Пари

    На каждом судне, как и в любой деревне, есть дурачок, горький пьяница и
гулящая женщина. Ещё есть мастер, золотые руки – и швец, и жнец, и на дуде
игрец. На пароходе «Ярославль» таким был Валера Лалетин, токарь, сварщик и…
«последний козомёт на флоте». Так его прозвал Рашид Музагитович Догонашев,
старший механик каботажного парохода «Ярославль».

    На «Ярославль» Валеру сослали за политическую неблагонадёжность – он
мимоходом соблазнил красивую жену первого помощника. За этот грех классного
токаря разжаловали (ниже некуда) – до котельного машиниста. С тех пор Лалетин
называл себя кочегаром дальнего плавания.

    В японской Ниигате мы сошли на берег втроём – я, в качестве командира,
Валера Лалетин и уборщица, «бесхозная» Люська. Люсьен, кстати, была той
женщиной, которая есть в каждой деревне. Бесхозной Люську называл старпом,
Лев Иванович Зотов. Он говорил: «Во всём должен быть флотский порядок.
Поварихе, к примеру, нравится артельный. У буфетчицы амуры с грузовым
помощником. Не за горами свадьба. И только Люсьен, попутала галсы и
заблудилась, как баржа в тумане».

    Мне Люська нравилась, потому что не любила тряпочные магазины и знала
вкус сакэ.

    В Ниигате мы бывали часто. И не только мы. На выходе из порта,
у железнодорожной колеи, висел плакат на русском: «По путям не ходить!»
А на автоматах с напитками обычно красовалась табличка – наш двадцатник,
перечёркнутый красной линией. Их тупые автоматы принимали советские
двадцать копеек за сто японских йен.

    Под плакучими ивами мы прошли Ивовую улицу и свернули на
полированные камни Хоку-стрит. Там была знаменитая барахолка – настоящий
Клондайк для моряков. И на каждом углу, в каждой лавке продавались кубики
Рубика. Это был триумфальный год венгерского архитектора Эрнё Рубика.
Многие встречные, налетая на фонарные столбы, на ходу крутили эти
забавные игрушки. Даже посетив местный бар, мы увидели на каждом столе
волшебный кубик, как непременное украшение.

– Я хочу два кубика, – заявила Люська, выбирая себе покупку.
– Зачем тебе столько? – удивился Лалетин.
– Один себе, другой подарю старпому. Пусть чиф себе мозги
свернёт! – злорадно ответила Люся.

    Кубическая эпидемия быстро охватила наш пароход. Не было кубика только
у матроса Придыбайло. Он был самым могучим на судне и одним движением
превратил игрушку в горку пластмассовой скорлупы. «Придыбайло кубик
сломало», – сказал про него электромеханик. Но, раскидав цвета кубика
по граням, собрать их в одну палитру не удавалось никому.

    Я маялся с кубиком три дня, получил нервный срыв и чуть не забыл
морзянку. Удалось собрать только два слоя. Попытка с третьим рядом
заканчивалась провалом и вся конструкция рушилась.

    Вечером, на пяти углах, моряки ожидали кино и все упражнялись
с волшебными кубиками. Пять углов на судне, это аналог колодца в деревне,
где можно покурить, рассказать анекдот и поговорить за море.
Ехидный старпом бросил сгоревшую спичку в угол, за урну.
– Завтра проверю качество приборки, – заявил он.

    Пришла Люська. Тоже с кубиком. Лалетин уступил ей место на лавочке.
Спросил:
– Как успехи?
– Никак, – ответила девушка, – но к вечеру я его точно соберу!
– Куда тебе! – вступил в разговор чиф: – Задача сия не для женского ума!
Волос долог, ум короток! И, вообще, женская логика…
– У нас хоть женская логика есть, – обиделась Люська, – у вас же, вообще
никакой! Я его соберу, так и быть… к утру.
– В прошлом годе зайцы скромнее были, – сказал моторист Сенчихин.
– Кто на спор? – спросил стармех Догонашев. – Лалетин?

    Дед проиграл Лалетину два пари и хотел втянуть токаря в эту историю.
– Я пас, – ответил точила, – просто времени нет заниматься глупостями.
    Самым отчаянным оказался старпом:
– Люсьен, иду на вы! На что спорим?
– Естественно, на шампанское, – легко ответила девушка, – если
проиграете…

    Люська знала, что Бургундского и даже Советского шампанского в артелке нет.
– Где ж я тебе возьму шампунь?! – возмутился старпом.
– Одолжите у капитана, – пропела хитрая Люська, – из представительских
запасов.
– Хм… ладно. А ты мне?
    Люська потупила очи и сказала томным голосом:
– Безумную ночь любви, – и грустно добавила, – больше у меня ничего нет...

    Последние слова девушки потонули в дружных аплодисментах.
Руки спорщикам разбил токарь Лалетин.

    Но, как говорится, на хитрую гайку есть болт с винтом. Старпом взял
у Люськи кубик и вынул из кармана специальную ручку с магическими чернилами.
На трёх квадратах печатными буквами он написал: «ЧИФ»
– Ацетоном не сотрёшь, – заявил он, – а главное, не подменишь.
    Я заметил, как у Люськи потускнели глаза. Фокус не удался.

    После фильма, в моей каюте, состоялось совещание нашей троицы.
Четвёртым был кубик Рубика с надписью «ЧИФ». Я тут же собрал по цветам два
слоя и сказал:
– Люсьен, для тебя – сделал всё, что смог!
– Я утоплюсь, – убитым голосом сказала Люська, – но чиф моё тело
не получит. Или дайте мне бритву!
– Не надо крови! – ответил Валера Лалетин и положил Люськин кубик себе
в карман: – Завтра мы будем пить шампанское.

    Утром Люсьен предъявила старпому собранный кубик с девственными
цветами граней. Надпись «ЧИФ» была на месте.

    В каюте у Люськи, мы открыли запотевшую бутылку шампанского.
Поздравили друг друга с победой. Потом я ушёл домой и не знаю, чем они
занимались до утра.

    Мне неведомо, каким образом Лалетину удалось обмануть старпома.
На мой вопрос он ответил: «Начальник, дело техники!»