Любить любовь. продолжение-8

                АДВОКАТ ПРИЗРАКА

К утру дождь превратил клумбы Люксембургского сада в крошечные, чавкающие болотца. Он заботливо умыл наступающий день, и тот обещал быть ясным. Небо ликовало, восторженно расстилая свой бескрайний шатер лазури, и даже разместило в его центре, словно изысканное лакомство для долгожданного гостя, золотой, блинный круг солнца. Это солнце раскололось на мириады сияющих осколков в призме легендарной пирамиды в сердце двора Лувра.
Антуан обожал это место – тихое, умиротворенное, уютное и невероятно красивое. Он часто приходил сюда, ведь здесь мысли обретали особую ясность.
«Cafe Marly», словно вросшее в аркады крыла Ришелье Лувра, манил своей атмосферой. Несмотря на прохладное осеннее утро, Антуан устроился на террасе. Давний знакомый — манерный кот Кардинал — вальяжно расхаживал по черно-белому полу кафе, иногда по-свойски присаживаясь за стол той или иной  компании, которых в это время года было наперечет.
Подошедший гарсон принял заказ на салат из краба и взбитого авокадо, который нигде в Париже не готовят так изумительно, как в этом бистро. Поскольку винная карта этого заведения не отличалась поразительным разнообразием, Антуан заказал бокал розового «Clicquot», которое на фоне авокадо с лаймом заиграло дополнительными фруктовыми нотками, словно пробудив в нем скрытую мелодию.
По рекомендации своей тетушки он обратился к услугам адвоката Ашиля Бульше. Встречу он назначил умышленно в неформальной обстановке, дабы можно было обсудить интересующий вопрос без лишних свидетелей, тет-а-тет. Целью сегодняшней встречи было составление «Контракта о совместном имуществе» между ним и Дашей.
После разговора с Бернаром он решил предпринять ряд превентивных мер, направленных на обеспечение максимальной личной и имущественной безопасности Даши, в случае непредвиденного развития событий.
Спустя полчаса после назначенного срока встречи адвокат наконец явился. Сухо поздоровавшись, он торжественно изложил цель своего визита, пересыпая речь выспренними рассуждениями и мудреными терминами, большую часть которых Антуан так и не понял.
В то время как служитель Фемиды втолковывал своему визави правовые основы договора об имущественных отношениях, молодой человек продолжал есть, незаметно изучая внешность и мимику собеседника. Поскольку этот персонаж вскоре предстанет перед читателем во всей своей красе, будет не бесполезно подробнее остановиться на описании внешности этого субъекта. Тем более, что она в высшей степени примечательна и заслуживает нашего ненавязчивого наблюдения.
Он был мал ростом и заметно прихрамывал. Ноги его, относительно тела, были весьма коротки, в сравнении с несообразно длиннющими руками. Диспропорционально большая голова, отнюдь не соизмеримая треугольному торсу. Взбитая масса сероватых напомаженных волос отчего-то вызывала у Антуана ощущение брезгливости. Невзирая на довольно моложавый возраст, ему было не больше сорока пяти лет, Ашиль Бульше уже начал лысеть, причесывая остатки растительности на голове назад, при этом его седые виски чересчур бросались в глаза.
Огромные наручные часы, скорее похожие на маленький будильник, кейс нестандартных размеров, туфли на полуторадюймовых каблуках — все это кричало о гигантомании и гипертрофированной жажде самоутверждения, свойственной людям низкого роста. В целом, он производил весьма неприятное впечатление, несмотря на ухоженность. Его фигура была несколько оплывшей, выдавая предпочтение массажу перед спортзалом. Одет он был дорого и крикливо. В стиле его одежды царил полный китч — от подлинника картины маститого мастера до каких-то причудливых сочетаний в стиле «хай-тек». В общем, от этого человека исходил запашок ложного представления о шарме западного образца жизни, купеческого отсутствия вкуса и немалых денег. Словно затхлость застарелого пота кто-то смешал со сладковатым ароматом дорогого парфюма.
У Антуана сложилось впечатление, что его собеседник так же не воспылал взаимной симпатией и отнюдь не готов со слезами умиления записаться к нему в друзья. Оговорив размеры вознаграждения и прочие формальности, адвокат собрался было уходить, но его остановил доверитель.
— Простите, мсье Бульше, у меня есть условие. Я хочу, чтобы этот документ был готов и подписан в течение трех ближайших дней. — Но это практически невозможно. Наша французская бюрократия, понимаете ли… — Я увеличу ваш гонорар вдвое за скорость, — твердым голосом произнес Антуан, давая понять, что аудиенция окончена.

              МЕГА ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ МОМЕНТ В СЕМЕЙСТВЕ БАРКОВЫХ

В тот день Антуан вернулся домой поздно, уставший и совершенно подавленный. Он грустно улыбнулся Даше, открывшей ему входные двери.
— Ты выглядишь усталым, какие-то проблемы? Неужели нельзя хоть немного отдохнуть? — Девушка взглянула мужчине в лицо и ласково погладила по скуле. Она разглядывала своего мужчину, словно старалась впитать его целиком: от шрама на щеке до маленького родимого пятна на шее в форме крестострела.
— Ты права, любимая. Я зверски утомился и хочу спать. Но сначала я хочу принять душ и переодеться, — с этими словами он отправился в ванную комнату.
Прошло не менее трех четвертей часа, как дверь ванной отворилась, и Антуан появился улыбающимся, с каплями воды на волосах и ресницах. На нем был сине-серый махровый халат с капюшоном. С белозубой улыбкой и в халате до щиколоток он был похож на какое-то инопланетное существо. Это был совершенно другой человек. После душа остатки усталости ушли по-английски, освободив место удивительной бодрости, свежести и ясности мыслей.
Он опустился на кожаное кресло, стоящее рядом с небольшим сервировочным столиком, на котором стояли алкогольные напитки, бокалы, металлические вазочки, фарфоровые кувшинчики и прочие мелочи, о назначении которых Даша не имела никакого представления. Выбрав высокий бокал, он до половины наполнил его абсентом «PERNOD», а затем начал медленно доливать жидкость из стеклянного кувшина, на дне которого плескалась вода с кусочками колотого льда, похожими на прозрачные осколки стекла. Он лил воду тоненькой струей, а девушка с любопытством наблюдала, как изумрудная жидкость в бокале приобретает молочно-фисташковый оттенок.
— Дорогой, для чего воду нужно добавлять в напиток так медленно? — поинтересовалась Даша, внимательно наблюдая за его манипуляциями. — Когда наливаешь воду слишком быстро, абсент теряет крепость и уже не годится.
Закончив приготовление напитка, он глубоко вдохнул аромат своего творения, словно зюскиндовский протагонист Жан-Батист Гренуй, непревзойденный в Париже нюхач. Затем он сделал неторопливый глоток. Ощутив крепость, он добавил немного воды. Чуть взболтнув содержимое бокала, Антуан втянул ноздрями тонкий аромат. Он пригубил напиток, сделав небольшой осторожный хлебок. По его телу пробежала дрожь восхищения. Закрыв глаза, он явно наслаждался терпким запахом аниса и фенхеля.
Выпитое разморило мужчину. Он прилег на диван, который стоял рядом, закрыл глаза и, под убаюкивающий треск поленьев, моментально заснул. Даша приняла обжигающий душ и, укутавшись в мохнатый халат, прилегла рядом, обняв Антуана, и вскоре уснула. Ночью она проснулась от беспричинной тревоги, задыхаясь, лежала в оцепенении. Страх сдавливал невыразимой тоской, не отпуская ни на миг. Разрастался неописуемый ужас перед чем-то неизвестным.
Проснулась она рано утром. Не отрывая глаз, она поняла, что Антуан уже не спит. Его тонкие пальцы нежно гладили ее волосы на затылке. Ей стало тепло на душе. Страхи прошлой ночи ушли, растворившись в утреннем свете.
— Мне кажется, любимый, что я могу проваляться с тобой всю жизнь, — умиротворенно произнесла она, получив в ответ благодарную улыбку. — Почему кажется? Значит, не уверена? — Антош, не передергивай, — сказала девушка кокетливо, толкнув его локтем в бок. — Потому, что боюсь загадывать наперед. Жизни так много… Никогда не знаешь, что будет завтра. — А вот я точно знаю, что будет завтра. Мы приглашены на семейный ужин в честь нашей помолвки, — уверенно произнес Антуан. — Я хотела бы провести завтрашний вечер вдвоем, поужинать, поговорить, — разочарованно, по-детски жалобно захныкала Даша. — События, когда собираются члены нашей семьи в полном составе, случаются крайне редко: на Новый год или в исключительных случаях, когда происходят мега значительные моменты. Я хочу представить тебя родственникам как мою будущую жену. — Ну хорошо, если это так важно для тебя, то… — Это важно для нас. Обстановка будет неформальной, тем не менее, я хочу, чтобы ты затмила всех присутствующих. Выбери себе самый изысканный наряд. И еще, денег не жалей, оплачу любые расходы.
Даша выбрала магазин женской одежды на улице Риволи, недалеко от Елисейских полей. Едва ступив на блестящую решетку, входная дверь автоматически отворилась. Неизвестно откуда, словно из воздуха, материализовалась несколько корпулентная дама средних лет. Женщина выглядела как типичная, всеми любимая тетушка из тех, у кого всегда на лице улыбка, а в кармане накрахмаленного фартука припасены сладости для детворы. На бейджике, приколотому к фирменному платью гранд-дамы, было отчеканено Марлен Депьюи.
— Добрый день, мадемуазель! Чем я могу вам помочь? — бархатным голосом, напоминающим интонации ленивого породистого кота, пропела она и сделала руками жест, напоминающий «Tout est pour toi» — все для вас. — Мне нужно выбрать платье. — Могу ли я поинтересоваться у прелестной мадемуазель, какой повод? — Знакомство с семьей моего жениха. — Прошу следовать за мной.
Они подошли к бесконечной стойке с одеждой, на которой висело огромное количество прекрасных нарядов всех цветов и оттенков. Этот маленький торговый рай мог бы удовлетворить самый изощренный вкус женщины.
— Видите ли, мадам Депьюи, по правде говоря, я впервые в жизни участвую в таком событии. Мне далеко не безразлично впечатление, которое составят обо мне члены этой семьи. Я надеюсь, что вы меня понимаете? — в неприсущей, несколько высокомерной манере сказала она. — В правильном платье вы сами захотите поехать на встречу. Уж вы мне поверьте. — Здесь у нас новая коллекция модного дизайнера Паскаля Коссона. — Марлен сняла со стойки несколько образцов. — Посмотрите, какая прелесть. Как романтично, просто из другой эпохи. Платье для современной героини из сказки Шарля Перро. Вы примерьте, а платье все сделает за вас.
Даша пошла в примерочную. Все предложенные образцы были отвергнуты ею и присутствующим стилистом.
— Ну что, вы готовы стать сказочным персонажем? — интригующе спросила мадам Депьюи, доставая с полки большой голубой бокс с золотого цвета крышкой, украшенный розовыми лентами, мастерски связанными в элегантный узел. — Пожалуй, да. Сегодня я буду принцессой.
После работы со стилистом и парикмахером вышла совсем другая Даша.
В зеркальном отражении на нее смотрела незнакомая мадемуазель аристократических кровей. Белоснежная, кажущаяся почти фарфоровой кожа, пленяла своей нежностью. Чувственные, идеальной формы карминового цвета губы вызывали страстное желание попробовать их на вкус. Очаровательная родинка на верхней губе делала барышню сексуальной и загадочной. Изумрудная зелень с поволокой глаз, утопая в бахроме трепещущих ресниц, ярко струилась юношескою беспечностью. Волосы медового цвета, уложенные в стильную прическу, спускались вдоль шеи изящными локонами. Как удивительно смотрелось искристое платье цвета клубничного макарона. Изысканное сочетание теплого клубничного и живого, обжигающе-золотистого завораживало, удерживало взгляд, не отпускало.
— Святая Дева Мария! — воскликнула в сердцах мадам Депьюи. — Я восхищена. Я не знаю, как будут выглядеть приглашенные гости, но уверена, что вы будете выделяться среди них, привлекая своей ослепительной красотой и неповторимым шармом.

                СЕМЕЙНЫЙ УЖИН ДЛЯ БУДУЩЕЙ ЖЕНЫ

За четверть часа до назначенного времени роскошный седан элегантно припарковался у входа в ресторан «Хрустальная башня». Звенящая прозрачность стекла, которым была облицована большая часть фасада здания, напоминала высокую хрустальную вазу.
Молодой парковщик, одетый в черный элегантный костюм, открыл дверь автомобиля Антуану и помог выйти Даше, взял ключи от машины и медленно вырулил на парковку для гостей. У двери ресторана стоял рослый швейцар, облаченный в темно-синий сюртук с голубым воротником. На голове стража красовался фирменный кашкет с околышем. Лишь лихо закрученные усы «а-ля Сальвадор Дали» отличали его от почтальона Жозефа Рулена, запечатленного на полотне Винсента Ван Гога.
Широко распахнув ажурную дверь, привратник пригласил молодую пару войти в фойе. Поднявшись на лифте в ресторан, который был на последнем этаже, они оказались в роскошном зале с потолком в виде прозрачного купола. Из окон открывался потрясающий вид. Щедро иллюминированные огнями набережные Сены и подсвеченный со всех сторон Нотр-Дам де Пари. Полюбовавшись заоконной красотой, они подошли к шумной компании гостей, стоящих в стороне от остальных посетителей ресторана. Люди о чем-то оживленно беседовали. Почти всех отличала элегантная небрежность в одежде и полная раскованность в манере общения. Желая показать свое удивление или восторг, они не в меру жестикулировали, кричали, хохотали, что вызывало у Даши чувство неприятного внутреннего протеста, привыкшей к врожденной сдержанности. Неожиданное появление молодой пары вызвало нескрываемый интерес и любопытство. Обведя взглядом присутствующих и выдержав положенную паузу, Антуан негромко проговорил:
— А вот и мы. — Данная фраза предназначалась даме средних лет, одетой подчеркнуто строго, но со вкусом, выдающим в ней особу высшего света.
Задержав оценивающий взгляд на женщине, он продолжил: — Тетушка, позволь представить тебе мадемуазель Дарью Ланину. Она студентка из России и моя невеста. — Рекомендую, Полина Апполоновна Огиевская, моя тетя и по совместительству моя крестная мать, — торжественно представил Антуан свою родственницу Даше. — Добрый вечер, мадам Огиевская. Приятно познакомиться, — сказала девушка как-то просто. Было видно, что она не пытается специально понравиться тете своего жениха. — И мне приятно с вами познакомиться. Много слышала о вас от моего крестника. Я не видела его ранее таким влюбленным, как сейчас.
Она внимательно всмотрелась в лицо гостьи, своими прищуренными карими глазами оценивая Дашу и ее искренность.
— Красива, чувственна, элегантно одета, умна. Можно надеть на себя роскошный наряд, но внутри нужно иметь какой-то стержень, отсутствие некоего внутреннего рабства. Это нельзя сыграть, это какой-то принцип крови. Это его выбор, и мне придется этот выбор уважать. — Милости прошу в нашу семью, — величественным жестом Наполеона указала головой в сторону присутствующих родственников.
Даша приняла приглашение Полины Апполоновны как что-то очень ценное и хрупкое, словно магический стеклянный шар. Это можно было почувствовать. Она просто ответила «спасибо», но как это было сказано! Сколько благородства было в одном этом слове.
Полина Апполоновна сидела на самом почетном месте в торце праздничного стола. Слева от нее сидел брат тетушки Серж Барков, далее расположились: секретарь тетушки — молчаливый и угрюмый мсье Морис Готье, рядом с которым примостилась помощница мамы хозяйки торжества Софи Тимошенко. Добродушная, краснощекая толстушка, разодетая как куколка и повторяющая нараспев умные слова, которые ей где-нибудь случалось услышать. Справа красовалась молодая пара виновников сегодняшней встречи, далее восседала маман Полины Апполоновны — Рогнеда Аскольдовна Берсенева-Баркова.
Даша еще в фойе обратила внимание на эту даму, одетую в старомодные черные шелка и атлас. Ее морщинистую шею украшало массивное золотое ожерелье, состоящее из пяти медальонов, скрепленных пучками роз. На голове этой достопочтенной мадам покоилась широкополая черного цвета шляпа, отделанная кружевами. Черное страусиное перо и гирлянда черных матерчатых цветов, потерявших от времени свою первоначальную свежесть, выглядели несколько уныло. Эта пожилая дама двигалась с трудом, часто отдыхала, и было видно, что участие в этом семейном торжестве стало для нее сродни подвигу. Маловероятно, что предательский тремор, захвативший пальцы правой кисти в ее сто-одиннадцать лет, смог бы удержать полный бокал вина. Тем не менее, она бессильно добрела до стола и с помощью бессменной Софи опустилась на недовольно пискнувший стул рядом с Дашей. Когда приглашенные расселись по своим местам, девушка подсчитала количество мест.
Молодая невеста не страдала хронографическим кретинизмом, но стул напротив был по-прежнему таинственно пуст, и это обстоятельство не давало ей покоя. Обратив внимание на немой вопрос, который плескался в зеленых глазах юной невесты, умудренная большим жизненным опытом мадам Берсенева внесла ясность:
— Это место для Аглаи Лаврецкой, моей подруги. Мы вместе заканчивали Смольный институт в Новочеркасске, уже под обстрелом большевиков, — речь ее звучала мелодично, пожалуй, слишком мелодично для такой пожилой женщины. — Скажите, деточка, откуда у вас такой изящный французский? — Это от бабушки. — Ваша бабушка жила во Франции? — Нет, она наполовину француженка по линии матери. — Это она побудила вас учить французский язык в коммунистической России? — Пламенная комсомолка подумала об отце и бабушке, оставшихся в Одессе, напомнила себе, зачем она сюда приехала, решила промолчать и воздержаться от каких-либо комментариев. — Как зовут вашу бабушку? — не унималась соседка по столу. — Елена Николаевна Карсавина. — Она из каких Карсавиных? Карсавины — большая семья. Есть московские, новгородские, сибирские. — Я точно не знаю, но дворянин Карсавин Николай Аркадиевич — мой прадедушка, до революции жил и учился в Санкт-Петербурге, закончил Павловское военное училище и стал профессиональным военным. — Бог мой! Я знала одного молодого человека, Никиту Карсавина. Блестящий юнкер. Ему сулили какое-то необыкновенное будущее. Он бывал у нас с товарищами на пятничных журфиксах в нашем петербургском доме на набережной реки Мойки. Как на нем сидел мундир! Барышни от него были без ума. Я с ним даже танцевала. Какое было счастливое время!
Когда началась гражданская война, он ушел на Дон к Корнилову. Больше я его не видела. В конце января 1920 года наша семья, спасаясь от большевиков, бежала в Константинополь, навеки простившись с Россией. Мой любимый папенька Аскольд Берсенев не мог пережить разлуку с Россией и застрелился.
Вскоре к столу подошел официант в элегантном темно-синем костюме. Длинный белый фартук опоясывал его прямой стан. Огромная бутылка шампанского, которую он нес в нежных, как у девушки, руках, облаченных в белоснежные перчатки, была сигналом к началу семейной трапезы.
Когда прозвучали стандартные тосты, Антуан поинтересовался у тетушки, для кого зарезервирован свободный стул.
— Он предназначался маминой подруге Аглае Лаврецкой, но она недомогает и кого-то пришлет вместо себя. Ты же знаешь, насколько Глашенька обязательна, — заговорщицки сообщила крестная.
Стол семейства обслуживали два официанта. Они подходили к каждому гостю, сидящему за столом, и принимали заказы. Даша, не знакомая с тонкостями французской кухни, всецело доверила это дело Антуану. Через некоторое время заказ был сделан, официанты удалились на кухню.
На перечисление ассортимента блюд, заказанных Антуаном, можно написать не одну страницу. Такое разнообразие яств было, вероятно, рассчитано на прожорливость Гаргантюа.
Кроме рыбы Соль-по-нормандски, запеченной с грибами и украшенной мидиями в раковинах в сливочном соусе на базе рыбного фюме с бокалом холодного «Chablis Grand Cru» по совету нашего гарсона Жиля, это просто еда богов. Поскольку Антуан не любил возиться с рыбой, он выбрал руанскую утку в соусе из португальского красного портвейна с карамелизированными фигами, яблоками и медом. На десерт он выбрал торт Фрезье, куда без него.
Ужин начался с комплимента от Chef de Cuisine — это небольшое угощение от шеф-повара ресторана. Когда сомелье принес бутылку вина, он поведал трогательную историю о том, как в период сбора урожая винограда преобладали очень сухие и теплые климатические условия. Несмотря на это, производителю вина удалось получить великолепное классическое вино «Chablis». Налив немного вина в бокал Антуану, он предложил продегустировать этот драгоценный напиток. Потом он сказал:
— Дайте этому грациозному бургундскому напитку прийти в себя. Его загнали в бутылку, ему там было тесно. Вино долго привыкало и немного обиделось. Дайте ему почувствовать свободу, подышать. Оно достойно этого.
Пригубив это золотистое вино, Антуан ощутил вкус свежескошенного сена и зеленых яблок с узнаваемым ванильным привкусом от дубовой выдержки. О чем поделился с Дашей. Кивнув сомелье, он подтвердил свой выбор.
В перерыве между подачей блюд некоторые дамы отправились в туалетную комнату. Влюбленная пара отправилась на застекленную веранду, оборудованную под зимний сад. Даша была увлечена красотой сверкающего огнями многолюдного, полного движения Парижа. Девушка не верила, что это происходит с ней наяву, что это не сказочный сон, который может прерваться в любое мгновение…
— Прошу прощения за нарушение этикета. Здесь некому было меня представить. Упустить удовольствие познакомиться с невестой моего племянника я не мог. — Мужчина укоризненно взглянул на Антуана. — Дядя, вы не изменяете старым традициям. — После пятидесяти лет поздно менять вообще что-либо. Да и ни к чему, — грустно ответил мужчина. — Даша, разреши представить моего дядю, известного писателя и сценариста мсье Баркова Сержа. — Весьма рада знакомству, — произнесла девушка, с достоинством протягивая руку. — Что вы пишете, мсье Барков? — Преимущественно, романы. — В каком жанре? — Я охарактеризовал бы как экзистенциальный мейнстрим. — Звучит интригующе. — Самая очаровательная интрига сегодняшнего вечера — это ваше участие в семейном банкете. Самая прелестная интрига, которую можно себе вообразить. — Вы впервые во Франции? — Во Франции впервые, но много слышала от моей бабушки, которая имела французские корни.
Частые телефонные звонки прерывали страстный рассказ Сержа о своих произведениях, о требованиях к автору стиля мейнстрим, о фильмах, снятых по его сценарию, и о многом другом, что связано с его творческой деятельностью. В конце концов, он попросту отключил свой iPhone последней модели.
Пытаясь скрыть свое безразличие к рассказу мсье Баркова, девушка вежливо кивала, внимательно изучая внешность своего визави. Это был высокий и не по годам стройный мужчина, весьма красивый, но с бледным, точно восковым лицом, обрамленным густыми кудрями, и остроконечной седеющей бородой. Опушенные густыми черными ресницами, широко открытые глаза взирали на Дашу горящим взглядом, а на слегка синеватых устах с седыми усами змеилась глумливая усмешка.
Сержу все больше симпатизировало присутствие рядом этой прекрасной, обворожительной девушки. Ему чудилось, что Даша восторженно, доверчиво, с интересом смотрит на него. К тому же она — восхитительный собеседник. Приятно, когда напротив сидит такое неземное, утонченное, завораживающее взоры окружающих мужчин создание. В ее движениях проглядывается пылкий темперамент. «Убежден, в постели она будет вести себя как львица. Рядом с ней начинаешь ощущать себя истинным хищником. Ради этой светловолосой красавицы хочется совершать подвиги». Влечение Сержа усиливалось, перерастая в неодолимую стихию.
— Даша, позвольте тост за вашу потрясающую, одухотворенную красоту! — провозгласил Барков, снимая с подноса подошедшего гарсона два бокала с вином. — О, какое чудесное вино! — восторженно произнесла девушка. — Это мое любимое вино. Мне приятно, что вы его оценили. От его цены захватывает дух, — по лицу Сержа было видно, что он ждал похвалы от своей собеседницы. — Меня покорила в этом чудесном напитке симфония фруктовых оттенков, скрывающаяся в его глубинах. Впрочем, это мое субъективное мнение, — этой фразой она окончательно произвела на Сержа потрясающее впечатление.
Из туалетной комнаты вернулись дамы. Полина Апполоновна двигалась уверенно. Софи шла рядом с Рогнедой Аскольдовной, помогая ей нести расшитый золотыми нитями и бисером огромный ридикюль, полный интимных мелочей этой почтенной мадемуазель.
Когда официанты начали разносить горячие блюда, юная пара вернулась к столу. Тарелки с едой были накрыты клошами — металлическими полусферами в виде колокола, сохраняющими тепло горячих вторых блюд, поэтому оценить вид многочисленных кушаний было невозможно.
Вскоре к столу подошел гарсон Жиль с большим подносом, на котором аппетитно благоухали руанская утка и рыба соль по-нормандски.
Горячее блюдо удалось шефу на славу: сочный стейк рыбы, заправленный какими-то непонятными для Даши приправами, источал такой приятный запах, что она прямо сейчас была готова вцепиться в него зубами. Пикантный запах специй придавал блюду фантастическую вкусовую гамму. Рыбное фюме с добавлением букета гарни вначале придавало небольшую горчинку, жгло кончик языка, однако медленно и плавно сменялось сочным вкусом черных мидий, от которых появлялся легкий сладковатый привкус и аромат. Запеченные белые трюфели, напоминающие вкус горького шоколада, наполняли все блюдо особой сластинкой. Ничего похожего в жизни Даша не ела. В этом блюде присутствовала какая-то непривычная для рыбы тягучая размягченность плоти. Рыбное мясо таяло во рту. Бокал холодного белого вина был достойным завершением этого произведения.
В ресторане стало еще многолюдней, но Даше нравилась царящая кругом атмосфера. Ей нравилось все: вкусные вещи, которые Антуан для нее заказывал, наслаждение, с каким они поглощали пищу. Но больше всего она наслаждалась тем, что сидит за большим столом вдвоем с Антуаном. Однако где-то в ней гнездилось смутное беспокойство. Ей казалось, что причина его свободы и раскованности не столько в ней, сколько в окружающей обстановке.
Когда по знаку шеф-повара Жиль внес на подносе огромный торт с густо вкрапленными красными ягодами свежей клубники, весь залитый розово-зеленым желе и утыканный фисташками, как стразами, за столом дружно зааплодировали. Это был торт «Фрезье» — чудо кондитерского искусства.
Не успела Даша вдоволь насладиться вкусом этого сладкого безумия, как в дверях ресторана появилась новая посетительница. Сначала девушка заметила ее краем глаза, повинуясь животному инстинкту: замечать все и всегда, но потом внешний вид и поведение незнакомки заставили ее приглядеться к ней повнимательнее. Она вошла, окинув взглядом весь зал. На секунду ее лучистые глаза остановились на Полине Апполоновне. Миновав проход рядом со стойкой бара, она подошла к столу.
— Добрый вечер, господа! Прошу прощения за небольшое опоздание. Надеюсь, вы не скучали? — Соланж, девочка моя, — радушно приветствовала гостью крестная Антуана. — Кто не знает — это внучка маминой и моей подруги Аглаи Лаврецкой. Она не могла сегодня прийти к нам. Приступ подагры. Бедняжка, Глашенька, возраст, знаете ли… Ничего отвратительнее и придумать невозможно. — Антоша, поздоровайся с девочкой. Ты помнишь, как вы с Соланж пускали «блинчики» по каналу Сен-Мартен? Какое было славное время.
Было видно, что он не очень доволен просьбой тети. Тем не менее, он помахал барышне рукой, продолжая жевать праздничный торт.
Даша почувствовала, как задрожало у нее все внутри. Наверное, если бы она владела сотней языков, она все равно не нашла бы подходящих слов, дабы описать, как Соланж была прекрасна.
С неким вызовом, надменно вздёрнув подбородок, юная невеста принялась изучать гостью, мобилизовав все силы для того, чтобы завуалировать щемящие чувства замешательства и беспомощности от сознания своего телесного несовершенства. Старалась найти хоть какие-то признаки отклонения от высшего идеала красоты у Соланж. Безрезультатно!
Темно-русые, почти каштановые, с золотистым отливом, волосы изящно окутывали идеально красивое аристократическое лицо, густым шлейфом струились на нежные плечи. Большущие васильковые глаза, соблазнительные губы, безупречно прямой нос. Казалось бы, на этом более-менее можно было приостановиться, дополнив для сообразности покатую фигуру и слегка кривые ноги. Ничуть не бывало!
Человек — это воск, материал для потехи Создателя. Подчас он бывает милосердным к своим детям, но на этот раз приходится констатировать, что шалость удалась. Видно, Вседержитель в день сотворения этой мадемуазель порешил сильно не заморачиваться, раздаривая прелести беспристрастно. Кому-то безукоризненные ноги, иному — статную фигуру, а другому — изумительную грудь. Какое там!
В тот день, надо полагать, Он надумал не черпать ложкой из разных безушейников, а просто отправить всё их содержимое в одно место. Этой девице досталось все самое лучшее. Как ни старалась Даша отыскать в ее лике маломальский недочет, ей это не удалось. Сопернице посчастливилось выиграть в этом поединке. По ее торжествующему взгляду девушка поняла, что Соланж насчитала минимум дюжину ее изъянов.
Взглянув в глаза Даши, Антуан догадался, какая борьба происходит в ее душе, какой удар самолюбию нанесен девушке его тетушкой, пригласив Соланж на семейный ужин. Он обнял ее осторожно и заглянул в глаза. Они были испуганными, беспомощными. Молодой человек не произнес ни слова, все рассказал его взгляд.
— Соланж красива, просто красива. Она не соблаговолит сделать ничего больше, кроме как сиять своей красотой. Я люблю тебя!
Отъехав от ресторана, Дашу не покидало необъяснимое чувство тревоги, какого-то внутреннего беспокойства. Все время девушке казалось, что за ними кто-то наблюдает. Понять, действительно ли кто-то следит за ними или идущим автомобилям просто по пути, оказалось сложно — слишком большой поток машин. Когда она поделилась своими опасениями с Антуаном, он удивился и задумался, но все, что в результате смог сделать, так только выразительно пожать плечами.
Они проехали не более нескольких километров до ближайшей автозаправки, когда Антуан заглушил мотор и вышел из машины. В сотне метров от него припарковался черный, похожий на катафалк внедорожник «Mercedes-Benz Brabus 800». На мгновение фигура водителя, возившегося с домкратом у заднего колеса, освещенная мигающими стоп-сигналами, показалась ему знакомой. Приглядевшись, он различил мужчину, облаченного в кожаную куртку. Антуан не мог видеть его лица, только каскад темных волос длиной до плеч.
— Где я мог встречать эту шевелюру? — мелькнула в его голове навязчивая мысль.
Не оглядываясь, он направился к двери маленького супермаркета, который находился в шаговой доступности от трассы. Купил несколько бутылок минеральной воды и нехитрую снедь, присовокупив к этому коробочку пралине из лесного ореха Пьемонта в дуэте с темным шоколадом. Когда он вернулся в машину, девушка уже спала. Антуан захотел сначала ее разбудить, но посмотрев, как она сладко спит, решил ее не беспокоить. Он вышел из машины, открыл багажник и достал оттуда шерстяной плед. Он медленно опустил спинку сидения, на котором так сладко спала Даша, и накрыл ее пледом. Та почувствовала тепло и задвигалась. Молодой человек завел машину и медленно тронулся с места.
Антуан гнал автомобиль, постоянно посматривая в панорамное зеркало заднего вида. Преследования он не заметил. Он немного успокоился. После недавней встречи с Бернаром неприятное чувство не покидало его. Он в очередной раз бросил взгляд на зеркало. Черный внедорожник с большой буквой «В» на радиаторной решетке появился на горизонте.