Шурф номер 5. Из ряда вон

11 января 1943 года

Сорокино, оккупированная территория СССР

Андрей Демиденко неожиданно задумался… причём было совершенно очевидно, что он чего-то сильно боится. Думал довольно долго – видимо, пытаясь оценить, что для него страшнее – уйти в отказ… или рассказать правду. Правда победила – ибо он медленно и осторожно произнёс:

«Эта история была из ряда вон с самого начала и до самого конца…»

«А именно?» - в высшей степени заинтересованно осведомился Колокольцев. Которого упоминание Единого Трудового Братства в жалобе на действия Демиденко насторожило – и сильно. Душегуб вздохнул – и объяснил:

«Большая чистка, в просторечии ежовщина…»

Названная так по имени наркома внутренних дел Николая Ежова, рулившего (по указаниям Сталина) всем этим инфернальным беспределом.

«… у нас работала следующим образом. Наверху составляли списки подлежащих аресту и ликвидации; их задерживали, помещали во внутреннюю тюрьму НКВД, после чего распределяли по следователям…»

Колокольцев кивнул – ибо, как говорится, из первых рук знал, как работал этот дьявольский конвейер. Знал потому, что в конце 1938 года сыграл не последнюю роль в прекращении Большого террора (Берия не раз и не два потом благодарил его, ибо считал, что сам бы не справился).

«… которые должны были добиться от подследственных признаний в предъявленных им обвинениях…»

По меткому выражению Лидии Крамер – в шпионаже в пользу шестиголовых семиногов с планеты Набиру – настолько абсурдными были эти обвинения.

«… и показаний на кого укажет начальство. Мне доставались случаи, которые считались самыми сложными…»

Колокольцева это совершенно не удивило. Демиденко продолжал:

«Такого, чтобы мне передавали подследственных другие следователи, не было ни разу… вообще друг другу передавать было не принято…»

«Кроме Емельянова» - уточнил Колокольцев.

«Кроме Емельянова» - эхом подтвердил душегуб. И продолжил:

«В самом начале первого же допроса задержанных – и мужчин, и женщин - били смертным боем…»

«Пороли?» - уточнил Колокольцев. Демиденко покачал головой:

«Нет, просто били. Кулаками, ногами, палками, резиновыми дубинками…»

И тут же ответил на незаданный вопрос Колокольцева: «Я раздевал догола и порол на лавке и потому, что считал это более эффективным…»

«И более эстетичным?» - усмехнулся его визави. Душегуб кивнул и продолжил:

«Нагота… и вообще стыд усиливают эмоциональное воздействие… кроме того, если просто бить, то это не так уж и больно… при этом можно искалечить, а то и вовсе убить – и что потом делать?»

Колокольцев кивнул: «Разумно». Демиденко продолжал: «А если умело пороть – то боль нестерпимая просто… а тушка почти не портится»

«Правильно ли я понимаю,» - осторожно осведомился Колокольцев, «что Емельянова никто и пальцем не тронул…»

«Так и было» - подтвердил душегуб.

«Почему?» - удивился Колокольцев. Демиденко пожал плечами: «Мне не объяснили – но я сразу почувствовал, что никакое физическое воздействие не заставит его заговорить…»

Колокольцеву стало нехорошо. Сильно нехорошо. Очень сильно нехорошо. Поэтому он сразу осведомился: «Потому что он не-совсем-человек?»

Душегуб задумался… надолго. Наконец собрался с мыслями, нашёл правильные слова и осторожно поправил Колокольцева:

«Тогда я так не думал… я почувствовал, что он…»

Он снова запнулся. Колокольцев решил ему помочь:

«Такой же как христианские… и вообще религиозные мученики? Которых никто и ничто не смогло заставить отречься от их Бога… а его никто и ничто не заставит заговорить… даже ваш электро-агрегат?»

«В том-то и дело» - задумчиво произнёс Демиденко, «что электроток применять мне запретили категорически…»

«Почему запретили?» - удивился Колокольцев. Душегуб объяснил: «Мы толком так и не научились его использовать… мне сказали, что у Емельянова слабое сердце – очень большой риск убить ненароком…»

И добавил: «Но Вы правы – именно такая мысль и пришла мне в голову. Я ведь почти всё школьное образование получил ещё при царе – а в нашей школе нам Жития мучеников и вообще святых учителя в голову накрепко вбили…»

Если – как это обычно бывало - с подробным описанием казней и истязаний мучеников и мучениц, то становилось понятно, откуда растут ноги – и корни – последующих художеств Андрея Павловича Демиденко.

Который продолжал: «Задание тоже было необычным…»

«В смысле?» - удивился Колокольцев. Демиденко вздохнул:

«Емельянов был… мне его отрекомендовали как осколок Единого Трудового Братства… это эзотерическая организация, которую в 1923 году создал Александр Васильевич Барченко…»

Колокольцев кивнул: «Я в курсе». Серийный убийца продолжал:

«Организация была ликвидирована ещё в мае 1937 года, когда был арестован Барченко и его подельники…»

Включая Глеба Бокия - наставника Колокольцева в области шифрования сообщений… и оккультных наук. В 1921-1937 годах Бокий возглавлял Спецотдел ВЧК/ОГПУ/НКВД - подразделение, занимавшееся защитой секретной информации и ведавшее вопросами шифрования и дешифрования сообщений.

«… Барченко был расстрелян 25 апреля 1938 года… а Емельянов арестован в сентябре того же года…»

«И что от тебя хотели твои… начальники?» - осведомился Колокольцев.

Демиденко пожал плечами: «Всё, что тот знает об уцелевших членах и документах Единого Трудового Братства…»

В описанных душегубом обстоятельствах это было совершенно естественное задание. Однако Колокольцев напрягся – и сильно. Ибо с наследием Барченко, часть которого вошла в архив Глеба Бокия, ему пришлось столкнуться аж трижды.

В ноябре 1938-го, в самом конце июня 1941 года (тогда в его руках оказался Святой Грааль) … и в конце ноября того же года. Когда ему пришлось разбираться в до невозможности странном переплетении историй Александра Барченко, переводчицы вермахта Ирены Лилиенталь и Чёрного Барина…

Колокольцев не был лично знаком с Барченко (и даже не читал ни одной из его многочисленных работ). Однако ещё до всех этих историй много слышал о нём от графа Вальтера фон Шёнинга, который на удивление высоко отзывался об этом весьма нетривиальном человеке.

Александр Васильевич Барченко родился в 1881 году (точная дата его рождения, как ни странно, неизвестна) в городе Ельце в Орловской губернии. Его отец был нотариусом окружного суда; мать происходила из духовного сословия (проще говоря, была дочерью православного священника).

По словам Барченко, он уже с юношеского возраста отличался «склонностью к мистике и ко всему таинственному». Впрочем, эти способности так бы и остались в зачаточном состоянии (юный Барченко всерьёз намеревался стать врачом), если бы неожиданно обрушившаяся на его семью катастрофа не вынудила его... наняться матросом на торговое судно.

Которое как-то зашло в Индию, где Саша Барченко открыл для себя огромный мир тамошней эзотерики, мистики и прочего оккультизма с паранормальщиной. Которым он научился у тамошних мастеров вполне достаточно для того, чтобы по возвращении на родину неплохо зарабатывать хиромантией и прочими «оккультными услугами» (как ни странно, разрешёнными местной полицией).

После чего всерьёз занялся написанием как публицистики, так и беллетристики, опубликовав аж целых два романа. Однако настоящее признание пришло к нему лишь после Октябрьского переворота, когда его работами в области оккультизма и эзотерики заинтересовались... чекисты.

Вопреки распространённому заблуждению (активно культивировавшемуся советским агитпропом), в течение долгого времени – чуть ли первые двадцать лет Советской власти – большевики были не такими уж оголтелыми материалистами.

Ибо ещё 5 мая 1921 года (почти за пятнадцать лет до Анненербе!) постановлением т.н. «Малого Совнаркома» при ВЧК был создан Специальный отдел. Который, официально занимался работами в области шифрования и дешифрования (криптоанализа) в целях защиты секретной информации страны, а также для перехвата и дешифровки переписки структур других государств.

Однако у этого отдела была и «побочная деятельность» - научные исследования в области мистики, оккультизма, эзотерики и т.д. Которые (в частности, техники оккультного массового гипноза) начальник отдела Бокий совершенно серьёзно намеревался... поставить на службу коммунизму. Сиречь сталинскому режиму.

Заместителем Бокия по научной работе (т.е., по оккультным исследованиям) и стал Александр Васильевич Барченко. В этой должности он проработал полтора десятилетия... с нулевыми результатами.

Это Колокольцев знал точно – в ином случае Баронесса сотоварищи его бы точно отправили разобраться с «красным оккультистом» методами, которыми он безжалостно пресёк разработку в СССР «невидимого самолёта» в 1935 году.

По утверждениям следователей ГУГБ, ещё в 1923 году Барченко якобы организовал эзотерическое общество «Единое трудовое братство». Колокольцев сильно в этом сомневался, ибо к тому времени Барченко уже работал в спецотделе ОГПУ, суровые ребята из которого подобную самодеятельность (а) мгновенно выявили бы; и (б) столь же немедленно пресекли.

Кто кого «подвёл под монастырь» - Бокий Барченко или наоборот, Колокольцев так и не понял. Скорее первое, ибо Бокий, как представитель «старых кадров», подлежал ликвидации во время Большого Террора, а на Барченко «батыру Ежову» сотоварищи было, в общем-то наплевать. Не того полёта была эта птица.

Как бы там ни было, 21 мая 1937 года Барченко был арестован. По непонятной причине (только теперь Колокольцев понял, по какой именно) его держали в тюрьме почти год – он был осуждён Военной Коллегией Верховного Суда СССР к высшей мере наказания лишь 25 апреля 1938 года.

По обвинению в создании масонской контрреволюционной террористической организации «Единое трудовое братство» и шпионаже в пользу Англии. И в тот же день расстрелян, как это и было принято в те кошмарные времена.

Глеб Бокий был арестован то ли 16 мая (в этом случае это он, скорее всего, оговорил Барченко), то ли 7 июня (в этом случае всё было ровно наоборот). 15 ноября 1937 года он был признан виновным в том же преступлении и по тем же статьям, что и Барченко, приговорён к расстрелу и расстрелян в тот же день.

Колокольцев взял со стола добытый зондерфюрерин Эрикой Фосс документ – короткий, всего одна машинописная страница – и протянул Демиденко: «Это искали твои начальники?»

Документ представлял собой фрагмент докладной записки, отправленной непонятно кем неясно кому. И содержал следующий текст:

Из показаний бывшего начальника Девятого (Специального) отдела ГУГБ СССР, бывшего комиссар государственной безопасности 3-го ранга[1] Бокия Глеба Ивановича 20 мая 1937 года:

----------------------------------------------------------

Мой заместитель по научным исследованиям Александр Васильевич Барченко утверждает, что в доисторические времена на Земле существовала высокоразвитая в культурном отношении цивилизация, которое затем погибло в результате геологических катаклизмов.

Цивилизация эта была коммунистической и находилась на более высокой стадии социального и материально-технического развития, чем наше.

Уцелевшие остатки этой цивилизации, по словам Барченко, до сих пор существуют в неприступных горных районах, расположенных на стыках Индии, Тибета, Кашгара и Афганистана и организованы в некое Общество, название которого произносить не полагается.

Члены Общества обладают всеми научно-техническими знаниями, которые были известны древнему обществу так называемой Древней Науки («Дюнхор»), представляющей собой синтез всех научных знаний. Существование и Древней Науки, и самих остатков этого общества является тайной, тщательно оберегаемой его членами.

Себя Барченко называл представителем этого Общества, заявляя, что был посвящен тайными посланцами его религиозно-политического Центра, с которыми ему удалось однажды вступить в связь.

По его словам, этот центр в настоящее время находится в одном из небольших городов на территории Ворошиловградской области Украинской СССР. Его основная задача состоит в том, чтобы подчинить своему влиянию высшее советское руководство и заставить его проводить угодную Центру политику...»

«Это» - подтвердил душегуб. «А к тебе как эта бумага попала?» - удивился Колокольцев. Демиденко усмехнулся: «Стащил… во время дикого бардака в ноябре тридцать восьмого…»

«Правильно ли я понимаю» - осторожно осведомился Колокольцев, «что твоё начальство искало документы и уцелевших членов Единого Трудового Братства, обладавших информацией об этом Центре? Ибо Барченко молчал как рыба?»

Демиденко кивнул: «Он клялся и божился, что это был чистый оговор – и что он обо всём этом ни сном ни духом. Здоровье у него было никакое, поэтому пытать его было нельзя… год его держали в камере, ничего не добились… и расстреляли»

«… а когда в их руки попал Емельянов, решили тряхнуть его на этот предмет» - задумчиво произнёс Колокольцев. И немедленно спросил: «И как успехи?»

«А никак» - усмехнулся душегуб. «На первом же допросе Емельянов грохнулся на пол – и тут же скоропостижно скончался. Хотя я его пальцем не тронул – был очень вежлив даже. Врач констатировал смерть от инфаркта миокарда…»

И сбросил десятитонную бомбу: «А вскоре после моего двадцать четвёртого… подвига он зашёл ко мне в гости… на огонёк вечером…»

Колокольцев изумлённо уставился на своего визави: «Это как???»

Демиденко объяснил.


[1] Соответствует армейскому званию генерал-лейтенант