Нелля

    Нелля беспомощно опустилась на лавочку, спина сама собой прислонилась к горячим шершавым кирпичам. Слегка ударилась затылком, но оцепенение от этого не прошло. В глазах замертвела картина в зале. Невольно наклонилась вперёд и из-под навеса в лицо ударило бело-жёлтое ране-августовское солнце, но даже оно не растворило фатальную сцену. Но постепенно картина в глазах стала будто прозрачной, открыв вид на огород: ровные грядки подвязанных помидоров, окученные кусты картофеля, прополотые делянки арбузов и тыкв, небольшая теплица, рядом балаганчик со стеблями огурцов до самого потолка, у бассейна смотанные шланги для полива, за ними сад из аккуратно обрезанных абрикосин, яблонь и груш, а вдоль забора кусты малины и смородины, огороженные колышками и бечёвками. Всё сделано его руками, вовремя, по сезону, без просьб и скандалов, не как в других семьях. А теперь всё самой! Половину выбрасывать? Уж лучше не сажать. Всё равно не сможет отвезти на базар. Муж этим занимался и всегда возвращался с подарком: коробка конфет, кофейные бобы, туфли, серёжки, колечко. Она шла к Нинке похвастаться и “обмыть”, а ночью забирал муж, вёл дальними переулками, ждал, когда выйдет вся рвота, обтирал коротким полотенцем, а дома укладывал в постель. Утром приносил кружку холодного домашнего кваса и стакан сока солёной капусты. Звонил на работу и в сотый раз вздыхал её начальнику:
- Опять потеряла сознание. Да, недостаток железа... Какие лучше? Обязательно куплю… Нет, врач хороший.
   Женщины ей завидовали, хвалили мужа, а она отвечала:
- Кручу, как хочу! Бегает, как хвост за собакой!
- За что любишь-то? – насмешливо спрашивала его, в очередной раз поймав восхищённый взгляд.
- Просто люблю, со школы ещё.
- Детей иметь не могу, а ты всё равно?..
- Давай усыновим.
- Нет уж, милый мой! Жизнь одна и не для пелёнок!
- Подожду. Может, надумаешь.
- Не надейся!
  …Нелля закрыла глаза ладонями и слёзы полились между пальцами, а тело лихорадочно затряслось. Бросилась к открытому окну. Там в зале под люстрой на бечёвке от малины висело тело мужа, а на столе лежала её записка: Ушла к другому. Не зануда, как ты. Выбросила подарки.
      Три дня пили у Нинки на даче. Хвасталась как напугала, а когда вернётся через пару дней, ещё больше любить будет и ох как мучится сейчас.


   … Дом смогла продать на сороковой день. Поминок не было. Сидела на лавочке, рыдала, потеряв счёт суткам. Пить совсем не тянуло. А Нинку прогнала, запустив в калитку пыльный коврик с порога.
       В автобусе бессмысленно смотрела в окно. Хотелось, чтобы всё это тянулось бесконечно, до самой смерти: тяжеловатый шум мотора, мокрый асфальт, тёмно-жёлтые поля, чёрно-серые лесопосадки и низкие свинцовые облака. Сосед пытался заговорить, познакомиться, но она не ответила, как бывало раньше.
   Остановились у родника. Вышли с бутылками, остались только она и водитель, куривший на своём сиденье в открытое окно. Нелля бессмысленно смотрела на очередь, не разбирая едва доносившиеся слова. Ещё три часа и мамин городок. Сказать правду или придумать? Никто из соседей не знает её телефон, а значит, не дойдёт, хоть Нинка разнесла по всему посёлку.
    Вдруг в очередь встали две монашки с большими пластиковыми бутылями в сумках на колёсах. К ним подошли благословить воду. Монашки торопливо читали молитву и мелко крестили бутылки.
- Откуда они тут? – спросила Нелля водителя, не глядя в его сторону.
- Монастырь через поле, прям на Дону. Родник тоже какой-то святой.
    Автобус мягко тронулся, обогнав монашек на обочине. Поднялись на пригорок и на другом конце поля поверх белых монастырских стен в двух лучах солнца между туч неожиданно заблестел купол с крестом.
- Пропустите! – Нелля толкнула соседа в бедро. – Да пусти же! – ударила в плечо.
    Мужчина, испугавшись, вскочил с сиденья, а Нелля, грубо хватаясь за подголовники, побежала к водителю.
- Стой! Останови! Стой, говорю! Дверь открой! - выскочила из автобуса и побежала обратно, вытирая слёзы обеими руками.
- А вещи?! – прокричал водитель в открытую дверь. - Или вернёшься?!