Попроси свою душу

Лето 1809 года. Вологодская губерния. Бедное унылое крепостное село.

Деревянные домишки выглядят, как заспанные, грязные, кудлатые нищенки, которым некуда идти и не о ком заботиться. Ограды вокруг избушек, там где они ещё остались, покосились, почернели и зияли дырами.

Жестокий помещик давил крестьян непосильными поборами, многочисленные войны того времени требовали больших расходов. Бедолаги пытались сопротивляться, жаловались властям, но видно никому не нужен простой крепостной мужик и его семья. На жалобы ответа не было.

Крестьяне выживали кто как мог. Некоторые уходили искать работу за пропитание. Кто то собирал ягоды, грибы и травы в лесах. Иные просто помирали, не имея сил для выживания.

В одном из таких чёрных кудлатых избёнок жила семья. Отец, мать и двое детишек. Отец вернулся с войны весь израненный и обессиленный. Прожил один год с семьёй и умер, не имея сил продолжать существование и бороться за выживание семьи.

Мать, молодая ещё женщина, билась как рыба об лёд, что бы прокормить двух ребятишек. Сама не доедала и не досыпала. Отрабатывала барщину, обрабатывала своё нищенское поле, вязала для детей носки и рукавицы.

Это лето выдалось холодным и дождливым. Помещик сгонял всех крепостных крестьян на свои поля для жатвы. Даже малые дети работали наравне со взрослыми шесть дней в неделю.

Женщины срезали серпами пшеничные колосья и связывали их снопы, а дети переносили эти снопы в копны. Молодая мать и её малолетние дети трудились тут же. Старшей Настеньке было лет восемь, а её братику Ярику четыре года.

Настя чувствовала себя взрослой и ответственной. Она изо всех своих детских сил старалась помочь матери, видя её бледность, худобу и слабость. Девочка носилась со снопами от матери до копны, складывала их аккуратно и снова бежала за новым снопом.

С начала дня снопы были лёгкими, но в конце они весили раз в сто тяжелей. Она не упускала из виду брата, который игрался рядом с копной, интересуясь муравьями, бабочками, облаками и прочими занятными явлениями вокруг себя.

Из еды у работников была малая толика хлеба и вдоволь воды. Мать старалась накормить детей, а сама пила только воду. У неё рвалось сердце за своих голодных и оборованых детей, за своё поле, где пшеница уже начала обсыпаться, снова впереди голод.

Эти тоскливые тяжкие думы и предчувствия, непосильный труд подорвали силы и здоровье женщины. Но она не позволяла себе болеть и отдыхать. "Дети, как же мои дети? Их надо кормить и оберегать."

В этот день была суббота, последний день работы. Мать чувствовала себя очень странно и не привычно, во всём теле легкость и онемелость, головокружение и отрешённость. В таком состоянии она работала пол дня, а затем как то разом всё исчезло, подкосились ноги и она упала рядом с недовязанным снопом.

У Насти сердце упало от дурного предчувствия. Закричала "Мама" и бросилась к ней со всех ног. Упала рядом на колени и обняла руками бездыханное, расслабленное и спокойное тело. Другие женщины, трудившиеся неподалеку, прибежали на тревожный крик девочки.

"Отмучилась"- спокойно сказала самая старшая из них, глядя на тело матери с открытой завистью. Никто не уронил ни слезинки. Настя тоже не смела плакать. Ей захотелось убежать и спрятаться от этой нереальной картины.

Внутри её сердца зародился протест. Нет! Нет! Не может быть! Мама такая живая и родная теперь лежит и не дышит? Это не правда, это не её мама лежит здесь среди золотых колосьев. Мама никогда не лежит, она всегда в движении, всегда чем то занята. Сейчас - это не она.

Девочка встала с колен и поплелась по жнивью. Вдруг она остановилась, оглянулась вокруг и тихо позвала: "Ярик".  Увидела брата около копны, облегченно вздохнула и почти бегом направилась к нему. Схватила его за руку и повлекла за собой в лес. Женщины не стали препятствовать их уходу. Кому нужны лишние рты?

Настя шла, не разбирая дороги и таща за собой брата. Голова гудела, как церковный колокол. В висках стучали мелко - мелко молоточки:"Нет, нет, нет..." Ярик хныкал и тащился за сестрой, не смея упираться. У него болела рука, за которую держала его Настька, ветки не милосердно хлестали тело, мелкий хворост безжалостно кусал босые ноги.

Наконец Ярик споткнулся и упал, больно зашиб коленки и дал себе волю зареветь во всё горло. Настя очнулась, остановилась и посмотрела на ревущего брата, а затем вокруг. Опустилась рядом с ним и тоже в голос завыла и запричитала: "Нет у нас мамкииии, аааааа..." Никто не знает как долго они голосили вдвоём. Но, постепенно утомившись, легли оба в густую траву, обнялись и уснули.

Проснулись дети от холодной мокрой росы, щебета птиц и жужжания мух. Сели, протирая глаза и дивясь необычному месту. Затем разом всё вспомнили и снова заревели в два голоса: "Мамаааа,ааааа..."  Первым перестал реветь Ярик, он подергал сестру за руку: "Я есть хочу." Она вытерла тыльной стороной ладони слёзы на щеках, взяла его за руку и они двинулись искать выход из леса.

Вскоре перед детьми открылась лесная опушка посреди которой лежал огромный валун, окружённый белостволыными берёзами. Подходя к валуну дети услышали со стороны леса лай собак, топот копыт и улюлюканье. "Охотники" - закричала Настя и потащила брата к валуну. Они спрятались в надёжном месте среди милых белых берёз. Охотники со сворой собак с шумом пролетели мимо детей, не заметив их в пылу охоты.

Дети осторожно вышли из укрытия, осмотрелись. Где то вдалеке они увидели мерцание водной глади. Это было озеро Бородавское. Но детям было всё едино как называется озеро, они сгорали от жажды. Быстрым шагом они пришли к озеру и вдоволь напились воды. "Теперь бы хлебушка..." - жалобно заныл мальчик. К Насте уже возвратилось её врожденное чувство ответственности и она стала внимательно осматривать окрестности.
 
Девочка увидела далеко впереди белые каменные стены. "Значит там люди." - решила Настя. Сказала Ярику: "Пойдём туда, там дадут хлебушка." Да, она была права, там были люди. Это был женский монастырь. Назывался он Ферапонтов по имени его основателя святого Ферапонта. Монахини приняли детей, накормили, обмыли, переодели и оставили жить у себя. Отвели им отдельную келью.

Дети участвовали в монастырской жизни наравне с другими монахинями. Во всех церемониях и молитвах, работах на монастырских грядках, на кухне и во дворе.

Быт монастырский был очень скудный, вдоволь никто не ел. Но то, что были у детей крыша на головой и немного еды, было самое главное и ценное для них. Они учились грамоте в монастырской школе вместе с другими крестьянскими детьми.

Вставали монахини около полуночи шли в церковь на богослужение, затем в кельях били определённое количество поклонов и читали молитвы. С утра, после завтрака, и до обеда работали, каждая на своём месте послушания. После обеда и до вечера снова послушание, служба, ужин, вечерняя служба. Отходили ко сну в семь часов вечера. С полуночи начинался тот же распорядок дня.

В трудах, молитвах и послушании прошло девять лет. Настя выросла и стала красивой статной девушкой. Она хорошо знала грамоту, красиво писала, по этому её определили помощницей переписчицы. Ярика отселили от сестры, так как он уже стал взрослым. Он жил теперь в одном домике с привратником, помогал ему. А ещё мальчик был хорошим посыльным, быстрые ноги носили его с поручениями в другие монастыри, на почту и в город.

Настя верила в Бога. Она благоговенно относилась ко всем обрядам и молитвам. Но где то глубоко внутри она понимала, что Бог живет не только в церквях и монастырях, но и в других местах и в каждом человеке. Когда девочке исполнилось семнадцать лет, её настойчиво стали уговаривать стать монахиней и остаться в монастыре на всю жизнь.

Но Настя не чувствовала своей сопричастности к такой жизни. Ей хотелось иметь семью, любящего мужа и деток. Она как могла отказывалась от монашества. Тогда игуменья Маврикия, управляющая монастырём, позвала Настю к себе. Девушка пришла. В кабинет игуменьи её провела строгая прямая монахиня.

В кабинете у матушки Маврикии было уютно. На полу лежал коричневый ковёр, большой стол, строгие кресла с прямыми спинками, вдоль стен стояли шкафы с книгами, на стенах портреты царя и патриарха. Настя смиренно стояла у двери, опустив глаза. Матушка поднялась из за стола, бесшумно подошла к девушке, взяла её за руку и повлекла к креслу. Мягко усадила её, села супротив и сказала: "Здравствуй, голубушка."

Голос у настоятельницы был тихий, приветливый, но Настя в нём уловила стальные нотки. Ей не хотелось поднимать глаз на матушку Маврикию. Она слышала, что мать настоятельница могла подчинить себе взглядом любого человека. Даже на богослужениях Настя старалась не попадаться на глаза игуменье. Сейчас она чувствовала себя, как пойманная в капкан маленькая птичка.

Игуменья говорила о важности служения Богу, о красоте отречения от мира, о нужности монашеского послушания. У Насти её голос и слова сливались с гулом в голове и уханьем сердца. Она сидела на краю кресла и, сжавшись в комочек, ждала, когда настоятельница захочет услышать её ответ. Но матушка говорила и говорила, а затем встала и подошла к девушке. Насте захотелось стать невидимой.

Тут она почувствовала, как теплые и тяжёлые руки Маврикии ложатся на её голову. Всё её тело с головы до пят залил густой вязкий чернильный страх. А душа слилась в землю, убегая от этого страха. Настя перестала чувствовать, думать, видеть и слышать. Она очнулась на пути к своей келье, не понимая, как здесь оказалась и где была. С этого дня игуменья не упускала из своего поля зрения Настю.

Матушка настоятельница приглашала девушку в свои покои и просила её читать ей или переписывать какие то бумаги. В эти часы Настя чувствовала, что не принадлежит себе. Она всегда уходила из покоев игуменьи опустошённая и почти не живая. Её душа все менее охотно возвращалась в тело девушки.

Однажды Насте приснился сон: "Видит она монастырское кладбище. Толпа монахинь в чёрных одеждах поёт заупокойную молитву. Четверо бородатых мужиков несут гроб. За гробом идёт её брат подросток и горько рыдает. Настя смотрит в гроб..., а там она...в белых чистых одеждах..." Не досмотрев сон до конца, она вскинулась и резко села на узкой монашеской кровати.

Ощупала себя, ноги, руки - всё живое, чувствительное. "Это сон"- обрадовалась девушка. Но что он значит? Уснуть снова не удавалось и Настя стала молиться, обращаясь к ангелам. Между слов молитвы вплетался тревожный вопрос: "Что это значит?" Мало помалу одолел девушку сон и до часа пробуждения она спала без сновидений.

Этот сон повторялся снова и снова, будоража и вызывая страх у молодой послушницы. До сих пор здоровая, крепкая и жизнерадостная девушка, превратилась в бледную, синюшную и хилую тень. Ярик не на шутку обеспокоился её здоровьем, просил старших монахинь пригласить доктора к сестре. Но никто не реагировал на его просьбы.

Настя догадывалась, а вернее интуитивно знала, что опасность идёт от настоятельницы. Она своей волей и тяжёлой энергией подавляет жизненные силы девушки. И всё это только для того, что бы заставить послушницу остаться в монастыре. "Для чего я им здесь нужна?" - думала Настя.

Она в ежедневных молитвах, обращаясь к ангелам, просила о защите и помощи.  Просила ангелов дать ей объяснения и ответы на странные происшествия и сны. В её жизни были моменты, когда она, взывая к ангелам за помощью, всегда получала её.
 
Одно время её посылали в город Белозёрск собирать милостыню для монастыря с одной пожилой монахиней. Однажды, когда они уже возвращались домой по хорошо знакомой лесной дороге, их застал ливень. Дождь был такой сильный, проливной, что сразу вокруг потемнело, даже трудно стало дышать от обилия воды. Вроде бы довольно широкая дорога вдруг потерялась, выскочила из под ног.

Женщины стали натыкаться на деревья, сучки и пни. Идти дальше не было смысла, но и стоять на месте тоже. Они держались за руки, что бы не потеряться, бормотали молитвы. Настя остановилась возле большого дуба, её товарка тоже. Они прислонились к шершавой коре и в таком ненадёжном укрытии стали в голос молиться, призывая ангелов.

Вдруг девушка услышала, скорей ощутила в своей голове слова без голоса: "Иди за огнями". Удивилась молча: "Откуда огни? Где они?" Огляделась, не надеясь в такой мокрой темени что либо увидеть. И о чудо! Прямо перед собой девушка увидела яркие сполохи голубого света, будто бы тихие молнии опустились низко и освещают пространство. "Ты видела?"- спросила она у монахини. Но та удивилась и замотала головой.

Что можно видеть в такой темноте? Настя доверилась голосу в своей голове и этим сверканиям света. Она потянула за руку свою товарку и они медленно стали продвигаться за голубыми сполохами. Довольно быстро они добрались до монастыря, выйдя снова на дорогу, не взирая на густую пелену дождя.

В другой раз Настя получила помощь ангелов, когда её брат Ярик загнал очень глубоко в ногу щепку. Ступня распухла и покраснела. Снадобья и травы монахини Устиньи, местной травницы, не помогали. Тогда Настя села подле ноги брата, обняла обеими ладонями ступню и стала усердно молиться ангелам.

Она чувствовала, как из ноги Ярика в её руки входит жар, а из рук исходит успокаивающая и целительная струя изумрудно зелёного цвета. Этот свет окружил её руки и стопу мальчика. Чем дольше молилась девушка, тем шире и плотней становилось свечение, обнимая её и брата.

Настя видела это свечение и сначала удивилась, а затем поняла, что это ангелы посылают ей целительный свет. Она спросила Ярика: "Ты видишь? Этот зелёный свет, ты видишь?" Но он сонно мотал головой: "Нет. Дай поспать." И впервые за несколько суток уснул спокойно и умиротворённо. Температура спала. Мальчик стал выздоравливать. А Настя благодарила и благодарила ангелов за исцеление брата.

Таких чудес случалось после этого с Настей много и она к ним уже привыкла и думала, что все видят и знают то же, что и она. Послушница пыталась рассказать об этом своим подругам, но и молодые и старые монахини смотрели на неё как то странно и уходили от таких разговоров. Дивилась Настя такому поведению монахинь и не могла его понять. Это ведь деяния Бога и Ангелов, неужели другие не видят этого.

Игуменья Маврикия узнала о необычных способностях молодой послушницы. В ней стали бороться две силы. С одной стороны - она хотела вытурить девушку из монастыря, от греха подальше. Она боялась всего нового и необычного. Хотя знала, что в других храмах и монастырях случаются чудеса.

С другой стороны - хотела оставить её и пользоваться чудесным даром послушницы для прославления монастыря и себя. Представлялось ей, что Настя явит некое великое чудо и прославится монастырь и она, управительница его. Приедут высшие чины церкви, архиепископ, а возможно и сам патриарх. Напишут о ней газеты. Станут ходить паломники, доход монастыря вырастет.

Видения славы вскружили голову игуменье и она во что бы то ни стало старалась склонить молодую послушницу постричься в монахини. А Настя теряла силы и уверенность. Страшный сон увлекал её в пучину отчаяния, давление игуменьи не оставляло выхода. Но оставаться в монастыре ей не хотелось даже под страхом смерти.

От отчаяния и безисходности девушка сильно заболела. У неё воспалилось горло, было трудно дышать, глотать и говорить. Её оставили в покое в келье на узкой и жёсткой кровати. Три раза в день приходила Устинья и поила её отварами трав. Остальное время девушка была предоставлена самой себе. Большую часть времени она находилась в бреду, сильный жар огнём сжигал её тело.

В редкие мгновения просветления сознания Настя молила ангелов, Иисуса Христа, Богородицу о помощи и исцелении. В один из таких моментов она почувствовала тяжесть в теле, как будто его придавили камнем. И одновременно почувствовала и увидела своё тело лежащим внизу и себя лёгкую, смотрящей сверху.

Даже не испугалась, только удивилась. "Как это? Я здесь и там одновременно?" Было чудно. Она, которая вверху, огляделась по сторонам и увидела себя как пятно света. Вокруг был изумрудно зелёный нежный свет. Чуть выше и в сторону от себя она увидела еще какой то сноп света, но ярче и больше. "Что это?" - мелькнула мысль.

От Снопа света в стороне к ней понеслись молнии, но не страшные обжигающие, а нежные и приятные. Она доверилась этим молниям и приняла их в себя. Тут у неё стали возникать сами по себе мысли: "Я Мать Мария. Ты молила меня об исцелении. Я пришла. Эти молнии моя целительная энергия. Тебе ещё рано уходить домой. Ты нужна на земле людям."
 
После этого Настя впервые за время болезни проснулась с лёгкой головой. Стало легче дышать, температура упала. Но она была еще очень слаба, по этому её не посылали на выполнение послушания и работы. Настя продолжала молиться и благодарить.

Как то ночью она не могла уснуть, всё думала о чудесах, что с ней случались. Вдруг снова она увидела своё тело внизу, а ещё одну себя вверху.

На сей раз вся келья осветилась жемчужно-бело-розовым светом. В сердце у девушки потеплело, даже появилось лёгкое жжение. Настя услышала в своей голове такие слова:

"Человек это душа, а тело - храм её. Ничего не бойся. Попроси свою душу быть всегда большой и сильной. Что бы не происходило в твоей жизни, помни, когда душа заполняет всё твоё тело и крепко в нём держится, то ничего с тобой не произойдёт. Не позволяй страхам властвовать над тобой."

Настя, которая вверху, плавно возвратилась в своё тело. Так было хорошо, что она тихонько засмеялась. Любовь и благодарность переполнили её всю. Она обратилась к душе и попросила её оставаться всегда большой и сильной, что бы не происходило, какие бы страхи не накатывали на неё.

Молодая послушница быстро поправлялась, тело окрепло, на щеках появился румянец. Но о встрече с настоятельницей она думала с опасением и страхом. От этих мыслей сжималось её сердце, но душа оставалась во всём теле большой и сильной и это успокаивало Настю.

"Я душа, я душа." - повторяла себе Настя. "Игуменья тоже душа. Значит мы равны. Почему же я её боюсь?" И снова она обращалась к ангелам за ответом и помощью. В ночь перед её возвращением к работе и послушанию Настя снова ощутила уже привычную тяжесть тела на кровати и лёгкость себя вверху над телом.

Сине-голубой свет заполнял всю келью и мягко по отечески ласкал её душу и тело. Настя расслабилась, забыла думать о страхе, а только наслаждалась лаской и спокойствием. Прямо перед собой она увидела яркий сгусток сине-голубого света. Доверчиво смотрела на него. В голове понеслись мысли:
 
"Я Архангел Михаил защитник людей. Когда к тебе подступит страх, призови моё имя и я приду вместе с моим воинством ангелов защиты. Скажи просто *АРХАНГЕЛ МИХАИЛ, НА ПОМОЩЬ, НА ПОМОЩЬ, НА ПОМОЩЬ!!!* А для защиты на целый день, призови меня такими словами *АРХАНГЕЛ МИХАИЛ, ЗАЖГИ СВОЙ ЛУЧ И ОСВЕТИ МЕНЯ И ЗАЩИТИ МЕНЯ СЕЙ ДЕНЬ*."

У Насти от благодарности и благости выступили слёзы на глазах, а сердце её произносило благодарственную молитву. К часу пробуждения в полночь она уже была полностью спокойна и уверенна - всё хорошо, она справится со страхом и не позволит настоятельнице властвовать над ней.

В храме отстояли Полунощницу. После этого две монахини и послушница Настя остались мыть, чистить и украшать храм к празднику Благовещение Пресвятой Богородицы (7 апреля). Ближе к рассвету в храме появилась настоятельница Маврикия в сопровождении келейницы.

Первый порыв Насти был убежать, спрятаться, стать невидимой. Но тут же она вспомнила наставления Архангела Михаила. Девушка мысленно призвала Архангела и его воинство. Она ощутила, как до селе съёженное и дрожащее её тело, расправляется и успокаивается.

Она подняла взгляд на настоятельницу. Глаза их встретились. Настя чувствовала себя в непроницаемом кругу защиты сине-голубого света. Недвусмысленный властный и высокомерный взгляд игуменьи метнул в Настю заряд страха. Девушка увидела, как к ней приближается темное отвратительного вида  пятно.

Это пятно не долетело до Насти трех метров, отскочило от невидимой стены и отправилоь назад, к породившей его игуменье. Настоятельница вдруг ахнула, согнулась пополам, как от удара, затем развернулась и её как ветром сдуло из храма. Следом засеменила келейница, причитая и охая.

Теперь Настя была уверенна - её отпустят из монастыря. Так и получилось. Получив прошение послушницы об освобождении её и брата из монастыря, игуменья тут же подписала разрешение. Кроме того выполнила все просьбы девушки.

Дала распоряжение выписать справку ей и Ярику о том, что они воспитанники монастыря и свободные души; и рекомендательное письмо, что Настя может обучать детей грамоте. Ей не терпелось избавиться от такой опасной особы, которая не подчиняется её воле.

В сам праздник Благовещение Пресвятой Богородицы Настя и Ярик вышли за ворота Ферапонтова монастыря под перезвон семнадцати колоколов. Обернулись назад, перекрестились и отвесили глубокий поклон. Для них начиналась нова неизвестная жизнь. Глубоким поклоном они благодарили своё прошлое.

Оно было для них разное: горестное, когда умирали родители; радостное, когда нашли кров и хлеб; поучительное, когда учились не только читать-писать, но и защищать себя.
 
Теперь новая жизнь расстилалась перед ними наезженной дорогой в город Белозёрск. Выросшие дети шагали весело и радостно в новую жизнь - рассудительная ответственная Настя и беззаботный шустрый Ярик.

Ноябрь 2011