Пои падающие с деревьев

«Пои падающие с деревьев»

Глава 0: Стекло, которое помнит

В том доме, где плесень росла узорами предсмертных агоний, над кроватью висела фотография. Бумажная, с загнутыми углами. На ней: Оля, я, питон. Мы снимаем с питона кожу. Наш смех застыл в виде трещины, пересекающей снимок по диагонали. Если приглядеться, за спиной у Оли — не лес. Дверь. Ее ручка — кость, торчащая из стены.

Я всегда спрашивал: «Куда она ведет?». Оля отвечала, поправляя очки: «Туда, откуда приходят бабочки».


Глава 1: Питомник, или Крылья из тишины

Оля разводила бабочек в сарае из прогнивших досок. Не тех, что порхают. Ее бабочки рождались из пауз между ударами сердца.

— «Смотри», — говорила она, открывая ладонь. На коже сидела бабочка с крыльями, как рентгеновские снимки. — «Они едят звук. Особенно крики».

Коконы висели на нитях из паутины и женских волос. Когда бабочка вылуплялась, воздух становился густым, как сироп. Однажды я увидел, как крылья одной из них отразили мое лицо — но не текущее. То, что будет через год. С выколотыми глазами.

— «Не бойся», — прошептала Оля. — «Это всего лишь вопрос».


Глава 2: Питон, или Дверь в виде змеи

Питон приполз в сезон дождей, когда река вспоминала, что она — кровь земли и наполнялась. Пытаясь походить на реку, питон залез в курятник и съел курицу. Оля нашла его когда он ее проглатывал, блестя мокрой чешуей при каждом сокращении одной сплошной мышцы. Лопата в ее руках взметнулась — не для убийства, а для открытия.

— «Это не просто еда, но карта», — сказала она, сдирая кожу, как конверт.

Мясо мы варили в котле, где кипела смола с деревьев, чьи корни уходили в центр земли. Оля ела молча, а кости закапывала под питомником.

— «Они станут крыльями», — пояснила она. Кожу сплела в ожерелье. Чешуйки звенели, как ключи.



Глава 3: Безумие, или Танец с исчезновением

Сначала она начала терять слова.

— Море... оно не вода. Оно — 
Пауза растянулась на три дня. Потом Оля ушла в джунгли.

Ее находили на берегу, где прилив оставлял не ракушки, а обломки часов. Она крутила пои, но вместо огня — тьму. Иногда пела, но песня состояла из одного звука: частоты, от которой кровь начинала пульсировать в такт.

— «Она разговаривает с тем, что внутри питона» — шептали рыбаки.

Фотография тем временем менялась. Из пятна от воска на ней появилась четвертая фигура — тень с глазами как у Оли.


Глава 4: Падение, или Вопрос без ответа

Теперь дом пуст. Бабочки улетели, унеся с собой все крики. Ожерелье лежит на полу, свернувшись в спираль ДНК. Иногда, когда дождь приводит крыс, я спрашиваю их:

— «Если дерево падает в джунглях, и никто не слышит — стирается ли оно из реальности?»

Они молчат. Но на фотографии трещина-дверь стала шире. Сквозь нее виден питон. И Оля. И я. Мы машем себе, словно прощаясь.