Чайка

"Больше всего на свете княжна любила небо..."

15 июня 2029, 15:30 МСК, Можайский аэроклуб

Амфибия "Чайка" покачивалась на привязи, словно живое существо, тоскующее по родной стихии. Княжна Екатерина Андреевна провела ладонью по обтекаемому корпусу – металл еще хранил прохладу ангара, но уже начинал нагреваться под июньским солнцем.

– Все проверено, Ваше Сиятельство, – механик Петрович, седой авиатор с мозолистыми руками, отошел от винта. – Но погода меняется. К вечеру шквал обещают.

Она кивнула, не отрывая взгляда от горизонта. Там, за лесами Подмосковья, уже собирались первые кучевые облака. Ее пальцы машинально потерли левую сторону груди, где что-то тупо ныло с самого утра.

Утренний звонок. Лондон. Его голос, такой знакомый, такой родной:

– Катюша, я женюсь.

Слова плыли перед глазами. "Женюсь" – простое слово, а почему-то в комнате стало душно. Она открыла окно, потом закрыла. Села, встала. Руки искали занятие – переставила статуэтку, поправила книги на полке. Ее пальцы уже набирали номер аэроклуба, прежде чем она успела подумать.

16:15. Высота 800 метров над Можайским водохранилищем

"Чайка" послушно набирала высоту. Внизу расстилался знакомый с детства пейзаж – леса, поля, серебряная лента Москвы-реки. Водная гладь водохранилища отражала облака, превращая мир в двойную бесконечность. Она летела между двумя небесами – одно вверху, другое внизу, в зеркале воды.

С этой высоты мир казался игрушечным. Крошечные деревни, нитки дорог, лоскутки полей. Она снизилась до пятисот метров, разглядывая детали – старую церковь в селе, пасущихся коров, рыбаков на берегу пруда. Потом взмыла вверх, к самым облакам, где воздух становился разреженным, а земля – абстрактной картой.

17:30. Курс на северо-восток, высота 1500 метров

И вдруг – как подарок судьбы – она увидела его. Заброшенный аэродром, затерянный среди лесов. Взлетная полоса, заросшая травой, но еще различимая. Рядом – покосившиеся ангары, где когда-то ночевали кукурузники.

Она помнила такие места из детства. Отец рассказывал про старые Ан-2, которые могли сесть на любую поляну. "Настоящая авиация, – говорил он, – это когда можешь приземлиться где угодно."

Решение пришло мгновенно. Княжна перевела "Чайку" в снижение.

18:10. Заход на посадку, заброшенный аэродром близ деревни Ивашково

Посадка получилась мягкой – трава амортизировала касание. Самолет покатился по заросшей полосе, обдавая крылья облаками семян и пыльцы. Вокруг на километры – ни души. Только ветер в высокой траве и далекий крик коршуна.

Она заглушила двигатель и вышла из кабины. Тишина была оглушительной после рева мотора. Воздух пах медом, полынью и еще чем-то детским, забытым.

Рядом с аэродромом простирался луг – море трав и цветов, колышущееся на ветру. Иван-чай и васильки, ромашки и клевер доходили до пояса. Обычно она собирала травы – иван-чай для зимних вечеров, зверобой для настоек. Но сегодня у нее не было корзинки, да и куда их девать, если финиш в Шереметьево? Травы останутся на лугу, а она унесет с собой только воспоминания.

Она стянула платье через голову и побежала.

Бежала босиком по мягкой земле, чувствуя, как трава хлещет по бедрам, как цветы осыпают ее лепестками. Бежала, пока легкая усталость не разлилась по ногам приятным теплом. Бежала от всего – от условностей, от боли, от того, что нельзя было назвать.

Наконец остановилась, тяжело дыша, и просто позволила себе упасть прямо в траву. Легла на спину, раскинув руки, и посмотрела на небо. Облака плыли неспешно, меняя очертания. Вон то похоже на корабль, а то – на спящего кота.

В детстве они с Алексеем часто лежали так на траве в усадьбе. Ему было семь, ей четырнадцать. Она учила его читать облака.

– Катя, а это что? – тыкал он пальцем в небо.

– Это дракон, – отвечала она серьезно. – Видишь хвост? А вон там его голова.

Она была для него всем – старшей сестрой, учительницей, другом. Учила его ходить, когда родители были заняты светскими обязанностями. Перечитала с ним все детские книги, которые хотела прочитать сама – Андерсена, братьев Гримм, русские сказки. Он был единственным, кто по-настоящему знал ее, видел не княжну, а просто Катю.

19:30. Пироговское водохранилище

Она взлетела с лугового аэродрома, когда солнце уже клонилось к закату. Курс – на Пироговское водохранилище. Там, в центре водного простора, она выбросила якорь. Легкий морской Lewmar, специально установленный на "Чайке" для таких остановок.

Самолет превратился в личную яхту. Она забралась на верхнюю часть фюзеляжа, разделась и легла загорать под вечерним солнцем. Из кабины тихо звучала музыка – Людовико Эйнауди, что-то меланхоличное и подходящее закатному настроению.

Вода мягко плескалась о поплавки, и весь мир сузился до этого момента – солнце, вода, музыка и мысли о том, кто подарил ей эту "летающую яхту".

Алексей всегда понимал ее страсть к свободе. "Тебе нужно небо, Катюша," – сказал он тогда. И подарил не просто самолет, а возможность быть собой.

Телефон тихо завибрировал. Сообщение от Алексея:

"Катюша, знаю, что ты сейчас летаешь. Береги себя. Хочу, чтобы ты была на свадьбе. Без тебя не будет полного счастья."

Она читала эти строки, лежа на теплом металле. Он знает. Всегда знал. И от этого становилось еще больнее и одновременно – легче.

Солнце село, превратившись в огненный шар на горизонте. Она встала, потянулась и в последний раз прыгнула в воду. Прохладная вода обожгла разгоряченную кожу. Она поплыла к якорю, подняла его и забралась в кабину мокрая, соленая от пота и счастливая той особенной усталостью, которая приходит после настоящей свободы.

20:15. Курс на Шереметьево

"Чайка" оторвалась от воды легко, словно тоже была готова к финалу этого дня. Она не вернулась в Можайский аэроклуб. Вместо этого взяла курс на Шереметьево, где на специальной полосе для частной авиации ее хорошо знали.

На высоте пятисот метров, готовясь к посадке в цивилизации, она натянула платье на голое тело прямо в кабине. Ткань легла на еще влажную кожу, и она улыбнулась этому последнему прикосновению дикости перед возвращением в мир условностей.

Диспетчер сразу узнал голос:

— Княжна Екатерина, добро пожаловать домой. Полоса номер три свободна, ветер благоприятный.

Посадка была идеальной. Механики, которые не раз обслуживали "Чайку", уже ждали у края полосы. Они знали — когда княжна прилетает в Шереметьево, значит, дальше предстоит международный рейс.

— Все как обычно, Ваше Сиятельство? — спросил старший механик Сергей Петрович, принимая документы на самолет. — До утра в ангаре?

— До утра, — кивнула она, снимая шлем. — Рейс в восемь.

В VIP-зале аэропорта в ангаре где стояла Чайка, у нее была своя комната для отдыха. Здесь, среди знакомых лиц сотрудников службы протокола, она могла за несколько часов подготовиться к предстоящему.

В сумочке лежал билет на завтрашний рейс в Лондон. На свадьбу единственного мужчины, которого она по-настоящему любила.

Своего младшего брата.