Первый рейс-1

— Рота, подъём! — громко, с особой интонацией почти выкрикивал вахтенный, пробуждая не только наши тела, но и сознание. Мы словно выныривали из глубокого, спокойного сна праведников, в который проваливались каждый вечер после очередного напряжённого учебного дня, полного различных испытаний. Этот голос был сигналом к началу нового дня, полного забот и новых обязанностей.

И так каждый день, на протяжении долгих четырёх лет. Это было время, насыщенное яркими событиями, которые навсегда отпечатались в моей памяти, словно кадры из любимого фильма. Они были полны трудностей, но вместе с тем — удивительных открытий и незабываемых моментов. Сейчас, оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что те годы были самым счастливым временем в моей жизни.

— Рота, подъём! — вновь разносилось по коридору, и каждый знал: начинается новый день, полный неожиданных поворотов судьбы.

На первом курсе мы просыпались мгновенно, словно хорошо отлаженные «ваньки-встаньки». Но со временем этот безупречный механизм начинал давать сбои, и подобная команда уже не выполнялась с прежней скоростью. Никто больше не вскакивал с кровати, ударяясь обо что-нибудь головой, опасаясь получить наряд вне очереди. Пускай мы по-прежнему обитали в мире двухъярусных кроватей, но жизнь уже не казалась нам такой однообразной, как это было в начале.

Появилось хорошее утешение: старшина ставил пластинку на проигрыватель, и чарующий голос болгарской певицы Лили Ивановой созывал нас на утреннюю зарядку во дворе. Мы занимались с оголённым торсом, не боясь непогоды, чтобы закалить дух будущего моряка. Затем водные процедуры и утреннее построение, на котором начинались детальные разборки: оценивались успеваемость, поведение и прочие аспекты нашей жизни, потом — «разное». В этом «разном» скрывалось самое интересное и порой совсем неожиданное!

Сегодня был поистине особенный день: объявили о предстоящей плавпрактике, составе групп и руководителях. О, как же мы радовались! Наконец-то свершилось то, чего мы так долго ждали — заветная «загранка»! Это слово наполнялось для нас глубоким смыслом, оно стало причиной, по которой мы выбрали этот путь, преодолели множество трудностей и лишений. Мы знали, что всё это было не зря — впереди нас ждёт возможность пересечь океан и оказаться в другом мире, таком далёком и чуждом, но невероятно притягательном.

Мы шли к этому дню, преодолевая препятствия, и вот он настал. Сердце заходилось в груди от волнения и предвкушения предстоящих событий. Плавпрактика обещала открыть перед нами новые горизонты, где мы могли вживую применить свои знания и силы. Это будет незабываемое путешествие, которое оставит неизгладимый след в наших сердцах и запомнится на всю жизнь.

Попробуем представить себе восемнадцатилетнего парня, живущего в начале семидесятых годов прошлого столетия в стране, известной как СССР. Он, кроме Москвы и Ростова-на-Дону, ничего в жизни не видел... И вот теперь его ждал первый выход в море, первый рейс — и сразу в Японию! Это не просто перелёт на самолёте компании «Аэрофлот», а настоящее морское путешествие через весь мир: в жару и штормы, в качку и морскую болезнь. Рейс должен был продлиться три долгих месяца.

Впервые в жизни он покидал не только родных и близких, но и ту землю, которую считал Родиной и без которой не представлял своей жизни, как бы пафосно это ни звучало.

Вы никогда не путешествовали на пассажирском поезде «Ростов-на-Дону – Одесса» по маршруту через живописные, но порой однообразные пейзажи, когда поезд начинает кланяться каждому полустанку. А порой казалось, что он и у каждого шлагбаума притормаживает. Пешком вы, наверное, быстрей могли бы добраться... О, тогда вы ещё не знаете, что такое трудности в пути и какой непредсказуемой дорога может стать для вас в конечном результате.

Плацкартный вагон, окна приоткрыты, но в воздухе стоит такая духота, что кажется, будто люди оказались в консервной банке из-под кильки в томатном соусе. И это не только метафора — в вагоне действительно витал специфический аромат, напоминающий о вскрытых повсюду баночках с килькой. Среди прочих запахов чувствовался аромат чёрного хлеба и солёных огурцов, а также тёплой водки, которая до поры до времени мирно покоилась на дне наших сумок и чемоданов, ожидая своего часа. Казалось, что в этом вагонном мире всё перемешалось и стало с ног на голову.

Пить такую водку было не только противно, но и как-то по-особенному горько, однако мы не замечали этого. Мы двигались на практику в Ильичёвск, где нас ждал танкер, на котором мы должны были отправиться в рейс и увидеть наконец эту вожделенную заграницу. После первой выпитой рюмки нас всех развезло, а если добавить радость последнего дня в Ростове, которая затмевала собой горечь расставания на перроне, объятия, слёзы пришедших провожать… Всё это слилось в калейдоскоп эмоций, который теперь был подёрнут пеленой воспоминаний о чём-то прошлом, ушедшем далеко. На утро всё это было смазано в нашей памяти, словно плохой сон, оставивший после себя лишь смутные ощущения духоты, которая, казалось, лезла изо всех щелей.

— Саша, ты только пиши, не пропадай насовсем, слышишь? — нежно говорила мне моя Лена. Сколько ещё таких «Лен» было в моей жизни, сколько встреч и прощаний, полных нежности и тепла?

Мы надолго слились в едином порыве прощального поцелуя, словно пытаясь надолго запечатлеть в своей памяти этот миг. Пары шампанского кружили голову, а сладость съеденного шоколада придавала ему особый вкус. И багряное закатное солнце, словно понимая нашу печаль, тоже прощалось с нами, заливая вокзал чем-то багряным, чтобы запечатлеть в нашей памяти эти последние минуты перед долгой разлукой.

— Молодёжь, всё! Пора! Отправляемся! Ну что вы всё лижитесь? А что дома делали, спросить вас? Может, картинки в журналах рассматривали, — ворчала на нас с добродушной улыбкой проводница, хорошо понимая момент и входя в наше положение.

Поезд дёрнулся, выражая своё нетерпение, при этом не позволив проводнице закончить фразу. Однако она легко запрыгнула в вагон, сначала пропустив меня. Сердце забилось чаще — начиналась дорога. Это была совершенно другая жизнь. Нужно было перестраиваться, при этом отбрасывая от себя всё лишнее, высвобождая место для новых впечатлений.

Состав тронулся, и вокзал стал медленно уплывать назад. С каждой секундой он удалялся всё больше, превращаясь в лишь смутное воспоминание. А Лена продолжала махать рукой, и вот её фигура стала совсем маленькой, а потом и вовсе пропала из виду, растворившись за поворотом. Вокзал, который ещё недавно казался таким живым и наполненным трепетной грустью, теперь напоминал лишь призрачную тень прошлого.

Шёл уже второй день пути, и трудно было понять, движется поезд или стоит на месте. Однако то, что он кланялся каждому столбу, словно приветствуя их, было неопровержимым фактом. Но это никак не могло омрачить нашего приподнятого настроения. Ведь ты был причастен к такому важному событию!

Душа пела, хотелось смеяться и прыгать от счастья! Невозможно сейчас представить, но даже простой кусок чёрного хлеба с огурцом казался изысканным лакомством, словно устрица, заказанная в дорогом парижском ресторане. А тёплая водка, налитая в гранёный стакан, представлялась французским коньяком в хрустальном фужере, разлитым по особым торжественным случаям.

Хорошо помню свой первый взгляд на море. Это было в Одессе, когда я спускался по знаменитой Потемкинской лестнице к морскому вокзалу. Мне навстречу поднималась бескрайняя синева водной глади, а на её поверхности то тут, то там виднелись небольшие, словно игрушечные, пароходики, мирно дремавшие на волнах и ожидавшие своей очереди подойти к причалу Одесского порта. Их очертания чётко вырисовывались на фоне яркого солнечного света, создавая живописную картину.

Откровенно говоря, я не был сражен наповал или восхищён увиденным до глубины души. Скорее, я принял это как должное — ведь море теперь стало моей повседневностью, неотъемлемой частью жизни и работы. Но даже в этом обыденном восприятии было что-то чарующее.

В Одессе мы провели весь день, погрузившись в атмосферу этого удивительного города. Мы гуляли по Дерибасовской, наслаждаясь жизнью. Ведь она у нас только начиналась и казалась на первый взгляд совсем бесконечной.

Воздух был пропитан особой атмосферой, а каждый уголок таил в себе что-то новое. Мы с интересом рассматривали одесситов, их неповторимые образы и манеру поведения. О них было так много сказано и написано! Иногда казалось, что мы находимся не в реальности, а на съёмках знаменитого фильма «12 стульев», где каждый персонаж — это ожившая карикатура или шарж на происходящее...

Однако наша свобода длилась недолго. Вечером, когда солнце стало сползать за море, окрашивая небо в яркие цвета, нам прислали автобус, в котором мы отправились в Ильичёвск, на судоремонтный завод. В холодном свете неоновых огней дока нас ждал «Отто Гротеволь», танкер, готовый к выходу в рейс. Он стоял, словно могучий гигант, недавно переживший ремонт, и теперь ему оставалось сделать последний рывок.

Танкер — словно живой организм, который после тщательного лечения готовился вновь отправиться в дальнее плавание. Ремонтные работы были завершены, и оставалось совсем немного, чтобы запустить мощные двигатели.

С этого момента он на несколько месяцев становился нашим домом. Мы, словно первые поселенцы на острове, должны были обустраивать свою жизнь. Суровый и непривычный быт ожидал нас на этом танкере, но мы были готовы ко всему, ведь впереди нас ждали фантастические приключения, ради которых мы могли выдержать и не такое.

                (продолжение следует)