Страшная тайна Юрия Рыболовова. Ч. 14

Эльвира Борисовна Аксакова (Рыболовова; р.1969), племянница Ю.П. Рыболовова:
Валентина Николаевна всё перепутала. Шампунь выпил Юрий Петрович у Гены в бане. Об этом мне рассказывала жена Гены Людмила Николаевна Рыболовова. Шампунь был в бутылке из-под сухого вина. Юра водку не пил, но любил сухое вино. А Гена был очень гостеприимный, всегда накрывал стол для гостей. Юра пошёл к ним париться в баню. И вдруг стук в окно, Юра жалобно: «Что будет? Я выпил весь шампунь, думал, что на полке стоит вино». Людмила Николаевна говорила: «Он не глоток выпил, он выпил всю бутылку». Это было в последние годы, когда дядя Юра лечился в Зиново. Прежде он был абсолютный трезвенник, но после препаратов, которые ему кололи, волевых качеств у него не осталось. Людмила Николаевна на лето приезжает в Ступкино. Когда я ей сказала, что интересуются Юрием Петровичем, она мне заявила: «Юрка убил Рубцова!» Спрашиваю: «С чего ты взяла?» – «А вот как только Рубцова убили, Юрка сразу пропал, никто не знал, где он находится. Даже не выдумывай разговаривать на такие темы!». В другой раз она говорила: «Когда Рубцова убили, Юры вообще здесь не было. Мы только из Алма-Аты приехали. Юрка тогда пропал, мы не знали где он». Людмила Николаевна работала в Иваново в военкомате начальником секретного отдела, за глаза в шутку я называла её «Люся-фсбешница», она всё анализировала, на всё имела свои умозаключения. Люся что угодно может втетерить себе в голову и будет уверена на сто процентов, что это так. Меня ещё раз предупредила: «Я тебе сказала, никаких встреч, ничего не рассказывай!» Она вспомнила эпизод, как дядя Юра пытался изнасиловать соседку из дома напротив. Она жила одна, подкармливала его пирожками, а Юра видно решил её осчастливить. Случай этот произошёл после того, как тётя Люся какое-то время продержала его в сумасшедшем доме. До того он был относительно нормален, бывали иногда приступы эпилепсии, но после больницы окончательно рехнулся. Эпилепсия влечёт за собой изменения личности. Приступы бывают не обязательно с судорогами. Человек на какое-то время ни на что не реагирует, когда приходит в себя, не помнит, что с ним происходило во время припадка. Я обсуждала эту тему с мамой: «Мама, Люся говорит, что у него эпилепсия, врёт наверно?» Мама мне отвечала: «Эля, его в юности однажды даже с поезда снимали, когда у него случился приступ эпилепсии». У него могла быть травма головы. Из больницы он вышел овощем. Прежде мама говорила: «Юра нас всех переживёт, проживёт до ста лет, с его-то здоровьем, не пьёт, не курит, живёт только для себя. Ему ничего не стоило доехать на велосипеде до Ленинграда».

Людмила Николаевна Рыболовова (р.1948), жительница д. Ступкино, родственница Ю.П. Рыболовова:
Юру я знала с детства. Мой муж Геннадий Викторович и Юрий Петрович были двоюродными братьями. Их матери – родные сёстры, обе вышли замуж за Рыболововых. В Ступкино почти все жители были Рыболововы. Мать Юры Валентина Васильевна из богатого дворянского рода Петровых, владевшего какой-то фабрикой. Жили они в Тейкове. Когда семью раскулачили, три сестры (моя свекровь Елизавета Васильевна, тётя Настя и тётя Валя) приехали в Ступкино. Дом в Тейкове у них отобрали. Об этом мне однажды рассказал мой покойный муж. Сёстры своё происхождение всегда тщательно скрывали. Слышала, что муж Валентины Васильевны занимался разбоем, но подробностей не знаю. Сама она жила здесь много лет с глухонемым сыном, потом одна.
Юра сначала учился в начальной школе, которая находилась в Романово возле заброшенного монастыря, потом ходили пешком в Веснево, что недалеко от Шилыково, и я туда ходила. Он окончил сельхозакадемию, затем физкультурный институт. Некоторое время поработал на птицефабрике, а так нигде не работал. Жил в Череповце, в Вологде, позже перебрался в Палех, иногда приезжал на ЛУАЗе. В то время никто не знал, что он живёт в Палехе, он ни с кем не делился своими проблемами, никому ничего о себе не рассказывал. Для нас он был тёмной личностью, ничего о нём мы не знали.
После смерти матери Юра переехал в свой родовой дом. Когда сюда приехал, подарил нам с мужем сборник стихов Рубцова, две лубяные корзины, деревянную ложку. У них в доме я почти не бывала. Все его братья были намного старше меня, так что с ними не очень близко общалась. У Юры всегда был взрывной характер. Жил он недолго с сожительницей Валентиной и её бил. Огородом почти не занимался, только садом. Когда не было дождей, целый день таскал воду из колодца и поливал свои яблони. Иногда ездил на велосипеде в Иваново, привозил мужикам по их просьбе водку. Есть ему было нечего, и он часто ездил обедать к сестре в Шилыково. Он сам и его сестра знала на память множество стихов Рубцова. По выходным он приходил к нам в баню.
В Родниковском районе проживает Валентина Фёдоровна Рыболовова. Её бывший муж тоже их двоюродный брат, но по отцу.

Валентина Фёдоровна Рыболовова (р.1933). Д. Голыгино, Родниковский р-н, Ивановская обл.:
В Лежневский район я приехала в 1958 году. Сначала жила в Дуброво, потом в Ступкино. Юру Рыболовова помню с тех пор. Жили они в своём доме втроём: мать Валентина, Юра и его младший брат Пётр, который был глухонемым. Мы им были очень дальней роднёй. Недолгое время Юра работал агрономом на ивановской птицефабрике. Потом где-то учился, затем работал тренером в Вологде. В Ступкино бывал тогда редко. Какое-то время жил в Палехе, иногда приезжал, заходил к нам. Говорил: «В Палехе у меня дом, я до Палеха езжу на велосипеде». Мать его, когда я приехала, работала дояркой, ходила на ферму вместе с моей свекровью Марией Осиповной, тоже Рыболововой. Были они двоюродными снохами. У тёти Вали были сёстры тётя Настя и тётя Лиза. Все трое очень экономные, можно сказать, жадные. Порой пять копеек друг другу не уступят. Пойдут в магазин, любая из них, сдачу обязательно пересчитают, если копейки или две недостаёт, упрекнут продавца. Что Настя, что Лиза, что Валя. А так были добрыми, хорошо относились к людям. Отец Юры в 1940-е годы погиб в тюрьме. Свекровь мне говорила, что оказался он в тюрьме за какой-то криминал, не то за убийство, не то за кражу.
Юра переехал из Палеха в Ступкино вскоре после смерти матери. Ни с кем не общался, был очень замкнутым. Ездил обычно на велосипеде. Всегда читал стихи, иногда ходил в церковь, хотя и нечасто. В то время начались богослужения в домовой церкви в местечке Романово рядом со Ступкино. Прежде там был дом инвалидов, потом стало подворье Введенского женского монастыря. Иной раз вместе возвращаемся, он по дороге читает стихи. Хвастался знакомством с Рубцовым. В Ступкино жила Агния Степановна Гайдук, тогда уже старенькая и слепая, она писала стихи, неоднократно мне их читала. Стихи о Ступкино, о монастыре. Её стихи иногда печатали в районной газете.
Какое-то время Юра жил с Валей Новиковой, прежде Медведевой. Она была из деревни Ожерельево. Знакомы они были видимо с детства. Когда у неё умер муж, она сошлась с Юрой. Вместе ухаживали за садом. Сад был очень большой. Пожили вместе недолго, вскоре она умерла. Ещё раньше Юра экспериментировал с прививкой плодовых деревьев, у него это получалось. У нас в деревне два колодца, Юра за водой ходил иногда по ночам. Бывало, что вычерпывал воду до самого дна.
Последнее время жил один, обменивал на водку всякое барахло. Где брал водку, я не знаю. С головой у него было не очень хорошо. Приезжала милиция, вывезли из его дома целую машину разного добра. Потом его взяла к себе в Шилыково сестра Людмила, у неё он и умер.

Мария Павловна Ярандайкина (р.1953), жительница деревни Ступкино, соседка Ю.П. Рыболовова:
Когда мы купили дом в Ступкино и сюда приехали, Юрий Петрович был тогда уже неадекватным. В деревне о нём говорили, что он бывший агроном, что пишет стихи, что был знаком с Рубцовым. В тот же год случилась история с конфискацией имущества, милиция на двух грузовиках вывозила из дома его вещи. Одними только велосипедами загрузили полный кузов. Несколько лет он скупал всё подряд, что ему ни притащат. Оказалось, что многие из тех вещей были у кого-то похищены. В отношении Рыболовова возбудили дело о хищении газовых баллонов. В то время в магазинах ничего невозможно было купить, всё распределялось по талонам. Мужики постоянно нуждались в выпивке, то прикатят ему велосипед, продадут за бутылку, то притащат газовый баллон. При конфискации Юрий Петрович сопротивлялся, препятствовал выносу вещей. Нажитое отбирали просто так, без какой-либо компенсации. Оперативники повалили его на землю, слегка поваляли по траве, он кричал: «Сатрапы, сатрапы! Помогите, убивают!» Покойная соседка Вера Андреевна причитала: «Ой, да зачем же вы так мужика-то!» И вдруг увидела среди других газовых баллонов собственный пропавший у неё баллон. Мы сидели на скамейке у своего дома напротив и наблюдали этот спектакль.
Единственный повод, по которому Юрий Петрович к нам обращался – поменять лампочку. Сам он видно не мог уже этого сделать. Муж ходил вкручивать лампочку. Застал его сидящего в полной темноте над электрической плиткой под одеялом, которое едва не касалась раскалённых спиралей. Юрий Петрович в благодарность читал ему стихи. Мы тогда опасались, как бы он не устроил пожар. Жил он совсем один. Иногда приезжала сестра с мужем, ухаживала за ним, привозила еду. Мы её предупредили по поводу плитки, что и он может пострадать, и дом может сгореть. Одного его оставлять было опасно, и вскоре его определили в Зиново. Потом в доме хозяйничал Николай Смирнов, новый владелец дома, что-то перестраивал, с ним мы не общались.