Фельдшер из интернета

(Полная версия)

С 1 сентября 2025 года фельдшер будет вашим лечащим врачом. И акушер - тоже. Не потому что вы беременны. А потому что другого нет. Так решил Минздрав России. Он, конечно, не говорит об этом прямо. Он называет это "новым порядком оказания первичной помощи". Но мы-то с вами не вчера родились. И не в фельдшерском пункте. Мы понимаем: если государство предлагает фельдшеру выполнять функции врача, значит, врача больше не будет. Подробнее в материале корреспондента The Moscow Post.

Формально это делается ради "улучшения доступности". Реально - потому что медицина в России умерла, и теперь мы с вами присутствуем не при её реформировании, а при опознании трупа.

В стране, где поликлиника превращена в приложение, а очередь к терапевту занимает три недели, Минздрав предлагает заменить врачей акушерками. Осталось только санитарок перевести в патологоанатомы - и реформа завершена.

Зачем учиться шесть лет в медицинском вузе, ординатуре, если можно просто быть рядом и "выполнять функции лечащего врача"?

Браво, Михаил Мурашко. Браво, Татьяна Голикова. Вы с такой филигранной жестокостью расчленяете остатки здравоохранения, что порой кажется - вы не чиновники, вы серийные убийцы в белых перчатках.

Кто следующий? Участковый, подрабатывающий стоматологом? Кондуктор, измеряющий давление?

Что это вообще за "новый порядок"? Это когда терапевт - это миф, как бесплатная путёвка в санаторий. Это когда диагноз ставит человек, у которого в дипломе нет даже слова "врач". Это когда акушер будет выписывать вам направление к онкологу, а фельдшер - рекомендовать лечение от диабета. Потому что другого выхода у Минздрава нет. Потому что другие врачи или уехали, или ушли, или выгорели до состояния лопатки.

А теперь давайте честно. Это не случайность. Это не "временные трудности". Это - план. Чёткий, пошаговый демонтаж медицины.

Сначала всё было как в учебнике подлого реформатора. Упразднили мелкие больницы. Оптимизировали ставки. Сократили койки. Уволили санитарок, младший персонал, медсестёр. Разогнали провинциальных специалистов. Слили поликлиники с больницами. Потом внедрили страховую модель, при которой деньги распределяются не по нуждам, а по бюрократии. Потом приватизировали поставки лекарств. Потом развели руками и сказали: "Ну извините, теперь врачей не хватает".

А теперь, когда всё рухнуло, они достают из кармана заранее заготовленный приказ: фельдшер будет врачом. Сдаётся, следующей будет собака, прошедшая курсы помощи при инсульте. Потому что собака хотя бы не просит индексации зарплаты.
Нагнали толпы 'врачей' из бывших республик, почти неграмотных, так вопрос не решить...лучше уж фельдшер...

Теперь разберёмся, как же Минздрав докатился до жизни такой, что вместо дипломированного врача нам теперь радостно суют фельдшера с улыбкой: "Ну вы ж не помрёте, да?"

Согласно новому порядку, всё звучит почти романтично: "перераспределение функций". В реальности - это как в пожарной части заменить пожарных поварами. Тоже люди, тоже служба, только тушат они хуже. Передача функций лечащих врачей фельдшерам и акушерам - это не просто шаг назад. Это прыжок в допотопное прошлое с факелом в руках и диагнозом "неотложный бред".

Официальное обоснование - нехватка кадров. Неожиданно, правда? Ведь никто не мог предположить, что десятилетия оптимизации, когда врачей выгоняли, больницы закрывали, а ставки сокращали, вдруг приведут к кадровому голоду. Никто не знал, что если платить специалисту 25 тысяч рублей и заставлять его пахать на полторы ставки - он, возможно, предпочтёт уйти на кассу в "Пятёрочку", где хотя бы график стабильнее и пациентов меньше.

Счётная палата, между прочим, зафиксировала это официально. Да-да, те самые ребята, которые ещё пытаются сохранять видимость контроля в стране, где контроль уже давно на боку. По их данным, количество медицинских учреждений снижается, в некоторых регионах укомплектованность врачами - ниже плинтуса. Половина учреждений без водопровода, треть - без канализации, сорок процентов - без отопления. Это, если что, не Сомали. Это Российская Федерация. XXI век.

Но зато у нас - модернизация. Ах, какая сладкая, круглоголовая, презентабельная модернизация. Под неё можно и денег освоить, и статейку опубликовать, и даже медаль получить. Правда, по факту это модернизация без модернизации. Больницу ликвидировали - галочка. ФАП соединили с поликлиникой - галочка. А что люди теперь едут за анализами за сто километров - ну ничего, посидят, подышат воздухом. Меньше будут болеть, глядишь.

Всё, что не вымерло, - перегружено. Врачей не хватает, медсёстры на износ, очереди - по три недели. И на фоне всего этого уважаемый Минздрав торжественно заявляет: "А давайте врачей заменим фельдшерами!" Это как если бы на фоне массового дефицита продуктов Минсельхоз предложил кормить россиян пластилином. Тоже цветной. Тоже можно жевать. Только немного не еда.

Парадокс в том, что все эти реформы, вся эта "оптимизация" и "укрупнение" шли под лозунгом улучшения доступности помощи. А в результате - миллионы жалоб. Люди месяцами не могут попасть к терапевту. Специалистов нет. Диагноз - неизвестен. Лечение - по интернету. И если вы думаете, что это где-то в глухой деревне, нет - это в любом втором городе России.

И это не паника. Это статистика. Люди жалуются на всё: на сроки ожидания, на невозможность попасть к специалисту.
Медицинская оптимизация: смертельная реформа

Оптимизация. Слово ласковое, почти лечебное. Слово, которым вырезают не опухоли - больницы. И делают это давно, тщательно, без анестезии.

С 2000 по 2015 год в России закрыли половину всех больниц. Повторим, чтобы усвоилось: не одну, не десять, а пять с лишним тысяч больниц. Было 10,7 тысячи - стало 5,4. К 2022 году - 3 тысячи. Такого успеха по утилизации медицины не добивалась ни одна армия в мировой истории. Даже Наполеон с чумой и тачками выглядел гуманнее.

Официальная версия - неэффективность. То есть больницы, понимаешь ли, плохо лежали. А значит, надо было закрыть. Вырезали по живому, хладнокровно, с тем самым чиновничьим выражением лица, где сочетаются Excel и презрение к людям.

Койки? Ну да, тоже лишние. Минус 27%. А в сельской местности - под 40%. Там, где до ближайшего медпункта уже не добраться - только доползти. Но это, конечно, мелочи. Главное - отчётность.

Персонал? Оптимизировали, не отходя от кассы. 60% младшего медперсонала - в расход. 32% соцработников - туда же. Санитарки, нянечки, те, кто реально работал с больными руками, глазами и голосом - не рентабельны. А раз не рентабельны, то пусть идут. Хоть на мороз. Хоть в могилу.

Муниципальные учреждения? Ах, да. Их больше нет. Почти совсем. На бумаге, может, и числятся. А по факту - растворились, как совесть у реформаторов. Остались только здания без врачей и таблички с новыми названиями: "медицинский кластер", "амбулаторно-поликлиническое звено", "центр компетенций". Красиво звучит. Особенно если читать это в очереди на МРТ в соседний регион.

И венец всей этой прости за французское слово "порнографии" - "укрупнение". Ах, какая лингвистическая жемчужина. Под этим словом скрыто всё: от закрытия поликлиник до превращения нормальных медучреждений в безврачные филиалы ожидания смерти. Слили больницу с поликлиникой - говорят: "укрупнили". Врача сократили - говорят: "оптимизировали штатное расписание". Очередь к специалисту на три месяца вперёд - это теперь не катастрофа, а "перераспределение потока".

А на деле - исчезновение специалистов на местах. Не миграция, не увольнение, не текучка. А именно исчезновение. Как из сводки по катастрофе. Вчера был невролог - сегодня нет. Был онколог - и растворился. Был гинеколог - и только дверь осталась, закрытая на ржавый ключ.
Уничтожение медицины в регионах

Если вы до сих пор верите, что где-то в России осталась нормальная больница, просто потому что "всё плохо, но не везде" - добро пожаловать в Свердловскую область. Прекрасный регион, суровый климат, и абсолютно ледяное, вымороженное отношение к здравоохранению.

Именно отсюда начали уходить врачи. Массово. Не в отпуск, не в академ, а навсегда. Хирурги, онкологи, травматологи - люди, на которых всё держалось - начали писать заявления. Причина? Разногласия с администрацией. Это такой вежливый способ сказать: "Достали". Новые начальники приходят не лечить, а "менеджерить". А когда ты двадцать лет резал опухоли, а теперь тебе объясняют, что твой KPI не соответствует норме - ты либо уходишь, либо просишь скальпель, но не для операции.

Один из самых пронзительных эпизодов - история хирурга Эдуарда Мамина, которому предложили… внимание… перейти на должность лифтёра. Нет, это не метафора. Настоящего хирурга с 19-летним стажем официально сократили и торжественно переквалифицировали в специалиста по кнопке "вверх-вниз". Медицинская вертикаль в буквальном смысле. Этот случай попал в новости, вызвал скандал, и даже был "отменён приказом". Но факт остаётся фактом: в системе, где хирург превращается в лифтёра - лечить, по-хорошему, уже нечего.

Что делает государство вместо того, чтобы вернуть врачей? Конечно же, закупает технику. Много, дорогую, импортную. Только вот томографов всё больше - а обследований всё меньше. Половина техники простаивает, потому что нет ни специалистов, ни помещений, ни подключения, ни даже бумажки с разрешением. В некоторых регионах показатели использования оборудования - как в доисторических диспансерах. Два исследования в сутки на аппарат, который стоит как яхта. Отличный способ освоить деньги - особенно если диагноз всё равно не поставят, а пациента всё равно отправят домой пить корвалол.

Ведь это же и есть главная цель реформы: чтобы всё красиво стояло и молчало. Желательно - в пакете.

А теперь - про федеральные центры, мечту любого безнадёжного пациента. Где-то в Москве, в Питере, может быть, даже в Казани, есть ещё учреждения, где остались специалисты. И даже оборудование работает. Проблема в том, что туда никого не отправляют.

Почему? Потому что это дорого. Потому что регионы экономят. Потому что отправить человека в федеральный центр - значит, потратить деньги, которых и так нет. А потому - пациенты умирают дома. Без диагноза, без лечения, без вариантов. Свердловская, Владимирская, Новосибирская, Ивановская области - официальные планы по направлениям в федеральные учреждения выполняются на уровне 1,7–3%. То есть из ста нуждающихся - попадают максимум трое. Остальные - в лучшем случае в районный стационар, в худшем - сразу в морг.

Никакого злого умысла. Просто экономика. Просто логистика смерти. Меньше направленных - меньше расходов. Всё честно, всё прозрачно. Врач даже может посмотреть вам в глаза и сказать: "А зачем вам в Москву? У нас тоже хорошие специалисты". Хотя мы оба знаем: нет у вас специалистов. Остался только регистратор и одна фельдшерка с седыми волосами, которая шепчет: "Молитесь".

Люди возвращаются из федеральных клиник с назначениями, с дорогими схемами лечения - а в регионе им говорят: "Вы что, с ума сошли? У нас такого нет. У нас вместо онкопрепарата - парацетамол и молитва". И всё. Лечение заканчивается там же, где и маршрут: на вокзале, у выхода, в никуда.

А теперь - главный итог. Вся эта "оптимизация", "укрупнение", "технологизация" - ради чего? Чтобы спасти бюджет? Чтобы улучшить статистику? Чтобы построить цифровой контур?

Нет. Всё это привело к одному: демографической катастрофе. В стране, где официально "всё улучшается", люди умирают чаще, чем рождаются. Смертность растёт. И не только от болезней. От безнадёжности. От отсутствия помощи. От того, что система больше не система, а симулякр.

Мы говорим о стране, которая по рождаемости катится в минус, по продолжительности жизни не вылезает из позорных табличек, и при этом тратит миллиарды на "цифровую трансформацию здравоохранения". Пока врачи увольняются, главное - чтобы интерфейс в поликлинике был современным. И чтобы в презентации для министра всё красиво светилось. На экране. Потому что на койках - уже не светится. Там - темно. Там - всё.
Мурашко: роскошь на фоне скорой помощи

Он - министр. Тот самый, который должен спасать жизни. Строить систему. Отвечать за медицину страны. А по факту - просто человек, у которого всё хорошо. Михаил Мурашко. Запоминайте. Вам, может быть, скоро его фельдшер диагноз будет ставить.

Пока тысячи врачей выживают на ставку в 18 тысяч рублей, глава Минздрава живёт на широкую ногу, как будто он возглавляет нефтяную корпорацию, а не отрасль, где санитарки держатся за смену только потому, что у них ипотека. Только вот нефтяники хотя бы добывают ресурс. А Мурашко - просто его тратит. И в прямом, и в метафорическом смысле.

У его семьи - дом в Одинцовском районе площадью 360 квадратных метров, записанный на сына. На того самого Матвея, который, как вы догадались, врачом не стал. Он уехал учиться в США, потому что, видимо, сам отец не верит в систему, которую строит.

Кстати, дом - не один. Есть ещё таунхаус на 129 квадратов, оформленный на жену министра. Та - женщина скромная: официально дохода у неё нет, но недвижимость есть. Потому что любовь, потому что "семейные инвестиции", потому что в декларации так удобнее.

А вот и квартира на 150 квадратов в премиальном ЖК RedSide, стоимостью 155 миллионов. Подарок старшему сыну, Марку. Не потому что у него бизнес, не потому что он чего-то добился. Просто потому что папа - министр. Просто потому что можно.

Это вам не скорая помощь, где водители пашут за сорок тысяч. Это - уровень. Стиль. Статус. Игра в богатство на фоне разрухи. В мире, где врачи в регионе моют полы в обед, семья Мурашко выбирает между Audi Q5 и BMW X7. И всё - в рамках закона. Как бы между прочим.

Соседние таунхаусы, кстати, тоже не пустуют. Один из них, по данным декларации, находится в пользовании семьи министра. Потому что один таунхаус на семью - это несерьёзно. Надо два. Один - чтобы жить, второй - чтобы парковать совесть.

А теперь - внимание. Пока Михаил Мурашко на публике рассказывал, как важно "повышать доступность", его сын уезжал в США, проходил там стажировку, оформлял въезд в Сан-Фернандо, катался по Атланте, и, судя по всему, ни в чём себе не отказывал. Потому что на родине папа сокращал фельдшерские пункты, а за границей - создавал комфорт. Такой вот экспорт стабильности.

А жена старшего сына, Евгения, - та и вовсе поражает воображение. Официально дохода нет, зато есть таунхаус за 70 миллионов, прекрасные фотографии с Канар и Тенерифе, и милые просьбы в телеграм-чатах: "Посоветуйте веломеханика". Ну а что - простой человек. Всего лишь невестка главы российского Минздрава. Велосипед - это важно. Особенно когда тысячи людей не могут доехать до поликлиники.

И автопарк у них, конечно, не хуже, чем у региональной администрации. BMW X7 у младшего сына, Audi Q5 у старшего, Mercedes GL 350 у тёщи. Потому что в этой семье каждый - если не министр, то хотя бы автолюбитель.

И всё это - на фоне отчаянных врачей. На фоне разбитых фельдшерских пунктов. На фоне 41% медучреждений без отопления. На фоне тех самых медиков, которые получают меньше, чем уборщица в аэропорту.
Голикова: женщина, которая монетизировала здоровье

Её зовут Татьяна Голикова. Но если вы думаете, что это просто вице-премьер, вы плохо читали квитанции из аптек. Это не чиновница - это институция. Это не женщина - это экономическая модель. Это - вся российская система здравоохранения, вывернутая наизнанку, отпаренная и отглаженная под госзакупки.

Когда ребёнку в роддоме ставят прививку - Голикова зарабатывает. Когда человек с ВИЧ получает терапию - Голикова зарабатывает. Когда начинается очередная эпидемия, когда вводится режим ЧС, когда Минздрав покупает партию вакцин - семейный счёт Голиковой улыбается.

По самым скромным подсчётам, состояние семьи Голиковой и её мужа Виктора Христенко - 50 миллиардов рублей. Это без учёта скатертей, фарфора и бронзового ослика у парадной лестницы. Только задокументированное. Только то, что уже не скрыть.

Пока на севере России медики жгут дрова в больничной печке, чтобы не замёрзнуть, в испанской Андалусии Голикова с Христенко перестилают газоны на гольф-поле, потому что зелень там какая-то "неанглийская". У них частный самолёт Bombardier за 2 миллиарда рублей, который в разгар ковидных ограничений летал в Малагу чаще, чем "Победа" в Краснодар.

Когда страна сидела на локдауне, самолёт Голиковой бороздил Сардинию, Пизу, Турцию и Эмираты. Потому что с простыми смертными у Татьяны Алексеевны, как говорится, разные маршруты. Она же не просто чиновник - она национальное прививочное наследие.

Но давайте по фактам. Есть компании, есть схемы, есть контракты. Например, "Нанолек", где пасынок Христенко - акционер. Именно "Нанолек" получает миллиарды из бюджета на вакцины, входит в национальный календарь прививок и до сих пор "осваивает" инвестиции, когда-то залитые туда через Роснано. В этом бизнесе нет ни инноваций, ни открытия новых препаратов. Только локализация, переупаковка, госконтракты - и поток гарантированных денег, который идёт независимо от качества продукта и спроса.

Есть "Генериум" - ещё один чудо-заводик, где тот же пасынок получает долю. Именно "Генериум" - крупнейший производитель "Спутника V". Именно он заработал десятки миллиардов в год массовой вакцинации. Просто потому, что в нашей стране на здоровье граждан можно зарабатывать, если ты - член семьи нужного человека. А если не член - можешь просто умереть.

Есть и "Фармстандарт", и "Отисифарм", производящие всем знакомые имена: арбидол, виферон, полиоксидоний. Гомеопатия на стероидах. От них у Голиковой даже кличка осталась - "мадам Арбидол". Когда-то депутаты пытались провести расследование: мол, не лоббирует ли она интересы производителей? Тогда представитель президента вежливо ответил: "Нет, не лоббирует". Сейчас мы знаем: не только лоббирует - владеет.

Казалось бы, ну и что? Мало ли чиновников с бизнесом. Но Голикова пошла дальше. Она построила целую инфраструктуру. Закрытые паевые фонды, кипрские офшоры, обезличенные компании, которые "ничего не значат", но при этом владеют гольф-клубами, виллами и торговыми центрами.

Так, например, в Португалии и Испании семья приобрела несколько вилл общей стоимостью под 30 миллионов евро. Одна из них - в элитном комплексе El Mirador, где цена за ночь - полторы тысячи евро, а сад поливают не водой, а французским провансом. В другой - личный бассейн, искусственный ручей, и "та самая" терраса, с которой можно наблюдать, как Россия борется с бедностью.

А ещё - три гольф-клуба в России, и один в Испании, в Сан-Роке. Именно туда в пандемию семья вложила миллионы на "реконструкцию" - перекладывали траву, пересаживали деревья, покупали лошадей. Потому что для семьи Голиковой гольф - важнее онкологии.

Удивительно, но факт: годовые траты семьи Голиковой на гольф, самолёты и недвижимость превышают бюджет Санкт-Петербурга на медицину. Повторю: одна семья - больше, чем город с населением пять миллионов человек. Но при этом эта женщина продолжает курировать социальную политику. Продолжает назначать министров. Продолжает принимать решения о лекарствах, пенсиях, льготах.

И всё - с тем самым выражением лица: "А что вы мне сделаете?"

А пасынок, Владимир Христенко, стал миллиардером. Не по наитию. Не по бизнес-чутью. Не по стартапу. Он просто вовремя оказался сыном нужного отца и пасынком правильной мачехи. Он не врач, не фармаколог, не учёный. Он - просто фамилия в списке акционеров.

В 29 лет он уже возглавлял фармкомпанию, в 31 - имел виллу в Португалии, в 35 - гольф-клуб в Испании. Всё это - не от инвестиций. А от того, что государство гарантирует спрос на его продукцию. Это не бизнес. Это - распил в форме тендера.

Так что если вам интересно, где ваши налоги, почему нет лекарства в больнице, почему пропали врачи и куда ушли те самые "150 миллиардов на модернизацию" - вот вам ответ. Он в гольф-поле. Он в частном самолёте. Он - на террасе, с видом на Атлантику. И зовут его Татьяна Алексеевна.
Почему никто не отвечает

Всё, что вы прочитали выше, - не расследование. Это просто сводка с линии фронта, где врачи давно сдались, пациенты вымерли, а командование живёт на вилле в Марбелье. И вот возникает вопрос - может быть, кто-то за это ответил?

Ответ прост: нет

Людей загоняют в частную медицину!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!