Верность

«Шаги умолкли. И лишь мороз
Да ветер, в смятенье притихший рядом,
 Видели, как костенеющий пес
 Свою последнюю службу нес,
Уставясь  в сумрак стеклянным взглядом»
Эдуард Асадов, «Ледяная баллада»
________________________________________
Раннее  летнее утро  распахнуло свои объятия, и пассажиры скорого поезда "Владивосток-Москва" наслаждались мерным покачиванием вагона. За несколько суток в пути купе стало почти родным домом, а попутчики — приятными собеседниками. Бывалый моряк дальнего плавания, только что сошедший с трапа и спешивший на встречу с родными, увлечённо беседовал со своим сослуживцем из соседнего купе. Оба, распустив хвосты, соревновались в галантности, отпуская шутливые комплименты ,сидящей напротив женщине лет сорока-сорока пяти. Она с лёгкой улыбкой слушала их морские приключения и рассказы о  дальних странах, время от времени отвечая на их игривые подначки. В углу у окна, погруженный в свои мысли, сидел пожилой дедушка, изредка поглядывая на проплывающие мимо пейзажи и тихонько усмехаясь в усы над стараниями моряков. В купе царило доброжелательное настроение, перемежавшееся то тихим разговором, то звонким смехом. В этот уютный мир неожиданно заглянул проводник. Его появление было обыденным, но то, с чем он обратился к пассажирам, заставило всех насторожиться.
— Уважаемые пассажиры, — начал он, немного смущаясь. — Вы уж не удивляйтесь моей просьбе, но... если у кого-то остались остатки еды, вы, пожалуйста, не выбрасывайте. Отдайте мне.
В купе повисла короткая пауза. Моряки переглянулись, женщина подняла брови, а дедушка, казалось, даже не шелохнулся, но его взгляд стал чуть более внимательным.
— Что у тебя случилось? — спросил моряк, пассажир купе, отставляя в сторону стакан с чаем. В его голосе звучала неподдельная забота. Женщина же мысленно возмутилась: "Надо же, совести хватает такое просить! Наверное, совсем зарплаты не платят..." Дедушка, проживший долгую жизнь и повидавший всякое, лишь тяжело вздохнул. "Плохи дела, видно, совсем, раз проводник по вагонам еду собирает," — подумал он, качая головой.
Проводник виновато улыбнулся. — Ничего со мной не случилось, всё в порядке, — поспешил он успокоить. — А вы, если есть, что, вот в пакет скиньте. Сейчас будет большая станция, поезд там стоит полчаса. Увидите всё сами.
________________________________________

Интрига явно сработала. Моряк из соседнего купе, поддавшись любопытству, тоже принялся выискивать в своём запасе что-то съедобное, чтобы добавить в пакет. Женщина, хотя и с внутренним брюзжанием, всё же достала надкушенное яблоко и пару печений. Дедушка без слов протянул проводнику небольшой кулёк с сухарями, который приберегал для себя. Через несколько минут пакет проводника наполнился разнообразной снедью.
Пассажиры прильнули к окнам, когда поезд, сбросив скорость, медленно подкатывал к большой станции. Едва состав замер, проводник, поспешно схватив свой пакет, выскочил из вагона. Вслед за ним, словно по команде, высыпали из купе и заинтересованные попутчики. Воздух станции был наполнен запахом разогретого асфальта и далёкой хвои Около вагона, сидела большая  собака  худая и неуклюжая. Это была восточно-европейская овчарка, шерсть её свалялась, взгляд был потухшим, и она почти не реагировала на суету перрона. Проводник не спешил дать ей пакет. Вместо этого он тихонько свистнул и, немного отойдя в сторону от толпы, пошёл вдоль платформы. Удивительно, но собака медленно поднялась и потрусила за ним, едва заметно повиливая хвостом.
Пассажиры, включая моряка-гостя, который решил задержаться, с любопытством наблюдали за странной парой. — Куда это он? — пробормотал моряк — Наверное, у неё там щенки где-то, — предположила женщина  — Прячет от посторонних глаз. Недалеко от вокзала, наверное, и живёт семейство. Дедушка лишь покачал головой, его взгляд был задумчивым. Все начали беспокоиться: время шло, стрелки часов на вокзале неумолимо отсчитывали минуты до отправления поезда, а проводник и собака скрылись из виду. В этот момент, пока пассажиры волновались и шептались, в их купе зашла пожилая женщина  лет шестидесяти. Она выглядела уставшей, но глаза её светились добротой. В руках у неё была большая сумка с сельскими гостинцами — вареньем, свежим хлебом, домашними пирожками. — Ох, еле успела, — пропыхтела она, ставя сумку на полку и присаживаясь. — Еду к дочке с внуками, проведать. Хочу внуков забрать на лето. А то сидят в городе, в этом бетоне. А им бы на свежий воздух, на речку, ягоды собирать! Едва она успела отдышаться, как в дверях купе появился проводник. Он был немного запыхавшимся, но его глаза сияли. — Ну что, видели? — спросил он, оглядывая заинтригованных пассажиров.
Моряк-гость из соседнего купе, поняв, что всё самое интересное уже произошло, попрощался и вернулся в своё купе. Остальные же, включая новоприбывшую женщину, устремили взгляды на проводника.
— Рассказывай! — потребовал моряк. — Что это за история? Он явно был тронут увиденным. Проводник глубоко вздохнул, устроился на свободном месте и начал свой рассказ:
 — Эта собака… её зовут Ральф. Несколько лет назад я впервые обратил на неё внимание. Она была очень худой, неприкаянной. Я тогда её покормил, и с тех пор  каждый раз кормлю ее, она меня ждёт на этой станции. Но история её не моя. Я тут со служащим вокзала как-то разговорился, и он мне поведал…Не успел проводник продолжить, как пожилая женщина, что только что зашла, воодушевлённо воскликнула:
 — А это вы о Ральфе говорите?! — В её голосе звучало такое неподдельное участие, что все в купе обернулись к ней. — Ох, это же очень трогательная история! У нас её тут все знают.
Она покачала головой, тяжело вздохнула. — Сколько желающих было её приютить, забрать к себе домой! Но никому не удалось. Насильно забирали, приводили, а она убегала обратно на своё место. Она же там, у могилы , живёт… Да, кладбище недалеко от вокзала. Там похоронен её хозяин. Офицер-пограничник. Он долго на границе служил, и Ральф был его помощником, вместе служили . Много нарушителей задержал за время службы. Даже ранен был! Хотели его комиссовать после ранения, но офицер этот уговорил, чтобы пса ему отдали. А когда в отставку ушёл, привёз его сюда, к себе домой. Женщина сделала паузу, промокнула уголки глаз платочком.
 — Жизнь у человека так сложилась, что жена его ещё во время службы развелась, уехала. Не выдержала тягот пограничной жизни. И  Ральф стал ему настоящей семьёй. А потом человек заболел… и умер. Когда его хоронили, Ральф ни на шаг не отходил от своего хозяина. Шёл за процессией до самого кладбища. А потом улегся на холмике могилы и не хотел уходить. Соседи умершего пытались забрать Ральфа домой, и в сарай закрывали, и на цепь сажали… Всё бесполезно! Он всё равно умудрялся убежать и возвращался на могилу. Единственное, что люди смогли для него сделать, это соорудили хорошую тёплую будку прямо там, на кладбище. Так и живёт на протяжении многих лет этот верный друг возле могилы своего хозяина. Его тут все подкармливают, не только вот наш проводник. Есть у нас и волонтёры, которые постоянно приходят, воду носят, зимой будку утепляют. Ни у кого не поднимается рука обидеть такую собаку. .
Моряк полез в свою сумку и достал объёмное кольцо  колбасы.
 - На, держи, — протянул он проводнику. — Будешь обратно ехать, покорми Ральфа.
Пассажиры слушали, затаив дыхание. Моряк вытер непрошеную слезу, женщина лет сорока пяти задумчиво смотрела в окно, а дедушка, ранее такой равнодушный, теперь внимательно разглядывал свои руки, сжатые в кулаки. Тишина в купе была наполнена тяжестью и болью этой истории.
Молодая женщина , которая до этого момента лишь слушала, вдруг тихо заговорила, словно обращаясь к себе самой, но слова её эхом разнеслись по купе: — Сколько таких историй, о преданных животных… Вот вы о Ральфе, а я сразу свою тётю и ее собаку вспомнила. Она была такой большой любительницей животных! У неё жили две собаки – одна белая болонка, такая пушистая, а другая – крошечный чёрный той-терьер. Он был похож на оленёнка, такой миниатюрный, с тонкими лапками и огромными глазами. Но преданнее собаки, чем этот той, я не знала. Он буквально жил своей хозяйкой, ходил за ней по пятам, спал у её кровати… Она запнулась, голос её дрогнул.
 — Тётя долго болела, и потом… умерла. Это было так тяжело. Когда её хоронили, мой отец заметил, что той- терьер  всё время норовит прыгнуть в гроб, рвётся к ней. Отец тогда его забрал, закрыл в летней кухне, чтобы он не видел всего этого. Но когда гроб выносили из дома, каким-то чудом он, такой маленький, сумел выбраться! И точно так же, как ваш Ральф, побежал за процессией до самого кладбища. Женщина глубоко вздохнула. — Мы пытались его забрать домой, несколько раз. Но он уходил обратно. Каждый раз. Возвращался на могильный холмик и ложился там. А потом… — она замолчала, пытаясь сдержать подступившие слёзы. — Когда в очередной раз пошли за ним, нашли его мёртвым. Он лежал на холмике могилы тёти. Маленькое сердечко нашего тоя не вынесло разлуки со своей любимой хозяйкой.
В купе вновь воцарилась тяжёлая тишина. Моряк, который только что отдал колбасу, покачал головой. — Это просто невероятно, — пробормотал он. — Как они могут так любить? Человек так не умеет.
— Согласна, — кивнула пожилая женщина с гостинцами. — Они любят не за что-то, а просто потому, что любят. Безусловная любовь. Как у Хатико, да? Вот так же, наверное, и тот японский пёс ждал своего хозяина на станции.
Дедушка, до сих пор молчавший, вдруг подал голос. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, за окно. — Хатико... Да, великая история. Но есть и свои герои, о которых не так часто вспоминают. Я вот, в своё время, полярником был. Исследователь – полярник Георгий Яковлевич Седов… Он ведь в 1914 году умер во время экспедиции к Северному полюсу. Похоронили его там, на острове Рудольфа, выдолбив киркой неглубокое ложе и завалив могилу камнями. Крест они соорудили из двух лыж, принадлежавших Седову при жизни. На могильный холм матросы положили флаг, который был предназначен для другой цели: его Седов хотел водрузить на полюсе. Матросы постояли у могилы и пошли на юг. Здесь нечего им было делать. А вот вожак упряжки собак , пёс по кличке Фрам, он задержался. Присел на задние лапы и завыл. Пустошный и Линник, матросы, стали его звать. А он не глядел на них, всё выл над могилой. Они вернулись, хотели его поймать, а он отбежал. Оставили ему корма на три дня, думали, догонит от одиночества. Но этого не случилось. Больше никто не видел верного Фрама.
Дедушка закончил, и в купе снова повисла тишина, но теперь она была иной — наполненной благоговением и глубокой печалью.
Поезд набирал ход, унося пассажиров дальше по своему пути, но в этом маленьком купе витало нечто большее, чем просто дорожные впечатления. Истории большой овчарки Ральфа, маленького той-терьера, преданного Хатико и отважного Фрама сплелись в единое полотно, без слов объясняя, что верность животных не знает границ. Она не зависит от размера тела или суровости климата, от условий жизни или расстояний. Это чистая, безусловная любовь, к которой человек может только стремиться. Возможно, именно в этой способности любить бескорыстно, до последнего вздоха, и заключена главная загадка и величие наших меньших братьев, урок, который они преподносят человечеству. И каждый, кто когда-либо встречал такую преданность, навсегда уносит её в своём сердце.