Печалька и братья Астаховы 18

Мне не удалось повидать Феликса до его отъезда в Петербург. Кажется, старая графиня Мария Федоровна заподозрила что-то неладное. Так что она увезла своего ненаглядного племянника, Феликса, барона фон Уилкокса, в Петербург, желая познакомить его там с дочерью своей институтской подруги, княгини Звягинцевой. Мне было бы скучно без Феликса, однако постоянные семейные склоки между мною и князем Ставцевым не давали мне заскучать. Ссоры между нами возникали на пустом месте. Например, Сергей говорил мне:
-Когда я рассказываю тебе о Санкт-Петербурге, о его истории, архитектуре, о его прекрасных зданиях, у тебя глаза как у тухлой рыбы… почему?!
И я тогда отвечала князю, не без некоторого злорадства:
-Потому что я люблю Новый Орлеан… но я же не терзаю тебя ежедневно воспоминаниями  о том, как мы с мамой жили всю зиму в одном новоорлеанском особняке Французского Квартала, пока фрегат «Быстрый» оснащали новыми парусами на Ямайке? А ваш Петербург - это просто младший брат Амстердама, заблудившийся по дороге к Северному Полюсу… знаешь, какая погода зимой в Новом Орлеане? Такая же, как летом в твоем Петербурге!
Сергей очень хотел увезти меня из Москвы в Петербург. Однако, я была совершенно против этого. Как я могла оставить Москву, дом Астаховых, а в нем - свою дочку Олюшку и своего любимого, барона фон Уилкокса? Никакие прекрасные здания Петербурга не могли бы заменить мне голубых глазок моей маленькой девочки и жарких объятий моего возлюбленного. Ставцев не понимал, конечно, что именно держит меня в Москве. Он не знал о моей связи с Иваном Астаховым, о моей маленькой дочери, о моей любви с Феликсом фон Уилкоксом. Я думаю, князь Ставцев даже и не догадывался о том, что Феликс - барон, и поэтому он упорно называл Феликса «графом Астаховым». Скрытность Астаховых в отношении своих семейных дел казалась мне вполне нормальной и естественной. На светских раутах, все упорно называли Ивана Астахова «несчастным вдовцом», а мою дочь Олюшку «бедной сироткой», не подозревая даже, что говорят это, глядя в глаза Олиной матери, то есть мне. Меня забавляло астаховское желание «быть, как все» и играть строго по правилам придирчивого московского общества.

Новая жена Феликса сразу мне не понравилась. Я-то думала, что он привезет с собой из Петербурга серую мышь, возросшую в атмосфере белых ночей и холодных ветров с Балтики, но нет! Княжна Звягинцева, ставшая в одночасье графиней Астаховой, была круглолицая, краснощекая, с большими зелеными глазами и крупными белыми зубами. У нее была высокая грудь, тонкая талия и широкие бедра. Другими словами, она была отвратительна. Уже в день их свадьбы с Феликсом, мне страшно, невыносимо захотелось отомстить ей. Я взяла небольшой листок розовой бумаги, и написала на нем своим самым лучшим каллиграфическим почерком: «Ваш муж изменяет вам». После этого я завернула в этот листок самую колючую розу, что я смогла найти в букете на столе и попросила одного из официантов, что прислуживал на свадьбе, вручить этот листок с цветком прямо в руки невесте.
Когда новая жена Феликса развернула записку, она сразу укололась розой, а когда она прочитала мои слова, на лице у нее застыло испуганное выражение. Мне стало немного легче, и я ушла спать (по случаю свадьбы, мы со Ставцевым остались в доме Астаховых). На следующий день с утра, я встретила Феликса на пороге библиотеки. Выражение его лица мне сразу не понравилось.
-Твоя работа, Натали? - сурово сказал он, и мне показалось, что он сейчас на меня зарычит. Но он не зарычал, а взял меня за локоть, и мы прошли в одну из комнат галереи второго этажа.
-Кажется, я забыл выдать тебе дюжину розог, которые давно тебе обещал? - сказал он, закрывая дверь на ключ.