Чингисхан, Чингизиды и монгольское иго на Руси

                Чингисхан
 
Восемь столетий назад один человек завоевал полмира. Имя ему – Чингисхан. Это был величайший завоеватель в мировой истории.
Переходы его армии измерялись тысячами километров. Весь христианский мир трепетал от одного его имени, а мусульмане были убеждены, что он –  сверхъестественное существо. Кочевник, круг занятий которого, казалось бы, исчерпывался охотой и выпасом скота, сокрушил нескольких империй. Человек, никогда не видавший городской жизни и не знакомый с письменностью, составил кодекс законов (Яса Чингисхана) для десятков народов.
Чингисхан (1162-1227) – основатель и первый великий хан Монгольской империи, объединивший разрозненные монгольские и тюркские племена, полководец, организовавший завоевательные походы монголов в Китай, Среднюю Азию, Ближний Восток, на Кавказ и в Восточную Европу. Основатель самой крупной в истории человечества континентальной империи. В этой колоссальной империи на пике её могущества проживало почти 25% населения всего Земного шара – свыше 110 миллионов человек. Чингисхан сыграл важную роль в формировании новой геополитической карты Евразии и оказал влияние на многие народы и цивилизации своего времени.

Тэмуджин родился в урочище Делюн-Болдок на берегу реки Онон в семье Есугея из рода борджигин клана киятов и его жены Оуэлун из рода олхонут, которую Есугей отбил у  младшего брата вождя меркитов – Еке-Чиледу. При этом Есугей взял в жены бывшую замужем в течение десяти дней Оуэлун. Чиледу вёз ее в родное кочевье сразу после свадьбы.
Мальчик был назван в честь пленённого Есугеем татарского вождя Тэмуджина-Уге, которого Есугей победил накануне рождения сына.
Есть и другая версия происхождения имени: Борджигины – род известных всей степи кузнецов, а тэмуджин означает – делающий лучшее железо. На это указывает и то, что брата и сестру Тэмуджина также назвали «железными» именами - Тэмуге и Тэмулун.
Есугей (1134-1171) был третьим сыном Бартан-багатура, внуком Хабул-хана, первого общемонгольского хана. Хабул-хан в 1147 году разбил войска империи Цзинь, захватил 27 укреплений и, хоть и кратковременно, заставил цзиньцев платить дань.
В 1156 году татары предательски пленили преемника Хабула – Амбагая, когда он сопровождал дочь на помолвку с сыном одного из татарских вождей, и доставили его в Чжунду (нынешний Пекин), где правивший империей Цзинь – Хайлин-ван подверг верховного вождя монгольского народа мучительной и унизительной казни через распятие на «деревянном козле». Полвека спустя Чингисхан использовал казнь Амбагая в качестве одного из поводов для войны против Цзинь.
Империя Цзинь, стремясь покончить с постоянными набегами кочевников, в 1161 году направила в Монголию мощное войско. Это объединённое цзиньско-татарское войско, обладая значительным численным превосходством и лучшей организацией, полностью разгромило монголов. В результате этого сражения протогосударство монголов было уничтожено.
На пике силы в улус Есугея входило около 25-ти тысяч кочевников – примерно десятая часть населения Восточной Монголии на тот момент. Во время войны эти люди выставляли до 3 тысяч всадников.
В своё время к нему обратился за помощью Тоорил – молодой вождь племени кереитов. Он много лет вел распрю с родней, был изгнан со своими сторонниками и попросил у соседа поддержки. Есугей помог беглецу одолеть собственного дядю, и после сражения они стали побратимами. Тоорил в последующем сыграет важную роль в судьбе Тэмуджина.
Кроме Тэмуджина Оуэлун родила Есугею ещё троих сыновей: Хасара – в 1164 году, Хачиуна – в 1166 году, Тэмуге –  в 1169 году и дочь Тэмулун –  в 1170 году. Вторая жена Сочихэл родила Есугею двоих сыновей: Бектера и Бельгутея.
Когда Тэмуджину было 9 лет, Есугей сосватал его Бортэ (1161-1230), 10-летней девочке из рода кунгират. Оставив сына в семье невесты до совершеннолетия, чтобы те лучше узнали друг друга, он уехал домой. На обратном пути Есугей задержался на стоянке татар, где был отравлен. По возвращении в родной улус, он заболел и через три дня умер.
После смерти Есугея его двух вдов – Оуэлун и Сочихэл, а так же их детей – глава клана тайчиутов Таргутай (внук Амбагая, дальний родственник Тэмуджина) оставил без средств к существованию. Несколько лет вдовы с детьми жили в полной нищете, скитались в степях, питаясь кореньями, дичью и рыбой.
В этих условиях между Тэмуджином и его младшим братом Хасаром с одной стороны и их старшим сводным (по некоторым сведениям не единокровным)  братом Бектером с другой началась вражда, так как последний отбирал у первых добычу. Тэмуджин и Хасар, будучи по сути подростками, заманили  Бектера в засаду. Бектер обратился к ним с последней просьбой  пощадить его младшего брата Бельгутея, после чего был убит.
Более правдоподобную версию этих трагических событий предложил Л.Н. Гумилев. По его мнению, Бектер в семье Борджигинов был шпионом тайджиутов, глазами и ушами Таргутая. Тэмуджин узнал об этом (возможно, как раз от Бельгутея) и своими руками покарал предателя. Этим можно объяснить тёплые отношения Тэмуджина и Бельгутея на протяжении всей их жизни. Бельгутей впоследствии стал наряду с Хасаром одним из самых высокопоставленных сподвижников Тэмуджина. После провозглашения Монгольской империи Бельгутей занял в государстве должность старшего судьи и оставался на ней долгое время. Он пережил всех своих братьев и сестер, и скончался в 1255-м году в возрасте за 90 лет.
Убийство Бектера послужило предлогом для преследования Тэмуджина Таргутаем, захватившем земли Есугея. Тэмуджин был взят в плен.
Как-то ночью он нашёл способ ускользнуть и спрятался в маленьком озере, погружаясь в воду и выставляя из воды одни ноздри. Тайчиуты искали его в этом месте, однако не смогли обнаружить. Его заметил батрак Сорган-Шира, участвовавший в поисках. Он несколько раз проходил мимо сбежавшего пленника, успокаивая его и для других делая вид, что разыскивает его. Когда ночные поиски закончились, Тэмуджин вылез из воды и пошёл к жилищу Сорган-Ширы. Сыновья Соргана спрятали беглеца в телеге с шерстью. Когда появилась возможность отправить Тэмуджина домой, Сорган-Шира посадил его на кобылицу, снабдил оружием и проводил в путь. Впоследствии этой семье было дано привилегированное положение в империи, а Чилаун, сын Сорган-Ширы, стал одним из четырёх нукеров Чингисхана. Именно он через много лет заколет копьём Таргутая в одной из воинских стычек в 1201 году.
Через некоторое время Тэмуджин нашёл свою семью. Борджигины сразу же перекочевали на другое место, и тайчиуты не смогли их обнаружить.
В возрасте 11 лет Тэмуджин подружился со своим ровесником знатного происхождения из племени джадаран – Джамухой, который позднее стал вождём этого племени. С ним в своём детстве Тэмуджин дважды становился побратимом (андой).
Несколькими годами позднее примерно в 1180 году Тэмуджин женился на своей наречённой Бортэ. 
Около 1180 года Тэмуджин получил поддержку и стал вассалом самого могущественного из тогдашних степных вождей – Тогрула, хана племени кереитов, который, как отмечалось выше, был побратимом (андой) и близким другом отца Тэмуджина.
При поддержке Тогрула силы Тэмуджина стали постепенно расти. К нему стали стекаться нукеры; он совершал набеги на соседей, умножая свои владения и стада. Он отличался от остальных завоевателей тем, что в ходе сражений старался сохранить в живых как можно больше людей из улуса противника, чтобы в дальнейшем привлечь их к себе на службу.
Первыми серьёзными противниками Тэмуджина оказались меркиты, действовавшие в союзе с тайчиутами. В отсутствие Тэмуджина они напали на становище Борджигинов и угнали в плен Бортэ (по предположению, она была уже беременна и ждала первого сына Джучи) и вторую жену Есугея – Сочихэл, мать Бельгутея. Есть свидетельства того, что именно Сочихэл навела меркитов на их стоянку, и отдала им в руки жену Тэмуджина.
По одной из версий, изложенных в прекрасной книге Александра Доманина «Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники», Тэмуджин, узнав о приближении превосходящих сил меркитов, бежал верхом из становища, оставив там жену, хотя имел запасную лошадь. Доманин отвергает любую критику этого поступка, справедливо полагая, что возьми Тэмуджин Бортэ с собой, без запасных лошадей они бы не смогли уйти от погони со всеми вытекающими последствиями.
В 1182 году Тэмуджин с помощью Тогрула и Джамухи  разгромил меркитов на территории нынешней Бурятии и вернул Бортэ. Мать Бельгутея, Сочихэл, отказалась вернуться назад; она к тому времени была уже замужем за меркитом.
Четыре условных тумена, собранные Тогрилом, Джамухой и Тэмуджином, в сумме давали армию, около двадцать тысяч конников. Конечно, это было явно неадекватным ответом на набег трех сотен меркитов. Союзные войска легко сбили небольшие воинские заставы и ночью ворвались в становища меркитов. Весь меркитский улус в панике бросился бежать вниз по течению Селенги. Пленных брали без счета, и, вероятно, меркитский народ был бы полностью уничтожен, если бы  Тэмуджин, обнаружив Бортэ,  не предложил Тогрилу и Джамухе прекратить погоню.   
По другой версии меркиты не собирались причинять вреда Бортэ. Она находилась в привилегированном положении, и никто к ней пальцем не прикоснулся. Слухи о том, что первенец Тэмуджина Джучи родился от меркита появились уже в период борьбы между сыновьями Чингисхана за высшую власть. По этой версии меркиты добровольно передали Бортэ Тогрулу, который и вернул ее Тэмуджину. Набег же на меркитов организовал сын Сочихэл Бельгутей, который хотел вернуть мать. Сочихэл отказалась вернуться в родное становище и бежала с мужем-меркитом в тайгу.
Впоследствии Тэмуджин и Джамуха остались в одной орде, где они снова заключили союз побратимства, обменявшись золотыми поясами и конями. По прошествии полутора лет они разошлись, при этом многие нукеры (в том числе Субэдэй, в будущем знаменитый полководец) присоединились к Тэмуджину, вызвав недовольство Джамухи.
Отделившись, Тэмуджин приступил к устройству своего улуса. Старшими в ханской ставке были поставлены два первых нукера – Боорчу и Джелме, командный пост получил Субэдэй. В этот же период у Тэмуджина появляются второй сын Джагатай (22 декабря 1183 года) и третий сын Угэдэй (7 ноября 1186 года).
Вокруг Тэмуджина образовалась дружина в 13 тысяч воинов.
Когда найманы совершили интервенцию на кереитов и обратили в бегство сына Тогрула и его брата – Джагамбу, Тогрул обратился за помощью к Тэмуджину – тот немедля отправил ему воинов, которые спасли сына Тогрула, прогнали найманов из кереитской страны и вернулись с богатой добычей. Хасар, брат Тэмуджина, завершил эту кампанию крупной победой над найманами.
Свой первый улус Тэмуджин создал в 1186 году  и имел 3 тумена (30 000 человек) войска.
Ближайшие соратники провозгласили Тэмуджина ханом монголов. Тогрул приветствовал возвышение своего вассала, но Джамуха, напротив, был недоволен. Отношения Джамухи и Тэмуджина начали ухудшаться. Причиной этому, кроме всего прочего, была их разная ментальность. Джамуха был традиционалистом, смотревшим на родовитость при оценке заслуг. Тэмуджин оценивал своих людей по заслугам.
После отделения Темуджина от Джамухи тот стал сближаться с тайджитутами, меркитами и татарами. Начал складываться антитэмуджиновский союз.
Напряжённость переросла в открытую вражду, и примерно в 1187 году два вождя столкнулись при Далан-Балжуте. В этом сражении потерпел поражение Тэмуджин.
После этого поражения Тэмуджин примерно на 10 лет оказался в чжурчжэньском плену (1187-1196), а его младший сын Толуй родился в 1193 году  после свидания Бортэ с мужем-заключённым. Таким образом, свои «лучшие годы» – с 25 до 34 лет – будущий «Покоритель Вселенной» провёл в заключении.
Этот период жизни нашего героя для исторических источников табуирован: кроме упоминания  Чжао Хуна в «Мэн-да бэй-лу» о десятилетнем пленении Тэмуджина ни в «Сокровенном Сказании», ни в трудах Рашид ад-Дина, ни в китайской летописи «Юань ши» этот период не упоминается.
В 1196 году чжурчжэньское правительство принимает важнейшее решение о крупном военном походе на татар – с целью ослабить своих чрезмерно усилившихся былых союзников. О том, какое значение придавали китайцы этому намечавшемуся походу, говорит тот факт, что руководителем военной кампании был назначен не очередной генерал, а сам первый министр императорского двора. Разумеется, в рамках подготовки к походу были предприняты и необходимые политические шаги, гарантирующие его успех. Одним из таких шагов стало освобождение Тэмуджина. Важнейшей причиной предоставления свободы Тэмуджину стало то, что это освобождение могло склонить к союзу с чжурчжэнями, пожалуй, самую мощную на тот момент силу в монгольской степи – хана Тогрула с его кереитами
Объединённые войска Тогрула и Тэмуджина, примкнув к войскам Цзинь, двинулись на татар. Эти войска в 1196 году нанесли татарам ряд поражений. Предводитель татар Мегуджин-сеулту был убит, победители захватили богатую добычу. Огромная масса полоненных татар была разделена между двумя вождями. Так Тэмуджин получил значительное количество новых подданных, которые вскоре влились, хотя и на вторых ролях, в монгольское войско. Тогда же, кстати, в одном из татарских стойбищ был пленён подросток в парчовой шубке, подбитой соболями. Это и был знаменитый впоследствии Шиги-Кутуху, будущий Хранитель Ясы Чингисхана (то есть, верховный судья всех монголов) и вероятный автор «Сокровенного Сказания», а по совместительству, приёмный сын Чингисхана.
Правительство Цзинь в награду за разгром татар присвоило степным вождям высокие титулы. Тэмуджин получил титул «Джаутхури» (военный комиссар), а Тогрул – «Ван» (князь), и с этого времени стал известен как Ван-хан. Тэмуджин стал вассалом Ван-хана, в котором Цзинь видела наиболее могущественного из правителей Восточной Монголии.
В 1199 году Тэмуджин спас Тогрула от найманов. За своё спасение Тогрул завещал после смерти свой улус Тэмуджину.
В последующие годы Тэмуджин и Тогрул вели войны против меркитов, найманов и татар, иногда по отдельности, а иногда совместно.
Начало окончательной фазы борьбы за гегемонию в монгольской степи следует отнести к 1201 году, когда в урочище Алкуй-Булак 16 племенных вождей собрались на курултай и провозгласили Джамуху гурханом, то есть «всеобщим ханом», тем самым фактически объявив войну Тэмуджину и Тогрулу. Вот в такой обстановке начинала формироваться Монгольская империя. Оставалось выяснить, учитывая преклонный возраст Тогрула, кто из двух соперников будет ее повелителем – Тэмуджин или Джамуха. В этом поединке на стороне Тамуджина были политический расчет, упорство, умение показать себя правым и поддержка Тогрула.
Что же касается Джамухи, то он обладал бурной, порой чересчур бурной, энергией, мятежным нравом, талантом интригана и, если верить чингизидским источникам, был ненадежным союзником и даже не гнушался грабить племена своих сторонников. Напротив, Тэмуджин всегда хранил верность тем, кто доверил ему свою судьбу.
Определяющей фигурой на чаше весов был Тогрул, и он поддержал Тэмуджина. В 1201 году они вместе разбили войска Джамухи в урочище Койтен при Еди-Кунане, после чего Джамуха, преследуемый Тогрулом, бежал и был вынужден просить о пощаде. Впоследствии Джамуха ушёл в низовья Аргуни.
Тэмуджин сразу же начал преследование тайджиутов, союзников Джамухи и во время битвы с ними там же, в урочище Койтен был ранен стрелой. Молодой пленный воин по имени Джиргоадай, который ранил Тэмуджина, не стал скрывать этот факт; Тэмуджин за боевые навыки и личное мужество помиловал его. Тэмуджинин даже дал ему новое имя: Джиргоадай превратился в Джебэ («джебэ» по-монгольски означает «стрела»). Вскоре он из десятника стал темником и одним из талантливейших полководцев Чингисхана. Джебэ был одним из двух (наряду с Субэдэем) руководителей прославившегося в истории рейда, победителем русских на Калке.
Тайджуиты были разгромлены.  Пойманные тайджиутские нойоны по приказу Чингиса были казнены. Не удалось уйти от возмездия и Таргутаю: некоторое время он скрывался в лесах, а позже погиб в схватке с одним из нукеров хана – Чилауном. Рядовые воины перешли на службу к Тэмуджину.
Осенью 1202 года монгольский хан сосредоточивает у татарских границ самое большое войско, которое когда-либо собирали монголы. По некоторым данным, оно насчитывало до тридцати тысяч конных воинов, а вместе со всякого рода вспомогательными силами, вероятно, достигало и пятидесяти тысяч человек.
Уже в первом сражении при Далан-нэмургес татарское войско потерпело тяжелое поражение, а второй бой, в урочище Улхой, привел к его полному разгрому и истреблению.
После победы над татарами здесь же, на Татарской земле, хан созвал Великий семейный совет для решения одного-единственного вопроса: как поступить с огромным количеством плененных татар (общее их число, значительно, – возможно, в несколько раз – превышало численность всей армии Тэмуджина). И совет вынес беспрецедентно жестокий приговор: весь татарский народ, будучи исконным неприятелем монголов, должен быть истреблен до последнего человека. Лишь одно исключение было сделано: самых маленьких детей, ростом еще не достигших тележной оси (то есть не старше трех-четырех лет) оставляли в живых с тем, чтобы раздать их потом в рабство по монгольским семьям. Вот когда аукнулись татарам смерть Амбагая, Есугэя, и другие, реальные и мнимые, их преступления против монголов.
После поглощения татар в степи остались три военные державы: найманы на западе, монголы на востоке и кереиты между ними. Стремясь укрепить свои позиции, Тэмуджин предложил создать брачный союз между своим сыном Джучи и одной из дочерей Тогрула. Элита кереитов во главе с сыном Тогрула Сенгумом сочла это предложение попыткой установить контроль над их племенем, а сомнения в происхождении Джучи оскорбили их ещё больше.  В результате кереиты отвергли предложения Тэмуджина. Тоорилу, чтобы не остаться одному, фактически пришлось признать власть сына над всеми кереитами, оставаясь при этом формальным ханом. Назрел военный конфликт.
Весной 1203 года состоялась битва с кереитами при Харахалджит-Элетах. Хотя фактически эта битва закончилась ничьей, для Тэмуджина её исход был равносилен поражению: его войска понесли ощутимые потери, и на повторную атаку неприятеля уже было недостаточно сил. Был тяжело ранен и позже скончался Хулдар-Сечен, предводитель мангутов, названный брат Тэмуджина. Третьего сына Тэмуджина – Угэдэя, также принимавшего участие в битве, тяжело ранили в шею стрелой, юноша, тем не менее, выжил.
Сил на повторение атаки попросту не было, слишком велики были потери в сражении. Монгольский хан дал приказ об отступлении. Этот вынужденный отход оказался крайне тяжелым. Многие нестойкие воины, разуверившиеся в своем вожде, стали покидать ряды его войска. Дезертирство приняло поистине массовый характер: по свидетельству Рашид ад-Дина, разбежалось более половины монгольской армии. В конце концов, Тэмуджчин привел свои изрядно поредевшие отряды в болотистую местность Балджунах.
Когда пересчитали воинов, оказалось, что с Тэмуджином в балджунахские болота пришло всего лишь две тысячи шестьсот человек. Но то были действительно вернейшие из верных, подлинное ядро его армии.
В этом сражении был тяжело (в щёку) ранен Сенгум и кереиты, отказавшись от преследования, отступили на север. Это давало отличные возможности и для военного, и для дипломатического маневра.
Тэмуджин тут же установил контакты с мусульманскими купцами-сартаулами. Они предоставили ему финансовую помощь, которая позволила восполнить материальные потери и восстановить войско. Осенью того же года Тэмуджин, объединившись со своим братом Хасаром, устроил засаду на кереитов на Джеджеровых высотах, и, хотя последовавшее за этим сражение длилось три дня, оно закончилось решительной победой Темуджина. Тогрул и его сын Сенгум были вынуждены бежать. Сенгум пересек Гоби, некоторое время промышляя разбоем. В районе Хотана его пленили и убили уйгуры. Тогрул был убит (по недоразумению) найманами. Так было окончательно уничтожено древнее кереитское ханство.
Тэмуджин закрепил свою победу, присоединив элиту кереитов к своему племени: он взял в жёны принцессу Ибаку, а её сестру Сорхахтани, племянницу Тогрула, выдал замуж за своего младшего сына Толуя. Сорхахтани впоследствии сыграет важную роль в истории Монгольской империи.
В конце 1203 года, когда Тэмуджин стал властителем Восточной Монголии, царь найманов Таян-хан правил Западной Монголией. Все непримиримые враги Тэмуджина сгруппировались вокруг Таян-хана: Джамуха, вождь чжадаранцев, Токтоа-Баки, вождь меркитов, Кутука-Баки, предводитель ойратов, не говоря уже об остатках разгромленных племен – дорбенов, катакинов, татар, салджиутов. Все они готовились к войне против Тэмуджина. Чтобы атаковать его с тыла, Таян-хан искал помощи у онгутов, тюрков, живших вокруг Токто, севернее провинции Шаньси: они выполняли функции пограничной стражи у цзиньского императора и, были христианами-несторианцами. Но онгутский вождь Алакуч-тегин поспешил предупредить Тэмуджина об опасности и с этого момента стал его союзником. Онгуты стали ценным приобретением для Тэмуджина. Они были хорошими воинами, которые могли действовать в пешем и конном строю и нести гарнизонную службу.
Сражение, состоявшееся весной 1204 года, было ожесточенным. В этой битве Хасар, брат Чингисхана, командовавший центром монгольской армии, показал себя талантливым полководцем. Монголы одержали победу. Джамуха бросил Таян-хана и бежал со своими чжадаранцами еще до начала битвы.
Среди плененных оказался и Таян-хан, который по приказу Тэмуджина тут же был убит (по другим сведениям он скончался от полученных ран). Его жена Гурбесу была захвачена в плен и позже стала женой Тэмуджина. Царевич Кучлук, сын Таян-хана, бежал с частью своих людей на Иртыш, однако, не чувствуя там себя в безопасности, позднее перебрался в страну каракитаев, ветвь киданей, создавших своё ханство в Мавераннахре. Кучлук в 1213 году станет управителем Каракитайского ханства.
Найманы, оставшись без предводителя, подчинились власти Тэмуджина. Также Тэмуджин получил заверения в покорности от ойратского вождя Кутука-Баки. Тэмуджин вслед за этим напал на своих старых недругов меркитов и разгромил их. Меркитская красавица Кулан стала его четвертой женой.
После поражения найманов большинство монголов Джамухи перешло на сторону Тэмуджина. Самого же Джамуху в конце 1205 года выдали Тэмуджину живым его же нукеры, надеясь этим сохранить себе жизнь и выслужиться, но были казнены Тэмуджином как предатели. Казнь Джамухи до сих пор вызывает споры историков. По одной из версий Джамуха попросил достойной смерти (без кровопролития). Его пожелание было удовлетворено – воины Тэмуджина сломали Джамухе хребет. Рашид ад-Дин предлагает другую версию событий: Чингисхан приказал Эльчидай-нойону, который особенно ненавидел Джамуху, разрубить последнего на куски.

Весной 1206 года у истоков реки Онон на курултае Тэмуджин был провозглашён Великим ханом над всеми племенами и получил титул «каан».
По предложению шамана Кокчю, единогласно подхваченному всем курултаем, Тэмуджин был провозглашен Божественным и принял имя Чингисхан. Его подняли на войлоке над головами окружавшей его толпы, а та криками выражала свое согласие повиноваться ему.
Отцу Кокчю, старому Мунлику, безусловно, отводилось важное место в жизни Чингисхана, на матери которого он женился после смерти Есугэя.
Шаман Кокчю помог Чингисхану заложить религиозные основы власти. Считая себя неприкосновенной личностью в силу своих магических способностей и положения его отца – Мунлика в императорском клане, он вёл себя заносчиво и пытался руководить императором. Он поссорился с Хасаром, братом Чингисхана, и, чтобы погубить его, объявил хану такое предзнаменование: «Дух поведал мне волю Вечного Неба. Сначала будет царствовать Тэмуджин, а после него Хасар. Если ты не избавишься от Хасара, тебе грозит опасность». Эти слова не на шутку обеспокоили Чингисхана, он велел арестовать брата и сорвал с него шапку и пояс, знаки военной власти. Их мать Оуэлун спасла Хасара от гибели. Она обнажила свои груди, как описано в «Сокровенном сказании», и обратилась к императору с такими словами: «Вот груди, которые вскормили вас. Какое преступление совершил Хасар, что ты хочешь убить свою собственную плоть? Ведь ты, Тэмуджин, сосал вот эту грудь, а другие твои братья, Хачиун и Тэмугэ – другую. А Хасар сосал обе. У Тэмуджина есть гений, у Хасара – сила, и он – лучший стрелок. Всякий раз, когда племена восставали, их успокаивали его лук и его стрелы. Теперь, когда враги уничтожены, он больше тебе не нужен!» Пристыженный Чингисхан вернул Хасару его знаки отличия и довольствовался тем, что отобрал у него часть личной охраны. Но шаман продолжал интриговать.
Теперь Кокчю взялся за самого младшего брата Чингисхана, Тэмугэ, и однажды публично оскорбил его. Мудрая Бортэ, жена Чингисхана, предупредила мужа: «Если при твоей жизни можно оскорблять твоих братьев, после твоей смерти люди поднимутся на твоих детей». На этот раз Чингисхан разрешил Тэмугэ избавиться от придворного колдуна. Когда через несколько дней Кокчю со своим отцом Мунликом пришел с визитом к Чингисхану, Тэмугэ схватился с шаманом. Император приказал им выйти и решить вопрос на улице. Как только Кокчю вышел из императорского шатра, его схватили три охранника Тэмугэ и с молчаливого согласия Чингисхана сломали ему позвоночник «без пролития крови». По другой версии Тэмугэ с санкции Чингисхана сам убил шамана под видом борцовского поединка.
Мунлик мужественно перенес смерть сына, сказав: «Я служил тебе, хан, еще до твоего восхождения на трон, и я буду продолжать служить тебе».
После воцарения Чингисхана Монголия преобразилась: разрозненные и враждующие монгольские кочевые племена объединились в единое государство. Вступил в силу новый закон – Великая Яса Чингисхана. Великая Яса  была написана уйгурской письменностью, перенятой монголами, на свитках бумаг, и хранилась в казне главных царевичей. Яса была принята на великом курултае в 1206 году, пересмотрена в 1218 году и утверждена в окончательной редакции в 1225 году.
В Ясе главное место занимали статьи о взаимопомощи в походе и запрещении обмана доверившегося. Добром считались верность и храбрость, а злом – трусость и предательство.
Одним из ключевых элементов Ясы была строгая система наказаний. За ослушание начальника, неповиновение приказам и самовольное оставление места службы виновный подвергался суровому наказанию, вплоть до смертной казни. Никакие оправдания, даже самые веские, не могли спасти от сурового правосудия Чингисхана.
Важно отметить, что Яса была не просто сводом законов, а представляла собой систему ценностей, которые Чингисхан стремился привить своим подданным. В основе этой системы лежали дисциплина, верность, преданность и беспрекословное подчинение. Именно эти качества, по мнению Чингисхана, были залогом успеха в военном деле и в управлении государством.
Введение Ясы с необходимостью потребовало введения и должности для человека, отвечающего за ее неукоснительное внедрение и соблюдение. И Чингисханом был создан Верховный государственный суд – Гурдерей-Заргу. Верховным судьей всех монголов был назначен приемный сын Чингисхана – уже упоминавшийся Шиги-Хутуху. Этот талантливый политик и умный человек  стал настоящим оком и ухом государевым.
Сами монголы воспринимали Ясу как некое соглашение с Богом (или высшими силами), который передал им свои повеления через посредство боговдохновенного вождя – Чингисхана. Яса была талисманом, обеспечивавшим победы на полях сражений; ей приписывалась почти магическая власть.
Чтобы разрушить концепцию племенной преданности свою империю Чингисхан разверстал на 95 военно-административных округов. Они вместе с территорией для кочевания отдавались во владение нойонам – приближённым к нему лицам. Великий хан, собственник всей земли в государстве, раздавал землю и аратов (скотоводов, простых тружеников) во владение нойонам с условием, что те будут выполнять определённые повинности. Важнейшей повинностью была военная служба. Каждый нойон был обязан по первому требованию каана выставить в поле положенное число воинов. Нойон в своём уделе мог эксплуатировать труд подневольных работников – аратов, раздавая им на выпас свой скот или привлекая их непосредственно к работе в своём хозяйстве.
При Чингисхане было узаконено закрепощение аратов, им был запрещён самовольный переход от одного нойона к другому. Этот запрет означал формальное прикрепление аратов к земле нойонов – за ослушание арату грозила смертная казнь.

Армия Чингисхана
В созданной гением Чингисхана державе армия была не просто важным элементом –  она составляли самую сущность империи Чингизидов. Вся держава строилась на военных принципах, все мужчины были воинами, вся структура империи работала только на войну. В определенном смысле, собственно держава Чингисхана и армия Монгольской империи составляли единое целое, и отделить одно от другого – вот это относится к армии, а то уже к самому государству – не всегда представляется возможным. Призыву подлежали все свободные мужчины в возрасте от 15 до 60 лет.
Нормой стало составление сотен, а, следовательно, тысяч и туменов из воинов разных родов и племен.  Указания родовых вождей не имели для воинов никакой силы; приказы военного начальника – десятника, сотника, тысячника – должны были выполняться беспрекословно, под угрозой немедленной казни за невыполнение.
На великом курултае в 1206 году Чингисхан разверстал все свое войско на тысячи и назначил начальствовать над ними девяносто пять нойонов-тысячников. Кроме того, вне этих девяноста пяти тысяч находился отдельный корпус кешиктенов. Этот вооружённый отряд личных телохранителей, пользовался исключительными привилегиями и предназначался для борьбы против внутренних врагов хана. Кешиктены подбирались из нойонской молодёжи и находились под личным командованием самого хана, будучи по существу ханской гвардией. На курултае 1206 года его численность была значительно увеличена – со 150 до 10 000 человек. Кешик был не только телохранителем хана, но и его домашним персоналом, военной академией и центром государственного управления. Все воины этого элитного корпуса были братьями или сыновьями военачальников и, по сути, являлись заложниками. Тем не менее, члены кешика получали особые привилегии и имели прямой доступ к хану, которому они служили и который в свою очередь оценивал их способности и потенциал для управления или командования. Привилегированное положение гвардии заключалось в том, что любой кешиктен был по рангу на одну ступень выше воина или командира того же чина из простых армейских частей. Несмотря на привилегированный статус, на гвардейцев-кешиктенов возлагались дополнительные обязанности: например, гвардейцы обязаны были оставаться при хане и в мирное время.
Такие военачальники, как Субэдэй, Чормаган и Байджу, начинали в кешике, прежде чем получить командование собственным отрядом. В частности, Субэдэй впоследствии стал главным военным стратегом Чингисхана. Он руководил более чем 20 кампаниями и выиграл 65 генеральных сражений, во время которых он завоевал больше территории, чем любой другой полководец в истории.
Таким образом, с учётом кешика, вся монгольская армия перед началом завоевательных походов Чингисхана насчитывала сто пять тысяч конных воинов. Позднее, с включением в орбиту империи еще нескольких народов степи, Чингисханом была произведена вторая, и последняя, разверстка монгольской армии, в которую теперь включили племена лесных кочевников, енисейских кыргызов и некоторые другие. Окончательный количественный состав монгольской армии был определен Чингисханом в сто сорок тысяч воинов  и больше уже никогда не пересматривался.
Войска государств, на которых обрушивалось монгольское нашествие, как правило, превосходили своей численностью, и порой весьма значительно, наступавшие монгольские армии. Цзиньский Китай накануне вторжения Чингисхана располагал почти миллионной армией; от четырехсот до пятисот тысяч человек могла выставить на поле боя огромная держава Хорезмшахов. Средневековая Русь располагала мобилизационными возможностями в  двести пятьдесят тысяч вооруженных воинов.

Вооружение
Основным оружием монгольских войск были составные (композитные) луки, сделанные из слоистого рога, дерева и сухожилий. Слой рога находится на внутренней стороне, так как он устойчив к сжатию, а слой сухожилий – на внешней стороне, так как он устойчив к растяжению.
Лук был покрыт особым лаком, заимствованным у китайцев. Этот лак предохранял лук от сырости и высыхания. По разным свидетельствам, сила натяжения монгольского лука равнялась 65-75 кг, в то время как сила натяжения лучших луков Европы и Китая не доходила до 40 кг.
Каждый воин имел в запасе несколько луков и колчанов со стрелами различных типов. В каждом колчане находилось до 30 стрел и, сверх того, до тридцати запасных наконечников. Кроме того, все воины имели боевые ножи и лёгкие топоры. Помимо этого, каждый воин должен был иметь иглу и нитки, шило и моток верёвки, специальный инструмент для заточки наконечников стрел, котелок и мешки с провиантом.
Монгольские стрелы и сами по себе представляют нечто особенное. Поражает разнообразие их боевых характеристик. Существовали специальные бронебойные наконечники, причем тоже разные – под кольчужный, под пластинчатый и под кожаный доспех. Были стрелы с очень широкими и острыми наконечниками (так называемый «срезень»), способными отрезать руку, а то и голову. У начальников обязательно имелось несколько свистящих сигнальных стрел. Были и другие типы, которые применялись в зависимости от характера боя.
Другим важным оружием легкоконного воина являлась сабля. Сабельные клинки были очень легкими, слабо изогнутыми и рубящими с одной стороны. Сабля, почти без исключений, была орудием боя по отступающему противнику, то есть бегущего врага рубили со спины, не ожидая встретить серьезного сопротивления. В таких условиях легкая сабля являлась оптимальным оружием: она не утруждала руку и, между прочим, выводя врага из строя, обычно не лишала его жизни – а ведь побежденные затем становились пленниками. Для серьезного наступательного или встречного боя сабли были малоэффективны, и в таких условиях главную роль играла тяжелая конница с массивными палашами и мечами, обычно также слегка изогнутыми. Вообще, вооружение тяжёлой конницы (багатуров и кешиктенов) было куда более разнообразным, нежели у легких конников. Здесь достаточно мощное копье – пика; часто такое копье снабжалось крюком, предназначенным для низвержения врага с лошади; но самым обычным оружием такого рода был, безусловно, знаменитый монгольский аркан из конского волоса – легкий, прочный и длинный. Арканом кочевники, привычные к вылавливанию им лошадей из табуна, пользовались с изумительной ловкостью; десяток метров до противника не был серьезным препятствием. И каждый монгольский конник имел при себе аркан, а зачастую даже несколько. Это страшное монгольское оружие наводило ужас на врага – наверное, не меньший, чем его стрелы.
При переправах через реки монгольские воины пользовались кожаными бурдюками, куда складывались вещи и одежда для предотвращения намокания. Зимой поверх доспехов монгольские воины надевали меховые шапки и овчинные тулупы.
Такая хорошо продуманная экипировка делала монгольского воина готовым к любым превратностям воинской судьбы. Он мог действовать совершенно автономно и в самых тяжелых условиях – например, в жестокий мороз или при полном отсутствии пищи в безлюдной степи. А помноженная на высокую дисциплину, мобильность и выносливость кочевника, она сделала монгольскую армию самым совершенным боевым инструментом своего времени, способным решать военные задачи любой степени сложности.
Монголы воевали верхом на невысоких коренастых лошадях, чрезвычайно выносливых и неприхотливых к климатическим условиям. В походах от холода их защищала плотная шерсть. Эти лошади были способны проделывать огромные переходы.  Они могли щипать траву на ходу, а также питаться корнями и палой листвой, разным подножным кормом, обходясь без всяких заготовок. Зимой лошади «копытили» корм, добывая его из-под снега.
Высокая дисциплина, выносливость монгольской лошади, ее способность выжить почти в любых условиях чрезвычайно роднила ее с собственным хозяином. В самом деле, монгол из войска Чингисхана и его конь удивительно схожи, и складывается впечатление, что их связывало нечто гораздо большее, нежели простые отношения человека и животного. Человек мог полностью доверять своему коню, но и конь мог доверять человеку. Поразительный факт: монгольских коней никогда не привязывали и не стреноживали. Хотя, казалось бы, вот она – свобода и привольная жизнь, но монгольские кони никогда не уходили от своих, в общем-то, довольно суровых хозяев. Это взаимное доверие, какая-то высшая взаимосвязь, идущая от тех времен, когда человек был просто частью природы – делали монгола и его коня, наверное, единственным в своем роде боевым содружеством из всех, какие знает история.

Тактика
Боевое построение монголов, как правило, состояло из пяти линий с широкими промежутками между ними. В первые две линии ставилась тяжелая кавалерия; во вторые три — легкая. Другие подразделения легкой кавалерии осуществляли перед основным строем разведку и прикрытие. Когда противник оказывался уже близко, три задних линии легкой кавалерии выносились вперед сквозь промежутки в линиях тяжелой кавалерии и засыпали вражеский строй смертоносным дождем стрел. Бой всегда начинали конные лучники. Они атаковали противника несколькими разомкнутыми параллельными волнами, непрерывно обстреливая его из луков; при этом всадники первых рядов, выбывшие из строя или израсходовавшие запас стрел, мгновенно заменялись воинами из задних шеренг. Плотность стрельбы была неимоверной: по свидетельству источников (пусть, вероятно, и преувеличенному), монгольские стрелы в бою «застилали солнце».
Стрельба велась эффективно благодаря выучке воинов и большой дистанции полёта стрелы. Стрельба была прицельной и велась залпами с небольшими интервалами, благодаря чему противник нёс большие потери. Опытные монгольские всадники могли управлять лошадью с помощью колен, освобождая руки для прицеливания и стрельбы. Седла и стремена, сделанные из дерева и железа, помогали лучнику стабилизироваться и выпускать стрелы точно в цель даже во время движения лошади галопом. Это в сочетании с мобильностью давало монголам преимущество над их часто малоподвижными противниками.
Если враг не выдерживал этого массированного обстрела, то легкая конница, вооруженная кроме луков и саблями, сама же и довершала разгром. Если же противник контратаковал, то монголы не принимали ближнего боя.
Классической тактикой стала «тулугма» – притворное отступление. Монгольский авангард вступал в бой с вражеской армией, а затем организованно отходил, создавая у противника иллюзию победы. Преследуя «бегущего» неприятеля, войска противника нарушали строй, растягивались и теряли координацию. Монгольские лучники использовали особую технику, известную как парфянский выстрел, когда создавая иллюзию отступления, они на полном скаку неожиданно разворачивались в седле и в упор стреляли в преследующего их противника. Как правило, целью этого отступления было заманить противника под неожиданный удар из засады. Удар этот наносился тяжелой конницей и почти всегда приводил к успеху. Удивительно, но даже тогда, когда этот маневр монголов стал хорошо известен их противникам, ничего реально противопоставить они не могли, и уже одержанные, казалось, победы превращались в сокрушительные поражения. В период же походов Чингисхана враги монголов попадались на эту удочку с изумительной регулярностью.
Порой это «бегство» представляло собой многодневное отступление, которое приводило к неизбежному растяжению сил противника (пехота не успевала за кавалерией). Забегая вперёд отметим, что этим способом были разбиты в 1223 году  на реке Калке русские князья. Случалось, что при таком демонстративном бегстве монгольские войска рассеивались так, чтобы охватить противника с разных сторон. Если оказывалось, что неприятель держится сосредоточенно и приготовился к отпору, они выпускали его из окружения, с тем чтобы потом напасть на него на марше. Таким способом была в 1220 году уничтожена одна из армий Хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары.
Монголы довели этот тактический маневр до настоящего совершенства, а пресловутая монгольская дисциплина никогда не позволяла противнику угадать – действительным или ложным являлось отступление. Совершенно исключительная маневренность легкой конницы позволяла ей почти мгновенно перестраиваться по ходу боя и наносить ощутимые удары в самых неожиданных местах. Противник зачастую просто не успевал перестроиться, а если успевал это сделать против одного отряда – тут же получал удар в неприкрытый фланг от другого. Важна была и разведывательная функция лучников: нанося, казалось бы, бессистемные удары то тут, то там, они тем самым проверяли готовность обороны противника. А от этого уже зависело и направление главного удара, наносимого тяжёлой конницей.
Очень распространён был приём «хоровод», когда монгольские лучники выстраивались цепью в круг перед противником и начинали движение, осыпая врага градом стрел. В ближний бой монголы вступали только тогда, когда противник был ослаблен, а его ряды были расстроены. Тогда монголы атаковали «лавой» (разомкнутыми шеренгами), стремясь охватить фланги противника. Разгром, как уже отмечалось, завершал удар тяжёлой конницы, направленный в наиболее уязвимое место построения противника. Тяжёлая конница строилась плотно сомкнутым строем. В ближнем бою монголы членили войска на отдельные части, таким образом, имея возможность всегда ввести в бой свежие силы. Если ход сражения был неблагоприятен для монголов, то воины спешивались, чтобы повысить меткость и скорострельность. В случае неудачи отступление организовывалось слаженно, и каждый воин под угрозой сурового наказания обязан был вернуться в строй.
Военачальники никогда не участвовали в сражении, а оставались в стороне, руководя ходом боя.
Особого внимания заслуживает тактика «мангудай» – использование чучел на дополнительных лошадях для создания иллюзии большей численности войска. Эти чучела, искусно изготовленные и привязанные к запасным лошадям, в пыли битвы были неотличимы от настоящих всадников, что вызывало деморализацию противника.
Тактика «железная метла» применялась на заключительных этапах кампаний для зачистки территории от остатков вражеских войск и повстанческих группировок. Монгольские отряды выстраивались в линию на расстоянии видимости друг от друга и методично прочесывали местность, не оставляя шансов на спасение.
Одним из главных тактических правил монголов было преследование разбитого противника вплоть до полного уничтожения. В военной практике средневековых времен это было внове. Тогдашние рыцари, к примеру, считали унизительным для себя гнаться за противником, и такие представления сохранялись еще много веков. А вот монголам было необходимо убедиться не столько в том, что враг побежден, сколько в том, что он уже не сможет собрать новые силы, перегруппироваться и напасть снова. Поэтому он попросту уничтожался. По словам Рашид ад-Дина, персидского историка и государственного деятеля, «монголы уничтожали своих врагов с такой тщательностью, как будто проверяли, не осталось ли в мире ни одного их потомка». Однако эта жестокость была инструментом прагматичной политики, а не самоцелью.
Монголы довольно своеобразным способом вели учет вражеским потерям. После каждой битвы особые отряды отрезали правое ухо у каждого трупа, лежащего на поле битвы, а потом собирали в мешки и точно подсчитывали количество убитых врагов.

Осадная техника
Несомненная и главнейшая заслуга в стремительном развитии у монголов осадного дела принадлежит Чингисхану. Монгольский властелин уделял этому огромное внимание до конца своей жизни. Поэтому, когда ряд историков утверждает, что вот, мол, если бы не китайские, тангутские, среднеазиатские осадные машины, монголы оказались бы бессильны перед оседлыми народами, то здесь налицо явное логическое передергивание. Ведь осадное искусство того же Китая достигло очень высокого уровня еще в период Борющихся Царств (V – III века до н.э.). Но за полтора прошедших тысячелетия ни один кочевой народ не воспользовался этими технологиями. Чингисхан, великий военный организатор, и здесь был первым.
Процесс освоения монголами военной техники проходил поэтапно. На начальном этапе монголы заимствовали тангутские осадные технологии, более примитивные, чем чжурчжэньские. Монголы заимствовали такие элементы осадной техники тангутов, как различные типы катапульт (от простых камнемётов и лёгких катапульт до массивных стационарных камнемётов). Тангутские воины располагали также вспомогательным инвентарём, использовавшимся при осадах (железные крюки, верёвки, заступы и топоры). От тангутов, славившихся своим мастерством при организации и ведении осад, монголы переняли не только орудия и инженерные навыки, но и интереснейшее техническое новшество – бронированные боевые повозки. Их обивали железными листами, а внутри делали бойницы для стрельбы. Был создан и осадный вариант – движущаяся осадная башня в виде огромной повозки с сотней и более воинов внутри, которая подвозилась к стенам осаждённого города. С верха башни воины переходили на стены осаждаемой крепости.
Всё это заимствовали монголы и с успехом применяли во время осад.
Монголы тесно познакомились с осадной техникой чжурчжэней в ходе завоевательных кампаний на их территории. Чжурчжэньские метательные орудия, заимствованные монголами, были совершеннее тангутских и подразделялись на одно- и многолучные стреломёты и натяжные камнемёты различных типов. Чжурчжэни располагали также средствами огневого боя (огневые стрелы и снаряды). По примеру своих противников монголы образовали в своих войсках инженерные и артиллерийские части, подготовив для них кадры и материальное обеспечение.
Уже во время китайской кампании Чингисхана в монгольском войске появляются крупные военно-инженерные отряды так называемых «камнеметчиков». Они состояли в основном из перешедших на сторону монголов чжурчжэней, но первым руководителем корпуса камнеметчиков был коренной монгол Аньмухай. Мы не знаем, где и когда этот степняк из рода баргутов научился осадному делу, но уже в первых походах на Цзинь он был признанным специалистом в этом вопросе и получил золотую пайцзу (фактически, был возведен в ранг темника). Отметим, что после смерти Аньмухая ему наследовал в ранге руководителя корпуса камнеметчиков  его сын Тэмутэр, также получивший золотую пайцзу темника.
Осадная техника монголов, особенно со времени среднеазиатского похода, была весьма разнообразной. Отметим здесь различные метательные приспособления: вихревые камнеметы, катапульты, стрелометы (аркбаллисты), мощные камнеметные машины, основанные на принципе противовеса (аналоги европейского «требуше). Имелись в наличии и другие осадные приспособления разного рода: штурмовые лестницы и штурмовые башни, тараны и «купола для штурма» (видимо, специальные укрытия для воинов, использующих таран), а также «греческий огонь» (скорее всего – китайская смесь различных горючих масел) и даже пороховые заряды.
В 1259 году китайские инженеры изготовили «огненное копьё» из бамбукового стебля, стрелявшее картечью на расстояние до 250 метров.
На вооружении монголов состояли тяжеловесные тройные арбалеты, которые обслуживали не менее 100 человек. Осадные орудия обычно приводились в действие пленными и обслуживались китайскими и мусульманскими инженерами.
При штурме г. Насы в Хорасане монголы использовали 12 катапульт, а при осаде Нишапура в 1224 г. для постройки осадных орудий были вырублены деревья на месте и против города применили 200 катапульт; через 3 дня город был взят. В 1230 г. при осаде Фэнсяна (провинция Цзянсу) они применили 400 орудий. При осаде южной столицы Золотой империи Кайфына, перед каждым углом города кочевники поставили по 200 камнеметов.
Широко используемая монгольская тактика включала использование так называемого «хашара». Во время осады перед этими группами ставились конкретные задачи: одни собирали камни для катапульт, другие несли лестницы, третьи обеспечивали прикрытие. Такой слаженный подход делал монголов страшной и эффективной силой.
Хашар был незаменим в осадной тактике монголов. Не имея достаточного количества пленных для формирования этих отрядов, монголы часто откладывали штурм. В некоторых случаях число хашаров значительно превышало число самих монгольских воинов.
Во время осады городов каждый конный воин обязан был привести 10 пленных. Они под надзором инженеров изготовляли и обслуживали осадные машины, проводили осадные работы под обстрелом противника, в частности, засыпали и выравнивали рвы. При осадах монголы активно пользовались подкопами, а также, если неподалёку от осаждённой крепости находилась река, преграждали её плотинами с целью изменить русло реки и затопить вражеские укрепления.  В 1221 г. монголы затопили водами из Аму-Дарьи Хорезм. В том же году также был захвачен богатый город Балх, затопленный после разрушения плотины Банди-Амир. В 1234 г. у Кайфэна монголы открыли плотины на Хуанхэ и уничтожили армию Сун.
Осаждая вражескую крепость, монголы ни на один день не прекращали сражения, тем самым лишая защитников отдыха. Сами же монголы членили войско на отдельные отряды, сменявшие друг друга во время приступов. Во многих источниках отмечается возведение монголами стен, частоколов или высоких валов вокруг окружённой крепости. Тем не менее, монголы по возможности старались выманить защитников в открытое поле, используя для этого небольшие отряды.
Монголы, исключительные военные прагматики, люди войны, как и их пассионарный и харизматический вождь, быстро поняли важность и приняли на вооружение осадные технологии. Чингисхана можно считать главным двигателем в развитии монголами своих осадных возможностей – он настойчиво и целенаправленно искал, находил и приближал к себе людей с военными и административными талантами, он стремился найти и, главное, внедрить новые военные технологии, особенно в области осадного искусства. Значение Чингисхана как высшего руководителя надо признать решающим в утверждении у монголов искусства взятия городов и крепостей.

Дополнительные сведения о монгольской армии
Со времен китайского похода в монгольской армии всегда имелся целый штат китайских хирургов. Перед началом боя воины надевали рубашки из прочного мокрого шелка. Как правило, стрелы пробивали эту ткань, и она втягивалась в рану вместе с наконечником, существенно затрудняя его проникновение, что позволяло хирургам легко извлекать из тела стрелы вместе с тканью. После китайского похода такими рубашками монгольские воины обеспечивались повсеместно.
Чингисхан ввёл в своей армии интендантскую службу. Командиры интендантских отрядов назывались «черби». В их задачу входило снабжение армии всем необходимым: оружием, провиантом, снаряжением, жилищами. Основатель Монгольской империи положил конец произволу в дележе трофеев: Чингисхан всю добычу забирал себе и сам следил за ее справедливым распределением. Если точнее, то сбором и разделом трофеев ведала интендантская служба черби, которая в мирное время занималась ханским хозяйством. Это привело к тому, что простые воины были верны хану, а не непосредственны начальникам или вождям своим племен.
Пятая часть в любом случае доставалась хану, столько же шло руководителю похода, а остальное доставалось войску. Причем, в равной степени с выжившими вознаграждались семьи павших солдат, отчего воины меньше боялись потерять жизнь. Полководец из своей доли имел право дополнительно вознаградить отличившихся, а правитель мог сверх назначенной меры одарить военачальников.
Известно, что законы раздела добычи не всегда соблюдались строго. Так, при взятии столицы Хорезма отличились сыновья Чингисхана. Когда Джучи, Джагатай и Угэдэй после долгой осады захватили Ургенч, они разделили добро между собой и ничего не отправили папе. Тот был крайне недоволен, и отказался принять наглецов после их возвращения. Но затем проблема была как-то урегулирована.
Серьезным военным преступлением считалось начинать грабеж неприятеля, даже уже побежденного, без разрешения воинского начальника. Эти поразительные порядки чрезвычайно удивляли многих авторов – свидетелей монгольских завоеваний.
Очень интересно рассмотреть и то, что можно было бы определить как стратегическую разведку, хотя прямого отношения к монгольской армии это не имеет. Однако, как уже говорилось, в державе Чингисхана очень трудно разграничить собственно военную составляющую и такие невоенные по виду формы деятельности, как, например, дипломатия и торговля. Все послы были одновременно и разведчиками, и саму дипломатию вряд ли можно назвать их главной задачей. Послы собирали максимум информации о противнике, о ситуации в стране; не последнее место в их деятельности занимали дезинформация и пропаганда.
Важнейшими помощниками дипломатов-шпионов и самой мощной разведывательно-диверсионной службой в монгольской империи стали торговцы. Их роль особенно возросла после 1209 года, когда уйгурское государство на абсолютно добровольных началах вошло в состав державы Чингисхана. Транзитная торговля издавна находилась в руках уйгурских (в меньшей степени – среднеазиатских) купцов; теперь же они получили от монгольского владыки значительные привилегии и начали служить ему не за страх, а за совесть. Позже эта армия шпионов пополнилась мусульманскими торговцами из Средней Азии, многочисленными перебежчиками и просто двойными агентами. В мирное время их основной функцией была предварительная разведка будущего возможного театра военных действий; в обстановке монгольских военных походов обязанности, возлагаемые на них ханом, становились куда более разнообразными. Пересылка подметных писем к военачальникам и крупным чиновникам противника, распространение панических слухов среди населения с целью запугать его и заставить отказаться от сопротивления монголам, даже прямые диверсионные акты – вот далеко не полный перечень того, чем занимались эти «купцы». И деятельность их можно назвать чрезвычайно успешной.
В качестве психологического оружия монголы выборочно демонстрировали устрашающую жестокость: показательным примером служит судьба персидского города Нишапур. После упорного сопротивления и гибели монгольского военачальника Тогачара, зятя Чингисхана, его население было полностью, включая младенцев, истреблено. Тактика ужасающего устрашения сочеталась с прагматичной политикой помилования тех, кто сдавался без боя. Города, открывшие ворота, обычно сохраняли жизни своих жителей и часть имущества, выплачивая лишь дань победителям. Эта дуалистическая стратегия «кнута и пряника» значительно снижала издержки завоевания. Тщательно продуманная система жесточайшего, но выборочного террора, практикуемого монголами, давала свои плоды. Десятки, а то и сотни хорошо укрепленных городов Китая и Средней Азии (позднее такие случаи мы наблюдаем и на Руси) сдавались на милость победителя, едва завидев передовые монгольские караулы.
Экономический аспект завоеваний также заслуживает внимания. Монголы стремились сохранить экономическую инфраструктуру покоренных территорий, защищая ремесленников и квалифицированных специалистов. Массовые казни практиковались в основном в отношении аристократии и военной элиты, представлявших потенциальную угрозу. Простое население обычно облагалось данью и повинностями, но сохраняло жизнь и имущество при условии покорности.
Революционным для своего времени было обращение с пленными. В отличие от европейских армий, где пленных рыцарей отпускали за выкуп, а простолюдинов часто убивали, монголы интегрировали пленных в свою военную систему. Особенно ценились инженеры, ремесленники и военные специалисты, которые включались в состав вспомогательных войск и технических подразделений.
Ответственность, налагаемая на командиров войска, была весьма высокой. Помимо всего прочего, каждый начальник младшего и среднего звена отвечал за функциональную готовность своих воинов: им проверялось перед походом все снаряжение каждого солдата – от комплекта вооружения до иголки с ниткой. Недоукомплектованный солдат наказывался командиром, но если осмотр производился поверхностно, то наказанию подлежал уже не только простой воин, но и сам командир. Одна из статей Великой Ясы, пусть и несколько туманно, утверждает, что за проступки своих солдат – расхлябанность, плохую готовность, тем более воинское преступление – командир наказывался одной мерой с ними: то есть, если солдат подлежал смертной казни, то мог быть казнен и командир. Об этом знал каждый представитель начальствующего состава, и можно представить, какой небывалый уровень порядка царил в монгольском войске – от самого низшего его подразделения до армии в целом.
Должность и звания старших и высших военачальников – сотников, тысячников и темников – Чингисхан сделал наследственными в роду тех, кто своей верной службой помог ему овладеть ханским престолом.
Перед каждым походом или сражением проводился тщательный смотр войск. Проверялись оружие, доспехи, боеприпасы, и каждый воин должен был быть готов к бою. Нерадивых наказывали, нередко публично, чтобы все могли видеть справедливое возмездие. В то же время, отличившихся в бою или в мирных делах, поощряли, предоставляя им дополнительные привилегии или материальную поддержку.
Особое внимание Чингисхан уделял пресечению заговоров и интриг. Начальники войск, обладающие значительным влиянием, не имели права обращаться за помощью или поддержкой к кому-либо, кроме самого Чингисхана. Любое нарушение этого правила расценивалось как подрыв авторитета хана и каралось смертной казнью.
Таким образом, Чингисхан не только создал мощную военную машину, но и выстроил систему управления, которая позволила ему удержать под своим контролем огромную империю. Его законы, в то время суровые и безжалостные, обеспечивали порядок и единство, необходимые для построения и развития империи.
Рассказ о принципах стратегии и военного обучения у монголов будет неполным, если не сказать об очень своеобразном явлении, которое фактически играло роль полномасштабных военных учений: речь идет о знаменитых облавных охотах. По велению Чингисхана такие охоты проводились один или два раза в год, всем составом войска. В обязательном порядке облавная охота применялась во время военного похода и выполняла две задачи: пополнение армией запасов продовольствия и совершенствование боевой и тактической выучки монгольских воинов. По существу, облавная охота и была войной, с похожими боевыми приемами и принципами – только велась против зверей, а не людей. Но, между прочим, наказания за ошибки или трусость во время охоты были такими же, как за аналогичные действия в боевых условиях. Да и армия поддерживалась в постоянном боевом тонусе.
Согласно предписаниям Ясы, воспитание и обучение правилам охоты на диких зверей считалось обязательным условием боевой подготовки воинов. Сам Чингиз-хан называл охоту «школой войны».
Чингисхан создал сеть линий сообщений, курьерскую связь в крупном масштабе для военных и административных целей.
В походе монгольское войско могло двигаться целые месяцы и даже годы (четырехлетний многотысячекилометровый рейд армии Субэдэя и Джебэ – самое лучшее тому подтверждение) без перевозимых за собой запасов продовольствия и фуража. Специальные отряды монголов высылались на один-два дневных перехода вперед, но их задачей были не только боевое охранение и тактическая разведка; одновременно проводилась и «хозяйственная» разведка – выбирались лучшие пастбища и определялись места для водопоя.
Удивительной была и выносливость и неприхотливость монгола-воина. В походе он довольствовался тем, что удавалось добыть охотой или грабежом, при необходимости мог неделями питаться своим каменно-твердым хурутом, запасенным в седельных сумках. В двух седельных сумках хранился неприкосновенный запас пищевых продуктов: в одной – провяленные на солнце полоски мяса, в другой, хурут – кисломолочный продукт, представляющий собой молодой засушенный сыр, который готовится из кобыльего молока.
Но даже полное уничтожение всех запасов – ведь и хурут может когда-нибудь кончиться – вовсе не ставило армию на грань гибели от голода. Когда есть становилось уже совсем нечего, монгольский воин мог питаться... кровью собственных коней. От монгольской лошади без особого ущерба для ее здоровья можно было взять до полулитра крови. Поскольку запасных коней всегда имелось немало, – вообще, обычной нормой на походе было три коня на человека, – такой способ вполне мог обеспечить выживание. Наконец, в пищу могли идти и павшие или покалечившиеся лошади. Даже при благоприятных условиях в большой армии падеж лошадей, исходя из простой теории вероятности, составлял ежедневно несколько десятков. А это уже позволяло, пусть и скудно, но накормить армию.
Именно такие особенности и делали монгольскую армию самой выносливой, самой мобильной, самой независимой от внешних условий из всех армий, когда-либо существовавших в истории человечества. А на это накладывались еще жесткий порядок и строгая дисциплина, хорошо организованное управление, боевая и тактическая выучка. И можно сказать без обиняков: такая армия была действительно способна завоевать весь мир: ее боевые возможности вполне позволяли это. И лишь случайности истории (такие, как смерть каана Угэдэя в декабре 1241 года) не дали свершиться превращению Западной Европы в монгольский улус. Никогда – ни до, ни после монгольских походов – такого шанса больше не было ни у самых гениальных полководцев, ни у самых великих держав.  Монгольская армия таким потенциалом обладала, и это делает ее величайшим военным феноменом всех времен.

Начало завоеваний
Чингисхан разделил армию на два «крыла». Во главе правого крыла он поставил Боорчу, во главе левого — Мухали, двух своих наиболее верных и испытанных сподвижников. Так, накануне похода на государство Хорезмшахов из общего числа в сто тридцать восемь тысяч воинов шестьдесят две тысячи входили в левое крыло, тридцать восемь тысяч составляли правое, корпус кешиктенов и войска братьев, сыновей и племянников Чингисхана – всего тридцать восемь тысяч человек – образовывали центр.
Для того, чтобы лучше представлять географию последующих завоеваний Чингисхана, полезно знать, что в конце XII в. карта Азии представляла собой следующую картину: Китай был разделен на две империи – Южный Китай находился под властью династии Сун, а Северный Китай под властью династии Цзинь, которой управляли маньчжурские завоеватели – чжурчжэни. Продолжая традиции ранних китайских императоров, Цзинь жестко отслеживала события в Монголии с тем, чтобы предотвратить создание там сильного государства.
В северо-западной части Китая образовалось тангутское царство Си-Ся тибетских племен. В северо-восточной части  жили уйгуры – тюрки, впитавшие в себя буддийскую и несторианскую культуры. Район Иссык-Куля представлял империю Каракитаев, народа монгольской расы и китайской культуры. Мавераннахр (эта область примерно соответствует восточному Узбекистану, западному Таджикистану, части южного Казахстана, части Туркменистана и южному Кыргызстану) и Иран почти целиком принадлежали султанам Хорезма – тюркам по расе и мусульманам по религии. Остальная часть мусульманской Азии была поделена между аббасидскими халифами Багдада и султанами арабской культуры Сирии и Египта.
Что касается расположения Монголии, то на её севере располагались тайджиуты и джалаиры, на северо-западе – меркиты, кереиты, а западнее кереитов – найманы. Южнее Монголии располагались чёрные татары и белые татары, граничившие с китайскими землями.
После воцарения Чингисхана ему подчинились кыргызы, которые в 1207 году направили к нему послов с великолепными белыми соколами в знак своего преклонения перед его властью и присяги на верность. В следующем году примеру кыргызов последовали ойраты. Слава и авторитет Чингисхана распространились по всей Центральной Азии. Сведения о восхождении его к власти и о его военных успехах дошли до Уйгурского государства. Уйгуры признали над собой власть Чингисхана. Это стало политическим событием огромного значения и имело серьезные последствия. С военной точки зрения покорение уйгуров освободило монголов от необходимости укреплять юго-западный фланг своей империи. Кроме того, Уйгурское государство выгодно отличалось от соседей богатством и высокой культурой. Трудно сказать, кто больше выиграл от этого объединения. Чингисхан получал массу грамотных людей для различных управленческих нужд и возможность быстрой реализации захваченных в набегах богатств, что в преддверии войны с Цзинь было весьма немаловажным. Уйгуры же получали совершенно уникальные возможности для обогащения и карьерного роста в возникающей огромной империи.
Примеру уйгурского государя последовал предводитель карлуков Арслан. В 1211 году Арслан прибыл преклонить колени перед Чингисханом. Принимая во внимание добровольную капитуляцию, Чингисхан женил его на своей дочери. Результатом стало включение тридцатитысячной армии карлуков в состав монгольского войска на правах «ассоциированного члена». Такое солидное пополнение накануне большой войны оказалось вовсе не лишним.
Таким образом, в 1207-1211 годах монголы покорили землю лесных племён, то есть подчинили себе практически все основные племена и народы Сибири, обложив их данью.

Война с тангутами
Перед покорением Китая Чингисхан решил обезопасить границу, захватив в 1207 году государство тангутов Си-Ся, которое располагалось западнее государства Цзинь.  О происхождении Тангутской империи известно мало, только то, что она возникла в конце X века как своего рода китайский доминион. Тангуты (народность, близкая к тибетцам и кьянгам) служили китайским императорам династии Тан; тангуты добились независимости, когда китайцы не выдержали натиска завоевателей с севера – киданей.
Война с Си-Ся была первым столкновением монголов с оседлым и цивилизованным народом. Таким образом Чингисхан проверял мощь своей армии на относительно слабом из трех государств, расположенных на земле Древнего Китая. Кроме того, став властителем земель Си-Ся, он мог контролировать путь из Китая в Туркестан. Одновременно его войска окружали с запада традиционного противника монголов – Цзиньское царство со столицей в нынешнем Пекине.
Однако если монголы были способны уничтожать врага в чистом поле, взятие крепостей в то время было для них делом новым. Это стало очевидным во время экспедиций против Си-Ся, когда Чингисхан несколько раз (1205–1207 гг., 1209 г.) разорял страну, но так и не смог уничтожить тангутские столицы Нин-Хья и Ланьчжоу. Однако сильно напуганный успехами и настойчивостью захватчиков тангутский правитель униженно просил мира. Он отдал в жены Чингисхану свою дочь, согласился стать данником и союзником монголов. Так, вслед за северной, решилась и южная проблема.

Война с империей Цзинь
Естественно, следующим объектом действий Чингисхана являлся ближайший сосед – Цзиньская держава, с которой у него, как наследника монгольских ханов XI и XII вв., были давние счеты: цзиньский император своей коварной политикой разрушил еще при ханах Хабуле и его сыне Хутуле государство монголов, многие родственники и близкие люди погибли, поэтому в сердцах монголов таилась жажда мести.
Сила Цзиньской империи заключалась, в первую очередь, в ее почти неисчерпаемых людских и экономических ресурсах. По данным переписи 1207 года, ее население превышало сорок пять миллионов человек, что в десятки раз больше, чем проживало в Чингисхановом улусе, и по меньшей мере в десять раз больше, чем все население Великой степи того времени. Это позволяло чжурчжэньской империи содержать поистине колоссальную армию.
По свидетельству источников, кадровые чжурчжэньские воины были прекрасно вооружены и имели стальные пластинчатые доспехи, что у тех же монголов было редкостью. И по назначению, и по боевым качествам эту кадровую армию можно сравнить с монгольским корпусом кешиктенов, но отметим, что последний был в два с половиной раза меньшим по численности. А помимо этого бронированного кулака, Цзинь имела еще и семисоттысячную армию из мобилизованных киданей, бохайцев и китайцев. Сами по себе её боевые качества были невысоки, как и у любой армии, основанной на принципах насильственной вербовки.  Однако, у ее солдат имелось неплохое вооружение, и конечно, нельзя не учитывать огромное количественное превосходство этой армии над любым потенциальным врагом. Но и это было еще не все: Цзинь располагала и обученным мобилизационным резервом в триста-четыреста тысяч человек, с помощью которого можно было быстро восполнить любые потери в войсках. Наконец, были и крупные пограничные силы из подвластных окраинных народов – правда, к 1211 году Цзинь, по известным причинам, потеряла татарские и тонгутские части, влившиеся в армию Чингисхана.
Но считать Чжурчжэньскую державу сильной тоже никак нельзя. К 1211 году она уже вступила в эпоху кризиса. Все более нарастали противоречия между чжурчжэнями и покоренными ими народами. Особенно ненадежными были кидани. Чжурчжэни являлись для киданей узурпаторами, захватчиками, и только сила держала их в повиновении. Кидани были потенциальными союзниками монголов, и когда чжурчжэньская мощь пошатнулась, в массовом порядке стали переходить на сторону Чингисхана.
Кампания 1211 года оказалась весьма успешной для монголов. Были разбиты две большие китайские армии, захвачены немалые богатства, нанесен огромный урон авторитету Цзиньской монархии. В то же время, значение этой кампании не стоит и преувеличивать. Главные силы цзиньцев не были разгромлены. Набег 1211 года показал и слабость монголов при осадах.
Первые войны с оседлыми народами – с Тангутом в 1207 и 1209 годах и даже начальный этап войны с китайской империей Цзинь в 1211 году – носят характер обычных кочевнических набегов: нападение, захват добычи, уход в степи. Лишь после 1211 года войны начинают превращаться в подлинно завоевательные, и только с момента захвата Цзиньской столицы Чжунду (Пекина) можно утверждать, что этот переход к завоевательной политике произошел окончательно.
Несомненно, Чингисхан хорошо проанализировал уроки кампании 1211 года, потому что после этого его стратегия ведения войны начинает меняться. Возможно, здесь следует учесть и еще один фактор, весьма способствовавший этому изменению принципов военных действий. С этого времени начинается переход на сторону Чингисхана полководцев и чиновников цзиньской монархии, постепенно приобретающий огромный размах. Первой ласточкой стал большой киданьский отряд, перешедший с императорским табуном к Чингисхану в провинции Суйюань в конце 1211 года после переговоров с монгольским военачальником Елюй Ахаем. Еще более важным был приход весной 1212 года к монгольскому хану киданьского царевича из уничтоженной чжурчжэнями династии Ляо – Елюя Люгэ – вместе с его многочисленными сторонниками.
К лету 1212 года армия Чингисхана заняла все главные опорные пункты вдоль Великой стены. Обе столицы оказались под угрозой. Цзиньцы не могли не отреагировать и послали против Чингисхана трехсоттысячную армию. И здесь, в местности Хуанэрцзуй произошло крупнейшее сражение всей войны. Чжурчжэньско-китайская армия под командованием Цзюцзиня потерпела жестокое поражение и была почти полностью уничтожена. Этот разгром серьезно подорвал силу чжурчжэньской армии, потерявшей самые боеспособные части и вынужденной заполнять прорехи новобранцами.
Учет ошибок 1211 года, а может быть, и советы искушенных киданьских военачальников заставили Чингисхана отказаться от основного военного принципа степняков – ведения войны одиночными набегами. С осени 1212 года война с Цзинь превращается в перманентную, в войну до победного конца. Монголы теперь никогда не уходят полностью, их армии в Китае, выражаясь современным языком, действуют «вахтовым методом». Это был своего рода переходный этап от войны кочевой к войне тотальной.
Следующий поход состоялся в 1213 году. Чингисхан вначале захватил крепость и проход в Великой Китайской стене и  вторгся непосредственно в китайское государство Цзинь, пройдя до Няньси в провинции Ханьшу. Чингисхан провёл свои войска вглубь континента и установил свою власть над провинцией Ляодун, центральной в империи. В сложившейся ситуации Елюй Люгэ возродил киданское государство Восточное Ляо. Оно стало союзным монголам, создав для чжурчжэней новый фронт. Несколько китайских полководцев перешли на сторону Чингисхана, гарнизоны сдавались без боя.
Утвердив своё положение вдоль всей Великой Китайской стены, осенью 1213 года Чингисхан послал три армии в разные концы Цзиньской империи. Одна из них, под командованием трёх сыновей Чингисхана – Джучи, Джагатая и Угэдэя, направилась на юг. Другая, под предводительством полководцев Чингисхана, двинулась на восток к морю. Сам Чингисхан и его младший сын Толуй во главе основных сил выступили в юго-восточном направлении. Первая армия продвинулась до самого Хонана и, захватив двадцать восемь городов, присоединилась к Чингисхану на Великой Западной дороге. Армия под командованием полководцев Чингисхана захватила провинцию Ляо-си, а сам Чингисхан закончил свой триумфальный поход лишь после того, как достиг морского скалистого мыса в провинции Шаньдун. Весной 1214 года он вернулся в Монголию и заключил с китайским императором мир, оставив тому Чжунду (современный Пекин). Монголы получили признание юридического равенства их империи и Цзинь, в жены Чингисхану отдается цзиньская царевна, чжурчжэни выплатили монголам гигантскую дань. Вскоре армия монголов, отягощенная колоссальной добычей,  ушла на север, в степь.
Однако, не успел предводитель монголов уйти за Великую Китайскую стену, как китайский император перевёл свой двор подальше, в Кайфын. Этот шаг был воспринят Чингисханом как проявление враждебности, и он снова ввёл войска в империю, теперь обречённую на гибель. В 1215 году пал Чжунду. Война продолжилась. Войска чжурчжэней в Китае оказывали очаговое сопротивление монголам до 1235 года и были окончательно разбиты и истреблены преемником Чингисхана его сыном Угэдэем.
Для покорения же Южного Китая – империи Сун – при жизни Чингисхана военные действия не разворачивались.

Войны в Средней Азии
Чингисхан снарядил в Хорезм большой торговый караван. Всего с караваном следовали 450 купцов-мусульман и с ними по два-три человека от каждого племени монголов. Вместе с личным представителем Чингисхана, послом Ухуна, они направили посольство к хорезмшаху. В 1218 году этот караван вышел в путь.
В этот момент хан монголов был весьма заинтересован в мирных отношениях с хорезмшахом, и в особенности в развитии торговли. Несметные богатства, награбленные в Китае, сами просились на необъятный мусульманский рынок. К тому же исламские купцы, контролировавшие транзитную торговлю вплоть до берегов Средиземного моря, могли предоставить необходимые монголам товары, которые отсутствовали в Китае. Среди этих товаров можно выделить хлопчатобумажные ткани и парчу, а также великолепных арабских коней, о которых в Восточной Азии ходили легенды. Джучи, как главнокомандующий войск в Средней Азии, имел приказ не вступать в военные действия с войсками шаха и быть осторожным в высказываниях в адрес владыки Хорезма.
Однако настрой Мухаммеда в отношении монголов был менее миролюбивый. Как показывают последующие события, шах пытался выиграть время, но решение воевать против Чингисхана им было уже принято: по приказу Мухаммеда вокруг Самарканда строились укрепления, формировались войска, складировался провиант.
Не сохранилось ясной картины произошедших в Отраре событий. Известно, что караван был разграблен, а весь состав его перебит. Организатором погрома был правитель Отрара – Кадир-хан. Спасся один только человек – погонщик верблюдов, которому удалось добраться до ставки Чингисхана и рассказать о трагической судьбе каравана. Чингисхан был взбешён.
В заключение своей политической недальновидности Ала-ад-Дин Мухаммед поспешил начать бессмысленный поход против духовного лидера хорезмийцев – халифа. Он отлучил его от ислама, как мятежника, еретика и изменника, и тем самым освободил всех его подданных мусульманской веры от клятвы верности. Одним словом, хорезмшах Мухаммед задел религиозные чувства верующих мусульман и настроил против себя часть духовенства, поэтому не мог провозгласить священную войну с неверными, которая могла бы объединить народ его государства. Забегая вперёд отметим, что Шейх ал-ислам Мерва и казий Сарахса, перейдя на сторону монголов, служили агентами при завоевании ими Мавераннахра и Хорасана.
Чингисхан был прекрасно информирован о положении дел в государстве хорезмшаха и понимал, что в грозный час Мухаммед не найдет поддержки ни у народа, ни у войска.
Приступить непосредственно к завоеванию Хорезма монголы не могли, так как Каракитайское ханство угрожало левому флангу, а впоследствии тылу и коммуникациям монгольского войска. В то время правил Каракитайским ханством давний враг Чингисхана – хан найманов Кучлук, ставший гурханом в 1213 году. В 1218 году туда направился 20-тысячный отряд конницы под командованием Джэбэ.
Кучлук, будучи христианином несторианского толка, проводил в своих владениях гонения на мусульман, чем вызвал ненависть оседлого населения. Монголы использовали рознь между правящей верхушкой чужеземных завоевателей и местным населением, воспользовались этими распрями и подготовили восстание магометан. Правители Семиречья отошли от найманов и объявили себя подданными Чингисхана.
Корпус Джэбэ двинулся по направлению к Памирскому плато, миновал горы Неба (Тянь-Шань) и в районе Кульдже разгромил найманов. Кучлук бежал в Кашгар, оставив часть своих территорий, а народ, проживавший там, принял воинов Джэбэ как настоящих освободителей. Джэбэ, в противоположность обычному поведению монголов по отношению к оседлым народам, потребовал от войска строжайшего соблюдения неприкосновенности людей и их имущества и повсюду встречал восторженный прием населения. Вскоре Кучлук был настигнут людьми Джэбэ и убит в предгорьях Памира. Его последние сторонники были сметены монголами, которые в течение нескольких недель заняли всю Каракитайскую империю. В 1218 году весь Восточный Туркестан вместе с районами Или, Иссык-Куля, Чу и Таласа был присоединен к Монгольской империи.
Чингисхан не сразу решился на войну с хорезмийцами. Он отправляет к хорезмшаху еще одно, последнее посольство. Послы требуют вернуть все награбленное, а главное – выдать Кадир-хана его головой. Но Кадир-хан приходился близким родственником матери шаха, Туркан-хатун. Под давлением матери (кстати, весьма самостоятельной фигуры) Мухаммед отказал Чингисхану. Более того, один из послов был убит, а двум другим выщипали бороды и отправили обратно к монгольскому владыке. Такого оскорбления Чингисхан перенести уже не мог. Монгольский гонец привез хорезмшаху знаменитые слова Потрясателя Вселенной: «Ты хотел войны, ты ее получишь».
В апреле 1219 года Чингисхан собрал на курултай всех своих сыновей, нойонов и сановников. Его решение о вторжении в Мавераннахр было утверждено. Он сам возглавил войска вторжения. В монгольских степях с 3 тысячами воинов за старшего остался его младший брат Тэмуге.
Союзные тангуты государства Си-Ся не дали воинов для похода в Мавераннахр. Чингисхан был взбешен и пообещал, что разберется с тангутами после разгрома хорезмийцев.
К моменту подготовки похода на Хорезм минимальная количественная оценка присоединенных восточно-туркестанских воинов составила 30–40 тысяч; из этого воинства формировали крупные военные подразделения, во главе которых были их собственные ханы. Таким образом, в походе на хорезмшаха Чингисхан мог сосредоточить тюрко-монгольскую армию примерно в 150–160 тысяч человек.
Учитывая резерв, Чингисхан собрал почти двухсоттысячную армию, в которую входили пехотные части и осадный обоз, оснащенный китайскими стенобитными и камнеметными орудиями, забрасывающими на территорию осажденного города сосуды, начиненные порохом или горючими жидкостями.
Войска он разделил на четыре части, одну из которых взял под свою команду, а остальные подчинил сыновьям – Джучи, Джагатаю и Угэдэю. Вести наступление на Хорезм он планировал с северо-востока; тем временем Джэбэ с войском должен был двинуться с территории Каракитая.
Войска распределились следующим образом: центр – 90 тысяч человек; правое крыло – 40 тысяч, левое крыло – 30 тысяч человек.
Наступление монголов началось широким фронтом в самом начале 1220 года.
Мухаммед развернул свои силы между Сырдарьей и крепостями Мавераннахра. Он распределил свои силы по городским гарнизона; в результате, несмотря на общий численный перевес, в каждом отдельном ключевом месте у него оказалось меньше войск. Чингисхан вошел в Хорезмскую империю около Отрара, в среднем течении Сырдарьи. Один монгольский корпус во главе с двумя сыновьями завоевателя, Джагатаем и Угэдэем, остался у стен этого города.
Согласно источникам, осада Отрара продолжалась пять месяцев. За время осады большие потери понесли не только осажденные, но и осаждающие. Чем дольше длилось героическое сопротивление гарнизона Отрара, тем труднее становилось его положение, так как помощи ждать было неоткуда, ряды воинов редели. По истечении пяти месяцев, в самый тяжелый момент осады, визирь Караджа, испугавшись неминуемой гибели, предал жителей города, самовольно покинул его и вместе со своими войсками сдался монголам. Измена Караджи ускорила захват города. Глава Отрара – Кадир-хан, фактический виновник начала войны, был схвачен и предан мучительной казни. Караджи казнили вместе с теми, кого он увел: считалось, раз он предал своего господина, свой народ, свой город, то может предать и монголов.
В то время, когда началась осада Отрара, другой корпус под командованием Джучи спустился по течению Сырдарьи и овладел Сигнаком и Джентом. Пять тысяч монголов, двинувшись в верховье Сырдарьи, взяли Бенакет (к западу от Ташкента) и осадили Ходженд, губернатор которого, энергичный Темур-Мелик, после хорошо организованной обороны сумел уйти со своими людьми от монголов.
Сам Чингисхан вместе с младшим сыном, Толуем, во главе основных сил двинулся прямо на Бухару и взял этот город в феврале 1220 года.
Из Бухары Чингисхан пошел на Самарканд. У этого города к нему присоединились Джагатай и Угэдэй, которые только что взяли Отрар. В Самарканде Мухаммед оставил сильное войско, но оно было деморализовано вследствие бегства хорезмшаха и отъезда его сына Джелал-ад-Дина. Представители духовенства открыли одни из ворот, когда гарнизон защищал остальные ворота. Было казнено 30 тысяч воинов-канглы, которые и составляли основу гарнизона Самарканда. Остальных 30 тысяч кимаков и 50 тысяч воинов других племен зачислили в состав хашара.
Город откупился от разграбления, уплатив контрибуцию в 200 тысяч золотых монет. Художники, ремесленники были взяты в плен и отправлены в Каракорум.
Для преследования отступающего противника Чингисхан выделил из Самарканда 30 тысяч человек под командованием Джэбэ и Субэдэя, которые 24 мая 1120 года были уже в Нишапуре. Собранное Мухамедом у Казвина войско численностью в 30 тысяч человек разбежалось.
Монголы никак не могли схватить хорезмшаха. Зато схватили его мать Теркен-хатун, которая бежала из Ургенча в Табаристан. Она, гарем хорезмшаха и все ее придворные попали в плен. В руки монгол попала и казна хорезмшаха. Сыновья хорезмшаха, бывшие при ней, были убиты, а наложницы и дочери розданы сыновьям и соратникам Чингисхана. Теркен-хатун вместе с другими пленниками угнали в Каракорум, где она и умерла нищенкой в 1233 году.
Хорезмшах Мухаммед узнав о том, что монголы захватили гарем и казну тяжело заболел. Везти его дальше не было возможности, и Джелал-ад-Дин оставил шаха на безлюдном острове Абескун в Каспийском море. Там он и умер в декабре 1220 года.
В это время отряд под командованием Джучи в 50 тысяч человек занял Ургенч – столицу Хорезма, которая оборонялась семь месяцев. Главные силы под командованием Чингисхана осенью 1220 года заняли Балх и Талекан. Под командованием своего сына Тулуя Чингисхан направил на Мерв 70-ти тысячный отряд. Мерв оказал сильное сопротивление, но отряд Тулуя приготовил для штурма города 3 тысячи баллист, 300 катапульт, 700 машин для метания бомб с нефтью, 4 тысячи штурмовых лестниц, 2500 мешков с камнями. Ров крепости был завален, в стенах монголы пробили 70 брешей. В апреле 1221 года монголы взяли Мерв штурмом и разрушили его. Отряды под командованием Джагатая и Октая успешно продвигались вперед, обеспечивая левый фланг своих главных сил.
К маю 1221 года крепости вдоль Сырдарьи пали одна за другой. За пять месяцев монголы завоевали Западный Туркестан, Мавераннахр, Фергану. Их четыре армии соединились под Самаркандом.
Покончив с шахом Хорезма, Чингисхан весной 1221 года перешел Амударью и приступил к завоеванию Афганистана и Хорасана, присоединив к своей армии остатки хорезмских войск.
Между тем хорезмский принц Джелал-ад-Дин избежал катастрофы, которая обрушилась на Мавераннахр и Хорасан, и прорвался сквозь монгольские войска. Он скрылся в Газни, в афганских горах, и собрал новую армию. В Перване, севернее Кабула, Джелал-ад-Дин  разгромил монгольский корпус под командованием Шиги-Кутуху. Спрос с военачальника за выполнение боевых заданий был велик: даже своего любимца Шиги-Кутуху, после того, как тот потерпел это поражение, Чингисхан навсегда отстранил от высшего военного командования, сохранив за ним только его личную тысячу.
Чингисхан решил во что бы то ни стало отомстить за поражение своего полководца, и двинулся на Газну, однако Джелал-ад-Дин не рискнул дождаться его и принять бой. Газна сдалась без сопротивления, но Чингисхан, спеша догнать Джелал-ад-Дина, отложил ритуальное уничтожение города на более поздний срок. Наконец, он настиг принца Хорезма на берегу Инда и разбил его отряд (ноябрь 1221 года). Сам принц спасся, бросившись на коне, в полном вооружении, в Инд под градом вражеских стрел; ему удалось переплыть на другой берег, и он отправился ко двору султана Дели (декабрь 1221 года). Семья Джелал-ад-Дина оказалась в руках монголов, которые истребили всех ее членов мужского рода.
Для поддержания порядка Чингисхан оставляет в Мавераннахре своего сына Джагатая – с этого времени начинается полуторавековая история Джагатайского улуса.
За три года (1219-1221) под ударами монголов пало царство Мухаммеда Хорезмшаха, простиравшееся от Инда до Каспийского моря, его восточная часть была завоёвана.
Разгромив хорезмшаха Джелаль ад-Дина, Чингисхан не стал после этого нападать на Делийский султанат, хотя огромное войско к броску в Индию было готово. Причиной обычно называют как военную силу противника, так и тот факт, что во влажном индийском климате страдала точность и дальность монгольских луков, а ближний бой для кочевников был опасен. Чтобы как-то оправдать этот поступок, он заявил солдатам, что во сне ему явился священный единорог, который предостерег монголов от наступления.
Монгольское завоевание Средней Азии нанесло тяжелейший удар хозяйственной жизни Мавераннахра и Хорезма. Цветущие земледельческие оазисы были разорены. В результате грабежей и пожаров многие города, в частности, Бухара, Самарканд, Мерв, Бинакет, Ходженд и Гургандж, превратились в руины. Население подверглось массовому истреблению. По оценкам историков, в результате войны погибло от 10 до 15 миллионов человек. Пришло в запустение сельское хозяйство. Из-за уничтожения свинцового акведука древнего самаркандского водопровода — уникального сооружения, обеспечивавшего питьевой водой город и его округ, городская жизнь на прежней территории Самарканда уже не возобновилась. Из-за разрушения головной плотины Мервского оазиса — Султанбанд, этот земледельческий край был лишён орошения. Обширные площади плодородной земли высохли от безводья и покрылись песчаными барханами.
Однако, несмотря на разрушения, монгольское завоевание сыграло и определённую роль в интеграции регионов. После установления контроля монголы способствовали развитию торговли по Великому шёлковому пути и культурному обмену между Востоком и Западом.

Продолжение завоеваний
Весной 1223 года монголы разбили объединённые силы русских и половцев на Калке, но при отходе на восток потерпели поражение в Волжской Булгарии. Остатки монгольских войск в 1224 году вернулись к Чингисхану, который находился в Средней Азии.
Согласно Рашид-ад-дину, осенью 1225 года, откочевав к границам Си-Ся, во время охоты Чингисхан упал с лошади и сильно ушибся. К вечеру у него начался сильный жар. Вследствие этого, наутро был собран совет, на котором стоял вопрос «отложить или нет войну с тангутами». На совете не присутствовал старший сын Чингисхана Джучи, к которому и так было сильное недоверие по причине его постоянных уклонений от приказов отца. Чингисхан приказал, чтобы войско выступило в поход против Джучи и покончило с ним, однако поход не состоялся, так как пришла весть о его кончине. Чингисхан проболел всю зиму 1225-1226 годов.
Ещё весной 1219 года Чингисхан попросил военной помощи у Си-Ся; ему было отказано в оскорбительной манере. Пришло время возмездия. Весной 1226 года Чингисхан двинулся в свой последний поход. Целью его на этот раз стало не просто возвращение тангутов под монгольскую власть, но полное уничтожение их государства. В марте кавалерия прошла через Гоби, затем подошла к границам населенных районов, туда, где проходил Великий Шелковый путь.
Первым, в марте 1226 года, пал город Хара-Хото, его защитники и население были перебиты. Монголы последовательно сокрушали западную часть Си-Ся – летом пал крупный тангутский город Сучжоу, его население было уничтожено, спаслось только 106 семей.
Зимой 1226-1227 годов началась последняя осада столицы тангутов – Чжунсина. Весной и летом 1227 года Тангутское государство было уничтожено, а столица была обречена. Падение столицы Тангутского царства связано непосредственно со смертью Чингисхана, который скончался под её стенами. Согласно Рашид-ад-дину, он умер до падения столицы тангутов. По данным «Юань-ши», Чингисхан умер, когда жители столицы начали сдаваться. Чингисхан принял с дарами тангутского правителя, но, почувствовав себя плохо, приказал его умертвить. А затем приказал взять столицу и покончить с тангутским государством, после чего скончался. Источники называют разные причины смерти — внезапная болезнь, болезнь от нездорового климата тангутского государства, следствие падения с лошади. С уверенностью устанавливается, что он умер в августе-сентябре 1227 года на территории тангутского государства во время падения столицы Чжунсин (современный город Иньчуань).
Победа над Тангутским государством повлекла за собою добровольное подчинение Тибета.
Так в конце 1227 года пало государство Си-Ся, его уничтожение стало последним деянием «Покорителя Вселенной» Чингисхана. Сегодня о Си Ся напоминают лишь руины да несколько буддийских текстов, чудом уцелевших в песках Гоби.
Что касается престолонаследия, то к моменту смерти у Чингисхана было три сына: Джагатай, Угэдэй и Толуй; старший сын Джучи умер раньше отца.
Отношение Джагатая к возможному престолонаследию Джучи ещё при его жизни – он назвал своего старшего брата «меркитским ублюдком» и подрался с ним на глазах у отца – заставило Чингисхана считать Джагатая бескомпромиссным, высокомерным и недалёким, несмотря на его глубокое знание монгольских правовых обычаев. Таким образом, Угэдэй и Толуй были двумя основными кандидатами. Толуй несомненно, превосходил своего старшего брата в военном отношении – его поход в Хорасан разрушил Хорезмскую империю, в то время как его старший брат был гораздо менее способным военачальником. Известно также, что Угэдэй чрезмерно пил даже по монгольским меркам – в конце концов, это привело к его смерти в 1241 году. Однако он обладал талантами, которых не было у его братьев – он был чрезвычайно коммуникабельным и пользовался всеобщей любовью. Осознавая недостаток собственных военных навыков, он мог доверять своим способным подчинённым и, в отличие от своего старшего брата, идти на компромисс по важным вопросам. Он также с большей вероятностью сохранял монгольские традиции, чем Толуй, чья жена Сорхахтани, сама христианка-несторианка, покровительствовала многим религиям, включая ислам. Таким образом, Угэдэй был назначен Чингисханом наследником монгольского престола. Следует отметить, что этот выбор Чингисхан сделал ещё при жизни Джучи перед походом на Хорезм.
К моменту смерти Чингисхана из состава армии в 129 тысяч человек перешло, по его завещанию, в распоряжение Толуя 101 тысяча человек. Угэдэю и Джагатаю было завещано 24 тысячи воинов, а улусу Джучи – 4 тысячи человек. «К ним впоследствии присоединилось много войск из русских, черкесских, кыпчакских, маджарских и других народов», – добавляет Рашид-ад-Дин.
Историческая оценка наследия Чингисхана, который выступает как героическая фигура монгольской истории, противоречиво описывается в персидской и китайской хронике и варьируется в западной и русской историографии XIX-XX веков от резко негативной до восторженно-панегирической..
Маньчжурская династия Цин после прихода к власти стала восхвалять Чингисхана как бога в соответствии с обычаями тибетского буддизма, а Нурхаци, основатель этой империи, стал преподносить себя как реинкарнацию Чингисхана. В период династии Цин к Чингисхану и другим монгольским вождям средневековья относились с особым почтением, а монголы находились под её особой опекой.
Первым кто объявил Чингисхана национальным героем Китая, был Чан Кайши. Чингисхан в его интерпретации был китайским императором, независимо от его этнической принадлежности и был первым китайцем, покорившим полмира.

                Линия Джучи

Несмотря на то, что у Чингисхана было несколько жён, Чингизидами считаются лишь дети и их потомки его первой жены – Бортэ, от которой у него было 4 сына: Джучи (1182-1227), Джагатай (1183-1242), Угэдэй (1186-1241) и Толуй (1193-1232).
В следующем после инагурации Чингисхана 1207 году его старший сын Джучи подчинил племена Тувы, Хакасии и Алтая. Эти вновь завоёванные земли и народы были выделены в его в улус. На этот момент это был единственный выделенный улус, другие дети Чингисхана улусов еще не получили.
Второе, знаковое наделение Джучи состоялось в 1224 году. Он получил в улусное владение северную часть Хорезма (низовья Амударьи) и Восточный Дешт-и-Кипчак (Дешт в переводе – степь). Дешт-и-Кипчак это исторический регион Евразии, представляющий собой Великую Степь от низовий Дуная до Иртыша и озера Балхаш, а также от Нижней Сырдарьи и Крыма до Булгарии Волжско-Камской (в русской традиции его основу составляет Половецкая степь).
После присоединения Хорезма Улус Джучи расширился до реки Джаик (Урал) и встал вопрос о завоевании кыпчаков и йемеков. Это вылилось в войну с волго-уральскими народами и государствами, начавшуюся в 1223 году и продлившуюся пятнадцать лет.
Название улуса Джучи –  «Золотая Орда» появилось в русских летописях лишь во второй половине XVI века, когда это государство уже не существовало.
Монгольское предание утверждает, что на самом деле Джучи мог и не быть сыном Чингисхана, а его отец прекрасно об этом знал. В юности жена Чингисхана Бортэ была украдена меркитами и некоторое время, по некоторым сведениям, являлась наложницей одного из их вождей. Тэмуджину (Чингисхану) пришлось организовать освобождение любимой жены, и после крупной стычки монголов с похитителями Бортэ вернулась домой, а вскоре родила мальчика. Чингисхан дал ему имя "Джучи", что по-монгольски означает «Гость» – красноречивое свидетельство того, что молодого отца грызли сомнения насчёт генетической связи с ребёнком. Так или иначе, сам Чингисхан после рождения сына пресек эти слухи, заявив, что его жена попала в плен уже беременной.
Касательно происхождения самого Чингисхана здесь уместно напомнить, что его мать, Оуэлун до того, как попала в объятия  Есугея, 10 дней провела в «медовом» месяце с другим мужчиной.
Последние годы жизни Джучи прошли в плохих отношениях с отцом. Причиной могли служить как его конфликты со своим братом Джагатаем, так и отказ выполнить приказ отца о покорении всего Дешт-и-Кипчака –  кипчаков, русских и черкесов. После взятия Ургенча Чингисхан дал поручение Джучи продолжить завоевания в Восточной Европе, где его войска должны были соединиться с Джэбэ и Субэдэем, но Джучи уклонился от его выполнения. Усман Джузджани сообщает, что Джучи заявил о «безрассудстве отца в отношении земель и людей». Во время болезни Чингисхана в конце 1225 года Джучи не присутствовал на совете, чем разгневал отца (после того, как хану донесли, что Джучи не болеет, как он заявлял ранее, объясняя своё отсутствие рядом с отцом, а развлекается охотой), и тот приказал отправить войско в его сторону. Но поход не состоялся из-за смерти Джучи.
Умер Джучи в феврале 1227 года приблизительно в 45 лет за 6 месяцев до смерти отца. Причина его смерти дискутируется (болезнь, отравление, несчастный случай на охоте, убийство на охоте).
При жизни Чингисхана его соправителем был Джучи. После смерти в 1227 году сначала Джучи а, затем и Чингисхана, кааном с 1229 по 1241 год становится сын Чингисхана – хан Угэдэй. Соправителем Угэдэя и хранителем Ясы (верховным прокурором) был назначен второй сын Чингисхана, Джагатай.

Правление Бату
В 1227 году после смерти Джучи его улус по указу Чингисхана перешел к старшим сыновьям Джучи –  Орду (1206-1251) и Бату (1209-1256). На правах старшего Орду должен был унаследовать трон, но он отказался в пользу Бату. Удельным владением Орду стала территория Прииртышья (Восточный Кипчак или Синяя Орда), а Бату предназначались еще не завоеванные западные земли (Западный Кипчак или Белая Орда).
Белая орда и Синяя орда на протяжении первого столетия своего существования (при жизни Бату и Орда и далее) вели практически автономное существование, числясь в составе единого Улуса Джучи номинально, без явных признаков взаимодействия. Забегая вперёд отметим, что объединение обоих крыльев произошло в 1380-х годах при хане Токтамыше, но оказалось кратковременным и неэффективным, поскольку произошло в обстановке начинавшегося государственного кризиса.
Восемнадцатилетний Бату после курултая в 1229 году остался при каане, а не вернулся в свой улус. Часть земель Улуса Джучи отошла к Угэдэю (в Сибири) и Джагатаю (в Средней Азии). В 1230-1234 годах Бату вместе с Угэдэем участвовал в войне против китайской империи Цзинь.
На курултае 1235-ого года были приняты планы большого общеимперского похода на запад, причем большая часть вновь завоеванных территорий должна была отойти Бату.
Бату возглавил армию, в которую вошли потомки Чингисхана: сыновья Угэдэя – Гуюк и Кидан, сын Толуя – Мункэ, сын и внук Джагатая – Байдар и Бури. Каждый из них привел отборные монгольские войска. Субэдэй – лучший из монгольских полководцев – был назначен, в нашем понимании, начальником штаба. Ядро армий Бату состояло примерно из 50 тыс. воинов, а с вновь сформированными тюркскими соединениями и вспомогательными войсками армия составляла примерно 120 тыс. воинов.
В 1236 году монгольские войска переправились через Волгу и взяли город Великий Булгар (около Казани). Затем Мункэ напал на кыпчаков в низовьях Волги. Часть кыпчаков покорилась захватчикам и впоследствии стала основой населения монгольского ханства, которое называлось по имени бывших хозяев страны Кыпчакским. Один из кыпчакских предводителей, Бачман, какое-то время продолжал сражаться на берегах Волги и, в конце концов, был взят в плен на островке в нижнем течении реки (зима 1236/37 г.) и по приказу Мункэ убит. В 1238 году Мункэ покончил с кыпчаками.
Корпуса Мункэ и Гуюка, выступая против кыпчаков и аланов, прошли победным маршем в направлении от Нижней Волги, вдоль берегов Каспия к стенам Северного Кавказа и устью Дона. В этой «облаве» монголы сумели завершить покорение кыпчакских родов Прикаспия.
Вслед за Булгаром и кыпчаками наступила очередь Руси. В 1237 году состоялся курултай и, «по всеобщему соглашению», монголы пошли войной на Русь.
В результате военных кампаний 1236-1242 годов в состав Улуса Джучи вошли Волжская Булгария, территория современной Башкирии, Западный Дешт-и-Кипчак, Крым и частично Северный Кавказ. Болгария, Валахия, Сербия, и некоторые области Венгрии признали вассальную зависимость от Бату, которая сохранялась до рубежа XIII—XIV веков. Русские земли также попали в вассальную зависимость от Монгольской империи.
После расширения Улуса правление в его западной (Белая Орда) и восточной (Синяя Орда) частях по инициативе Бату стало раздельным. Стационарным центром западного крыла Улуса Джучи стал город Булгар. Сам Бату поселился в Поволжье, а ставка Орды располагалась в Восточном Казахстане, между горами Тарбагатая и верховьями Иртыша.
В течение 1242-1256 годов Бату создал эффективную систему управления в завоеванных областях Поволжья и Приуралья, установил сюзеренитет над Русскими землями, правителями Грузии и Армении, Сельджукским султанатом в Малой Азии и рядом областей Ирана. Зависимость завоёванных областей включала выплату дани, а также воинскую и трудовую повинности.
Опираясь на тесные отношения с монгольскими хозяевами Средней Азии и учитывая все трудности альтернативных торговых путей того времени, Золотая Орда на целое столетие с выгодой для себя обеспечила настоящий «северный поток» – бесперебойный и удобный транзит товаров между Востоком и богатым Западом.
Бюджет Золотой Орды нам неизвестен, но, по оценкам историков, таможенные пошлины в денежном выражении были сопоставимы со всеми налогами, поступающими от покоренных народов.
Орда обладала развитым бюрократическим аппаратом для учета и взимания всех сборов. Таможней занимались особые ханские чиновники, «тамгачи» и «тартанакчи». Первые взимали «тамгу» – полагавшийся сбор, отсюда и ведет свое начало наш современный термин «таможня». Вторые, на русском языке их именовали «весовщиками», были чем-то вроде современных таможенных инспекторов – занимались учетом, взвешиванием и определением рыночной стоимости товара.
Помимо финансов Золотая Орда создала и выдающуюся для той эпохи транспортную инфраструктуру. Уже в годы Бату западноевропейские очевидцы описывают целые поселки, созданные на Волге «из русских и сарацин», освобожденные от любых налогов и занимающиеся исключительно переправой товаров через эту великую реку.
11 декабря 1241 года умер каан Угэдэй, его соправитель Джагатай лишь на несколько месяцев пережил своего брата; он умер в  1242 году. В Монгольской империи начался политический кризис, вызванный равенством сил претендентов на престол. Краеугольным камнем этого кризиса было противостояние правителя Улуса Джучи Бату и «центрального монгольского правительства» в лице вдовы Угэдэя регентши Туракин-хатун (хатун – «ханша») в 1242-1246 годах (в этот период её сын и сын Угэдэя  Гуюк, основной претендент на трон отсутствовал, был в Западном походе). Политическая власть регентши Туракин-хатун была слабой, чем воспользовался Бату и существенно расширил свое влияние за счет недавно завоеванных территорий. Он устанавливает сюзеренитет над Русскими землями и в 1243 году выдает ярлык на великокняжеское правление владимирскому князю Ярославу Всеволодичу без согласования с имперским центром.
Бату распространяет свое влияние на Армению. По его приказу Аваг Мхардзели получает обратно свои земли в Армении, отнятые ранее по приказу военачальника нойона Байджу (имперский наместник в северо-западном Иране, Закавказье и Малой Азии). Грузинская царица Русудан прекращает переговоры о мире с Байджу и отправляет к Бату своего сына Давида Нарина у которого он получает инвеституру на грузинский трон. В 1243 году султан Румского (Сельджукского) султаната Гийас ад-Дина Кей-Хосров II после разгрома своей армии при Кёсёдаге войсками нойона Байджу признал себя вассалом правителя Улуса Джучи Бату, чтобы ослабить свою зависимость от Байджу и центральной власти. Бату выдал султану соответствующий ярлык.
Каан Угэдэй завещал свой трон любимому внуку Ширамуну, сыну Кучу, а не своему старшему сыну, Гуюку, поскольку тот был во враждебных отношениях с Бату. Туаркин-хатун затянула на 4 года созыв курултая для выбора каана в пользу своего сына – Гуюка; эти годы она использовала для его возвышения.
В этот период Тэмуге – младший брат Чингисхана сделал попытку захватить трон, но Туаркин-хатун оказала ему противодействие. Забегая вперёд отметим, что после своего избрания Гуюк казнит своего дядю.
В 1246 году все-таки состоялся курултай, на котором решался вопрос о том, кто будет кааном. Батый, сославшись на болезнь ног, туда не поехал. Зато послал братьев Орду, Шибана, Бэркэ, Беркечара, Тангута и Туга-Тимура.
Кааном был избран сын Угэдэя  Гуюк (правил в 1246-1248 гг.), братья Бату его поддержали. Бату становится соправителем Великого хана.
По вступлении на престол Гуюк публично поблагодарил вдову Толуя –Сорхахтани и её сыновей, за то, что во время междуцарствия (1242-1246) они воздерживались от посягательств на трон, не нарушили Ясы.
Власть Бату распространялась на все западные территории империи, а подчинялся он только каану. Гуюк, несмотря на многолетнюю вражду, в благодарность Бату за поддержку на курултае в течение первого времени не вмешивался во внутренние дела Улуса Джучи. Однако с течением времени Гуюк стал делать попытки ограничить власть Бату. В каждом из вассальных государств им были назначены два правителя, один из которых пользовался его, Гуюка поддержкой, а второй был сторонником Бату. Так на Руси было назначено два великих князя: в Киеве Александр Ярославич (Невский), сторонник Бату, а во Владимире его брат Андрей Ярославич, ставленник Гуюка. Два грузинских царя — Улу Давид и его двоюродный брат Давид Нарини, два сельджукских султана — братья Изз ад-Дин Кей-Кавус II и Рукн ад-Дин Килич-Арслан IV. Эти действия ослабили контроль Бату над Русскими землями и подорвали его позиции на Кавказе и Малой Азии. Через некоторое время наместники Бату были вытеснены из владений в Иране, которые были переданы ему ранее Угэдэем.
В начале 1248 года армия во главе с Гуюком двинулась к Улусу Джучи. Бату, предупреждённый вдовой Толуя Сорхахтани, выступил с войском навстречу. Но первая гражданская война Чингизидов не состоялась. В дороге Гуюк неожиданно умер в Самарканде.
В 1248 году, после смерти Гуюка монгольская знать предложила имперский трон Бату, внуку Чингисхана, как старшему на тот момент Чингизиду. Тот отказался, предложив возвести на царство своего друга и младшего двоюродного брата Мункэ (1208-1259), сына Толуя (Мункэ правил с 1251 по 1259 год). В благодарность за поддержку Мункэ дал Батыю титул Ака – старшего в роде.
После смерти Бату в 1256 году (ревматоидная болезнь) главенство над Золотой Ордой перешло к его сыну Сартаку, который, как и отец, занял положение второго по рангу правителя империи и получил право автономного законодательства. Сартак умер, едва успев воспользоваться этими прерогативами. Во главе Орды в 1256 году встал его дядя, младший брат Бату –  Бэркэ (правил до 1266 года). Он продолжал сохранять огромную власть и влияние в западном крыле Монгольской империи и, сверх того, пытался распространить их на новообразованный Улус Хулагу в Иране и Месопотамии. Во время царствования Мункэ у правителей Улуса Джучи – Бату, Сартака и Бэркэ, как отмечал Рашид ад Дин, «был проложен путь единения и дружбы» с имперским правительством.
Мункэ умер во время осады китайского рыбацкого города Хэчжоу на месте современного Чунцина в 1259 году.
В 1260 году к власти пришел брат Мункэ, новый каан Хубилай; он правил 34 года до 1294 г. Хубилай, сын Толуя, одержал победу над братом-соперником Аригбэгэ, которого поддерживал Бэркэ, брат покойного Бату. С тех пор связи Золотой Орды с имперским правительством были сведены к минимуму. Основной помехой являлось политическое соперничество. Также объективно препятствовал и разнобой в культурно-политических ориентациях элит огромной империи. Правители его восточной части превратились в юаньских императоров и организовали управление по китайским канонам. Дополнительным препятствием служила приверженность правителей различным религиям. В Китае при Хубилае стал широко распространяться буддизм, а Джучиды и Хулагуиды приняли ислам,  и вместе с ним ориентацию на мусульманскую бюрократию и купечество. Государство Хулагуидов – держава, основанная Чингизидом Хулагу (сын Толуя и внук Чингисхана) в 1256-1265 годах; она располагалась на территории современных Ирана, Азербайджана, Ирака, Туркменистана, Сирии, большей части  Афганистана.
Решающим фактором, удерживающим Монгольскую империю от окончательного распада, был огромный клан Чингизидов. Несмотря на жестокие конфликты между отдельными его ответвлениями, авторитет Чингизовых потомков был непререкаем. Юаньские императоры сохраняли статус старших государей во владениях этого клана.
После смерти каана Мункэ в 1259 году Джучиды не принимали участия в общеимперских съездах знати. Однако номинальное единство империи сохранялось в виде традиционных торговых и военных связей. Так, по требованию каана Хубилая в конце 1260-х годов Улус Джучи выделил войска для завоевания империи Сун в Южном Китае.

Правление Менгу-Тимура
В историографии принято считать, что Улус Джучи отделился от Монгольской империи при хане Менгу-Тимуре (правил в 1266-1282 годах) Менгу-Тимур был сыном Тукана, внуком Бату-хана. Он стал преемником бездетного Бэркэ-хана, которому приходился двоюродным внуком, захватив власть после его смерти.
Уже в самом начале своего правления он повелел чеканить на монетах свои имя и семейную тамгу вместо имени и тамги каана. Этим он продемонстрировал фактическое отделение от Монгольской империи; с этого времени можно отсчитывать самостоятельное государственное существование Золотой Орды.
В 1269 году на курултае  Менгу-Тимур, Борак-хан (6-ой хан Джагатайского улуса, правнук Джагатая) и Кайду-хан (внук Угэдэя) признали друг друга независимыми государями и заключили союз против Великого хана Монгольской империи Хубилая на случай, если он попробует оспорить их независимость.
Менгу-Тимур, исповедуя шаманизм, тем не менее поддерживал развитие православия. От имени Менгу-Тимура написан первый из дошедших до нас ярлыков от 1267 года об освобождении Русской православной церкви от уплаты дани Золотой Орде. Оскорбление (клевета, поношение) православной религии (в том числе со стороны мусульман) каралось смертью. Ордынским чиновникам запрещалось под страхом смерти забирать церковные земли, требовать выполнения какой либо службы от церковных людей. Взамен церковь обязывала православных священников и монахов ревностно и искренне молиться за Менгу-Тимура и членов его семьи.
После внезапной смерти Менгу-Тимура в 1282 году (нарыв в горле) золотоордынский престол занял его брат Туда-Менгу (1257-1287). Однако, фактически власть оказалась в руках вдовы Менгу-Тимура –  Джиджек-хатун и эмира Байтера. Такое положение дел не устраивало стоящие за фигурой Туда-Менгу круги степной аристократии. Они отправили жалобу на Джиджек-хатун Ногаю, который приказал задушить ее. Погиб и эмир Байтера. С этого времени арабские авторы называют Ногая правителем Золотой Орды.
Ногай – внук Бувала, седьмого сына Джучи, беклярибек (премьер министр) Золотой Орды. Происхождение Ногая из рода Чингисхана делало его вторым человеком в государстве после великого хана. Возвышение Ногая началось в 1260-е годы, когда он принимал участие в ряде походов против монгольского правителя Ирана, Чингизида  Хулагу, а также против Византии. В правление Менгу-Тимура (1266-1282) Ногай возглавил западное (правое) крыло Золотой Орды, контролируя территорию между Днепром и Дунаем. В  1273 году он женился на побочной дочери византийского императора Михаила Палеолога – Евфросинии Палеолог. Ногай в 1282-1283 годах выдает ярлык на великое Владимирское княжение Дмитрию Александровичу Переяславскому. Союза с Ногаем добивались некоторые русские княжества, Польша, Венгрия, Болгария, Сербия. 
В 1286 году глубоко религиозный  Туда-Менгу отрёкся от престола. Отречение его от престола сделало Ногая старшим в роду.
В 1287 году, когда Ногай пользовался уже всеобщим признанием, он возвёл на золотоордынский престол  праправнука Джучи – Тулабуга (хан Золотой Орды с 1287 по 1291 год). Однако позже Ногай стал поддерживать нового кандидата на пост хана, двоюродного брата Тулабуга – Тохта.
В результате этих распрей Тулабуга был убит в 1291 году и ханом Золотой Орды стал Тохта (1291-1312). Тохта убил многих Чингизидов, стараясь обеспечить трон сыну. В самом начале правления он убил родных братьев Алгуя, Тогрула, Балагана, Кадана, Кутугана. В 1299 году хан вступил в открытую борьбу с Ногаем и после ряда сражений нанёс ему поражение, разорив Киев и всё Среднее Приднепровье, относившееся к улусу Ногая. В 1300 году Тохта окончательно разбил Ногая и объединил под своей властью земли от Волги до Дона; Ногай попал в плен и был убит. Именем Ногая позднее стал называться народ ногайцев.
В 1304 году Тохта поддержал инициативу императора династии Юань Тэмура (внук Хубилая) о восстановлении номинального единства Монгольской империи, заключил кратковременный союз с императором и Хулагуидами. Хан Тохта внезапно умер в 1312 году в пределах Сарая на  реке Итиль (Волга) на корабле.

Хан Узбек (1282–1341), внук Менгу-Тимура, был самым долгоправящим ханом Золотой Орды (1313-1341). Узбек с помощью одного из влиятельнейших эмиров Кутлуг-Тимура убил сына Тохты  Ильбасмыша и захватил Золотоордынский престол.  Кутлуг-Тимур начал играть большую роль в государственной жизни страны, прежде всего в качестве наместника Хорезма. Благодаря советам Кутлуг-Тимура, Узбек-хан быстро освободился от ряда соперников и врагов, убив самым коварным образом наиболее опасных из них.
С Узбек-ханом связано широкомасштабное строительство. По его приказанию возводились в Сарае-Бэркэ мечети, медресе, мавзолеи, дворцы.
Во времена правления хана Узбека и его сына Джанибека (1342-1357) Золотая Орда достигла своего расцвета. В начале 1320-х годов Узбек-хан провозгласил ислам государственной религией. Мятежи эмиров, не желавших принимать ислам, были жестоко подавлены. Приверженцы старомонгольской партии — эмиры и царевичи — были казнены. За 30 лет его правления было убито девять русских князей, вызванных в Орду к хану, поэтому русские князья перед отъездом к нему писали духовные завещания и делали наставления детям и ближайшим боярам на случай своей гибели.
Многие несогласные татаро-монголы предпочли бежать на Русь: во внутренние дела Руси хан не вмешивался. Чаще всего бежали татары, уже имевшие связи с Русью – через династические браки торговлю или прежнюю службу. Русские князья Северо-Востока, особенно Москвы и Твери быстро оценили выгоду ситуации и проводили сознательную политику привлечения перебежчиков. Беженцам предоставляли земли, гарантировали защиту и предоставляли льготы. Главным условием была военная служба. Летописи упоминают "служилых татар" при княжеских дворах – это прямое свидетельство формирования особой прослойки. Эти воины принесли с собой бесценные навыки степной тактики боя, разведки и владения сложносоставным луком.
Самым известным из «трудовых мигрантов» этого периода был мурза Чет – родоначальник боярских семей Сабуровых, Вельяминовых и Годуновых. Он отправился на Москву в правление Ивана Калиты, то есть, во время религиозных войн Узбек-хана. Принял крещение, получил земли, стал одним из соратников великого князя.
После Узбека на престол ханства вступил его сын Джанибек, которого русские летописи называют «добрым». Период его правления оказался благоприятным временем для Московского княжества. Этому способствовали доверительные отношения митрополита Алексея со старшей женой хана – Тайдулой, которую он вылечил от тяжелой глазной болезни, что не смогли сделать персидские и арабские врачи. С тех пор Тайдула стала верным другом московской митрополии и Московского княжества.
В 1356 году Джанибек развязал войну против пришедшего в упадок государства Хулагуидов и стал первым из правителей Золотой Орды, завоевавшим Азербайджан и его столику – Тебриз. Последним годом твердой власти и покоя в Золотой Орде следует считать 1356 год. Джанибек передал своему сыну Бердибеку наместничество в Азербайджане, но по дороге домой заболел и умер. В 1358 году золотоордынские войска были изгнаны из Азербайджана.
Узбек и Джанибек, сменив веру и обычаи, выиграли материально, приобретя симпатии мусульманских купцов богатых городов Поволжья. Но они потеряли морально, ибо те кочевники, которые служили им не за страх, а за совесть, откачнулись от нарушителей степных традиций.
С 1357 по 1380 год на ордынском престоле сменилось более 20 ханов, а многие улусы попытались стать независимыми. Это время в русских источниках получило название «Великая замятня».
Ещё при жизни хана Джанибека (не позже 1357 года) в Улусе Шибана был провозглашён свой хан Минг-Тимур. А убийство в 1359 году хана Бердибека (сына Джанибека) положило конец династии Батуидов, что стало причиной появления самых различных претендентов на сарайский престол из числа представителей восточных ветвей Джучидов.
Смута в Орде закончилась после того, как Чингизид Тохтамыш (1350-1406) при поддержке эмира Тамерлана (Тимура) в 1377-1380 годах сначала захватил улусы на Сырдарье после смерти Улус-хана, а затем и престол Мамая в Сарае, когда Мамай вступил в прямой конфликт с Московским княжеством (поражение на реке Воже, 1378 год, поражение в Куликовской битве, 1380 год).
Тохтамыш – последняя истинно великая личность в истории Золотой Орды. Овладев Синей Ордой (восточный Кипчак), он двинулся на Белую Орду (западный Кипчак), разбил Мамая, распоряжавшегося престолом Сарая; этой победой он в 1380 году положил конец разделению удела на Белую и Синюю Орды и объединил под своей властью восточный и западный Кипчак.
В правление Тохтамыша (1380-1395) прекратились смуты, и центральная власть вновь стала контролировать всю основную территорию Орды.
После укрепления своего положения Тохтамыш выступил против своего многолетнего покровителя, среднеазиатского правителя Тамерлана, с которым ранее поддерживал союзные и дружеские отношения. В ответ Тамерлан в ходе ряда опустошительных походов 1391-1395 годов разбил на Тереке войска Тохтамыша, захватил и разрушил поволжские города, в том числе Сарай-Бэркэ, разграбил города Крыма и другие. Золотой Орде был нанесён удар, от которого она уже не смогла оправиться. Тохтамыш погиб год спустя в одной из бесчисленных стычек с военачальником  Едигеем, темником Золотой Орды.
В начале 1420-х годов образовалось Сибирское ханство, в 1428 году – Узбекское ханство, затем возникли Казанское (1438 год), Крымское (1441 год) ханства, Ногайская Орда (1440-е годы) и Казахское ханство (1465 год). После смерти хана Кичи-Мухаммеда в 1459 году, Золотая Орда перестала существовать как единое государство.
Главным среди джучидских государств формально продолжала считаться Большая Орда. В 1480 году Ахмат, хан Большой Орды, пытался добиться повиновения от Ивана III, но эта попытка окончилась неудачно, и Русь окончательно освободилась от татаро-монгольского ига. В начале 1481 года Ахмат был убит при нападении на его ставку сибирской и ногайской конницы. При его детях в начале XVI века Большая Орда прекратила своё существование.
Некоторые даты, связанные с Золотой Ордой:
-  В 1224 году был образован улус Джучи – владение одного из сыновей Чингисхана – Джучи . Это произошло после похода монголо-татарской армии со стороны Закавказья в Приазовье и Поволжье.
- 1236–1242 годы – походы на запад хана Бату, результатом которых стало завоевание русских княжеств и некоторых европейских королевств (Польши, Венгрии, Чехии).
- 1269 год – правитель Золотой Орды Менгу-Тимур, вместе с ханами других улусов провозгласил независимость своих владений от Монгольской империи.
- 1313–1357 годы – период расцвета Золотой Орды, годы правления ханов Узбека и Джанибека.
- 1359–1380 годы – упадок Золотой Орды, период междоусобных войн.
- 1380-1393 годы – возрождение Золотой Орды в период правления хана Тохтамыша.
- 1395 год – сокрушительное поражение хана Тохтамыша от Тамерлана, которое привело к распаду единой Золотой Орды на несколько ханств.
- 1428–1465 годы – отделение Сибирского, Узбекского, Казанского, Крымского и Казахского ханств, а также Ногайской и Большой Орды.
- 1480 год – русский народ окончательно освободился от татаро-монгольского ига.
В историческом плане род Джучи разделялся на следующие ветви по именам его сыновей:
1. Дом Батыя – главные ханы Золотой Орды, правившие Белой Ордой в западной части Кипчака (1224-1359).
2. Дом Орды – правили Синей Ордой в восточном Кипчаке (1226-1428), были ханами Золотой Орды в западном Кипчаке после дома Батыя (1380-1502) и, наконец, влачили жалкое существование в качестве астраханских ханов (1466-1554).
3. Дом Тука-Тимура – ханы Великой Булгарии, к северу от Кипчака; временно были ханами Золотой Орды в западном Кипчаке; наконец, от них происходили ханы казанские (1438-1552), касимовские (1456-1678) и крымские (1420-1783).
4. Дом Шейбана в узбекских или киргизских степях (1224-1659); впоследствии переселились и сделались ханами хивинскими и бухарскими (1500-1873).

                Линия Джагатая
Джагатай – второй сын Чингисхана и Бортэ. Родился 22 декабря 1183 года, умер 1 июля 1242 года.   
Ещё при жизни отца слыл лучшим знатоком Ясы (устного сводного закона монголов, постепенно создававшимся в период правления Чингисхана) и высшим авторитетом во всех вопросах, связанных с законами и обычаями. 
Участвовал в походах отца против империи Цзинь (1211-1215) и против Хорезма (1219-1224). После битвы на Инде Джагатаю было поручено преследование хорезмшаха Джелал ад-Дина, вследствие чего зиму 1221-1222 годов он провёл в Индии. Когда Чингисхан предпринял свой последний поход против тангутов (1225–1227), Джагатай остался в Монголии в качестве начальника оставленных там войск.
Джагатай не любил старшего брата Джучи, который родился сразу после возвращения их матери Бортэ из  меркитского плена. В его глазах Джучи был бастардом и не имел достаточно царской крови, чтобы сидеть с ним за одним столом. Ещё детьми Джучи и Джагатай постоянно дрались на глазах матери и, хотя Чингисхан порол обоих, приучая ломать хлеб в семье поровну, неприязнь нарастала.
После смерти сначала Джучи, а потом и отца в 1227 году Джагатай больше не участвовал в походах. 
В 1229 году он стоял во главе царевичей, провозгласивших государем его младшего брата Угэдэя, которого Чингисхан избрал своим наследником. Сам Джагатай станет соправителем великого хана.
Угэдэй часто обращался за советом к своему старшему брату и отправил своего старшего сына Гуюка (будущего каана) служить одним из его охранников. Есть свидетельства того, что Джагатай частенько отчитывал Угэдэя за чрезмерное употребление алкоголя и заставил его согласиться ограничить количество выпиваемых чаш; Угэдэй сумел обойти это ограничение, найдя очень большую чашу. 
Джагатай получил от отца и второй важнейший пост в империи, пост Хранителя Ясы. Джагатай станет семейной совестью и толкователем законов. В качестве знатока и хранителя закона Джагатай обладал такой властью, которой должен был подчиняться даже сам великий хан Угэдэй. 
Джагатай был строгим приверженцем монгольских традиций. Он не препятствовал исламу в ханстве, понимая, что мусульмане – подавляющая часть его подданных. Но официальным языком был монгольский, и религия тоже была монгольская.
Подлинным основателем государства Джагатаидов стал внук Джагатая – Алгу (1260-1266), который поддержал великого хана Хубилая в его борьбе со своим братом -  Аригбэгэ. Алгу изгнал джучидских наместников из западной части джагатайских владений и подчинил даже земли, ранее не принадлежавшие Джагатаидам – Хорезм и север Афганистана. Он направил своих представителей в Бухару и Самарканд, до этого подчинявшиеся напрямую каану.
После смерти Алгу Хубилай выдал ярлык на правление правнуку Джагатая – Бораку (около 1266 года). Придя к власти, Барак сместил всех наместников великого хана, и начал борьбу за Мавераннахр. В результате, в состав государства Джагатаидов вошли долина Сырдарьи и Фергана.
В 1269 году на курултае  три хана: Кайду (улус Угэдэя), Менгу-Тимур (улус Джучи) и Борак (улус Джагатая) признали друг друга независимыми государями и заключили союз против Великого хана Монгольской империи Хубилая на случай, если он попробует оспорить их независимость.
В правление наследника Джагатая – Туглук-Тимура, этого энергичного и сильного хана (1347-1363), было полностью восстановлено единство старого Джагатайского улуса. После его кончины территории улуса были захвачены тимуридами.
На пике своей военной мощи Джагатайский улус охватывал юго-восточный и восточный Казахстан, всю Киргизию, Таджикистан, большую часть Афганистана (кроме дальнего юга и востока), Узбекистан (кроме Хорезма), запад Китая (ныне – Синьцзян) и совсем немного Монголии. Площадь улуса составляла около 6 миллионов квадратных километров. Это примерно равно площади Золотой Орды, но по населению джагатаи её явно превосходили.
Свою азиатскую империю Джагатай строил на консервативном кочевом фундаменте. Монголы всё также будут кочевать, несмотря великие города Востока в ханстве. Ханы-наследники Джагатайского ханства не любили города, продолжали кочевать по степи более 100 лет.
По линии Джагатая в Монгольской империи Великих ханов не было.

                Линия Угэдэя
Угэдэй – третий сын Чингисхана и Бортэ, второй Великий хан Монгольской империи. Родился в  октябре 1186 года, умер 11 декабря 1241 года.   
Когда Угэдэю исполнилось 17 лет, он принял участие в битве против армии Джамухи. Юноша получил тяжёлое ранение и лишь чудом избежал смерти. 
В 1211 году Угэдэй вместе с братьями принял участие в походе против династии Цинь. Он смог продемонстрировать качества отважного полководца и грамотного стратега. Когда между братьями возникли разногласия относительно тактики осады города Отрар в Средней Азии, Чингисхан назначил главным в этом вопросе именно Угэдэя, и тот смог в короткие сроки захватить неприступный город.
После завершения похода Угэдэй по приказу отца отправился подавлять мятежи, которые вспыхнули в одной из провинций Монгольской империи, и успешно справился с поручением. 
В 1219 году Чингисхан намеревался начать вторжение в Хорезм. Его близкое окружение настояло на том, чтобы великий хан перед вторжением официально назначил своего наследника. Угэдэй оставался в качестве наследника великой империи вплоть до смерти отца в 1227 году. 
Два года спустя, 13 сентября 1229 года, на курултае – общем собрании всех монгольских и тюркских князей и знати, Угэдэй был провозглашён Великим каганом всех монголов. 

Завоевания в Китае
В первую очередь Угэдэя заботила ситуация в Китае, а не персидские дела, поэтому в 1230 году  главная монгольская армия под командованием Толуя была послана против империи Цзинь. Чтобы гарантировать успех кампании, Угэдей заключил соглашение с империей Сун в Южном Китае. Сун изъявила желание послать военный контингент против Цзинь с условием, что после победы монголы отдадут им провинцию Цзинь-Хэнань. Во взаимодействии с Сун монголы завершили завоевание империи Цзинь к 1234 году. Толуй умер до окончания кампании.
На самом востоке империи монголы начали присматриваться к Корее. В 1231 году Корее был представлен ультиматум. Формальным поводом к войне было убийство в 1225 году монгольского посла Чжу-Чуюя, который возвращался с ежегодной корейской данью. После воцарения Угэдэя, в рамках принятой стратегии по окончательному покорению Северного Китая, было принято решение покончить с самостоятельностью государства Корё, а не просто получать от него дань. Таким образом, в условиях последнего этапа войны с Цзинь монголы пришли к выводу о необходимости иметь в тылу Корею, полностью лишенную самостоятельности, которая бы безропотно пополняла ресурсы монгольской империи.
В сентябре 1231 года в Корею был послан корпус под командованием Саритай-хорчи. Было взято свыше сорока городов, но далеко не все города оказались легкой добычей. У Анбуксона армия Корё была разгромлена. Когда в декабре 1231 года основная часть армии Саритая подошла к корейской столице Кэгён, запаниковавшие правители Корё согласились заключить мир на монгольских условиях – передать огромную дань золотом, серебром, тканями, одеждой и лошадьми. Кроме того, Саритай расставил на земле Корё монгольских наместников.
По некоторым данным, за последующие 25 лет в Корее было убито, угнано, умерло от бедствий войны около полутора миллионов человек.
Что касается вторжения в 1230 году  монголов на Кавказ, то поначалу оно было вызвано борьбой с хорезмшахом Джелал-ад-Дином. Последний вместо подготовки своей армии к битве с монголами погрузился в политику, желая увеличить свои владения за счет Ирана, Северной Сирии и Грузии. Результатом этого было столкновение со всеми западными соседями. Тогда же появились монголы в Азербайджане, где располагалась его ставка. Оставленный большинством сторонников и преданный собственным визирем, Джелал-ад-Дин бежал в горы Курдистана, где и был убит разбойниками, которые даже не знали, кем он был. После его гибели, в августе 1231 года, задачей корпуса под командованием Чормагана стало окончательное завоевание Грузии, Армении и Азербайджана.
Итак, с падением империи Цзинь и исчезновением с политической арены Ирана Джелал-ад-Дина монголы были готовы к новым завоеваниям.
Таким образом, Угэдэй продолжил отцовскую политику завоевания и окончательно покорил Северный Китай в 1232 году. За годы правления Угэдэй смог полностью покорить Закавказье, включая Грузию, Армению и Азербайджан.

Западный поход
Курултай 1229 года, на котором был избран Угэдэй, вынес решение установить твёрдую власть Монгольской империи в Волго-Уральском регионе, и войска Улуса Джучи были усилены 30-тысячным корпусом под командованием Кокетая и Сунитая для покорения «земель кыпчаков, саксин и булгар». Хотя к 1234 году у монголов был ряд военных успехов в Заволжье и определенном расширении территории Улуса Джучи на запад, но решающего успеха достигнуто не было. За одиннадцать лет непрерывной войны на границах с 1223 года Улус Джучи существенно не расширился.
Решение об установлении полного контроля над западнокыпчакскими землями было принято на курултае, проходившем на берегах реки Онон в конце весны 1235 года. Новое продвижение на запад планировалось как крупномасштабное предприятие. Номинальное руководство поручалось Бату, второму сыну Джучи и его преемнику. 
Каждая семья обязана была выставить одного воина. Это была беспрецедентная мобилизация сил, подобной которой Монгольская империя больше не знала. Выполняя указ Угэдэя, многие Чингизиды участвовали в походе лично: младший сын Чингисхана – Кулькан, сыновья Угэдэя – Гуюк и Кадан, сыновья Тулуя – Мунке и Бучек, сыновья Джагатая – Бури и Байдар, а также все взрослые Джучиды – Бату, Орду, Шибан и Тангут, а из выдающихся эмиров Субэдэй, Бурундай-батыр и несколько других.
Общее командование войск было возложено на Бату, а его главным советником стал Субэдэй. Не будучи Чингизидом этот полководец сыграл огромную роль в организации и руководстве военными действиями во время похода на Запад
Уже в 1235 году Субэдэй, не дожидаясь сбора всех войск начал наступление на йемеков, действовавших под командованием Бачмана, и разгромил их. Бачман отступил к низовьям Волги. Обезопасив тем самым свой южный фланг от контратаки йемеков, Субэдэй стал готовить генеральное наступление на Булгарию.
1236 год. Весной и летом войска Бату сражались с мадьярами в Южном Приуралье. В конце лета или осенью после подхода корпусов Гуюка и Мункэ началось вторжение в Волжскую Булгарию. Наступление происходило несколькими корпусами, которые двигались по сходящимся направлениями общим направлением на Биляр («Великий город»).
По предположению Измайлова И.Л., после падения центра обороны - Биляра организованное сопротивление прекратилось. Дать отпор монгольским войскам пытались лишь отдельные населённые пункты. Города, как взятые с боем, так и сложившие оружие, были разорены. Военное поражение было усугублено тем, что часть булгарских аристократов перешла на сторону монголов. Победа над булгарами открыла монголам путь к завоеванию всего Поволжья. Монгольские войска разделились и принялись завоевывать поволжские земли одну за другой.
1237 год. Летом войска Бату частично отошли в заволжские степи, чтобы отдохнуть и пополнить свои ряды резервами, но некоторые отряды продолжали воевать в Булгарии, подавляя сопротивление отдельных городов и областей.
Следующий удар был нанесен по южной части Булгарии и Нижнему Поволжью. В конце лета или начале осени 1237 года монгольские войска переправились через Волгу в районе традиционной переправы близ Самарской Луки. Были уничтожены булгарские города по Волге и Самарской Луке, которые получили такой страшный удар, что больше уже не восстанавливались. Далее монголы двинулись к верховьям рек Сура и Хопер на южную часть булгарских земель.
Центром подавления сопротивления в Посурье и районом сосредоточения монгольских войск стал район реки Узы, откуда они начали вторгаться в мордовские земли и быстро привели их к покорности.
В результате в 1237–1238 годах Нижнее Поволжье было завоевано окончательно.
Зимой 1237-1238 годов основные силы монголов нанесли поражение великому князю Владимирскому; затем в 1239 году завершили захват Поволжья и степей вплоть до Кавказского хребта, одновременно нанеся три удара по пограничным русским княжествам. В завершение похода все силы вновь соединились для разорения Юго-Западной Руси и Центральной Европы в 1240-1242 годах (подробнее ниже, в разделе «Монгольское иго на Руси»).
При Угэдэе был создан эффективный аппарат управления. Огромная империя нуждалась в законах, регулирующих государственные дела на всей территории. Хан не принимал участия бюрократических вопросах, поручив их своему советнику Елюй Чуцаю. Министр создал новую административную систему, в которой монгольские военачальники теряли большую часть своих полномочий. Все гражданские дела на завоеванных территориях решали местные чиновники.
Елюй Чуцай, разработал систему торговли ортогов (практически, создал министерство торговли), ввёл методы сбора налогов и учредил региональные бюрократические структуры, которые контролировали правовые и экономические вопросы.
Для мобилизации ресурсов присоединенных земель был нужен учет податного населения. Летом 1234 года началась перепись, длившаяся два года. По ее итогам была проведена налоговая реформа, устанавливающая налоги для населения подчиненных территорий и монголов.
Для кочевой империи, занимавшей большие площади, особую роль играла почтовая служба. Она предназначалась, прежде всего, для гонцов и послов. Угэдэй повелел построить почтовые станции ямы, где посланники могли взять свежую лошадь и провизию. С каждой тысячи жителей брали по одной лошади и одному человеку для обслуживания.
Управление империей предполагало создание столицы. Место для главного города Каракорум выбрали в долине реки Орхон в центре Монголии. Столица лежала на пересечении торговых путей, была удобной отправной точкой для начала походов в Среднюю Азию и Китай. Её строительство завершилось при жизни Угэдэя.
Скончался хан Угэдэй в декабре 1241 года от алкогольного отравления.
Угедэй обладал исключительно важным для любого крупного политика качеством: умением примирять самые разные мнения и самые непомерные амбиции и заставлять их носителей работать на власть. И не случайно он пользовался огромным уважением. Этот авторитет не могло поколебать даже его всем известное пьянство (а пил Угэдэй крепко) и напрямую связанные с этой не лучшей привычкой некоторые, мягко говоря, странные поступки. В главном Угэдэй сохранял необходимую твердость и, несмотря на отдельные эксцессы, в целом вполне уверенно вел Монгольскую империю по пути, завещанному его великим отцом. Можно даже сказать, что именно такая фигура, как Угэдэй, и была необходима формирующейся державе монголов: после создания ценой неимоверных усилий могучего государства теперь требовалась спокойная и вдумчивая работа по его совершенствованию. Сдержанный и добродушный, но при необходимости твердый и суровый Угэдэй подходил для этого как никто.

Туракин-хатун или Дорегене (1185-1246) – жена монгольского хана Угэдэя, мать Гуюк-хана, осуществлявшая регентство в период междуцарствия (1242-1246).
Дорегене по «Сокровенному сказанию»  была женой Худу, старшего сына Тохтоа-беки, вождя меркитов. Осенью 1204 года её, захваченную среди прочих меркитов, Тэмуджин отдал своему сыну Угэдэю в качестве второй жены. У первой жены Угэдэя – Боракчин не было сыновей.
Из семи сыновей Угэдэя Туракин была матерью пяти старших – Гуюка, Кадана, Кучу, Корачара и Кашина.
Весной 1242 года после смерти Угэдэя Джагатай и другие царевичи объявили, что «Туракин-хатун является матерью царевичей, имеющих право на ханство, поэтому до проведения курултая именно она должна руководить делами государства и при дворе должны оставаться прежние министры, чтобы ни в старых, ни в новых ясах не было отступлений от закона».
Уже в 1239 году, когда состояние Угэдэя из-за алкоголизма ухудшилось, Туракин-хатун фактически захватила власть при ещё живом муже. Все государственные дела решались через неё, она свободно пользовалась печатью каана чтобы скреплять решения государственной важности.
Из своих пяти сыновей хатун больше всех любила старшего сына Гуюка.  По предположению китайского исследователя Гэ Шао-миня  Туракин-хатун была матерью только Гуюка, а остальные сыновья Угэдэя были от других жён.
Несмотря на то, что каан Угэдэй перед смертью назначил своим наследником внука Ширамуна, Туракин и её сыновья решили посадить на трон Гуюка. Он к этому времени ещё не вернулся из западного похода.
Среди клевретов Туракин особенно выделялась ее близкая подруга и наперсница Фатима-ханум, рабыня-персиянка, захваченная в Мешхеде. Фатима, отличающаяся красотой, стала одной из наложниц Угедэя, и сумела сблизиться с его старшей женой. Персиянка еще при жизни хана стала и доверенным лицом, и первой советчицей для Туракин.
Первым внутриполитическим шагом регентши стало отстранение от должности «архитектора» Монгольского государства, верховного канцлера империи, знаменитого сподвижника Угэдэя – Елюй Чуцая, великого государственного деятеля эпохи. Его пытались даже отдать под суд, и лишь заступничество старых соратников Угэдэя спасло ему жизнь. Впрочем, ненадолго: в 1244 году надломленный всем происходящим Елюй Чуцай умирает, видя перед смертью крушение всего того, чему он посвятил свою жизнь.
По совету Фатимы Туракин приказала арестовать Чинкая и Махмуда Ялавача, высших чиновников государства, однако они смогли найти убежище у сына Угэдэя – Кадана, наместника Тангута.
Как свидетельствует Джувейни: «Чинкай, отличавшийся проницательным умом, почувствовал, что она замыслила недоброе; и до того, как она успела осуществить свой план, он устремил свое лицо к дороге и тронулся в путь. И он поспешил искать защиты у сына ее, Кадана, и так, бежав, спас свою жизнь. Что до Яловачи, то, когда посыльные прибыли к нему, он принял их с достоинством и почестями. И каждый день он оказывал им новые знаки внимания и уважения, и так прошло два или три дня. И все это время он готовился к побегу, сбирая лошадей. Наконец на третью ночь, которая в действительности стала для него ночью удачи, он напоил посыльных в стельку и с несколькими всадниками отправился к Кадану, и так спасся…»
Несмотря на ультимативные требования своей матери, Кадан наотрез отказался выдать опальных министров, аргументируя это принципами чести и достоинства.
Сын Махмуда Ялавача – Масуд-бек, наместник Туркестана и Мавераннахра, предпочёл искать защиты у Бату.
Куда меньше повезло уйгуру Коркузу, исполнявшему аналогичные обязанности в Хорасане. Он был схвачен, привезен в ханскую ставку и казнен по приказу Туракин.
Фатима была мусульманкой и оказывала содействие своим купцам-единоверцам. Один из них – Абд Ар-Рахман получил право собирать налоги в северных китайских землях вместо Елюй Чуцая.
Приход мусульманских купцов в налоговую сферу нанёс удар по престижу монгольской власти; китайских чиновников, которых набрал Елюй Чуцай, отстранили от реальной власти. Абд Ар-Рахман собирал налоги, нещадно обирая население, и оставлял долю себе, тогда как Елюй Чуцай отличался честностью, ничего себе не присваивал.
Откупщики выбивали их с крестьян изуверскими способами, убивая и калеча даже детей. Крестьяне массово бежали в империю Сун. По совокупности, население Северного Китая в период монгольского владычества уменьшилось с 45 миллионов до 5 миллионов человек.
Туракин-хатун удерживала власть в качестве регента свыше четырёх лет, бывших периодом глубокого политического кризиса в Монгольском государстве. Преданность князей и нойонов хатун покупала богатыми подарками. Пользуясь слабостью центральной власти, улусные правители и наместники самовольно выдавали пайцзы и выписывали бераты на получение денег.
За счёт подкупа монгольской аристократии и военных кругов Туракин-хатун удалось не допустить проведения курултая до тех пор, пока не стало ясно, что большинство поддерживает её сына Гуюка.
В августе 1246 года близ Каракорума был собран курултай, на котором Гуюк был возведён на престол.
Сразу же после прихода к власти Гуюк приказал, вопреки мольбам матери, которая даже угрожала покончить жизнь самоубийством, арестовать Фатиму; её зверски пытали и казнили. Абд ар-Рахман был подвергнут казни через утопление. Все ставленники Туракин-хатун в императорском дворе были отстранены от власти или казнены.
Для окончательного наведения порядка в государстве Гуюк объявил незаконными все выданные владыками улусов и другими царевичами-чингизидами за период регентства ярлыки, пайцзы и обязательства, что особенно сильно ударило по дому Джучи и не прибавило любви Батыя к своему кузену.
Махмуд Ялвач был полностью реабилитирован, и, получив ярлык и пайцзу с головой тигра, стал наместником Чжунду (современного Пекина), где и скончался в 1254 году.
Чинкай стал самым влиятельным чиновником в администрации империи. От лица Гуюка он вёл переговоры с папским посланцем Плано Карпини.
Масуд-бек вернулся на прежнюю должность в родном Мавераннахре.
Туракин-хатун скончалась через два-три месяца после воцарения Гуюка при невыясненных обстоятельствах. Личное имя её было табуировано, ей был посмертно присвоен почетный титул чжао-цы хуан-хоу («Блистательная добрая императрица») и приносились жертвы в храме Тай-цзуна (посмертный китайский титул Угэдэя).

Гуюк (1206-1248), сын Угэдэя был третьим Великим ханом Монгольской империи (1246-1248). Гуюк был строгим и умным человеком, хотя и довольно угрюмым и болезненным, а его пагубная привычка к выпивке ухудшала его здоровье. Гуюк страдал ревматоидным артритом – аристократическим недугом монгольской элиты. Он передавался по женской линии от матерей – кунгираток, за что хворь получила название кунгиратской. От кунгиратки Бортэ ею болел Угедэй. Её протеже (и племянница) Уке-хатун, жена Джучи родила Бату, мучившегося теми же болями.
Гуюк получил военную подготовку и служил офицером при своём деде Чингисхане, а затем при своём отце Угэдэе. В 1235 году отправлен в западный поход во главе войска улуса Угэдэя, но под верховным командованием джучида Бату. Участвовал во взятии Рязани и, вероятно, битве у Коломны. 
Во время этого похода Гуюк яростно поссорился с Бату на победном пиру и закричал на него: «Бату – всего лишь старуха с колчаном». Гуюк и Бури, внук Джагатая, выбежали с пира и ускакали прочь, ругаясь, на чём свет стоит. Когда об этом стало известно Великому хану, их на время отозвали в Монголию. Угэдэй вначале отказался их видеть и пригрозил казнить своего сына. В конце концов Угэдэй строго отчитал сына за вражду внутри семьи и снова отправил в Европу. 
Зимой 1238-1239 гг. вместе с Мунке, Каданом и Бури под общим руководством Субэдэя Гуюк подавлял восстания волжских булгар, разорял Нижний Новгород и Муром на Руси.
На курултае ранней осенью 1246 года Гуюк был провозглашён великим ханом, его соправителем стал Бату. Гуюк и Бату постоянно конфликтовали.   
В начале 1248 года армия во главе с Гуюком двинулась к Улусу Джучи.   
Бату, предупреждённый вдовой Толуя Сорхахтани, выступил с войском навстречу. Но первая гражданская война Чингизидов не состоялась. Гуюк неожиданно умер, добравшись лишь до Самарканда. Вдова хана Огул-Гаймыш стала после его смерти регентом государства.
Прямых указаний на причастность Бату к смерти Гуюка в источниках нет, хотя следует признать, что великий хан скончался очень своевременно и к большой выгоде для властителя Улуса Джучи.
В 1248 году, после смерти Гуюка монгольская знать предложила имперский трон Бату, внуку Чингисхана, как старшему на тот момент Чингизиду. Тот отказался, предложив возвести на царство своего друга и младшего двоюродного брата Мункэ (1208-1259), сына Толуя (Мункэ правил с 1251 по 1259 год).
Сразу же после торжества по случаю избрания нового хана последовал грандиозный процесс над царевичами из родов Угэдэя и Джагатая, которым было предъявлено обвинение в заговоре с целью убить Мункэ. Семьдесят семь вельмож были казнены; роды Угэдэя и Джагатая подверглись жестоким репрессиям: почти все взрослые представители потомства обоих родов были уничтожены или отправлены в отдаленные области, где некоторые из них, как, например, царевич, любимый внук Угэдэя, претендент на престол – Ширамун, были тайно умерщвлены.
Суд над заговорщицами – регентшей, вдовой Гуюка Огул-Гаймыш и матерью Ширамуна – Кадакач-хатун состоялся в ставке Сорхахтани, там же их и казнили.
Формально Улус Джагатая и Улус Угэдэя не были уничтожены, и там продолжали управлять представители этих домов, но в действительности вся власть в империи монголов перешла к домам Тулуя и Джучи.

Кайду (1236-1301) –  внук монгольского каана Угэдэя, правнук Чингисхана, хан Угэдэйского улуса, фактический правитель Джагатайского улуса  (с 1271 года). Кайду, считавший, что власть в Монгольской империи должна принадлежать Угэдэидам, вёл борьбу против великих ханов из дома Толуя, принявших титул императоров Юань. Первоначально располагая минимальными ресурсами, Кайду не только создал себе войско, продемонстрировав храбрость и военные достоинства, но стал основателем империи, простиравшейся на всю Среднюю Азию. Отцом Кайду был пятый сын Угэдэя – Кашин. Он злоупотреблял вином, отчего умер молодым, ещё при жизни Угэдэя. Кайду воспитывался в ставке Чингисхана. Мать Кайду Шабканэ-хатун происходила из племени бекрин, которое жило в горной стране по соседству с уйгурами; по словам Рашид ад-Дина, бекрины были «не монголы и не уйгуры». Кайду по внешности был чистым монголом, среднего роста, почти безбородым. Он «был очень умным, способным и хитрым человеком». С дарованиями полководца Кайду соединял холодную расчетливость политика. Отличался от своих отца и деда тем, что никогда не пил ни вина, ни кумыса.
Во время последовавших за вступлением на престол Мункэ (1251 год) казней Угэдэидов  Кайду сохранил жизнь, но был сослан в далёкий район Тарбагатая. При противостоянии в борьбе за трон Хубилая и Аригбэгэ в 1260 году он принял сторону последнего, надеясь, что потомки Толуя в раздорах сами приведут свой род к гибели. Когда Аригбэгэ  покорился Хубилаю, Кайду не последовал его примеру и решил собственными силами защищать свои права на ханскую власть, которая, как он верил, должна принадлежать дому Угэдэя.
Не имея возможности прибегнуть к войскам своего улуса, фактически упразднённого Мункэ, Кайду начал борьбу малыми силами – присоединил племя своей матери, бекрин. Он воспользовался войной между Джагатаидом Алгу и Джучидом Бэркэ. С помощью Джучидов Кайду овладел долиной Эмиля, Тарбагатаем и бассейном Чёрного Иртыша, восстановив часть Угэдэйского улуса. Его ожесточённые столкновения с Алгу, ханом Джагатайского улуса  шли с переменным успехом. Смерть Алгу помогла Кайду утвердиться на захваченной территории.
Воспользовавшись тем, что новый правитель Джагатайского улуса Борак, сменивший Алгу, занят борьбой с Хубилаем, Кайду подчинил все области до Таласа. Опасаясь нападения Кайду на Мавераннахр, Борак выступил против него. По Рашид ад-Дину, в первом сражении на берегу Сырдарьи победу одержал Борак, и лишь потом, с помощью пославшего ему 50000 человек Менгу-Тимура, главы улуса Джучи, перевес перешел на сторону Кайду. Борак потерпел сокрушительной поражение.
И тут Борак получил неожиданное известие о доброй воле своего победителя. Кайду отправил к нему своего двоюродного брата Кипчака, сына Кадана, с предложением мира и союза. Борак торжественно принял Кипчака в Самарканде, окружённый своими телохранителями. В знак приветствия царевичи, по монгольскому обычаю, подали друг другу чаши. Было решено собраться на курултай в следующем году.
Как уже отмечалось, в 1269 году на курултае  три хана: Кайду (улус Угэдэя), Менгу-Тимур (улус Джучи) и Борак (улус Джагатая) признали друг друга независимыми государями и заключили союз против Великого хана Монгольской империи Хубилая на случай, если он попробует оспорить их независимость.
Семь дней царевичи пировали; на восьмой день начались совещания при главенстве Кайду, который обратился к остальным царевичам с речью о мире. Борак требовал, чтобы ему, как законному преемнику Джагатая, был отведен удел, который мог бы прокормить его войско. Ему отвели две трети Мавераннахра; остальной частью должны были владеть сообща Кайду и Менгу-Тимур. Решения, принятые на курултае, и сам характер переговоров показывают, что все участники были проникнуты духом Ясы и степными традициями.
Царевичи решили жить в горах и степях, не подходить к городам, не выпускать своих стад на пашни, не брать с жителей ничего, кроме законных податей. Царевичи назвали друг друга андами (побратимами), обменялись одеждой и, по тюрко-монгольскому обычаю, «пили клятву», то есть обменялись друг с другом кубками и этим поклялись в неизменной верности.
Главенство в политической организации, установленной курултаем, принадлежало Кайду. Ещё твёрже стала его власть, когда после смерти Борака (1271 год) войско последнего присягнуло непосредственно ему; в пограничных областях с владениями всех трех враждебных династий –  Джучидов, Хулагидов и империи Юань Кайду смог поставить начальниками своих сыновей.
Не удовлетворившись ролью самостоятельного улусного правителя и даже получив по итогам курултая контроль над значительной частью Джагатайского улуса, в 1271 г. Кайду провел собственный курултай, на котором был провозглашен монгольским ханом в противовес Хубилаю. С правовой точки зрения сам факт такого курултая был незаконен: Хубилай не умер и не был низложен семейным советом Чингизидов или курултаем, поэтому не было причин созывать съезд для избрания нового хана. Формальным поводом для созыва курултая стало то, что в этом году Хубилай официально принял титул китайского императора Ши-цзу, положив начало новой китайской династии Юань. Несомненно, в реальности речь шла не о превращении Монгольской империи в китайскую – с формальной точки зрения принятие китайского императорского титула по сути являлось, как сказали бы сегодня, актом личной унии, в результате которой монгольский хан становился одновременно и китайским «сыном Неба» – легитимным монархом в глазах своих новых подданных. Однако Кайду немедленно обвинил Хубилая в предательстве монгольского наследия и, по-видимому, объявил его низложенным в качестве монгольского хана. Сам Кайду провозглашал (и не только на словах) приверженность к кочевому образу жизни и степным традициям.
Для обеспечения своей легитимности в глазах населения империи, принадлежавшего к оседлым народам Китая и особенно Средней Азии, он объявлял, что действует на основе свода законов Чингисхана. Для кочевого же населения достаточно было того, что Кайду апеллировал к воле основателя Монгольской империи. По-видимому, такие аргументы оказались достаточно убедительны для его приверженцев: в течение 1271–1301 гг. Кайду, признаваемый значительной частью населения Монголии и Джагатайского улуса в ханском достоинстве, вел успешную борьбу сначала с Хубилаем, а затем, после его смерти в 1294 году, – с его преемником Тэмуром.
Улусные правители предпочитали не принимать сторону ни «монгольского» хана Кайду, ни «китайского» хана Хубилая. Вероятно, именно поэтому некоторые средневековые авторы именуют одновременно ханами или «царями» и Кайду, и Хубилая, не пытаясь при этом делать вывод о большем преимуществе того или другого в правах на трон.
Также, безусловно, следует принять во внимание, что Кайду и его соперники сражались преимущественно за спорные территории в Монголии: императоры Юань не претендовали на контроль над родовыми владениями Кайду (улусом Угэдэя), как и Кайду не пытался установить контроль над их владениями в Китае.
Кайду в 1301 году предпринял решающую попытку захватить Каракорум, но был разбит Тэмуром и умер в том же году. Оставшись без лидера, сыновья Кайду и многие другие князья домов Угэдэя и Джагатая согласились признать сюзеренитет Тэмура, наследника Хубилая, и улаживать все будущие конфликты между собой переговорами, а не войнами (1303 год).

                Линия Толуя
Толуй (1193-1232) – четвёртый, младший сын Чингисхана и Бортэ.
Толуй сопровождал отца на начальном этапе завоевания государства Хорезмшахов. После взятия в начале 1221 года Балха ему было поручено покорение остального Хорасана.
Толуй командовал армиями под командованием своего отца во время первого вторжения в Цзиньский Китай (1211–1215).
После смерти Чингисхана в 1227 году Толуй стал регентом Монгольской империи. Он принял командование центральной частью армии и оставался регентом государства вплоть до созыва великого курултая в 1229 году, где ханом был провозглашён его брат Угэдэй.
Впоследствии Толуй занял место отозванного в конце 1230 года командующего юго-западной группировкой военачальника Субэдэя. Вскоре ему удалось разгромить цзиньскую армию и к началу 1232 года прорваться во внутренние области Срединного Китая.
Толуй умер при невыясненных обстоятельствах в конце 1232 года в 40 неполных лет. По некоторым сведениям он был отравлен китайскими монахами.

Сорхахтани (1192-1252) – племянница кереитского  хана Тогрула (Ван-хана), старшая жена Толуя, мать монгольских каанов Мункэ, Хубилая, претендента на престол Аригбэгэ и ильхана Хулагу.
Сорхахтани была младшей дочерью Джаха-Гамбу, брата Тогрула. После окончательного разгрома кереитов (1203 год) Тэмуджин (Чингисхан) отдал Сорхахтани в жёны своему сыну Толую, пребывавшему ещё в детском (десятилетнем) возрасте.
В 1226 году после смерти Джучи, киргизские земли вошли в улус Толуя, но реальная власть в этих землях оказалась в руках вдовы Толуя, Сорхахтани, она управляла киргизскими землями вплоть до её смерти в 1252 году.
После смерти Толуя (1232 год) его брат каан Угэдэй, «питавший к его детям крайнюю привязанность», приказал передать все дела в улусе и войске Толуя Сорхахтани, «умнейшей в мире женщине». Рашид ад-Дин сравнивает Сорхахтани с Оуэлун, матерью Чингисхана: обе после смерти мужей сами воспитали своих детей, благодаря усилиям матерей дети достигли могущества. В одном, по словам персидского летописца, Сорхахтани оказалась более достойной, чем Оуэлун. Мать Чингисхана впоследствии вышла замуж за Мунлика (нойон, в своё время опекал маленького Тэмуджина); Сорхахтани не согласилась на предложение Угэдэя, намеревавшегося выдать её за своего сына Гуюка, мотивируя это желанием полностью посвятить себя воспитанию сыновей.
По вступлении на престол (1246 год) Гуюк публично поблагодарил Сорхахтани и её сыновей, за то, что во время междуцарствия (1242-1246) они воздерживались от посягательств на трон, не нарушили Ясы. Каан поручил Сорхахтани устроить от его имени раздачу подарков.
Весной 1248 года Гуюк двинулся с большим войском на запад под предлогом того, что климат берегов Итиля (Волги) полезен для его здоровья. Сорхахтани заподозрила, что каан решил выступить против своего давнего недруга Бату, и тайно предупредила последнего. По дороге Гуюк неожиданно скончался.
Сорхахтани и Бату прислали для его похорон драгоценные ткани и другие предметы.
Самым крупным выгодоприобретателем  от внезапной смерти Гуюка стала Сорхахтани, которая проинформировала Бату о надвигающейся опасности: её старший сын Мункэ при поддержке Бату впоследствии стал Великим ханом Монгольской империи. После Мункэ Великим ханом стал другой сын Сорхахатани – Хубилай. Третий сын – Хулагу создал свой обширный улус – Ильханат Хулагуидов. Начиная с Мункэ, все последующие кааны Монгольской империи были только из рода Толуя и Сорхахтани.
Будучи христианкой несторианского толка, Сорхахтани тем не менее оказывала покровительство и мусульманам. Она пожертвовала денежные средства на строительство медресе Ханийе в Бухаре и приказала, чтобы известный шейх Сейф ад-Дин Бахарзи был его попечителем. Также она купила несколько деревень и отдала их в качестве благотворительности на создание этого медресе.
Сорхахтани оставила после себя добрую память. По словам Джувейни: В воспитании и обучении всех своих сыновей, в управлении делами государства... в решении всяких вопросов... с ней не мог сравниться ни один человек. И в любом деле, замышляемом кааном... он первым делом советовался с нею и спрашивал ее мнения и не допускал ни малейшего отступления или отклонения от того, что она предлагала.
Толуй был застенчивым алкоголиком, поэтому другие сыновья Чингисхана не опасались его амбиций. Но они недооценили его жену Сорхахтани, что видела сыновей на императорском троне и дала лучших учителей, чтобы воспитать из них вождей. Политическая смекалка Сорхахтани была легендарной; Рашид ад-Дин писал, что она была "чрезвычайно умной, способной и возвышалась над всеми женщинами мира".
Сама Сорхахтани скончалась в феврале-марте 1252 года.
В конце концов дом Толуя после смерти Чингисхана захватил и больше не отдавал императорский трон монголов.

Мункэ (1208-1259), сын Толуя –  был четвёртым Великим ханом Монгольской империи с 1 июля 1251 по 11 августа 1259 г.
В западном походе монголов (1236–1242) воевал на средней Волге и Северном Кавказе. Зимой 1238/39 годов вместе с Гуюком, Каданом и Бури под общим руководством Субэдэя подавлял восстания волжских булгар, разорял Нижний Новгород и Муром на Руси.
Будучи кааном в 1252–53 годах захватил государство Дали, в 1254 году –  Тибет, в 1257 году вторгся в северный Вьетнам, к 1258 году завоевал Иран и начал покорение Южного Китая.
Дружеские отношения с Бату гарантировали надёжные тылы и сохранение единства и целостности монгольского владычества.
Внезапная смерть Мункэ в 1259 году вынудила его брата Хулагу остановить свою военную кампанию, спасла Сирию и Египет от монгольского ига и фактически привела к возобновлению борьбы за власть и распаду Монгольской империи. Напомним аналогичную ситуацию конца 1241-го года, когда смерть каана Угэдэя привела к прекращению Западного похода, возглавляемого его племянником – Бату и спасла от монгольского ига страны Западной Европы.
Мункэ проводил внутреннюю политику, направленную на укрепление центральной власти, упорядочение налоговой системы, торговли и ремёсел.
Мункэ умер  в 1259 году во время осады китайского рыбацкого города Хэчжоу на месте современного Чунцина; причина смерти неизвестна.

Хубилай (1215-1294), второй сын Толуя –  был пятым Великим ханом Монгольской империи с 1260 по 1294 год. 
Завоевания в Южном Китае монголами были продолжены уже в 1250-х годах, после похода в Европу. Вначале монголы захватили страны, окружавшие Южно-Сунскую империю – государство Дали (1252-1253 гг.), Тибет (1253 г).
Захват Дали позволял монголам контролировать пути между Тибетом и империей Сун. Царство Дали являлось байским династическим государством, расположенным на территории современной провинции Юньнань в Китае. Для Хубилая это первый самостоятельный поход.
Перед походом Хубилай послал послов в Дали. Тех казнили по приказу главного министра Гао Тайсяня. Монгольское наступление началось в конце октября 1253 года. Гао Тайсян, собрал войска на берегу Янцзы. Монголы соорудили наплавной мост из мешков в другом месте и ударили в тыл противнику. Армию Дали разгромили. Гао Тайсян бежал в столицу –  Дали, но и она вскоре пала без сопротивления. Гао Тайсяна казнили. Хубилай приставил к правителю Дали своего уполномоченного – Лю Шичжуна. Однако потомки правящего дома продолжали управлять регионом при династии Юань вплоть до его завоевания династией Мин в 1382 году.
В 1258 году монгольские войска под предводительством Хубилая с разных сторон вторглись в Южный Китай, но осуществлению их планов помешала неожиданная смерть Великого хана Мункэ в 1259 году. Хубилаю пришлось заключить перемирие с империей Сун, чтобы решить вопрос с престолонаследием.

Хубилай и Аригбэгэ: борьба за трон
После смерти великого хана Мункэ 11 августа 1259 года встал вопрос о престолонаследии. Кандидатов на пост великого хана было два: Хубилай и Аригбэгэ.
По монгольскому обычаю, именно Аригбэгэ, как младший сын, являлся наследником Толуя; он руководил коренным монгольским юртом, и часть монгольской аристократии, сохранившая верность степным законам, поддерживала его. Аригбэгэ, однако, не располагал значительной армией, а имперское войско умершего Мункэ заняло выжидательную позицию. У Хубилая, наоборот, была немалая армия, но он не мог опираться на поддержку большинства нойонов; реально он мог рассчитывать только на тех, кто находился у него в непосредственном подчинении.
Таким было положение в империи в мае 1260 года, когда Хубилай неожиданно предпринял шаг, взорвавший ситуацию. К этому времени он знал, что Аригбэгэ готовит в Каракоруме всемонгольский курултай, уже давно отправил гонцов и к Хулагу, и к Бэркэ, и даже успел заручиться поддержкой домов Джагатая и Угэдэя. И тогда Хубилай открывает в основанном им городе Кайпинфу, на границе Китая и Монголии, свой собственный курултай.
В возведении на трон Хубилая участвовали Чингизиды: Кадан – шестой сын Угэдэя, Чинг-Тимур – сын Кадака (сына Джагатая), а также другие видные политические фигуры – Есунке – сын Хасара  (брата Чингисхана), Тогачар – сын Тэмугэ (брата Чингисхана), Чавту – сын Белгутэя (сводного брата Чингисхана).
По мнению большинства историков этот курултай абсолютно не легитимен. Тем не менее сторонники Хубилая провозглашают своего вождя великим ханом всех монголов и поднимают его на кошму из белого войлока. Это было прямым нарушением Великой Ясы Чингисхана, за которое полагалась немедленная смертная казнь. И все же Хубилай решился на такой рискованный шаг, отлично понимая, что если инициатива останется у Аригбэгэ, его собственная жизнь окажется в опасности – вряд ли он забыл о злосчастной судьбе внука Угэдэя, Ширамуна.
Но и Аригбэгэ в этой ситуации не сдался. Едва получив известие об «избрании» Хубилая, он в июне 1260 года также открывает курултай, не дожидаясь медленно движущихся к Каракоруму Бэркэ и Хулагу, и монгольская империя получает второго великого хана. С точки зрения монгольских законов, этот его шаг также не до конца легитимен, но зато куда более обоснован и легален в глазах народа, чем аналогичные действия Хубилая. За Аригбэгэ и старый монгольский обычай, и поддержка большей части Чингизидов; даже место его избрания, Каракорум, куда более приличествует великому хану.
В возведении на трон Аригбэгэ участвовали Чингизиды Асутай и Урунгташ – сыновья Мункэ, Алгу – внук Джагатая, Кайду – сын Кашина (сына Угэдэя), Есу – сын Кадака (сына Джагатая), Курмиши и Начин – сыновья Кадана (сына Угэдэя), а также другие представители элиты Монгольской империи – правительница Джагатайского улуса Эргэнэ-хатун (вдова Кара-Хулагу, внука Джагатая), Карачар – сын Орду (сына Джучи), Наймадай – сын Тогачара (внука Тэмугэ, брата Чингисхана) и один из сыновей Белгутэя.
При ближайшем рассмотрении видно, что, в лагерях вновь избранных каанов  оказались близкие родственники: Чингизиды, родные братья Есу и Чинг-Тимур, Кадан и двое его сыновей, Тогачар и его сын Наймадай, а также два сына Белгутэя.
Поэтому, если говорить о легитимности новых вождей, очень трудно предположить, что близкие и равные друг другу по статусу царевичи могли бы поддержать узурпатора против законного монарха – несомненно, каждая партия ставила на соответствующий фактор легитимации каждого из претендентов.
Незамедлительно Хулагу получил от Хубилая ярлык на завоеванные им на ближнем Востоке области, что фактически означало создание нового Чингизидского улуса. Разумеется, полностью удовлетворенный Хулагу признал Хубилая великим кааном, согласившись с решениями курултая в Кайпинфу. Но тут новоиспеченного ильхана поджидал удар: против него с огромной армией двинулся Бэркэ, заявивший претензии Джучидов на Арран и Азербайджан, завещанный им еще Чингисханом.
Таким образом, если оценивать позиции самых влиятельных вождей Монгольской империи, то Хулагу являлся сторонником Хубилая, Бэркэ – сторонником Аригбэгэ.
Внук Джагатая Алгу входил в свиту Аригбэгэ после его избрания и тот убедил Алгу заявить о своих правах на Джагатайский улус, где правила Эргэнэ-хатун, вдова Кара-Хулагу, ещё одного внука Джагатая. Хубилай, в свою очередь, посадил на престол Джагатайского улуса Абишку (тоже внука Джагатая), однако войска Аригбэгэ перехватили, задержали и убили Абишку.   Эргэнэ-хатун перебралась на восток к Аригбэгэ, старшая жена которого, Ильчикмыш-хатун, была её родной сестрой. В результате у Аригбэгэ появился незаменимый союзник, который мог снабжать его отчаянно необходимыми припасами.
Хубилай прервал поставки продовольствия из Китая в Монголию, и Алгу должен был организовать снабжение Каракорума, то есть Аригбэгэ, туркестанским хлебом. Действуя весьма энергично, Алгу привлёк на свою сторону джагатаидов и их приверженцев, в частности, Масуд-бека, сына Махмуда Ялавача, и Сулейман-бека, сына наиба Хабаш-Амида. Алгу изгнал джучидских наместников из западной части джагатайских владений и подчинил даже земли, ранее не принадлежавшие Джагатаидам –  Хорезм и север Афганистана. Он направил своих представителей в Бухару и Самарканд, до этого подчинявшиеся напрямую каану.
В основе стратегии Хубилая было стремление не дать Аригбэгэ воспользоваться ресурсами оседлых земледельческих территорий. Имея основную базу в Каракоруме, Аригбэгэ необходимо было обеспечить поставки продовольствия для своей армии, в то время как Хубилай намеревался полностью отрезать его от центров снабжения зерном. Одним из таких центров была Уйгурия со столицей Бешбалыком. В Бешбалыке правителем города, контролирующим сохраняющую остатки автономии Уйгурию был сын Угэдэя Кадан. В отличие от своих ближайших родственников-угэдэидов, Кадан предпочел поддержать Хубилая. В 1260 году Кадан одержал верх над армией Аландара, которую Аригбэгэ направил действовать на юго-западном направлении. В этой битве при Силяне Аландар был взят в плен и обезглавлен.
Тем самым, Кадан защитил от дальнейших вторжений войск Аригбэгэ территорию бывшего Тангутского царства в северо-западном Китае. Позднее отряды Кадана захватили Ганьсу к востоку от Уйгурии и тем самым преградили Аригбэгэ доступ к земледельческим ресурсам этого края.
Армия самого Хубилая стояла лагерем у Кайпинфу, вблизи от Великой Китайской стены. Она тем самым перекрывала третий возможный путь снабжения каракорумских монголов. Таким образом, Аригбэгэ сохранил под своей властью лишь одну земледельческую область – долину Енисея (Минусинскую котловину), находящуюся к северо-западу от Каракорума. Современные исследования доказывают, что в Минусинской котловине в XIII веке выращивали пшеницу, просо и ячмень, а многочисленные ремесленные мастерские производили различные бытовые изделия и оружие. Именно эта местность поставляла Аригбэгэ большинство необходимых ему припасов. Но нужно отметить, что экономические возможности этой области были не слишком велики в силу ограниченности территории. Прокормить достаточно большое монгольское войско они были просто не в состоянии.
Хубилай также заблокировал все торговые пути в Монголию из Северного Китая, чтобы лишить её продовольствия.
Таким образом, эта единственная база в Минусинской котловине оказалась не слишком надежным поставщиком продовольствия и других необходимых припасов для армии, которая противостояла войскам, имеющим в своем распоряжении гигантские ресурсы Северного Китая и Средней Азии. Тем не менее, уже с осени 1260 года Аригбэгэ мог рассчитывать только на нее.
В ноябре 1261 года состоялись сражения между войсками Аригбэгэ и Хубилая, не принесшие победы ни одной из сторон. Несмотря на неопределённый исход решающего сражения, Хубилай смог установить полный контроль над Монголией. Аригбэгэ был вынужден обратиться за помощью к своему ставленнику и среднеазиатскому союзнику, но к тому времени Алгу уже укрепил свою собственную власть и повернулся против бывшего друга. Аригбэгэ разбил Алгу весной 1263 года в сражении на реке Или и занял его бывшую базу, вынудив самого Алгу бежать на запад — в Хотан и Кашгар. Однако это оказалось пирровой победой: новая база находилась в степях, и там по-прежнему не было источников поставок зерна и оружия, а войска Алгу блокировали подходы к южным, более плодородным областям Синьцзяна.
Во время суровой зимы 1263 года воины Аригбэгэ и мирное население страдали от голода, погибло много людей и лошадей. К весне 1264 года его покинули даже некоторые самые ярые приверженцы. Один из сыновей Хулагу, Джумухур, сославшись на болезнь, уехал в Самарканд. Сын Менгу Урунгташ потребовал у Аригбэгэ яшмовую печать своего отца. Когда посланцы Аригбэгэ привезли ему печать, он забрал ее и тут же перебежал к Хубилаю. Разбитый Алгу, прознавший о трудностях Аригбэгэ, приготовился изгнать своего бывшего союзника и нынешнего врага из бассейна реки Или и Семиречья. Пожалуй, только Кайду, внук Угэдэя, сохранил верность и продолжил борьбу с Хубилаем даже после окончания противостояния.
Из-за дезертирства сторонников Аригбэгэ не мог продолжать борьбу с Алгу, а отступать можно было только во владения Хубилая. Аригбэгэ решил сдаться. Он направил Эргэнэ-хатун к Алгу, а сам приехал в Шанду и в августе 1264 года предстал перед Хубилаем.
К слову, после поражения Аргбэгэ положение Алгу в качестве правителя Джагатайского улуса было шатким, значительная часть знати ещё хранила верность популярной Эргэнэ-хатун и её сыну Мубарек-шаху. Чтобы усилить своё влияние Алгу решил взять её в жёны. Она согласилась при условии, что наследником будет назначен её сын Мубарек-шах, который приходился Алгу двоюродным племянником. Условие было принято. Уже в 1265 году Алгу скончался. На следующий год Эргэнэ-хатун созвала курултай, и Мубарек-шах вновь был объявлен правителем Джагатайского улуса. Она умерла вскоре после этого.
Поначалу Хубилай не стал подвергать брата никакому наказанию, однако такая снисходительность оттолкнула многих его сторонников. Чтобы унять недовольных монголов, Хубилай приказал Аригбэгэ не показываться на его глаза целый год, однако многие сочли это наказание слишком мягким и потребовали чистки в рядах изменников. Допросив Аригбэгэ и выяснив, кто побудил его оспорить права старшего брата, Хубилай казнил десять важнейших приспешников Аригбэгэ.
Хубилай не захотел брать на себя ответственность за единоличное решение судьбы своего брата и созвал курултай для суда над Аригбэгэ (а также для подтверждения собственного избрания на трон великого хана). Однако Бэркэ и Хулагу вели междоусобную войну и не могли покинуть свои уделы, а Алгу сам ещё не был утверждён на престоле и потому не мог выступать судьёй в деле Аригбэгэ. Впрочем, все три хана вскоре скончались (Хулагу – в 1265, Бэркэ и Алгу – в 1266 году), и судьба Аригбэгэ оказалась в руках одного Хубилая. Однако Аригбэгэ тяжело заболел и умер в начале 1266 года, избавив Хубилая от затруднений, связанных с необходимостью устраивать суд над родным братом. Так Хубилай стал полновластным 5-м Великим кааном Монгольской империи.

Продолжение завоеваний в Южном Китае.
Новая кампания Хубилая в Южном Китае началась в 1267 году. Большинство его армии состояло из солдат, рекрутированных в Иране и Руси. Главнокомандующим был назначен Аджу, ему подчинялись китайские перебежчики Лю Чжэн, Ши Тяньцзэ и уйгур Ариг-Хайя.
В целом отношение Хубилая к Китаю отличалось от его предшественников. В 1264 году он сделал Пекин своей столицей; в 1271 году, следуя китайскому стандарту, Хубилай дал своей династии новое имя – Юань. Он рассматривал Китай как наиболее ценную часть своих владений и постепенно оказался под влиянием китайской культуры, приняв буддизм как собственное вероисповедание.
Новая политика Хубилая также находила отражение и в его военных операциях. Он использовал все возможности для спасения китайцев от ужасов войны и обещал почетный мир каждому китайскому городу, который сдастся добровольно. Эта политика приносила плоды, и в 1276 году монгольский полководец Байян захватил Ханижоу в Шеньяне, где искали убежища вдовствующая императрица и ее сын. Байян отослал их в Пекин, где мальчик-император по совету своей матери формально передал свои императорские права Хубилаю.
Последней битвой этой войны стало морское сражение в Кантонском заливе в 1279 году, неподалеку от впадения в Южно-Китайское море реки Чжуцзян. Монголы потопили все до единого сунские корабли. Сунский принц прыгнул в море с малолетним императором династии Сун на руках. На прибрежных островах монголы устроили облаву на оставшихся в живых. В 1279 году весь Китай подчинился монгольскому императору.
В 1279 году монгольское завоевание династии Сун было завершено, а Хубилай стал первым неханьским императором, покорившим весь Китай. 
Улус Хубилая и его потомков, великих ханов Монголии – Великое Юаньское государство стал частью Великой Монгольской империи. Китай в этот период не был суверенным государством и представлял собой неотъемлемую часть империи монголов.
Хубилай был благожелателен к китайцами, не разрушал завоеванные города. Хубилай поделил Поднебесную на 12 провинций, создал управления, которые охватывали различные сферы деятельности –  от образования до музыкальной деятельности. Также, Хубилай сделал обязательным обращение бумажных денег и обмен их на золото с серебром, законодательно разрешил векселя, по которым можно получить деньги. Это было прорывом в финансовой системе. По сути Хубилай – основатель финансовой системы, которая будет успешно действовать до эры пластиковых карточек.
Имперская письменность была успешно заимствована у уйгуров ещё при Чингисхане, и при правлении Хубилая уже была внедрена на всех уровнях монгольской знати; грамотность среди аристократии достигала почти ста процентов.
Основным противником Юань был внук Угэдэя – Кайду. Он регулярно нападал на империю Юань с территории Центральной Азии и даже на короткий срок захватил Каракорум.
Несмотря на опасность с запада Хубилай вёл завоевательные войны. Не совсем удачные, а в случае с Японией катастрофические. Из 140 тысяч воинов в Японии погибло 60 тысяч воинов. Поражения в японских походах плохо сказались на Хубилае – он пристрастился к вину, располнел, стал часто болеть.
Современные китайцы не считают монголов завоевателями и относят  Юань к традиционным китайским династиям.
Хубилай подчинил своей власти и соседние с Китаем страны: Бирму, Камбоджу, Корею.
Умер Хубилай 18 февраля 1294 года в Пекине, ему было 78 лет.
В правление внука Хубилая – Тэмура (1294–1307) большинство государственных дел, оставленных незаконченными Хубилаем, были более или менее удовлетворительно завершены. Цари Камбоджи и Бирмы поклялись в верности императору (1296–1297). Его войска сражались во многих битвах в 1297–1298 годах с внуком Угэдэя – Кайду и его союзниками. Кайду в 1301 году предпринял решающую попытку захватить Каракорум, но был разбит и умер в том же году. Оставшись без лидера, сыновья Кайду и многие другие князья домов Угэдэя и Джагатая согласились признать сюзеренитет Тэмура и улаживать все будущие конфликты между собой переговорами, а не войнами (1303 год). Это важное соглашение было довершено участием в нем наследника Хулагу – Газана. После смерти в 1304 году ильхана Газана Тэмур послал большое посольство в Иран, чтобы утвердить в качестве нового ильхана брата Газана Ульчжайту и проинформировать его об умиротворении в Монгольской империи. Хан Золотой Орды Тохта также поддержал новое соглашение. Характерно, что он в свою очередь собрал своих вассалов, русских князей, на съезд в Переяславле Суздальском, где его посланник огласил решение, принятое ведущими монгольскими властителями. Успех политики Тэмура был впечатляющим, и Монгольская империя достигла апогея своего могущества в период его правления. Все это привело к восстановлению единства империи в новой форме панмонгольской федерации во главе с Тэмуром – великим ханом Пекина.
Через 60 лет после правления Тэмура антимонгольское движение в Китае окрепло. Чжу Юаньчжан, лидер повстанцев,  обосновался в Нанкине. В 1368 году он нанес поражение монгольской армии к востоку от Пекина и с триумфом вошел в столицу. Наследник Хубилая – Тоган-Тимур бежал в пустыню Гоби, где и умер в 1369 году. Его сыновья и остатки армии отступили в Монголию. Тем временем в Пекине Чжу Юаньчжан провозгласил себя императором. Основанная им династия стала известна как Мин. Потомки Толуя продолжали править в Монголии вплоть до XVII в.

Хулагу (1217-1265), третий сын Толуя – монгольский завоеватель и основатель новой восточной державы – Ильханата – династии Хулагуидов в Персии. Юность провёл в военных походах. По решению Великого курултая 1251 года направлен во главе монгольских войск на завоевание мусульманского мира.
Ближневосточный поход монголов под командованием Хулагу (1256-1260) –  один из крупнейших завоевательных походов монгольской армии, направленный против иранских исмаилитов-низаритов, халифата Аббасидов, сирийских Айюбидов и мамлюков Египта.
Великий хан Мункэ не хотел ссориться с Бату, поэтому до смерти последнего (1256 год) решительного наступления на Ближнем востоке не предпринималось. Тем не менее, ещё в августе 1252 года из Монголии выступил авангард под командованием  нойона Китбуга численностью в 12 тысяч, который с марта 1253 года действовал против исмаилитов в Кухистане, осаждая крепость Гирдекух.
В начале 1256 года Хулагу, пополнив свою армию джучидскими подразделениями, предоставленными Сартаком, форсировал Амударью и осадил низаритские крепости в Кухистане (Эльбурс).
Первым деянием Хулагу в Иране было уничтожение исмаилитского государства (это государство знаменитых «ассасинов» в Иране просуществовало с 1090 по 1256 год). Большинство исмаилитских крепостей в Кухистане сдалось без боя в течение года и было разрушено. Лишь немногие, в том числе знаменитый Аламут, капитулировавший 15 декабря 1256 года, оказали незначительное сопротивление.
Большинство членов секты ассасинов было убито или попало в тюрьму, некоторые пошли на монгольскую службу. После подавления ассасинов Хулагу атаковал Багдадский халифат. В феврале 1258 года Багдад был взят штурмом и разграблен, а халиф, последний из династии Аббасидов, казнен. Визирю и сахиб-дивану, оставленным на своих постах, а также другим чиновникам, назначенным Хулагу, было приказано «восстановить Багдад, очистить город от убитых и мёртвых животных и вновь открыть базары». Более чем шестисотлетняя история Арабского халифата была окончена.
Хотя весь суннитский мир ошеломила эта весть, шииты не могли не испытывать удовлетворения от крушения лидера «еретиков». Сокрушение Халифата открыло путь к дальнейшим завоеваниям.
В следующие два года под натиском непобедимых степных туменов одна за другой рушатся твердыни Ирака и Палестины.
Хулагу продвинулся к Тебризу, где в августе 1259 года принял мусульманских властителей, прибывших выразить покорность и поздравить с победами. 8 декабре 1259 года  монгольские войска при поддержке армянских, грузинских и сельджукских контингентов перешли Евфрат и заняли позиции в окрестностях Халеба. Айюбидский султан ан-Насир Юсуф, узнав о падении Халеба, отступил с войском от Дамаска на юг, намереваясь достичь Египта. Дамаск сдался монголам без боя, и 14 февраля 1260 года Китбуга вступил в город, назначив там монгольского управляющего.
В 1259 году войска Хулагу вступают в священный город трех мировых религий Иерусалим, а к весне 1260 года авангард монгольской армии под командованием Китбуги захватывает Газу на самой границе с Египтом.
Следующей целью Хулагу была Сирия, которая находилась под сюзеренитетом султана Египта.
В 1259 году Хулагу закончил приготовления для силового вторжения в Сирию. Услышав о кончине великого хана Мункэ (11 августа 1259 года), он решил, что его присутствие на курултае важнее, нежели сирийская кампания и двинулся в Монголию, взяв с собой свои лучшие войска, оставив только 20 тысяч воинов.
Руководство в сирийской кампании было поручено опытному полководцу Китбуге. Так же, как смерть Угэдэя спасла Западную Европу, кончина Мункэ спасла Сирию. Это был еще один пример того, как монгольская политика влияла на военные дела.
С 1250 года  Египет управлялся новой династией – Мамлюками, – которая была основана предводителем мамлюкской гвардии бывшего султана; гвардия рекрутировалась из пленных-иностранцев, в основном кыпчакского происхождения. Новая династия дала Египту сильное правление, и, поскольку ожидалось упорное сопротивление султана монголам, Хулагу должен был тщательно подготовиться перед решающим ударом. Поэтому после захвата Багдада в монгольских операциях на Переднем Востоке наступило затишье.
Битва после временного затишья между «монголами» и «египтянами», разыгравшаяся при Айн-Джалуте в Галилее 3 сентября 1260 года, была, в действительности, дуэлью между двумя группами тюркских солдат. Монголы потерпели сокрушительное поражение; сам Китбуга был взят в плен и казнен. Это поставило заслон монгольской экспансии на Востоке. Тюркские мамлюки не только отстояли Сирию и Египет, но и взяли реванш, окончательно остановив монгольскую военную кампанию на запад Старого Света. Битва в Галилее, как безусловная победа ислама, фактически обрекла на вымирание остатки государств, созданных западными крестоносцами в Палестине.
Хотя наступление монголов в Палестине было остановлено, а мамлюки заняли Сирию, битва при Айн-Джалуте не имела решающего значения в долгосрочной перспективе. Война между Мамлюкским султанатом и государством Хулагуидов затянулась на десятилетия. Монгольские войска возвращались в Сирию в 1261, 1280, 1299, 1301 и 1303 годах, но хулагуиды никогда не могли выделить против мамлюков достаточно сил, ввиду тяжёлой и ожесточённой войны с джучидами.
Итак, Хулагу:
- в 1256 году разгромил государство исмаилитов, пленив их имама Рукн ад-Дина Хур-шаха. 
- в 1257 году принял присягу у правителей Конийского (Румского) султаната. 
- в 1258 году уничтожил багдадский Халифат Аббасидов, казнив халифа аль-Мустасима. 
- в 1259 году вторгся в Восточное Средиземноморье и в 1260 году взял Халеб,
В 1261 году Хулагу получил от Хубилая титул «ильхан» – правителя земель от Амударьи до Египта, унаследованный его потомками. 
В 1262 году против Хулагу выступил его двоюродный брат Бэркэ, правитель Улуса Джучи. Джучиды претендовали на закавказские территории (Арран), обосновывая свои претензии завещанием Чингисхана.
Переговоры между кузенами – Хулагу и Бэркэ – длились много лет без особого результата. Наконец Бэркэ  двинул свою армию на Транскавказ; битва закончилась серьезным поражением войск Хулагу (1263–1264).
Хулагу умер в 1265 году, Бэркэ – в 1266 году. Конфликт между их наследниками продолжался с неослабевающей силой, но, несмотря на это, как хулагуиды, так и джучиды признали Хубилая в качестве сюзерена. Оба посылали ему войска для завершения завоевания империи Сун.
Хулагу, как и многие монгольские правители, отличался веротерпимостью, покровительствовал буддизму и христианству, поддерживал развитие точного знания (обсерватория в Мераге).   

                Монгольское иго на Руси
Первое серьёзное противостояние – сражение на реке Калке примечательно тем, что представляет единственное военное столкновение русских князей с монголо-татарами, которое произошло при жизни Чингисхана – в 1223 году.
Разведывательный корпус монгольских войск возглавлялся известными военачальниками Джэбэ (1165-1224) и Субэдэем (1175-1248). Армянский историк Себастаци определяет численность монголов в 20 тысяч человек.
Данные о численности объединённого русско-половецкого войска существенно разнятся между собой. Историки Ричард Габриэль и Гектор Хью Манро утверждают, что численность армии Руси составляла 80 тысяч человек. По мнению В. Н. Татищева, численность русских войск составляла 103 тысячи человек и 50 тысяч половецких всадников. В любом случае монгольская армия на Калке в несколько раз численно уступала русско-половецкому войску.
Сохранились документы, которые свидетельствуют о том, что Чингизиды в борьбе с половцами хотели видеть русских князей своими союзниками.
Они отправили посольство к русским князьям с посланием: «Слыхали мы, что вы идёте против нас, послушавши половцев, а мы вашей земли не трогали, ни городов ваших, ни сёл ваших; не на вас пришли, но пришли по воле Божией на холопов и конюхов своих половцев. Вы возьмите с нами мир; коли побегут к вам, — гоните от себя и забирайте их имение; мы слышали, что и вам они наделали много зла; мы их и за это бьём»
Справедливости ради следует отметить, что половцы в 1222 году поддались на аналогичные уговоры монголов и нарушили свой союз с аланами, после чего, разгромив алан,  монгольское войско вторглось с Северного Кавказа в половецкие степи.
Русские князья Мстислав Удатный (1176-1228), зять половецкого хана Котяна, Мстислав Киевский, Мстислав Черниговский, Даниил Волынский поддержали половцев. Послы монголов, среди которых был сын Субэдэя –  Чамбек, были убиты; в Ясе Чингисхана и культуре монголов одно из самых страшных злодеяний – убийство послов и купцов.
Обнаружив передовой отряд неприятеля, русские после короткого боя обратили монголов в бегство, командующий монголов Ганибек был убит. Русские преследовали монголов, которые отступали, делая вид, что отступают, в течение 12 дней, что привело к рассредоточению русских войск.
Двигаясь на восток, и не видя основных сил неприятеля, русские войска спустя две недели вышли на берег реки Калки.
На военной организации русских княжеств отрицательно сказывалась их феодальная раздробленность. Дружины были малопригодны к действиям под единым командованием и по единому плану. Основной частью русского войска было ополчение. Оно уступало кочевникам в вооружении; ополчением использовались в основном топоры и рогатины.
В битве на реке Калке русско-половецкое войско потерпело сокрушительное поражение. У русских главнокомандующим не был назначен ни один из князей, таким образом, все князья могли действовать по своему усмотрению. Мстислав Удатный и его союзники-половцы, переправившись на другой берег Калки, атаковали монголов, не дожидаясь остальной части русского войска, и были смяты. В возникшей суматохе несколько других русских князей также были разбиты при переправе. Мстислав Киевский, так и не вступив в бой, укрылся в укреплённом лагере. Продержавшись там три дня, он сдался. Из русских князей удалось спастись только Даниилу Волынскому и Мстиславу Удатному.
В бою погибли не менее девяти князей, много родовитых бояр и простых воинов из Киевского, Галицкого, Волынского, Чернигово-Северского, Смоленского и Турово-Пинского княжеств. Пленённые князья были бескровно казнены – задохнулись под настилом из досок, на котором пировали ордынцы. Согласно верованиям монголов, душа человека находится в его крови, поэтому умертвить его, не пролив крови, почиталось благом для души; такая казнь считалась привилегированной.
Историки считают, что уцелела только десятая часть русского войска, а потери составили около 100 тысяч воинов. Впоследствии половецкий хан Котян бежал с 40 тысячным войском в Венгрию, где его по-родственному принял король Бела IV (сын короля – Стефан и дочь Котяна были помолвлены).
Монголы отказались от плана похода на Киев и пошли на Волгу, где у Самарской Луки потерпели поражение от волжских булгар (согласно Ибн ал-Асиру, уцелело всего 4 тысячи воинов) и возвратились в Среднюю Азию.
Через 15 лет, зимой 1237/1238 годов объединённая имперская монгольская армия, численность которой превышала 120 тысяч человек, под водительством внука Чингисхана Бату и военачальника Субэдэя атаковала сначала Рязанское, а затем Владимиро-Суздальское княжество.
Хронология «зимней» кампании монголов 1237/1238 годов:
- 21 декабря 1237 года взята Рязань после поражения войск Рязанского   княжества
- 12 января 1238 года пала Коломна;
- 20 января 1238 года взята Москва;
-  7 февраля 1238 года взяты Владимир и Суздаль;
-  5 марта взяты Переславль-Залесский, Тверь, Торжок;
-  начало марта 1238 года – уничтожено соединённое русское войско на реке Сить;
-  начало мая 1238 года пал Козельск.
Княжеские дружины часто пытались дать бой монголам в поле, но после поражения укрывались в городах. Рязань была разграблена и уничтожена, а а её жители истреблены или уведены в рабство.
От Рязани монгольские тумены двинулись к Коломне – важнейшей крепости Владимиро-Суздальской земли, стоящей на месте слияния Москвы-реки с Окой. В городе находилась пограничная дружина суздальцев, к тому же к ней в начале января подошло значительное подкрепление из Владимира во главе с сыном великого князя Всеволодом Юрьевичем. Сражение, судя по всему, оказалось весьма ожесточенным и кровопролитным. В этой битве погиб самый младший сын Чингисхана, Кюлькан, что предполагает серьезный прорыв русских в ходе боя. Тем не менее, преимущество монголов в силе и тактике позволило им одержать очередную победу. Монголы сумели полностью окружить русскую армию, и большая часть ее воинов погибла. Вырваться из кольца удалось только Всеволоду с «малой дружиной». После этого монголы достаточно легко взяли и Коломну: остатки деморализованного поражением гарнизона, разумеется, не могли сдержать натиск гигантской армии.
В начале марта 1238 года корпус монголов под командованием одного из крупнейших  полководцев Бурундая уничтожил на реке Сить соединённое русское войско; в этой битве погиб Великий князь Владимирский – Юрий Всеволодович. По другим сведениям Бурундай в это время подавлял местные очаги сопротивления в завоёванной Булгарии, и в этом сражении Чингизиды участия не принимали; вместо них с русским войском бились волжские булгары эмира Бараджа, ранее примкнувшие к монголам, а также четыре тысячи русских воинов из Нижнего Новгорода и Ростова.
Булгары описали это событие в своих летописях «Свод булгарских летописей. Булгарские хроники Гази-Барадж-тарихи». О гибели Владимирского князя там написано: «Юрий Всеволодыч оставил поле боя не на коне, а на возке. Он убежал по дороге на Новгород. Однако отъехать далеко не удалось: попал в засаду. Охранный отряд был быстро уничтожен булгарскими лучниками. Великий князь соскочил с возка и побежал в сторону леса, но увяз в глубоком снегу. К нему подскакал сын тархана Бачмана Нарык и отсек голову. Он насадил его голову на древко своего боевого знамени и отправил к эмиру Гази Бараджу» (ещё в 1229 году Юрий был ранен, отчего с тех пор не мог ездить на лошади).
Персидский учёный-энциклопедист Рашид ад-Дин, не уделяя битве на реке Сить особого внимания, при обобщении сведений, касающихся истории монголов, в «Газановой летописи» описал её как обычную погоню за бежавшим и прятавшимся в лесах князем: «Князь же той страны Георгий старший убежал и скрылся в лесу; его также взяли и убили».
Классического «правильного боя» в этом сражении, по мнению ряда историков, не было: были многочисленные столкновения завоевателей с разрозненными отрядами русских и последующее их преследование. Русское войско, растянутое почти на сто километров вдоль берегов реки Сить, так и было разгромлено по частям.
Брат Юрия, киевский князь Ярослав Всеволодович и его сын новгородский князь Александр (будущий Невский) не пришли на помощь владимирскому князю. В будущем Ярослав Всеволодович взойдёт на владимирский престол и станет первым ставленником монголов на Руси – в 1243 году получит от них княжеский «ярлык» на правление.
Крепость Торжок выдержала осаду две недели, что помешало монголам достичь Новгорода до весенней распутицы. После этого они повернули к низовьям Волги, пройдя через смоленские и черниговские земли. Сопротивление оказал Козельск: его оборона длилась семь недель.
В следующую «зимнюю» капанию 1238/1239 годов хан Бату завершил покорение половецкой степи, а затем возобновил поход на Русь. Отряды Гуюка, Мунке, Кадана и Бури, прежде действовавшие против мордвы и мокши, зимой 1238/1239 годов провели рейд на Муром, Гороховец. 3 марта 1239 года монголы штурмом взяли Переяславль-Южный – владение владимирских князей в Южной Руси. Эти действия не носили характера крупного вторжения. Бату давал понять преемникам русских князей, погибших во время нашествия, что им следовало изменить политику и пойти на признание власти великого хана в лице его представителя – самого Бату. Вторую половину 1238 года русские летописцы после всех ужасов монгольского нашествия зимы 1237/1238 годов отметили особо киноварью: «Того же лета было мирно».
В «зимнюю» кампанию 1239/1240 годов, осенью 1239 года тумены Джучидов во главе с Бэркэ начали наступление на Чернигов.
Основные силы Мункэ и Гуюка были заняты на Северном Кавказе. Шибан и Бучек осенью 1239 года направились в Крым и дошли до его южного побережья в декабре; 26 декабря 1239 года ими был захвачен Сурож (Судак). Таким образом, для похода на Чернигов оставались только тумены Джучидов – с Бату и Бэркэ во главе.
Наступление на Чернигов  шло с юго-востока. Сначала были взяты города по течению Десны: Сосница (в 100 км от Чернигова) потом Хоробор (85 км) и Сновск (30км). Черниговские князья поступили аналогично суздальским – полки Мстислава Глебовича Северского и некоторых других князей пришли на помощь городу, приняли бой в поле и потерпели поражение.
В отличие от Переяславля, который был взят быстрой атакой, Чернигов пришлось осаждать. Он был окружён и блокирован, а потом подвергся массированным ударам стенобитных машин и камнемётов.
Описывая штурм татарами Чернигова, летописец говорит о задействованных при этом камнемётных машинах, разрушивших городские стены и тем самым предрешивших исход сражения. Их применение производило ошеломляющее впечатление на современников. Летописец характеризует случившееся как нечто небывалое и почти невероятное: камни, выпущенные ужасными машинами, не могли поднять даже четверо мужчин, и эти камни летели на расстояние, которое в полтора раза превышало дальность полета стрелы, пущенной из обычного лука. Монголами использовалась вывезенная из Китая и обслуживаемая китайскими инженерами передовая военная техника. Китайская осадная техника по своим конструктивным параметрам и боевым характеристикам значительно превосходила все известные на тот момент мировые аналоги. Город был взят штурмом 18 октября 1239 года.
После Чернигова монгольские отряды занялись покорением городков Черниговского княжества вдоль Десны и Сейма: археологические исследования показали, что  пограничные с Половецкой степью городки княжества, такие как  Путивль, Глухов, Вырь, Вщиж и Рыльск, были разрушены и опустошены.
Разорению подверглось среднее Поднепровье. По данным археологии, был сожжён и Гомель, также были разорены Мозырь, Любеч, Могилёв, Городище, Вищин.
В конце ноября 1240 года соединённые силы всех Чингизидов под командованием Батыя подошли и осадили Киев. Армия Батыя располагала тяжёлыми стенобитными орудиями и камнемётами, при помощи которых в несколько дней были разрушены стены Киева. Такую армию через Днепр можно было переправить только после установления на реке прочного ледяного покрова, и Батый у вынужден был ждать установления крепкого льда.
Основной удар монголы нанесли с юга от Лядских ворот. Разбив стены камнемётными машинами, они ворвались в бреши, где в течение дня шёл ожесточённый бой. Уцелевшие жители и воины укрылись внутри Десятинной церкви и на её сводах, которые рухнули под тяжестью людей. Разорённый Киев надолго утратил значение крупного городского центра.
Лаврентьевская летопись  сообщает, что Киев был взят монголами 6 декабря 1240 г. Согласно сравнительно поздней (XV век) Летописи Авраамки осада Киева продолжалась 74 дня. Падение Киева стало знаковым событием – среди правящих кругов Галича и Волыни началась паника. Правители Болоховской земли изъявили завоевателям покорность; Бату пощадил эти земли.
Из Ипатьевской летописи также известно о взятии монголами городов Ладыжин и Каменец. Основная часть монгольского войска (до 70 тысяч человек) во главе с самим Бату, и Субэдэем взяла Галич.
После взятия Киева войска Батыя не встретили более никакого сопротивления вплоть до начала военных действий в Венгрии и Польше. После падения Киева монголы перешли к тактике облавы, которая оказалось возможной, так как для взятия городов Галицко-Волынской Руси захватчикам не понадобилось концентрировать значительные военные силы, как это было, например, при штурме городов Владимиро-Суздальской земли.
После опустошения Галицко-Волынского княжества монголы двинулись в районы Польши.
Русские князья стали вассалами хана и должны были получать в Сарае ярлык на княжение. Правители земель Руси были вынуждены оставлять в Сарае заложниками своих сыновей. Хан Золотой Орды выступал верховным арбитром при княжеских спорах, а по его приказу русские дружины участвовали в его военных походах.
Русские княжества были обложены данью. Для расчёта дани  требовалось узнать численность населения и его платежеспособность; в этой связи монголы провели перепись населения, ставшую для Руси не меньшим потрясением, чем само завоевание.
К переписи налогооблагаемого населения Руси монголы смогли приступить в 1245 году, когда завершили свой завоевательный поход на Запад. Начинать пришлось с абсолютного нуля. Учёт населения до войны проводили в каждом княжестве по отдельности, а счётные книги сгорели при завоевании.
Перепись прошла в два этапа: в 1245 году был проведён учёт населения Южной Руси, а в 1250 году началась перепись в Северо-Восточной.
Учёт населения вёлся подворно, учитывались дома, с которых взималась дань; её размер определялся по числу взрослых мужчин-работников в семье и подобный подход оставался в России вплоть до 1897 года, когда была проведена первая полноценная перепись населения.
От участия в переписи было освобождено только духовенство всех религий, которое данью вовсе не облагалось. Священников обязали вести приходские книги, в которых вёлся учёт всех родившихся, крестившихся, женившихся и умерших в округе; эти книги являлись ценным источником данных по русской демографии и генеалогии.
Ярославль осмелился выступить против переписи, но в битве при Туговой горе 3 июля 1257 года ярославское войско было наголову разбито, а сам город очередной раз разорён. По примеру Ярославля поднялся и Новгород, но тут восстание погасил в зародыше князь Александр Невский, войдя в город с дружиной и казнив зачинщиков бунта из числа бояр.
Не сумевшие уплатить дань, обращались в рабство. Сбором дани руководили вооружённые отряды с баскаками (баскаки – представители монгольского хана в завоёванных землях, сборщики налогов – приставы). Любая попытка задержки или сопротивления каралась карательными рейдами.
Русские территории находились на периферии монгольской империи и представляли интерес преимущественно как источник налоговых поступлений. Завоеватели не стремились к непосредственному заселению этих земель или установлению прямого управления через своих наместников.
Система управления строилась на принципе подчинения местных князей, которые выступали посредниками между монгольской администрацией и населением. Большинство простых жителей Руси XIII-XV веков никогда не встречались с монголами лично. Их обязанности ограничивались выплатой повышенного оброка князю, который затем передавал собранные средства ордынским сборщикам дани.
Тяжёлое положение земель Руси, в том числе Новгородского княжества, привело к попыткам экспансии со стороны западных соседей. Летом 1240 года в устье Невы высадился шведский отряд, но новгородцы под предводительством князя Александра Ярославича разгромили его (Невская битва), за что он получил прозвище Невский. Вместе с дружиной новгородского князя Александра Невского и местным ополчением в этой битве, по свидетельству Л.Н. Гумилёва, плечом к плечу с русскими воинами против западного нашествия бились и три тумена Орды.
В том же году немецкие крестоносцы заняли Изборск, Псков и земли племени води. В 1241 году князь Александр Невский освободил эти края, а 5 апреля 1242 года разбил войско Тевтонского ордена в битве на Чудском озере (Ледовое побоище).
Отец князей Александра Невского и Андрея Ярославовича – великий князь владимирский Ярослав Всеволодович (1191-1246), младший брат великого князя Юрия Всеволодовича, погибшего в битве с монголами на реке Сить в 1238 году, получил под покровительством хана Бату в 1243 году первый великокняжеский «ярлык-лицензию» у великого хана Гуюка.
Признание власти Орды изменило и её отношение к «Русскому улусу». Он перестает быть объектом завоевания и грабительских набегов. Став частью владений великого хана, он превращается в один из главных источников денежных поступлений — «выхода» и людских ресурсов для военных экспедиций и строительства городов на Нижней Волге. Ордынское правительство внимательно контролировало своевременное и полное исполнение «Русским улусом» обязанностей. При этом великий хан жестко следил и за тем, чтобы его подданные не мешали русским князьям их выполнять. Самовольный набег ордынцев на русские земли карался смертью.
Впоследствии во время свей очередной поездки «на поклон» Ярослав Всеволодович был отравлен в 1246 году матерью каана Гуюка – Туракин-хатун, по-видимому, в назидание Бату, давнишнему врагу и сопернику своего сына.
В 1247 году, после смерти отца, Александр с Андреем поехали в Улус Джучи в ставку Батыя, а оттуда в Монголию, в Каракорум в ставку великого хана Гуюка, который вопреки желанию Батыя дал Андрею великокняжеский ярлык на княжение во Владимире.
Ставленник и надёжный союзник хана Бату, Александр Невский (1221-1263) был активным деятелем по установлению золотоордынского ига на Руси, рассчитывая с помощью ханов утвердить свою власть над прочими русскими князьями (в частности, над великим владимирским князем, своим братом Андреем Ярославичем). Так, Александр обвинил Андрея в неполной выплате дани. В результате уже при каане Мунке в 1252 году Андрей был изгнан из Владимира и бежал в Швецию.
Правление Александра Невского отмечено усилением золотоордынского влияния и распространением на те области Руси, которые не были затронуты Батыевым нашествием.
Отношения Александра Невского с Золотой Ордой можно охарактеризовать как прагматичные. Князь понимал, что в открытом противостоянии у Руси пока нет шансов на победу, поэтому проводил взвешенную и гибкую политику.
Основные действия, которые предпринимал Александр Невский, чтобы добиться расположения ордынского хана и сохранить власть:
- частые поездки в Орду (1247, 1252, 1258, 1263 гг.);
- проведение монгольской переписи населения в 1257 году;
- наказание новгородцев в присутствии татарских послов за отказ проводить перепись.
Его усилия привели к тому, что хан согласился не требовать русских воинов для участия в военных походах ордынцев на другие страны и не вмешивался в управление княжеством.
В 1261 г. Бэркэ по ходатайству князя Александра Ярославича Невского разрешил митрополиту Киевскому и всея Руси Кириллу II учредить православную епархию в Сарае для русских пленных, заложников, рабов, посланников и купцов.
Из трёх источников (Л.Н. Гумилёв, А.К. Югов, Г.Т. Баймухаметов) следует, что сын Бату Сартак и Александр Невский были побратимами. Сартак, к слову, исповедовал христианство несторианского толка.
Александр Невский неожиданно умер в 1263 году в возрасте сорока двух лет, возвращаясь из очередной поездки «на поклон» к хану Бэркэ сразу после смерти своих «патронов» Бату и Сартака. Причина смерти Александра  дискутируется (простуда, замедленное отравление в Сарае то ли по приказу Бэркэ, то ли папскими агентами, недовольными православной позицией князя).
Интересна судьба Даира – сына Орда, внука Джучи, правнука Чингисхана, племянника ханов Золотой Орды Бату и Бэркэ. В 1253 году ростовский епископ Кирилл приезжал по делам в Сарай, к хану Батыю. Впечатлённый проповедями Кирилла юный Чингизид Даир через несколько лет уже при правлении Бэркэ приехал в Ростов и... решил остаться здесь навсегда.
В 1266 году в Сарае сменился хан. Новым правителем стал Менгу-Тимур, который покровительствовал православной церкви. Исчезло препятствие для крещения царевича. Так молодой правнук Чингисхана Даир стал Петром Ордынским.
Между ордынским царевичем Петром и ростовским князем Борисом возникла дружба. Епископ Игнатий публично под сводами церкви объявил их назваными братьями. Дети Бориса, юные княжичи, называли Петра дядей. Князь Борис выбрал для Петра жену, дочь виднейшего ростовского вельможи. Пётр имел многочисленное потомство.
На берегу озера Неро по его инициативе был воздвигну апостольский храм с монастырем, названным Петровским в честь апостола Петра. Именно в этом монастыре Петр Ордынский и принял перед смертью постриг. Позже, уже в XVI веке он был канонизирован. Так правнук Чингисхана стал русским святым.
Русские княжества оказались непосредственно вовлечены в сферу политического влияния Орды. Пребывание при дворе ордынского хана представляло собой важный элемент политической жизни русских князей в XIII-XV веках. За двести с небольшим лет (1242-1445) 99 князей и 3 княгини в общей сложности совершили 249 поездок.
Иван I Данилович Калита (1288-1340) – князь Московский (1325-1340), великий князь Владимирский (1328-1340), князь Новгородский (1328-1337). Именно ему хан Золотой орды Узбек передал контроль над великим княжением после тверского антиордынского восстания в 1327 году до того закреплённый за Александром Михайловичем Тверским. Князь Александр не предпринял никаких мер для подавления выступления (судя по всему, стихийного). Во время этого восстания ордынское посольство во главе с двоюродным братом самого хана Узбека – Чол-ханом было перебито.
Узбек срочно вызвал к себе ряд князей, которые должны были участвовать в походе. Главными среди них стали Иван Данилович Калита и Андрей Васильевич Суздальский, как два самых сильных и лояльных князя. Ведомые князьями вдоль Волги, чтобы избежать разорения чьих-нибудь других земель, татары обрушились на тверское княжество. Александр Михайлович Тверской скрылся в Пскове.
Восстание было жестоко подавлено московско-ордынским войском. В последующие годы, опираясь на поддержку Узбека, Иван Данилович смог существенно усилить свою власть. Калита получил возможность собирать дань для Орды в других русских княжествах и использовал это для расширения влияния и пополнения своей казны.
В 1339 году Калита добился казни в Орде своего главного врага, Александра Михайловича Тверского. Правление Ивана Даниловича стало временем значительного усиления Москвы, князья которой теперь непрерывно контролировали Владимир и носили титул «Князь великия всея Руси».
С усилением Московского княжества татарское иго постепенно ослабевает.
С середины XIV века повеления ханов Золотой Орды, не подкрепленные реальной военной угрозой, русскими князьями уже не выполнялись.
Внук Калиты – Дмитрий Донской (1350-1389) не признавал ханские ярлыки, выданные его соперникам, и силой захватил владимирское великое княжество. В 1378 году он разгромил татарское войско на реке Воже в Рязанской земле, а в 1380 году одержал победу над золотоордынским правителем Мамаем в Куликовской битве.
Куликовская битва (Мамаево или Донское побоище) – крупное средневековое сражение между объединённым русским войском во главе с Великим князем владимирским и князем московским Дмитрием Ивановичем и войском правителя западной части Золотой Орды Мамая, состоявшееся 8 сентября 1380 года, на Куликовом поле (юго-восток Тульской области).
Для самой Орды поражение войска Мамая способствовало её консолидации «под властью единого правителя хана Тохтамыша». Мамай спешно собрал в Крыму остаток сил, собираясь снова идти на Русь, но был разбит Тохтамышем.
Мамай, темник и беклярбек (премьер-министр) при сыне Джанибека – Бердибеке, 8-ом хане Золотой Орды, являлся активным участником «Великой замятни». Однако ханом он стать не мог, поскольку не принадлежал к Чингизидам (он был женат на дочери хана Бердибека). Понимая бесперспективность своих усилий, он после убийства Бердибека в 1359 году захватил власть в западной части Орды и стал ее хозяином, образовав ставку в Крыму. Это и была самопровозглашенная Мамаева (а не Золотая) Орда. И Русь фактически признала ее власть.
В 1380 году  к власти в Золотой Орде пришел Тохтамыш. По происхождению своему он был Чингизидом – прямым потомком Чингисхана в пятнадцатом колене по линии Тукай-Тимура – 13-ого сына хана Джучи, самого старшего из сыновей Чингисхана. В приходе к власти Тохтамышу помог Тамерлан, основатель империи Тимуридов. В Москве узнали о воцарении законного правителя и отказали Мамаю в подчинении. Подобное поведение московского князя было вызвано еще и тем, что Мамай нанес Дмитрию Ивановичу личное оскорбление: он выдал ярлык на великое княжение тверскому князю Михаилу Александровичу. Москву это сильно обидело: ведь Мамай сам был самозванцем и не имел права выдавать ярлыки (хотя Дмитрий Иванович получил такой же ярлык от Мамая).
Летом 1375 года Дмитрий вторгся в Тверское княжество. Осада Твери длилась 14 дней. В результате кровопролитного штурма Тверь пала. Михаил Тверской отказался от права на ярлык и признал главенство московского князя.
Так что московский князь Дмитрий Иванович выступил не против Золотой Орды, а наоборот: он поддержал законного царя Тохтамыша, то есть был пособником продления монголо-татарского ига и господства Золотой Орды.
В битве на Калке в 1380 году уже после Куликовской битвы Тохтамыш разбил Мамая. Значительная часть войск Мамая перешла на сторону Тохтамыша как законного хана. Мамай бежал в Крым, где был перехвачен около Солхата (сейчас – Старый Крым) и убит. Итогом битвы на Калке стало восстановление военно-политического единства Золотой Орды под властью Тохтамыша.
Поскольку Дмитрий впоследствии отказался от продолжения выплаты дани Тохтамышу, спустя два года после Куликовской битвы в 1382 году золотоордынцы предприняли поход на Москву, сожгли город и заставили князя Дмитрия возобновить выплату дани. Дмитрий Донской так же выплатил Тохтамышу долг – дань за два прошедших с поражения Мамая года. В 1384 г. Дмитрий Донской вынужден был послать в Орду заложником своего сына, наследника престола, будущего великого князя Василия II, которому было 12 лет.
По мнению Костомарова Н.И. княжение Димитрия Донского принадлежит к самым несчастным и печальным эпохам истории многострадального русского народа. Беспрестанные разорения и опустошения, то от внешних врагов, то от внутренних усобиц, следовали одни за другими в громадных размерах.
С 13 июня 2018 года, по благословлению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, Дмитрий Донской является небесным покровителем военной полиции Вооружённых Сил Российской Федерации.
Тамерлан 15 апреля 1395 года нанёс Тохтамышу сокрушительное поражение на Тереке. Золотая Орда после этого поражения уже не смогла оправиться.
Тамерлан или Тимур (1336-1405) основал империю Тимуридов на территории современного Афганистана, Ирана, Месопотамии, северной Индии и Центральной Азии. Непобедимый полководец (проигравший лишь один раз), широко известен как один из величайших военачальников и тактиков в истории, а также как один из самых жестоких завоевателей. Также считается великим покровителем искусства и архитектуры, и его правление положило начало тимуридскому Возрождению.
Родился в семье из монгольского рода барласов в Мавераннахре (на территории современного Узбекистана) 9 апреля 1336 года и к 1370 году получил контроль над западной частью бывшего Джагатайского улуса. С этой территории он руководил военными кампаниями в Западной, Южной и Центральной Азии, на Кавказе и в Южной России, побеждая ханов Золотой Орды, мамлюков Египта и Сирии, формирующуюся Османскую империю и поздний Делийский султанат Индии, и стал самым могущественным правителем в мусульманском мире.
Тимур считал себя духовным наследником Чингисхана; в своей официальной переписке он на протяжении всей жизни представлял себя защитником прав Чингизидов. 
Впервые содействие Чингизиду Тохтамышу Тамерланом было оказано в 1376 году, когда с помощью войск Тимура и на его средства Тохтамыш овладел Сабраном и Сыгнаком, но был разбит Кутлуг Буга, старшим сыном Урус-хана. В этом бою Кутлуг Буга погиб. Существует несколько источников о родословной Урус-хана. Данные в них отличаются друг от друга. По одним сведениям, он был потомком Тукай-Тимура, сына Джучи. По другим – потомком Орда, другого сына Джучи. Опираясь на знать, Урус-хан в 1372 году стал полновластным правителем Золотой Орды. В середине 1370-х годов захватил Хаджи-Тархан (современную Астрахань). Это он казнил правителя Мангышлакского улуса Туй-ходжа, отца Тохтамыша.
Во второй раз содействие было оказано в 1377 году, когда с помощью войск Тимура и на его средства Тохтамыш вновь утвердился на Сырдарье, но был разбит Токтактия – другим сыном Урус-хана. Тохтамыш был ранен и спасён родственником Тимура Идику Барласом, который привёл его в Бухару к Тимуру; тот приказал его вылечить. Урус-хан требовал выдачи Тохтамыша, но Тимур не выдал друга.
Урус-хан несколько раз полностью разбивал Тохтамыша, но тому каждый раз удавалось бежать к Тимуру, который вновь и вновь давал ему армию.
К счастью для Тохтамыша, в течение нескольких месяцев один за другим скоропостижно скончались сначала Урус-хан, а затем и его сын Токтакия.
В 1379 году Тохтамыш был провозглашён ханом в присырдарьинских землях, а затем разгромил Мамая и стал полноправным ханом всего Улуса Джучи, то есть Золотой Орды. Тамерлан в результате своих усилий получил нового вассала – хана Золотой Орды.
Тохтамыш  был обязан Тамерлану и жизнью, и властью, и, тем не менее, впоследствии предпринял ряд  враждебных походов против своего покровителя. В 90-е годы XIV века Тамерлан ответил Тохтамышу двумя сражениями, в обоих из которых бывший протеже Тимура потерпел поражение. И после сокрушительного поражения на Тереке 15 апреля 1395 года Тохтамыш лишился престола Золотой Орды.
Несмотря на предательство Тохтамыша, составившего союз с египетским султаном Баркуком, государством Кара-Коюнлу и османским султаном Баязидом, Тимур после разгрома всех его союзников простил его и в январе 1405 года принял его посланника, пообещав восстановить Тохтамыша на престоле Золотой Орды. Но не успел – умер.
Через год в 1406 году в сражении с управителем Золотой Орды Едигеем Тохтамыш был окончательно разгромлен и убит.
Едигей в своё время бежал от Урус-хана и вслед за молодым Тохтамышем прибыл ко двору Тамерлана, в войсках которого и начал свою службу. Сестра Едигея была женой Тамерлана. Ко времени похода Тамерлана против Тохтамыша в 1391 году он был одним из главных эмиров (военачальников) войска.
В 1400 году Едигей организовал государственный переворот, убив хана Золотой Орды Темир-Кутлуга и возведя в ханское достоинство его младшего брата Шадибека; последний проводил жизнь в развлечениях и мало вмешивался в политику. Таким образом, Едигей стал полновластным хозяином Золотой Орды.
В наших учебниках об Едигее обычно пишут в связи с его походом на Москву в 1408 году. Поводом для похода стал союз московского князя Василия I со своим тестем, великим князем литовским Витовтом. Едигей не смог взять каменных стен Москвы. Повернув прочь, Едигей на обратном пути разорил несколько городов, в том числе такие крупные, как Рязань и Нижний Новгород. В целом этот поход на Москву стал одной из его крупных неудач.
В 1410 году на ордынский престол взошёл Тимур-хан, сын Темир-Кутлуг-хана, который поднял кочевую знать на борьбу против Едигея.
В это же самое время, в 1411 году, в Золотую Орду вторгся сын Тохтамыша Джелал ад-Дин с братьями и разграбил ордынские улусы. В 1419 году Едигей был убит одним из сыновей Тохтамыша.
В ногайской традиции и фольклоре Едигей (Эдиге) считается выдающимся правителем и великим батыром. Эдиге изображен на гербе Ногайского района Дагестана.
С ослаблением Орды слабело и иго. Уже Василий I Дмитриевич (1389-1425) получил владимирское великое княжение без ханского ярлыка, как «свою вотчину». При нем иго носило номинальный характер. Дань выплачивалась нерегулярно, русские князья проводили самостоятельную политику. Начавшиеся в Золотой Орде усобицы открыли перед Русью возможность свержения татарского ига.
Великий князь московский Иван III, правнук Дмитрия Донского в 1472 году разбил татар, отказался уплачивать дань хану, вступил в переговоры с Крымом. Согласно традиционной российской историографии, после безуспешного похода хана Большой Орды Ахмата и так называемого Стояния на Угре в 1480 году монголо-татарское иго было полностью устранено.
Всё время ордынского ига можно разделить на несколько периодов:
- 1223-1241:  завоевание русских княжеств;
- 1242-1245:  вассальный период. Оформление зависимости. Главный признак зависимости — личная явка всех крупных князей ко двору хана. Проведение переписи. Начало выплаты дани;
- 1245-1263:  имперский период. Владимирский великий князь утверждается каганом, в Каракорум за инвеститурой ездят ростовский и рязанский князья. Перепись 1257-1259 годов санкционируется центральным имперским правительством. Русские земли находятся в монгольской системе всеобщей воинской повинности;
- 1263-1290:  баскаческий период. На русской земле широко развёртывается структура особых чиновников хана – баскаков. Взаимодействие с имперским монгольским центром в Каракоруме прекращается, князья подчиняются непосредственно Орде;
- 1290-1389:  период министералитета. В этот период  русская знать занимает высокое социальное положение. Князья получают на откуп управление подвластными землями и сбор дани. Близкие родственники князей служат при дворе хана; в это время казнено наибольшее число русских князей;
- 1389-1434: нерегулярность поездок русских князей в степь, хотя ордынский хан остаётся верховным арбитром в спорах. Уполномоченные послы привозят ярлыки на княжение, хотя само княжение князья наследуют самостоятельно. Не регулярно, но выплачивается дань;
- 1434-1480: единственная форма зависимости – выплата дани и признание верховенства.

Наблюдения.
-  Знаковые исторические личности, радетели земли русской владимирский князь Александр Ярославович (Невский), он же победитель Ледового побоища (1242 год) и московский князь Дмитрий Иванович (Донской), победитель Куликовской битвы (1380 год) были пособниками татаро-монгольского ига; они в силу исторических обстоятельств поддерживали Золотую Орду и в финансовом, и военном плане.
-  Фактическим освободителем Руси от татаро-монгольского ига является Тамерлан (Тимур), нанесший жестокое поражение предводителю Золотой Орды Тохтамышу.

В настоящее время у учёных нет единого мнения о роли ига в истории Руси. Большинство исследователей считают, что его итогами для русских земель были разрушения и упадок. Апологеты этой точки зрения подчёркивают, что иго отбросило русские княжества назад в своём развитии и стало главной причиной отставания России от стран Запада.
Л.Н. Гумилёв  пытался доказать, что Русь – это продолжение Орды. Татаро-монгольское иго, собственно, не было игом, а являлось союзом с Ордой, то есть русско-татарским «симбиозом», а монголо-татары являлись защитниками Руси от западных угроз.
Сторонники идеологии евразийства усматривают истоки России не в Киевской Руси, а в империи Чингисхана – «степной цивилизации», где евразийский культурный тип впервые предстал как единое целое. Делая акцент на восточном элементе в русской культуре, евразийцы подчёркивают положительное значение татаро-монгольского периода для государственного строительства и сохранения православных устоев перед лицом идеологической и военно-политической экспансии Запада.
По-видимому, для оценки монгольского нашествия на Русь важно разделять два периода:
-  период военной экспансии монголов (короткий, 4 года, с 1238 по 1241 год), сопровождавшийся их кровавыми злодеяниями, приведшими к разрушению крупных русских городов и многочисленным жертвам среди населения;
- период симбиоза Руси с завоевателями (продолжительный, 240 лет, с 1241 по 1480 год) на основе вассально-договорных отношений, суть которых состояла в том, что Русь эксплуатировалась экономически (дань, воинская и трудовая повинности),  а Орда ограждала её от внешней экспансии.
Этот период, по-видимому, сыграл важную роль в эволюции русской государственности и предотвратил изнурительные, братоубийственные междоусобные войны, а так же экспансию Запада.

Современники монгольских походов, оставившие свои записки
Шиги-Кутуху
Хранитель Ясы Чингисхана (с 1206 года верховный судья всех монголов) и вероятный автор «Сокровенного Сказания», а по совместительству, приёмный сын Чингисхана.
Рашид ад-Дин (1247-1318)
Персидский государственный деятель, врач и учёный-энциклопедист, визирь, министр государства Хулагуидов (1298—1317). При хане Олджейту (1304—1316) фактически был первым лицом в управлении государством. В начале правления Абу Саида (1316—1335) из-за интриг политических противников утратил власть, а затем по ложному обвинению был казнён.
Составил исторический труд на персидском языке Джами' ат-таварих («Сборник летописей»), являющийся важнейшим историческим источником, особенно по истории Монгольской империи и Ирана Хулагуидов.
Плано Карпини
Итальянский монах-францисканец, которого папа римский Иннокентий IV отправил в Каракорум, чтобы собрать сведения о монголах. Карпини посетил Сарай, повидался с Батыем, а затем достиг Каракорума, где был принят у хана Гуюка. О своем путешествии, совершенном в 1246 - 1247 гг., он написал книгу под названием Historia Mongalorum quos nos Tartaros appellamus ("История Монголов, именуемых нами Татарами").
Вильгельм Рубрук
Его отправил к монголам французский король Людовик IX. В 1252 году Рубрук выехал из Святой земли. В следующем году (после долгой остановки в Константинополе) он добрался до ставки хана в Сарае, потом отбыл в Каракорум. Там его принял Мункэ и даже передал через него письмо для французского короля. Книга Рубрука называется "Путешествие в восточные страны".
Чжао Хун
Южносунский посол (китаец из Южной Сун), который посетил Мухали, одного из соратников Чингисхана, бывшего наместником хана в Северном Китае, уже завоеванном к том у времени. Чжао Хун побывал у монголов в 1220 - 1221 гг. и оставил записки под названием "Мэн-да бэй-лу" ("Полное описание монголо-татар").
Ли Чжи-чан
Ученик Чан-чуня, даосского монаха, которого пригласил к себе лично Чингисхан. Чан-чунь встретился с ханом в 1222 году и имел с ним несколько бесед, а потом некоторое время жил при его дворе. Ли Чжи-чан, бывший все это время рядом со своим учителем, на основе своих впечатлений написал книгу "Си ю цзи" ("Описание путешествия на Запад").
Пэн Да-я и Сюй Тин
Два посла из Южной Сун, которые совершили поездку к монголам уже после смерти Чингисхана. Они побывали при дворе хана Угэдэя и оставили записки под названием "Хэй-да ши-люе" ("Краткие сведения о черных татарах").
Ибн аль-Асир
Арабский историк, который примерно в 1230 году закончил работу над "Аль-камиль фи т-тари;х" ("Полным сводом всеобщей истории"). Включил в свою книгу описание разгрома Хорезма. В отличие от вышеупомянутых персон, к монголам не ездил.
Усман Джузджани
Персидский историк, который в 1226 году был вынужден бежать в Индию, спасаясь от монгольского нашествия. Остаток жизни он прожил в Делийском султанате, где и написал "Табакат-и Насири" ("Хронику поколений Насира"). В последнем ее томе очень много посвящено Чингисхану и истории завоевания монголами Средней Азии.

                Содержание
Чингисхан
   - становление
   - армия (вооружение, тактика, осадная техника)
   - начало завоеваний
   - война с тангутами
   - война с империей Цзинь
   - войны в Средней Азии
   - продолжение завоеваний
Линия Джучи
Линия Джагатая
Линия Угэдэя
Линия Толуя
Монгольское иго на Руси
Наблюдения.
Современники монгольских походов, оставившие свои записки