Страшная тайна Юрия Рыболовова. Ч. 7

    Во II томе М. Суров опубликовал фото стены в квартире вологодского журналиста Энгельса Федосеева. На чёрной графитной стене множество автографов, оставленных мелом. Снимок сделан не ранее 1970 года. Из хорошо читаемых свои подписи поставили Юрий Сбитнев, Василий Белов, Эдвард Радзинский, Николай Рубцов, Эдуард Дубровин, Александр Романов, Виктор Коротаев, Александр Рачков. Среди прочих есть автограф и Юрия Рыболовова. М. Суров привёл байку от вологодского писателя В. Белова: «Журналист Энгельс Федосеев любил весёлые компании. Многие побывали в его квартире на улице Пушкинской в Вологде и оставили на стене одной из комнат свои автографы. Был там и автограф Рубцова. Когда поэт расписался на стене, то гармонист А. Рачков хотел поставить свою подпись повыше рубцовской. Рубцов в таких случаях иногда вскипал. И тут вскипел: «Я же пишу стихи лучше всех!» «Но я же лучше тебя играю на гармошке», - отвечал Рачков».

    Комментарий М. Сурова: «Никто суть этого анекдота и не оспаривает. Но присмотритесь к «стенной росписи». Вы с удивлением убедитесь, что поверх автографа Рубцова и даже Рачкова расписался… Ю. Рыболовов! Этот факт, - пишет Суров, - напрямую, а не косвенно подтверждает, что Рубцов и Рыболовов зачастую вместе посещали творческие места в Вологде и были оба хорошо известны «литературному бомонду» областной столицы. Кстати, Виктор Коротаев в своей (весьма смелой, хотя и художественно-путанной) книге «Козырная дама» выказал радиожурналиста Э. Федосеева (на снимке) персонажем по фамилии Голубь, придав ему многие черты Ю. Рыболовова. Точнее говоря, умышленно перепутав их «тёмное участие» в жизни Н.М. Рубцова и вбивание клина в личные отношения между Н. Рубцовым и Дербиной» [2. 303].

    Характеристика персонажа Голубь из книги В. Коротаева «Козырная дама»: «Всегда подтянутый, чисто выбритый и любезный, с фасонистыми маленькими усиками; чёрные с пробором вьющиеся волосы аккуратно уложены, влажные тёмные глаза постоянно и внимательно ощупывают собеседника, и создаётся впечатление, что он больше изучает, чем слушает» [11]. В литературном сценарии для 13-ти серийного телефильма «Рубцов» Рыболовов выведен под своим именем. Вот как его описал автор сценария Н. Рогожин: «Рыболовов, смуглый, высокий, в чёрной шубейке, чёрном свитере и чёрных валенках, раздевается, привычно сбрасывает валенки, остаётся в чёрных шерстяных носках» [15].

***

    Сохранилась записка Ю. Рыболовова к Н. Рубцову, написанная карандашом: «Коля! Скоро на днях я исчезну, уеду… Прости за все неуклюжества. Мяса купить не смог в тот день. Никто не приходил. Я соблюдаю тишину. Я люблю тишину». Записка начинается стихами, написанными тем же размером, что и стихотворение «А между прочим, осень на дворе…»:

Я в неоплатном пред тобой долгу
За встречи, за прекрасные мгновенья,
Которых позабыть я не смогу,
Наверное, до самого растленья.

    Это единственное найденное стихотворение Рыболовова. Под «растлением» он видимо имел в виду «истление». Комментарий М. Сурова: «Несмотря на то, что Ю. Рыболовов у всех просил рецензию на свои стихи (Груздева, Старичкова, Рубцов), этих стихов так никто и не видел. Во всяком случае, неизвестно ни одного напечатанного стихотворения, принадлежащего Ю. Рыболовову» [2.304].

    В послесловии ко II тому «Рубцов. Факты, воспоминания, посвящения» М. Суров сообщал, что в его руки попали новые документы, воспоминания, исследования, бумаги из личных архивов поэтов и писателей, ранее недоступные литературно-критические заметки, касающиеся жизни и смерти Николая Рубцова. «А впереди… - писал он. – Маячит уже, пусть и разрозненный, архив Ю. Рыболовова». «В общем, – заключил М. Суров, - оставлять это богатство некому. Не потому, что я – жадина, а просто чужому человеку разбираться надо не один год, издавать ещё столько же. Эх! Начну третий том сам, и будь что будет…» Третий том вышел в 2013 году, посвящён он был М. Сурову и назывался «Суров. Человек-легенда». Писатель, коллекционер и политик М.В. Суров погиб в автокатастрофе на одной из вологодских трасс 11 августа 2011 года. По сообщению его друга и соратника Александра Тарунина, автора III тома, Михаил Васильевич собирался к родственникам Рыболовова, но эта поездка так и осталась в числе его неосуществлённых планов.

***

    Ставшее широко известным завещание Рубцова «Похороните меня там, где похоронен Батюшков» после смерти поэта председателю вологодской писательской организации А.А. Романову передал Юрий Рыболовов. Об этом Рыболовов упоминает и в своём письме. Завещание по сей день вызывает много вопросов. Когда оно было написано? Почему кривым почерком и на клочке бумаги? Как оно оказалось у Рыболовова? Что почерк Рубцова, в этом нет сомнений. Если поэт написал его в свою последнюю ночь 19 января, то это очередная улика против Рыболовова. В предыдущую ночь поэт написать такое не мог, так как был абсолютно трезвым, а по почерку видно, что завещание писалось им явно в болезненном состоянии. Рубцов написал его раньше в минуты депрессии? А Рыболовов прихватил этот листок вместе с другими автографами поэта?

    Комментарий Ю. Кириенко-Малюгина: «О так называемом завещании Н.М. Рубцова: «Похороните меня там, где Батюшков». Явная провокация с целью дискредитировать Поэта. Во-первых, надпись на листке бумажки выполнена вкривь и вкось. Во-вторых, завещания на клочках бумаги не пишут. И находятся активисты и активистки, которые норовят реализовать это «завещание». Недавно в интервью Елена Рубцова заявила, что не допустит перезахоронения отца» [16].

***

    Из квартиры Рубцова после его убийства пропали многие письма и документы, книги с автографами авторов. Кто их мог похитить? Лишь немногие письма к Рубцову оказались в следственном деле в качестве вещдоков, например, открытка с письмом Старичковой. Из воспоминаний Н. Старичковой: «Мне сообщили, что в квартире Рубцова закончили работу следователи. Сейчас там Лиза разбирает оставшиеся записки, разный хлам, конверты, обрывки бумаги, рукописей. Там и мои записки сохранились. И что я могу их забрать. Лиза сидела на корточках на полу перед ворохом бумаг – конвертов, книжных обложек, газетных обрывков, мельком определяла ценность листочка и отбрасывала в сторону. Подключилась к этой работе и я. Без труда увидела своё письмо, записку, женские послания поэту за подписями Таня, Гета. Одно из них на бланке управления связи, телеграмма от Ларисы. Но деловых телеграмм было больше. Очень много конвертов (к сожалению, только конвертов). А писем мало. Были ли они? Странно... Обычно Коля хранил все. Куда они могли исчезнуть? Убийство Рубцова мне виделось непростым. «Что-то тут не так», - думаю про себя. На первый взгляд – мусор. Но я вглядываюсь в цветной ворох поздравительных открыток, конвертов. И вновь поражаюсь – почему одни конверты? Ведь Рубцов такой аккуратный: берёг каждую бумажку. Изъято для следствия? Есть суперобложки поэтических сборников, а самих книжек нет. Помню, Коля очень дорожил ими. Однажды мне показал дарственную надпись на тоненькой, наверное, первой книжке стихов» [3].

    Н. Рубцов готовил к печати повесть «Детство». Н. Старичкова в воспоминаниях писала, что нашла в квартире после его гибели два машинописных листа из этой повести «со следом грязной обуви». Найденные фрагменты она опубликовала в декабрьском номере «Профсоюзной газеты» (№ 44, Вологда, 1998), а также в своих воспоминаниях. Для следствия рукопись не изымали. «Где же всё-таки рукопись?» – задавалась вопросом Нинель Старичкова. Допустим, след обуви мог оставить во время осмотра места трагедии кто-то из сотрудников милиции. Через много лет в своих воспоминаниях Людмила Дербина с подробными деталями описала некоторые эпизоды детства Рубцова, которые запомнила с его слов. Или может быть описанные эпизоды – конспект пропавшей рукописи? Как тогда к ней она попала? Если в ночь убийства в квартире действительно присутствовал третий человек, то после выхода из колонии Дербина могла получить рукопись только от него. В этом случае Рыболовов как свидетель или соучастник убийства на протяжении всей жизни находился под страхом разоблачения и не мог по требованию Дербиной не отдать ей рукопись. Если же он не был соучастником, но побывал в квартире после её ухода до приезда милиции и прихватил рукопись, то с какой стати ему кому-то её отдавать? Или повесть «Детство» вместе с письмами, от которых остались только конверты, превратились в горку пепла, закоптивших потолок на кухне? 

   Из письма Л. Дербиной от 19.07.2016: «Алексей! Что Вы там придумываете? Всё это поклёп на невинного человека. Оставьте Рыболовова в покое. В крещенскую ночь его в нашей квартире не было! Не надо  фантазировать! Не причастен он ни к жизни, ни к  смерти Рубцова! Я видела его всего один раз и об этом написала. Верно одно, как я поняла, что он был поклонник творчества Рубцова».

    Ю. Кириенко-Малюгин: «Куда девались письма из пустых конвертов в ночь убийства Рубцова, а также написанная поэтом повесть под названием «Детство»? Когда-нибудь и кто-нибудь их выставит на продажу, как это получилось с рукописью М. Шолохова «Тихий дон»?!» [20.40]. «Помалкивает убийца о горке пепла на кухне и чёрном потолке там. Значит, сжигали какие-то бумаги Рубцова. А ведь на это надо время! Дербина ничего не пишет о том, сжигал ли какие-то бумаги Рубцов перед убийством» [20.98].