Печалька и братья Астаховы 14

В последние недели и дни перед родами, я очень волновалась. Я так надеялась, что тогда, в моем сне, мой папенька сказал мне правду и моя маленькая девочка будет похожей на мою маму, Кэрол.
И, когда Феликс впервые взял на руки мою маленькую девочку, он был вне себя от радости:
-Это же просто еще одна из девчонок старого Марка Бишопа! Такая же беленькая, с кудряшками, курносенькая! - повторял он.
Девочка, действительно, у нас с Ванечкой оказалась прехорошенькая. Однако сам Иван этому как-то не обрадовался. Он смотрел на Олюшку с удивлением и все говорил мне:
-Натали, а это точно мой ребенок? Откуда у нас, двух людей с совершенно темными волосами, вдруг такая беленькая девочка с такими кудряшками? Такого просто не может быть, Натали…
-Ты просто не видел никогда мою маму Кэрол… - объясняла я Ванечке.
-Да причем тут твоя мама?? - кипятился Ванечка, - ты мне зубы не заговаривай, признавайся: с кем ты еще была, кроме меня?

Конечно, у Ванечки была и другая причина нервничать. Он наконец понял, что наш с ним роман окончательно и бесповоротно закончился, и стал подозревать меня в том, что я влюблена в Феликса. Иван Астахов не мог на мне жениться, если бы даже он и хотел. Старый граф был по-прежнему против такого преступного кровосмешения, и старая графиня принялась распускать слухи о том, что Ванечка был женат на одной бедной девушке в Цюрихе, которая умерла родами и оставила его молодым вдовцом. Я играла с моей маленькой девочкой как с живой куколкой и оставляла ее на попечение кормилицы, лишь только она начинала плакать. Каюсь, я не была такой уж хорошей мамочкой для своей Олюшки, и крики ребенка обращали меня в бегство. Я прибегала в комнату Феликса, запыхавшись, и сообщала ему:
-Опять ревет! Что с ней делать, не знаю!
Феликс посмеивался надо мной и говорил:
-Оставь ее кормилице, она без тебя лучше справится… Жениха тебе хорошего надо, вот что…
Когда мне было пятнадцать, все тот же вездесущий Феликс познакомил меня с одним из своих полковых товарищей, князем Сергеем Ставцевым. Мне льстило, что князь воспринял меня серьезно, и меня поспешили выдать замуж за князя, как только мне минуло шестнадцать. Мы с князем переехали в небольшую четырехкомнатную квартиру на улице Большая Дмитровка, и зажили бы счастливо, наверное, если бы не одно обстоятельство. Уехав из дома Астаховых, я вдруг стала ужасно скучать по Феликсу. Похоже, мой кузен Ванечка Астахов был совершенно прав. Я была по уши влюблена в Феликса, барона фон Уилкокса. Просто, по молодости лет, я не сразу догадалась об этом. Я находила любой предлог, чтобы снова приехать в дом Астаховых. Я стала говорить Ставцеву, что очень привязана к дочери своего кузена, Олюшке. Когда же мы приезжали в дом, я быстренько целовала свою маленькую Олюшку в ее крохотный носик, и уходила пить кофе с Феликсом. Мы обычно уединялись в библиотеке, где я бесконечно жаловалась Феликсу на своего супруга, князя Ставцева.
Ставцев был один из тех коренных петербуржцев, которые либо жили в Санкт-Петербурге всю свою жизнь, либо, уехав однажды, очень хотели вернуться обратно в Петербург. Они или гуляли по Невскому почти каждый день, или бы хотели гулять по Невскому, даже живя в Москве, Киеве или Афинах. Когда князь Ставцев начал говорить о том, что пора бы нам вернуться в Петербург, я закатила довольно приличную истерику и сказала ему, что никуда из Москвы не уеду. Действительно, как я могла уехать, когда в особняке Астаховых меня ждали каждый день маленькая кудрявая девочка Олюшка и мой любимый, барон Феликс фон Уилкокс?