно двигаться вперёд и аргументировать чуждость крупномасштабного ребуса.