Анюта-одна из пятого поколения рода Нестеровых

Анна-Анюта – последняя представительница пантыльского рода Нестеровых

Анна Васильевна родилась в 1922 г. Долгое время она жила со своей матерью и моей бабушкой Евдокией в Пантылке. Вместе с ней она уезжала в Нагорский район, затем, в силу описанных событий в семье Нестеровых, вернулась назад в Пантылку в 1945 г. и вместе с бабушкой занималась и моим воспитанием. По складу характера и по телосложению она была вся в ее мать, то есть в мою бабушку. Невысокая ростом, очень импульсивная, до изнеможения работящая. У нее все буквально кипело в руках. В колхозе, она, выполняя основные работы наравне со всеми, успевала еще быть бригадиром и счетоводом. Когда она вернулась из города Нагорск, я уже повзрослевший попроси  нее разрешения называть ее не няней, а тетей Анютой. Она разрешила. Тем более, что мне представлялись наши с ней имена чем-то похожими "Анатолий" и "Анюта".   

В 1948 г. она вышла замуж за Жуйкова Василия Ивановича, тогда еще просто Васюры (так его почему-то звали все в округе и у нас в деревне). Очевидно, так его звала и мать Федосья. Мать его практически никогда не работала в колхозе и занималась в основном домом, гаданиями и лечением людей различными заговорами. Но умела вправить вывихнутые пальцы рук и ног, за что и пользовалась уважением среди людей, ее знавших. Мне она также помогла, когда выбил два пальца на ноге, бабушке пришлось вызывать Федосью, которая мне их вправила без всяких докторов. Запомнилась она мне и начитанностью библии. Она всегда приходила к нам с библией, рассказывала мне различные библейские истории. Но в детском возрасте тогда уже был твердо убежденным атеистом, спорил с ней, она пыталась рассеять мои сомнения. Возможно, что к богу мы приходим в более зрелом возрасте, когда поломает нас со всех сторон жизнь, а мы, несмотря ни на что, остаемся живыми.
 
Помню отлично свадьбу тети Анюты, моей няни, и Васюры. После нее она стала Жуйковой. Свадьба игралась в Пантылке, так как Федосья жила очень бедно, и у нее просто не на что было справлять свадьбу сыну. По всей, видимости, это было в первых числах мая месяца. Мы – мальчишки – помню, ходили встречать гостей, а на другой день уже их провожали, вместе с молодоженами, которые уходили жить в деревню Жуйковцы. Время было голодное, да и сев был на носу, поэтому свадьба и закончилась так быстро. Помню, бабушка говорила Анюте, что, мол, не надо дочь выходить замуж в мае месяце. Мол, вышедшие замуж в мае, будут только мучиться, а не наслаждаться счастьем. Подтверждением слов бабушки явилась в будущем судьба тети Анюты и моя собственная, когда мой первый брак был заключен тоже в мае месяце. Кстати, нас в Загсе уговаривали во время вступления во второй брак также зарегистрироваться в мае месяце. Хорошо, что мы отказались и перенесли регистрацию на июнь месяц 1976 года, послушавшись мамы Галины и ее тети.

Мне было очень жаль расставаться с тетей Анютой, но делать было нечего, так как жизнь брала свое. После женитьбы Васюра стал довольно часто приезжать к нам с бабушкой, особенно в зимнее время. Он знал массу страшных сказок, собирал в нашей избе всю ребятню. И мы слушали его страшные сказки до полуночи, и никому не хотелось покидать наш дом. Работал он тогда в МТС трактористом. Моей бабушке он чем-то не нравился, возможно, тем, что вместо сказок он должен бы помогать ей по хозяйству, а он больше любил сказки. Поэтому у нее болела душа за дочь, и ей почему-то казалось, что жизнь ее может не сложиться с Васюрой.  Другое предчувствие мучило бабушку, потому что имя жениха Анюты совпадало с именем ее отца Василия.
У бабушки очень сильно был развито такое качество, как предчувствие.  Многое из того, что она предчувствовала, сбывалось дальше в жизни. Знала она и заговоры и отлично снимала у всех, кто к ней обращался, различного рода боли. Например, я и средний ее внук Николай до сих пор помним, как после какого-нибудь испуга у нас начинали болеть ноги. Стоило бабушке нас гасником (так в деревне называли небольшие веревочки) «померять» и что-то пошептать, как тут же боль в ногах проходила, и мы нормально засыпали и просыпались вполне здоровыми. Этим же даром обладала и Федосья.

Еще отлично запомнил последнюю нашу встречу с бабушкой. В 1956-м году, когда уходил от нее в августе в Кирово-Чепецк для того, чтобы дальше отправиться обратно в Донецк, она обняла меня, заплакала и сказала пророческие слова о том, что, наверное, видимся мы, самый дорогой мой внучек, в последний раз в этой жизни. Я пробовал ее успокоить, что, мол, что ты говоришь, бабушка, тебе еще мало лет, и мы увидимся еще не раз. Но на сердце стало не спокойно, и как всегда, бабушка оказалась права. Действительно это встреча стала с ней последней. Больше своей бабушки в живых я не видел. Еще она рассказывала об одной примете и просила меня учесть ее при выборе жены. Мол, нельзя жениться на девушке, которая носит отчество матери жениха и наоборот. Вот, мол, я отговаривала Анютку не выходить замуж за Василия Ивановича, потому что он не только носит отчество ее отца, но и его имя. Поэтому, мол, я очень беспокоюсь о том, как сложится их жизнь.
И здесь бабушка оказалась права. Через несколько лет после женитьбы и после рождения двух сыновей Толи и Вени, Василий нашел себе более молодую женщину и оставил тетю Анюту с двумя сыновьями и со своей матерью. Предчувствие бабушки и здесь подтвердилось.
Старший сын Толя был назван тетей Анютой в честь меня Анатолием. Поэтому я был его крестным отцом. И, как крестный отец я с удовольствием с ним нянчился, когда его приносили к нам в Пантылку. Было это обычно летом. Рос он очень худеньким и бледным мальчиком. На его лице читалась какая-то скрытая печаль, и мне теперь понятно, что это была печать предстоящей быстрой смерти. Умер он уже школьником начальной школы.
Второй сын Веня был назван в честь старшего брата Василия Вениамина Ивановича, который жил здесь же в деревне Жуйковцы и работал в МТС вместе с Василием. Веня также умер, не дожив до школьного возраста.
 
Уход из этой жизни сразу друг за другом двух сыновей заставляет задуматься, что с ними случилось?  Тетя Анюта сама не знает, что с ними случилось, и почему они умерли. Могу лишь предполагать, что тете было, как всегда некогда смотреть за детьми, они были полностью поручены бабушке Федосье, поэтому их «съели» глисты или, грешно об этом подумать, но, возможно, тетка Федосья, ожидая своей смерти, решила ускорить смерть и своих внуков, оставшихся без отца. Возможно, что у них были какие-то врожденные болезни. Короче говоря, вопрос остался без ответа. Похороны состоялись без осмотра фельдшера, так как о врачах в деревнях тогда и никто не помышлял.

После смерти детей тети Анюты в деревне Жуйковцы к ней вернулась из Свердловска  и ее мать Евдокия, моя бабушка. Она приехала к ней от своего сына Дмитрия уже тяжело больной. Болела раком желудка. И все это, на мой взгляд, потому, что кушала всегда на ходу, всегда куда-то спешила и вот результат: рак желудка.  Умерла бабушка в 1957 г., похоронена на центральной линии Ильинского кладбища, рядом со своим братом Федором и зятем Павлом.

Если говорить о способностях тети Анюты к труду, то они были у нее сверх всяких норм. Могла трудиться хоть по двадцать часов в сутки. Особенно любила ухаживать за скотом, как своим,  так и колхозным. В этом, по-моему, у нее не было равных. Она по всем параметрам подходила под звание ударника коммунистического труда, как было принято в СССР. Но никто ей этого звания не предложил, да она и не просила этого.
 
Затем, когда тетя Анюта похоронила двух своих сыновей, свекровь и свою маму, перед ней встала новая задача, где жить, поскольку все жители деревни, кто умер, кто уехал жить в село Ильинское, кто в город Слободской, и ее дом оставался всего один в деревне. И тут один пожилой вдовый мужчина-лесничий из деревни Сенькинцы предложил ей выйти за него замуж. После долгих колебаний она решилась на этот шаг. Поставила на ноги его детей и снова осталась одна, так как ее новый супруг неожиданно умер. А деревня к тому времени также опустела и перед тетей Анютой опять встал все тот же вопрос, как и где жить дальше?

Узнала она, что в нашей близкой от Пантылки деревне Елькинцы, где когда-то много было родственников почти у всех пантыльчан, а у нас Нестеровых особенно, овдовел Алексей Андреевич Елькин, и якобы ищет жену. Она побывала в этой деревне у родственников своей матери Евдокии. Здесь родная сестра бабушки была здесь замужем за Александром Елькиным. У них было пять сыновей, но все они погибли на полях сражений. Осталась одна дочь полунемая Тамара. Так вот тетя Анюта побывала у Тамары, так как ни Александра, ни Павлы  в живых уже не было, встретилась с Алексеем Андреевичем. Они решили пожениться, и вскоре Алексей   приехал к ней в Сенькинцы с несколькими своими взрослыми сыновьями, они забрали ее имущество, скотину и перевезли к Елькинцам. Вот так она оказалась в третьем браке и стала Елькиной.

Алексей Андреевич был много старше тети Анюты, но они прожили с ним не меньше 10 лет. Но тетя Анюта вновь вынуждена была переселяться. В 1975 г. им снова пришлось уезжать от Елькинцев, так как в деревне остался один ихний дом. Но всем переездом уже руководил дядя Алексей. Он же попросил своих сыновей подыскать подходящий для них дом где-нибудь в предместьях Слободского. И такой двухэтажный дом был найден в селе Успенское и куплен. Он находится практически в центре пригородного села, напротив дома, где родился и вырос личный секретарь Сталина  Александр Поскребышев. В 80-е годы в доме жила его сестра, которая часто приходила покупать молоко у моей тетки, и мы с ней беседовали. Интересно было услышать рассказы о Поскребышевых его родственников.
В последний наш приезд в Успенское в августе 1999 года, когда тете Анюте было 77 лет, она выглядела уже постаревшей и грустной. Но очень работящей и энергичной, потому, что снова осталась одна, так как два года назад умер ее третий муж Алексей.
Алексей Андреевич оказался не только справным хозяином, но и прекрасным рассказчиком. Он знал прекрасно историю своего села и частично и нашу. Много рассказывал о моем прапрадеде Анисиме. И мне посчастливилось, что судьба свела меня с этим прекрасным человеком.

Тетя Анюта доживала свой век в этом доме в селе Успенское. Умерла в 2008 г.  В 2001 г. последний раз посетил ее мой отец вместе с моим средним братом Николаем. Думаю, что Николаю интересно было взглянуть на свой детдом в Успенском, где он провел несколько лет своей, тогда еще только начинавшейся жизни. Что касается меня, то последний раз был в Успенском и Слободском, в том числе и в Кирове и Кирово-Чепецке в 1999 г. Осенью того же года у меня случился инсульт, врачи запретили менять место жительства и ездить в другие города, поэтому сижу безвыездно в Самаре. И понимая, что дни мои, видимо, сочтены и мне осталось не так много лет жить на этой земле, решился написать еще один вариант истории рода Нестеровых, который представлен родственникам рода, и которым не нужно будет искать свои корни, потому что они почти все в этом опусе. Таким образом, хотя тетя Анюта не преуспела в продолжении вятского рода Нестеровых, но освободила сыновей и дочерей дяди Алексея, которых у него было семь человек, от забот их отца.  И надо сказать, что дети Алексея приняли Анюту почти как свою родную мать. Похоронена на Успенском кладбище рядом с Алексеем Андреевичем. И память о них сохранится не только в роду Елькиных, но и в нашем пантыльском роду Нестеровых.