Страшная тайна Юрия Рыболовова. Ч. 6

    Записки написаны красивым твёрдым почерком. Это не единственные автографы Рыболовова, которые приводит М. Суров в своих изданиях. В архиве Н. Старичковой сохранилась открытка, отправленная в Вологду Н. Рубцову, датированная почтовым штемпелем Вологды: 28.12.67. Рыболовов в то время жил на станции Суда Вологодской области по адресу: улица Мира, 1. Открытка такого содержания: «Дорогой Коля! Поздравляю тебя с Новым Годом! Желаю тебе, чтобы твоя Звезда разгоралась ярче в будущую осень. Я часто вспоминаю тебя и Тотьму. Юра». Вверху приписка: «Повеселились с грустными глазами». Это строчка из стихотворения Рубцова «А между прочим, осень на дворе…»

    Комментарий М. Сурова: «До сих пор с точностью не выяснено, что делал Ю. Рыболовов на ж/д станции Суда Вологодской области накануне Нового 1968 года, и что означает фраза «…повеселились с грустными глазами», которая шла сверху поздравительного текста. Но однозначно то, что Рыболовов состоял в переписке с Рубцовым, и вспоминают строчку из стихотворения Н. Рубцова, написанного в 1966 году, по поводу события, к которому Рыболовов был, очевидно, причастен»:

Раздался стук! Я выдернул засов.
Я рад обняться с прежними друзьями.
Похохотали несколько часов,
Повеселились с грустными глазами.
Когда в сенях опять простились мы,
Я первый раз так явственно услышал,
Как о суровой близости зимы
Осенний ливень жаловался крышам.

    На ж/д станции Суда Рыболовов работал преподавателем физкультуры в Судской средней школе № 2. Согласно записям в его трудовой книжке, за десять лет с 1962 по 1972 год он сменил место работы десять раз:

1962 г. – Ивановская птицефабрика. Агроном.
1964 г. – Средняя школа Палехского районо (районный отдел народного образования). Учитель физкультуры.
1965 г. -  Средняя школа Череповецкого гороно. Учитель физкультуры.
1966 г. – Физрук в пионерском лагере.
1966 г. – Судская школа. Учитель физкультуры.
1968 г. – Вохтожская средняя школа Грязовецкого района, пос. Вохтога. Учитель физкультуры.
1969 г. – Вологодский молочный институт. Учитель физкультуры.
1970 г. – Озерновская средняя школа, пос. Озёрное, Ивановская обл. Учитель физкультуры.
1971 г. – Крапивновская 8-летняя школа. С. Крапивново, Тейковский р-н, Ивановская обл. Учитель химии и биологии.
1972 г. – Шилекинская (?) средняя школа. Учитель химии.

    В дни январской трагедии Рыболовов видимо был безработным: в Озерновской средней школе он уже не работал, а в Крапивновской школе – ещё не работал.

***

    М. Суров отмечал: «Переписывался Ю. Рыболовов и с Н. Старичковой, хотя об этой переписке последняя никогда особо не распространялась, а в её архиве таких писем не обнаружилось» [2.304].

    Всё же одна открытка Н. Старичковой сохранилась. Она была отправлена Ю. Рыболовову в д. Ступкино: «Здравствуй, Юра! Извини за столь длительное молчание. Рада успехам на огородной ниве. У нас всё гораздо скромнее. Переживаем общероссийские трудности. Оптимизма ещё не утратили. Поздравляем заранее с наступающим Новым годом и Рождеством! Желаем здоровья, всего, всего доброго. Привет от родных. Неля. 12.12.91»

    Во второй половине 1960-х годов Рыболовов работал и проживал в Вологодской области и имел возможность часто навещать Рубцова, иногда у него гостил. По воспоминаниям Н. Старичковой он приезжал в Вологду и летом. Она писала, что Рыболовов неоднократно бывал и у неё в гостях по адресу: ул. Калинина, д. 2, кв. 6. Несколько эпизодов о встречах с Рыболововым из воспоминаний Нинель Старичковой:

    «...В моём доме по-прежнему с приходом Коли появлялся и Юрий Рыболовов. Летнее время у него было отпускное, и он приезжал в Вологду из Ивановской области, где было постоянное место жительства. Поскольку у Коли появилось своё жилье, то не меньшее время Юрий проводил и даже жил у него. Мне запомнился день, когда в обеденное время и Колю, и ивановского гостя нечем было накормить. Я сварила картошку в мундире и принесла на стол горячей, разваристой. (Вспомнила, как было у бабушки в деревне. Правда, там была ещё редька с квасом. Ну, а у меня - капуста квашеная). Была бутылка столового белого (дешёвого – рублёвого) вина. Коля внимательно посмотрел на стол и, усмехаясь, сказал: «Картошка – для Юры, вино — для меня». А Юрий совершенно серьёзно сказал: «Да, я картошку люблю. И капусту люблю». «А я люблю вино!» - улыбаясь, то ли в шутку, то ли всерьёз высказался Коля». 

    «Через несколько дней ко мне заглянул Юрий Рыболовов. Улыбаясь, сообщил: «Я у Рубцова был! Он тебе стихи написал «Ответ на письмо». «Знаю, - говорю, - он мне их читал». 

    «В один из таких вечеров (незапертая дверь открылась) входит Юрий Рыболовов. Вернее, сначала слышим фразу - пароль: «Всех ягод лучше – красная смородина», а потом с улыбкой на лице появляется сам. Рубцов смотрит на него удивлённо: «Как ты сюда...?» Потом смотрит на меня и опять на него: «Ты к ней, что ли?» Юрий молчит и улыбается. Отвечаю я: «Он приходит туда, где ты». «Да, - Коля согласно кивает головой - ко мне он приходит...» Не знаю, то ли Коля вспомнил наши грибные вылазки в Липином Бору, то ли взволновала моя неожиданная поездка за грибами в Молочное, так или иначе, он вдруг высказал желание съездить за грибами к Чухину, в Погорелово. Я поддержала эту мысль. Согласился составить компанию Юрий и подошедший в это время Виктор. Так как Юрий не вологжанин (останавливался на ночлег у знакомых), а вставать надо рано утром, решили, что он останется ночевать здесь. Коля уступил «свой диван» Виктору. Разложили рядышком тюфяки для Коли и Юрия. Я, по обыкновению, улеглась с мамой и очень долго не могла заснуть. И, видимо, совсем не спал Коля, потому что громко прикрикнул на ворочавшегося соседа: «Да не лягайся ты!» Собираемся в дорогу. Увидела у Юрия фотоаппарат. Говорю: «Возьми его с собой!» Немножко перекусили. Взяли одну корзину на всех и пошли на вокзал. Пошли через центр, где я купила пышную лепёшку с картошкой. …… Грибов в лесу было мало, да и ходили мы недалеко от посёлка. Полкорзины всё же набрали. Собрались домой …… А кто корзину понесёт? Переглянулись мои спутники, но никто к ней, не притронулся. Тогда Коля подхватил её на плечо и, придерживая руками, быстро зашагал впереди нас, совсем не чувствуя усталости. Мы за ним тянемся. Едва успеваем. Юра всю дорогу задаёт нелепые вопросы. Сначала: «А какой Сушинов?» (Известный журналист). Коля отвечает: «Красный». Потом Юра завёл разговор о древней Руси. Об Александре Невском. Коля, не оборачиваясь, делает жест правой рукой полукругом и говорит: «Здесь похоронен Александр Невский». Юра удивляется ответу (или делает вид): «Правда?» «Что за чушь ты говоришь?» - вмешалась я. А Коля, так же не оборачиваясь: «Какая чушь? Он похоронен на Руси. А это всё кругом разве не Русь? Значит, здесь!» …… Стало темнеть. Оглянулись, а сзади по небу ползёт огромная лиловая туча. Сверкнула молния. Громыхнуло, пока ещё далеко. Прибавили шагу. И только успели войти в подошедший автобус, как налетел настоящий шквал. Что тут началось! Думали, нас поднимет ввысь вместе с автобусом. … Когда приехали в Вологду, грозы уже не было. Ярко светило солнце. В воздухе пахло свежестью. Сверкали чистые лужицы. Дымился, просыхая на солнышке, асфальт. Мы, грибники, вышли из автобуса, словно обновлённые, усталые, но жизнерадостные. Счастливым выглядел Коля. Ещё бы! Экспромтом выдал такие чудесные стихи. Жаль, что с этой прогулки снимков нет. Юрий не выполнил мою просьбу: не взял в лес фотоаппарат. Наверное, боялся его потерять».

    «По-прежнему к Рубцову приходил Юрий Рыболовов. Он не мог не видеть, как живёт поэт. После посещения Рубцова он не приходил ко мне, никогда не рассказывал, что там видел. Скрывал? Не знаю... Придёт ко мне, спросит: «Рубцов не был?» И улыбнётся, словно подразнит: «Я сейчас к нему пойду». И так каждый раз. И обязательно чем-либо угостит: помидором, яблоками из своего сада, конфетами, клюквой. Прошу передать Коле привет. Согласно кивает головой. Но передавал ли? Если передавал, то как реагировал на это Коля? Не знаю: обратной связи не было. После посещения Рубцова, как всегда, Юрий ко мне не приходил». 

    «После принудительного сна (с таблетками) спокойнее на душе не стало, не покидало чувство тревоги. И опять, как по какому-то приказу: «Ну, посмотри на окно, посмотри!» Взглянула в затянутое узором морозное окно и ужаснулась. Там в окружении снежных завитков отчетливо выступило изображение черепа и скрещённых костей. Так символически изображают смерть. Тут уж совсем мне стало не по себе. Смерть? Ему? Мне? За что? Что же делать? Что? И опять подчиняюсь чужой воле: «Убери фотографию Рубцова. (Она стояла у меня на радиоприемнике). Убери навсегда, поставь другую...» В замешательстве про себя спрашиваю неизвестно кого: «Какую?»  «Ту, где ты с племянницей». Машинально выполняю и это. «Теперь что?» «Череп». «Какой череп? Это же смерть! Почему в моей квартире должен быть череп?» В таком смятённом состоянии застал меня Рыболовов Юрий, по-прежнему веселый, улыбающийся. «Вот, - думаю, - счастливый человек». Юрий угощает меня клюквой, крупной и спелой, и говорит: «Рубцов тоже клюкву любил». Не обращаю внимания на слова (любил, но ведь Рубцов жив. Может, оговорился?) Беру в рот клюкву. Ощущаю освежающую кислоту и даже успокаивающее действие. Но помню внушение, что мне нужен череп. «Так вот кто мне поможет!» - даже обрадовалась. - Юрий - учитель. В магазине школьных принадлежностей я видела учебный экспонат - человеческий череп рядом с глобусами, линейками, диаграммами и т. п. Для школы - можно. Значит, можно и мне. «Ты можешь достать мне череп?» - спрашиваю Юрия. Он не удивляется моему вопросу, рассеянно смотрит по сторонам, словно убеждается, всё ли на месте. И утвердительно кивает головой. Немного успокоилась. Просьба, оказывается, выполнима, почему такое нелепое желание, Юрий меня не спрашивает. Так же неожиданно, как приходит, встаёт и поясняет: «К Рубцову зайду». Через некоторое время Юрий Рыболовов снова в моём доме. На этот раз он очень озабоченный. Напоминаю ему о черепе. «А зачем он тебе?» - спрашивает серьёзно. И словно слышит об этом впервые. «Так, надо. Это же смерть! Она должна быть рядом». (Господи, какие глупые слова я говорю! Уверена, что выполняю приказ. Чей?) Но Рыболова это объяснение не удивляет. Он в том же серьёзном тоне произносит: «А-а, я думал для пепельницы...»». 

    «Второго января порывисто вошёл ко мне в квартиру Юрий Рыболовов и по обычному спросил: «Коля не был?» На этот раз он не разделся и не присел, как раньше, на стул. «Я сейчас пойду!» «Куда?» «К Рубцову! Пойдём вместе!» «Нет, - отвечаю я, - он от меня уже далеко». Юрий улыбнулся. Мне даже показалось, что он обрадовался такому ответу. (Почему «далеко»?.. Мысли пронеслись в голове. Ничего страшного, если зайду, тем более не одна). Приподнялась со стула, чтобы встать, но Жанетта (она сидела у меня на коленях) схватила меня руками за шею: «Не уходи!» А Юрий в одно мгновение оказался у двери. Вот ведь какой! Приглашает, сам бегом, словно и приглашал только для того, чтобы знать, как я отреагирую на это. Меня уже не удивило, что Рыболовов по-прежнему ходит к нему после того, как был выставлен за дверь. Накипело, накричал, и всё ушло в прошлое». 

    «Прошло две недели после Нового года. Коля не приходит. Никаких слухов о нём нет. И Рыболовов не приходит. Он убежал к нему в Новый год, мог бы мне рассказать: как он? Погружённая в такие мрачные мысли и проходя по Каменному мосту, почувствовала потребность непременно зайти в галантерейный магазин. Зашла. Но зачем? Ничего могу понять, что мне надо. Наклонилась над стеклянной витриной. «Бери чёрную ленту, атласную», — снова возникает чужая мысль. Начинаю возмущаться: «Это же траур. Зачем она мне?» Хочу выбежать из магазина, но перед дверью опять слышу внутренний голос: «Стой! вернись! Возьми ленту». Вернулась. Попросила продавца отмерить ленту, причём ни в метрах, в сантиметрах. «Теперь всё правильно!» — одобряет чужой голос. Дома, не зная что делать с лентой, повертела свёрточек в руках и положила его в шкатулку» [3].