С Дона выдачи нет. Трезвый взгляд на проблему

Донская степь, охватывающая обширные площади, расположена на юго-востоке России и включает в себя значительную часть современной Ростовской области. Эта территория занимает важное стратегическое положение, находясь на пересечении торговых путей между Москвой и Кавказом, а также между Западной и Восточной Европой. Веками она служила ареной для внедрения различных культур и цивилизаций, что, в свою очередь, обуславливало её привлекательность для закрепления на этих землях как русских, так и разнообразных кочевых племен.

Степь была не только важным источником ресурсов — пастбищ, воды и земли для земледелия, — но и динамичной ареной для торговли и военных действий. В условиях противостояния между Османской империей, Крымским ханством и Московским царством контроль над этими землями становился залогом безопасности и процветания. Таким образом, географическое положение Донской степи обуславливало её стратегическую важность как для местного населения, так и для государственных интересов России.

Донская степь, расположенная на юге России, играет значительную роль в истории казачества и взаимодействии различных этнических и социальных групп. На стыке культуры и политики она стала ареной не только для боев и конфликтов, но и для формирования непростой социальной структуры. В данном исследовании мы стремимся обратиться к историческим фактам о Донской степи, всесторонне проанализировав ситуацию к началу правления Петра I.

Актуальность этой темы заключается в необходимости трезво оценить реальное состояние дел на этой территории, избегая романтизированных представлений, которые часто искажают восприятие исторических процессов. Данные о жизни донских казаков, воровских элементах и миграции сходцов помогут глубже понять причины социальных взрывов и конфликтов, которые впоследствии могли существенно повлиять на судьбу региона и России в целом. Мы обсудим не только роль казака как защитника, но и его место в сложной иерархии, что позволит лучше осознать динамику и сложность исторических событий.

В нашем сознании все это было землями Войска Донского, и потому там проживали только казаки. Но все было не совсем так. Точнее, никогда не было такого, чтобы там проживали только одни казаки. В силу того что под именем казаков в истории называли всех, кого ни попадя — от защитников своих территорий, торговых путей и интересов России до тех, с кем им приходилось бороться. Также немалой части населения великой степи хотелось иметь этот привлекательный статус, но, не желая жить по законам казачества, они просто выдавали себя за казаков.

По этой причине разберём, кто же составлял население Донской степи.

1. Казаки (вольные) — служилые люди по договору, а впоследствии по клятве, данной Московскому царю. (Не следует их путать с казаками, частью военной структуры Московского государства, наравне с детьми боярскими и стрельцами.) За это они получали от Москвы жалование, хлеб и все необходимое для войны. Но казачество было не однородным. Оно делилось на домовитых, голытьбу — первое поколение, пришедшее в казачий городок, и тех, кто жил в станицах, выполняя разные обязанности по поддержанию жизнеспособности городка: ремесленников и прочих, которые не воевали. В силу того что они нуждались в постоянном притоке сил из-за убыли от военных действий и по естественным причинам, им также были нужны люди разных профессий для строительства, обустройства и поддержания условий жизни в этих городках. На пополнение этих нужд за счёт ушедших с Руси и прилегающих регионов власти смотрели сквозь пальцы, и именно о них и говорит этот лозунг о невыдаче с Дона.
Жили они не только за счет жалования и скотоводства, но им также позволялось совершать рейды на Османов и Крым. При этом они не всегда руководствовались интересами России. Из-за этого возникали трения и недопонимание с Москвой, с которой поддерживалась связь через посольский приказ.

2. «Воровские казаки». В то время всех преступников называли «ворами». В служилые и вольные казаки не всех брали в силу особенностей жизни в экстремальных условиях. Такие люди создавали преступные сообщества. ОПГ не были придуманы вчера. На Дону они существовали параллельно со служилыми казаками. Среди тех, на кого они нападали, были не только враги России, но и не брезговали они и на Русь забредать, особенно в периоды смуты и бунтов. Чтобы с ними справиться, служилые и вольные казаки прибегали к помощи центральной власти, поскольку своими силами они не могли это сделать.

3. «Сходцы». Это те, кто пришел на эти земли по разным причинам: не поладили с властью, были изгнаны своими односельчанами или уходили из-за сложных природных проблем и голода. А в правление Петра I, когда он ввел рекрутский набор, уходили и уклонисты. Деятельность этой категории была разнообразной. Они могли примыкать к ранее указанным группам. На севере Войска Донского эти люди могли заниматься привычным сельским хозяйством, не озабоченные налогами и повинностями, а в случае чего могли вернуться назад. Но среди них были и скрывающиеся от уголовной ответственности. К донским казакам русские цари относились двояко. С одной стороны, в казаки бежали от царской власти и крепостной зависимости, и такие, как сейчас сказали бы, военизированные формирования по сути своей не могли вызывать у государей симпатию.

(Это мои комментарии. Жесткая крепостная зависимость началась только при Алексее Михайловиче. Первое упоминание о казаках относится к 1444 году, почти за двести лет до указанных ранее времен. Так что крепостное состояние как повод бежать на Дон отпадает. Не это было причиной исхода людей. Далее, если человек привык обрабатывать землю и кормить себя и семью, то в казаках он не мог найти привычных ему занятий. Чем кормились казаки? Не будем лицемерами, а назовем вещи своими именами. Оружием они могли либо что-то охранять, либо грабить. Значит, крестьянин убегал от сельской жизни, чтобы грабежом заработать себе на жизнь. Вспомните Разина. Его первый поход за «зипунами». Основная масса его сторонников — либо голытьба, либо сходцы. Он создал властям серьезные проблемы с Персией, но все же им простили, даже грабеж своих судов, случайно подвернувшихся по пути туда. Но всему есть предел. И последовали проблемы для Разинцев. Так что не надо, следуя примеру советской историографии, идеализировать тех, кто бежал в «казаки», как тогда говорили. К примеру, на Кавказе к казакам бежали изгнанные из общины или скрывались от мести кровников. Последний пример я привел для понимания облика тех, кто сбежал к казакам. Но они могли и не примыкать к казакам, а сами по себе заниматься грабежом под видом казаков. Вспомните требование царя Михаила Федоровича, кого именовать казаками.) Принцип «С Дону выдачи нет» провозглашал существование не подконтрольной Московскому царству силы, которая в любой момент могла обернуться против него самого.
Однако роль, которую казаки играли в защите южных рубежей Русского государства, постоянно росла, и цари не могли этого не осознавать. Казаки служили буфером в отношениях с крымскими татарами и Османской империей. И вовсе не удивительно, что первое упоминание о донских казаках встречается как раз в жалобе иностранного правителя русскому царю — в грамоте ногайского князя Юсуфа к Ивану Грозному. В послании, датированном 1550 годом, князь сообщает царю о бесчинствах, которые творят в принадлежащих ему городах казаки, которых Юсуф считает подданными царя: «Холопы твои, нехто Сарыазман словет, на Дону в трех и четырех местах города поделали, да наших послов и людей наших, которые ходят к тебе и назад, стерегут, да забирают, иных до смерти бьют… Этого же года люди наши, исторговав в Руси, назад шли, и на Воронеже твои люди — Сарыазманом зовут — разбойник твой пришел и взял их». Несмотря на то что имя у этого предводителя казаков явно татарское (или башкирское), большинство донских казаков были, несомненно, русскими. Их услугами русские цари время от времени пользовались, начиная с времен отца Ивана Грозного — Василия III, при котором казачьи отряды обороняли подступы к русским городам от степняков-кочевников. Сам Иван Грозный неоднократно прибегал к помощи донских казаков: в 1552 году они принимали участие в штурме Казани, в 1556-м — в покорении Астрахани. Но дальше подобного «временного сотрудничества» дело не шло. Не буду пересказывать историю казачества до Петра I. Сама идея, надеюсь, понятна, и я давал развернутую характеристику тех, кто уходил на Дон, а на его примере и в другие казачьи районы. Они непрерывно воевали, и от этого, конечно, была у них убыль, и они нуждались в пополнении своих рядов. Я рассказал о государствах и народах, обитавших по границам великой степи, где и формировалось казачество. Оттуда и шло пополнение рядов казаков. А сам лозунг «с Дона выдачи нет» позволял этим пользоваться кому попало: совершив преступление, бежать на Дон и там прятаться. Приведу современную аналогию. США и Англия не выдают нам тех, кто совершил преступления на нашей территории. Можно сказать, что у них действует принцип «с Темзы и Миссисипи выдачи нет». И мы вполне объективно высказываем недовольство этому. Как видите, ничего принципиально не меняется, и желание спрятаться от заслуженного наказания за преступление всегда было и есть. А когда таких людей набиралось много, то мы видели бунты, Разина, Болотникова и прочих преступников. А последней каплей терпения было восстание Булавина, «случайно совпавшее» с Северной войной и одним из ключевых ее моментов — битвой под Полтавой.
В заключение, Петр I осознал, что для обеспечения безопасности и стабильности государства необходима более скоординированная и мощная стратегия борьбы с преступными элементами. Он внедрил реформы, направленные на укрепление центральной власти и повышение эффективности правоохранительных органов. Это положило начало новой эре, в которой преступность была не только жестко подавляемой, но и контролируемой через более системные подходы в управлении и правоприменении. Таким образом, правление Петра I ознаменовало собой важный этап в борьбе с внутренними угрозами, открыв путь к более организованному и безопасному обществу.
 Вопросы культурного наследия и идентичности населения Дона остаются актуальными и многогранными. Разнообразие исторических традиций и взглядов на прошлое формирует сложную палитру эмоций и мнений, варьирующую от ностальгии до критического анализа. Понимание и уважение к этому разнообразию могут способствовать более конструктивному диалогу между разными группами, позволяя сохранить ценности, присущие каждому наследию.

В современном мире, где пересмысление истории становится важным элементом культурной политики, необходимо стремиться к созданию пространства для открытых и честных обсуждений. Это позволит всем членам общества лучше понять свою историю, почерпнув из неё уроки, которые помогут нам двигаться вперед. Уважая прошлое и принимая его сложность, мы можем построить более гармоничное будущее, основанное на взаимопонимании и готовности к диалогу.