Письмо от мамы для К июнь

Вечер. Тёплый воздух сквозит в занавесках, будто кто-то незримо гладит по волосам. И вот я снова вспоминаю…
 
Сказка о кусочке мыла
 
Ты спишь, дочка…
Ты уже в своём доме. Со своей жизнью. А я всё думаю — вот как странно устроено время: оно забывает многое, но кое-что берёт с собой, как в кармашке сердца.
Иногда сказки живут не в книгах. Они прячутся в шкафах, в коробках из-под обуви, в старых детских рисунках и даже… в куске мыла.
Да-да, самого обыкновенного, хозяйственного. Только этот — не совсем обыкновенный. Потому что он остался с тех времён, когда ты родилась.
А это был — 1993 год. Август стоял тёплый, как детская ладошка. В магазинах — пусто, на полках — ветер, одним словом – в стране дефицит всего. Перестройка. Люди учились заново жить, обменивать, доставать, придумывать.
Но главное — любили. Помогали. Смеялись. Ждали чуда. А я — ждала тебя.
Когда ты появилась, в доме вдруг стало много света. Хотя электричество иногда выключали. И пелёнок не хватало. И одноразовых подгузников тогда ещё не было — разве что как фантастика из западных фильмов.
Ты была маленькой… мир — огромным. А у меня внутри — бесконечное "выстоять".
А потом пришла моя подруга Лаура. Она принесла отрез белоснежной марли — столько, сколько хватило бы на десять новорождённых. Но самое главное — она достала по знакомству мыло! Дефицит! Тридцать один кусок. Настоящего, хозяйственного, с выдавленными буквами «ГОСТ» на его поверхности — словно его вырезали из событий времени.
— Это тебе. И ей.
— Кому ей? — спросила я.
— Твоей принцессе. Чтобы всегда было чем постирать её королевские пелёнки.
Это был самый ценный подарок. Всё стирали. Сами. Руками. Пластиковое корыто стояло прямо в ванной, у стены. Одна сторона у него была ребристая — как стиральная доска. Мы с ним были на «ты». Вода, мыло, полоскание, выкручивание — и снова. И снова. Пелёнки сушились везде: на веревках через все комнаты, на дверях, на спинке стула. Квартира была похожа на корабль, у которого вместо парусов — пелёнки, и мы плывём куда-то сквозь непростое время, но вместе. Мы держались на плаву. А вместо компаса — ты, маленький клубочек счастья.
И мы стирали. И пели тебе колыбельные, проплывая с тобой на руках между пеленок. А вечером, когда ты засыпала, мы пили чай с хлебом и маслом, и глядели на тебя — такую серьёзную, крошечную, важную.
С тех пор прошёл тридцать один год. Тридцать одно  кольцо на календарных стволах. Ты стала взрослой. Умной. Красивой. Живёшь уже в другом доме.
А у меня… у меня в шкафчике, за коробками и баночками, до сих пор лежит один-единственный кусочек того мыла. Последний. Неприметный, тусклый, а в нём — целая жизнь.
Тридцать кусков — как тридцать шагов в неизвестность. Один остался.
Он лежит в коробке, где давно уже никто не ищет ничего важного. Он — как камешек в ладони лета, что не выбросить и не забыть: кусок мыла… без этикетки.
Я его берегу. Он больше не мылится. Он — волшебный. Хранитель времени.
Когда я беру его в руки, я словно снова слышу твой первый крик и первый смех.  Вижу, как пелёнки трепещут на верёвке, будто маленькие паруса. Как малюсенькие розовые распашонки с байковыми утятами нежно сохнут между марлевыми подгузниками. Вспоминаю, как пахли твои щёчки — молоком и счастьем.
Неприкосновенный. Не потому, что жалко — потому, что тронешь — и время распадётся на крошки.
Он просто лежит. Словно письмо, в котором не нужно слов. Словно знак, что любовь — это и есть быть рядом, в самую непростую пору, с тёплой водой и верой, что всё это стоило пройти  ради тебя.
Ты была маленькой, и я была — нужной. Каждый раз думаю: да, было трудно. Но мы справлялись. Потому что у нас была любовь. И дружба. И кусочек мыла — как маленькое чудо.
Вот такая у нас была сказка. Без фей. Без замков. Но с корытом, семьей и парусами из пелёнок. А ты в ней — главное волшебство.
Теперь ты взрослая. Я уже не стираю руками. И всё чаще прикасаюсь к прошлому — пальцами, которые помнят, как мыло тает в тёплой воде, оставляя следы на сердце.
 
Спокойной ночи, моя взрослая девочка.
Обнимаю. Как тогда — бережно, и навсегда.
Мама
27.06.2025