Супер-интеллектуальная студенческая группа

Моя бешеная и прекрасная студенческая группа состояла сплошником из медалистов и городских студентов.

Были ещё две группы, но почему-то их сформировали каким-то странным образом — там много было девочек из деревенских районов, они были более простоватые. Но, при этом, достаточно симпатичные.

Наша группа была очень амбициозная. Несколько девочек было с золотой медалью. При этом нельзя было сказать, что это какие-то страшилки заучки. Можно сказать, что в чём-то они были по-своему талантливые.

Одна была девочка Лена, но это, конечно, была звезда.

Она была симпатичной, поэтичной, романтичной, не очень аутентичной. Но, очень экспрессивно-загадочной.

Она немножко было похоже на Беллу Ахмадулину. Была такая поэтесса.

И Леночка, когда выступала, казалось бы, совершенно обычными вещами придавала необычные эмоции, её речь была наполнена какими-то охами, ахами, как у известной российской теннисистки Курниковой, которая при каждом ударе по теннисному мячу издавает звуки оргазма.

Это примерно было то же самое, то есть Леночка могла говорить на любые самые простые вопросы... но вот эта смесь Беллы Ахмадуллиной с вот этой российской теннисисткой,  плюс немножко академизма создавало что-то с чем-то.

Все просто замирали, приоткрывали рот и не могли понять, какой уровень информации в этом потоке является самым главным.

Девочка была амбициозная. Её когда-то перехвалили в школе. Тем более она училась в таком романтичном городе, который называется Дивногорск — действительно красивый город, красивые скалы, красивый Енисей.

Хорошая новость в том, что девочка Леночка была очаровательной, плохая новость заключалась в том, что она совершенно не воспринимала критику и юмор.

Под критикой она понимала любой вопрос. Она видела сомнение в своей гениальности при любом самом невинном юморе в её сторону, он просто взрывал ей мозг. И она начинала на высоком уровне эмоциональной, как бы сказать, экспрессии высказывать своё отношение к тому, кто её не оценил.

Вторая девочка-медалистка была Людочка.
Это тоже была звезда, мама, не горюй!
Она обладала необычайной скоростью разговорной речи. При этом эмоций в этой речи, в отличие от Леночки, не было вообще. От слова совсем.

Она, Людочка, просто была какая-то автоматическая станция передачи информации на высоком уровне напряжения информационного потока.

Эти девочки были всегда готовы по всем вопросам, по всем проблемам, и если они что-то не сделали, у них просто возникала личная трагедия, жизнь на этом заканчивалась.

Я в противоположность к ним готовился в десять раз меньше, выступал примерно столько же времени, как и они, если не больше.

Естественно, я это делал экспромтом, который оказывался часто очень к месту. Их это бесило, потому что я часто интуитивно подхватывал более важные проблемы, чем те кондовые канонические вещи, которые они проштудировали в десять раз лучше меня.

Ещё был один такой постоянный наш выступающий — это был староста группы Женечка Винторук.

Он всегда готовился, но не всегда понимал, по какому поводу он был готов, и поэтому ему на семинаре надо было время, чтобы сориентироваться, и в результате он всегда выступал как бы предпоследним, чтобы, типа вот, он взял и обобщил, всё поставил на место, при этом у него не получалось никакой системы, но, по крайней мере, он это пытался делать.

И вот эта квадро-социальная структура просто превращалась в какой-то спектакль, в какой-то диспут-диалог, превращённый в квадролог, в бесконечный поток огромного количества информации на самых разных семантических уровнях.

Но при всём этом внешнем абсурде, это имело свою логику, всё это было очень интересно, увлекательно, это действительно был такой интеллектуальный спектакль.

И, честно говоря, мне пришлось потом учиться на втором высшем и в аспирантуре, участвовать в самых различных конференциях, участвовать в дискуссиях аспирантов Московского Государственного Университета, но такого, как это было на историческом факультете Красноярского государственного педагогического института, я больше не видел нигде и никогда.