5

     До уезда в Москву Антон Иванович успел встретиться с Клаусом, племянником Герхарда Коха. Молодой человек достаточно быстро понял суть предложения Седова и согласился возглавить автомастерскую. И времени на осмысление предложения не просил. Но этому Антон не удивился. Парень молод, энергичен, достаточно амбициозен, чтобы не понять выгоду предложения. Предприятие твердо стоит на ногах, кадровый состав стабилен, долгов нет, экономические связи работают. Он видел работу Седова, пытался в своё время, на правах родственника, хоть и дальнего, но родственника, подсказывать, как надо работать. Антон Иванович тогда не принял его предложения, хотя определённый смысл в них был. Наверно это и была тогда причина ухода Клауса из мастерской. Что же, пусть теперь проявит себя, контроль в лице дядюшки есть, а финансовые дела Седов пока оставляет за собой.
     На том и сошлись.
     Утром десятого апреля Седов был в Москве. Он ожидал, что этот день будет суетливым, но как  оказалось, от всех значимых забот он освобождён. Естественно обнимашки, поцелуйчики – тут уж никуда не денешься, но вот подарки розданы и родные разбежались. Только внука Павла он пока не видел, тот должен был подъехать к вечеру.
     На часах двенадцать – вагон времени. Антон Иванович позвонил сыну.
     – Егор, дай машину, я к тётушке хочу съездить. Маринку трогать не буду, а Татьяну с собой возьму. Она наверняка у тёти Наташи на могилке не была.
     Машина пришла и через сорок минут они со снохой были на подмосковном кладбище. Пока ехали и пробирались по разбухшим кладбищенским тропкам к могилке
     Антон Иванович рассказывал о Наталье Ивановне.
     – Почти восемьдесят лет прожила тётушка. Душевным была человеком. В девяностые мы без неё не выжили бы. Всё на ней: жилище, огород, тепло домашнего очага, мы с Анной Ивановной, Егор с Еленой и, конечно, Паша…
Погребения Натальи Ивановны и Сергея Витальевича, ухожены, в пластиковой емкости стояли свежие цветы, видно было родные следят за могилками. Лишние ветки прибраны с плит, ограда очищена.
     Татьяна прижалась к плечу Седова и вдруг всхлипнула. Антон Иванович обнял  её.
     – Что ты, родная, что ты…
     – Извините Антон Иванович…. Завидую вам. Вот и могилка родных рядом, вы все дружной семьёй здесь в Подмосковье живёте. А у меня мама под Оренбургом похоронена… Мы с Пашей по военным гарнизона мотаемся…
     Седов легонько похлопал молодую женщину по плечу.
     - Эх, милая моя. Рассказать бы тебе, где косточки нашей родни, да времени не хватит. Одно могу твёрдо сказать, куда бы судьба вас с Павлом не забросила, двери нашего дома всегда открыты, мы всегда рядом. Тоскливые мысли выброси из головы, тебе сейчас надо не только о себе думать, но и о малыше, а для этого настроение нужно хорошее,  питаться хорошо, переживать меньше. Понятно?
     Татьяна улыбнулась.
     - Понятно, Антон Иванович.
     - А раз понятно, поехали домой, зябко, не простыть бы.
     Седов расстроился, зря на кладбище взял с собой Татьяну. Не в меру впечатлительная, не помешало бы здоровью малыша.
     Но дело сделано…
     …
     Одиннадцатого апреля семейство выехало к месту проведения банкета. К этому важному событию Егор арендовал у партнёров лимузин, шикарный белый Крайслер 300С. Машинами сопровождения были три мерседеса. Антон Иванович увидев кавалькаду блестящей техники, было, забастовал, мол, куда столько машин, могли бы просто автобус арендовать.  На что Егор резонно заметил:
     – В жизни раз бывает семь десятков лет.
     Ресторан, где планировалось проведение торжества, был в тридцати минутах от посёлка, так что долетели довольно быстро. На улице у входа в помещение ресторана нетерпеливо выхаживал Аладьев, чуть поодаль в зоне для курящих сидели Павел Кожин и некогда его помощник Андрей Светлов. Здесь же топтался не успев снять плащ Лобанов Николай Григорьевич.  Отдельной группкой стояли дамы – жёны и подруги сотрудников фирмы.
     Своих бывших коллег Антон Иванович узнал быстро, и с прытью явно не соответствующей юбилейным годам, выскочил из лимузина, бросился к друзьям.
     – Ну, ты силён… Осторожно, не задуши… Это же сколько тебе лет, никак пятьдесят!!! Юбилярище…
     Охи, ахи, восторженный смех.
     Егор с трудом оторвал Седова старшего от друзей.
     – Отец, познакомься…
     Антон Иванович покрутил головой. Рядом с сыном стояли несколько человек аккуратно и по парадному одетых. Да, это были «нужные» люди. Куда же без этой категории. Будь то свадьба, юбилей, поминки, новоселье и прочие важные события.
Он усмехнулся, но увидев строгий взгляд сына, вздохнул, одел на лицо дежурную маску серьёзного человека, представился.
     – Седов, Антон Иванович…
     Имена и фамилии представлявшихся ему людей он не запоминал. К чему?
Гости дружно прошли в помещение банкетного зала и здесь бразды правления взял в руки ведущий юбилейного торжества. Это был молодой человек, звали его Алексей. Тамаду, в общепринятом смысле слова он  не напоминал - слишком молод, но, тем не менее, с первых слов, стало понятно, парень и шутить умеет, шутки достойные и умело управляет такой разношерстной и довольно большой компанией.
     Первый тост за юбиляра, дружные аплодисменты, ещё тост, ещё… Подарки, добрые слова. Время летело быстро и незаметно.
     И вдруг приятный сюрприз.
     Кравцов!
     К столу с рюмкой в руке подошёл Лев Иванович Кравцов. Кровь прилила к лицу Седова. У входа он его не видел. Сына, Женю углядел, а вот отца…
     – Антон Иванович! С юбилеем вас, здоровья, счастья, удачи и всех благ!!!
     Седов вышел из-за стола, подошёл к Кравцову, обнял и расцеловал.
     – Спасибо, Лев Иванович! Спасибо за добрые слова…
     Распорядитель тем временем передаёт слово очередному гостю. Антон Иванович, дотянулся до уха тамады.
     - Не гони друг, вечер не завершается.
     Тот понимающе кивнул.
     – По просьбе юбиляра перерыв! Можно танцевать, передохнуть. Рядом бар, боулинг. Напоминаю курительная комната…
     Седов усадил Кравцова рядом.
     – Лев Иванович, как же я вас не увидел? Вы уж извините.
     – Не стоит, Антон, я припозднился, долго добирался, сам понимаешь, мигалки на машине нет. Ну как живёте Антон Иванович. Жены не вижу, где она, не приболела ли?
     Седов покрутил головой, поднялся, взял Кравцова под руку.
     – Давайте выйдем, шумно здесь, а поговорить хочется.
     Кравцов кивнул.
     – Ну и отменно! Я сейчас…
     Седов поднялся, поискал взглядом сына. Махнул рукой, дескать, давай сюда. Егор подбежал к отцу.
     – Сынок, ты здесь всё знаешь, где бы мы со Львом Ивановичем могли пообщаться? А гостей пока сам займи, мы не долго.
     …
     Виски, фрукты и тишина…
     Седов сел в глубокое кресло.
     – Наконец-то. Отвык я от шума.
     Кравцов сел рядом.
     – Ничего себе кресло, утонуть можно. Живут же рестораторы. Рассказывайте Антон.
     Антон Иванович потянулся, чуть прикрыл глаза.
     – Это сколько же мы с вами не встречались, Лев Иванович. Наверно лет с десяток.
     Кравцов кивнул.
     – Где-то так. Вы из Аугсбурга, когда приехали?
     – Десятого был в Москве. С корабля, так сказать и на бал. Меня ведь немецкие друзья и родственники поздравили с юбилеем. Два дня назад нагрянули большой компанией, это уж моя Аннушка постаралась. Сама в Москву не смогла выехать. Очередная выставка в Бельгии. Так она родственников мобилизовала, я был рад той встрече. Замечательным был разговор. Двадцать лет прожил в Германии, душой принял порядочность и трудолюбие немцев. Приятно было работать с честными, добросовестными людьми. И не только работать, жить, общаться и отдыхать. В курилке у мастерской, за кружкой пива в гаштетной, в кафешках за фужером вина, друзья, а их как оказалось, у меня немало, соседи, работники, просто коллеги по посиделкам, редко разговаривали о политике. Здесь больше речь шла о простых обыденных вещах: о доме, детях, животных, о погоде, отдыхе, просто о настроении. И в этих разговорах чувствовалась уверенность людей в завтрашнем дне. Мне это нравилось. Всё просто: неспешная, простая жизнь, простые отношения, сложности побоку, все проблемы в сторону. Часто выезжая в Россию, я невольно сравнивал жизнь на родной земле и в Германии и, к сожалению, больше плюсов находил в жизни в Германии.
     Седов энергично тряхнул головой.
     – Обидно? Разумеется, обидно. Вместе с тем жизнь не стоит на месте. Из заграничного далёка движение видно, радовал её прогресс в России. Хорошеют города, Москва становиться красавицей, появляются новые производства. Меняются люди. Но по мере позитивных изменений в России в Германии менялось отношение к ней. Особенно заметно это стало после включения в состав России  Крыма и уже в 2016 году Россия объявляется ФРГ одной из «самых серьезных угроз» для Германии.  А далее по американским букварям: россияне Навальный, Бадин, Скрепали в Англии, немецких политиков интересовали больше чем собственные граждане; появляются «чёрные списки»; санкции и прочее. Конечно, радости всё это не доставляло. Однако отношения простых людей к россиянам видимых изменений не претерпели. И я на себе это чувствовал, для них я по-прежнему был kamerad, genosse, freund, kumpel . А чаще der Meister Sedov, Мастер Седов. Эти слова для простого человека многое значат.
     Антон замолчал. И это молчание было красноречивее высокопарных слов.
     Кравцов вдруг понял, что хотел сказать  Седов.
     – Не жаль, Антон Иванович, покидать Германию, я так понимаю, треть сознательной жизни прожита там, многое удалось сделать, друзья вас любят, жена стала именно в Германии известным человеком, дочь счастлива в браке, внучка подрастает.
     Седов внимательно посмотрел на Кравцова.
     – Мудрый вы человек, Лев Иванович, в корень зрите. Да, не позднее осени перееду, дела вот завершу в Аугсбурге и домой. Да, именно домой…
     Кравцов, подытоживая разговор, налил виски в бокалы.
     – Что же, за новую жизнь, за сыновей наших. Мы им дорогу открыли, развились ребятки, и дай Бог им счастливого будущего. Верно, я говорю?
     Седов обнял, расцеловал Льва Ивановича.
     – Ну что, к гостям?

     Продолжение следует