Принцип светофора Глава 10 Театр

                - Гринька! Акулька! Оглохли что ли, барыня зовет! - От громоподобного голоса тещи Филипп чуть не упал с дивана, но во-время проснулся.  Марлен еще спала.
         Сунул ноги в тапки, накинул  халат жены и, приговаривая:
                - Че надоть? Лес вырубить, реки повернуть вспять, канал прорыть до беседки, чтобы на лебедей любоваться, а то и кусок тундры с вечной мерзлотой  для индивидуального пользования. - Нашел тещу на кухне при полном параде в красном платье до пят. - Хошь, землетрясение устрою.
                - Я есть хочу.
                - Тады звиняйте, скучно, мадам.
                - Я есть хочу, - упрямо повторила Инесса.
                - На память жалуешься, а не забыла, что не все сало съели.
      Дамы еще спали, Филипп посмотрел на часы, время еще есть позавтракать. Инесса выпила кофе с бутербродом и удалилась досматривать сны.
       На сытый желудок стало веселее. Никто не мешал  собираться на важную встречу в новом досуговом центре, назначила секретарь Владимира из городской администрации, туманно сообщила, что не просто разговор, а  решается вопрос. Уточнять не стал, привык, что чиновники ясно мысли не выражают, может и умеют, но им за это не платят.
         Филипп подошел к перекрестку, раньше  был просто переход, обозначенный зеброй, но начался ремонт на многополосной дороге, транспорт пустили по узкому объезду и вместо перехода поставили светофор. Центр досуга  рядом, привычнее назвать по старинке Домом культуры, переделали из давно не работающего кинотеатра. Здание в форме куба обветшало, рамы на бывших окнах сгнили, но  поставили забор, и вот вам архитектурный шедевр в стиле модерн, синие витражи в виде изломов вполне себе соседствуют с традиционными прямоугольниками окон. Если бы не густые решетки.
          Кажется, это было в апреле, занесло их втроем в эти места, решили полюбоваться новым досуговым центром, остановились у дороги в ожидании зеленого, и вдруг  Филипп увидел ужас на лице мужчины на другой стороне, перевел взгляд и сам ужаснулся:  Инесса шла на красный свет под визг тормозов, ничего не слыша и не замечая, машины потоком ускорялись. Она прошла, а Марлен схватилась за сердце, стала задыхаться, он чуть не на руках тащил  ее через переход, спешил, чтобы Инесса не повернула назад.
                - Красный? - рассеяно спросила она, когда они с Марлен догнали ее. - Но там его не было раньше. Или мы не вольны ходить своими путями?
                - Теперь появился, ты должна считаться с этим, цвет диктует стоять или идти.
                -  Мне никто ничего не диктует.
           Поговорили. Филипп огляделся на местности, насчитал три перекрестка и много обходных дорог. Выбор есть, Инессу надо беречь, поэтому учитывать все перемены.
            Досуговый центр стоит у самой дороги. Узкий тротуар, палисадник с чахлыми растениями и стена бетонного куба. Современные театры открываются где угодно, по чьей-то воле. Но театр - это место, где разыгрываются драмы и трагедии, он  не должен заслоняться небоскребами, и, что опасно, потоками машин. Должна быть площадь, свободная от транспорта, фонтан, рядом водоем с утками, пруд, озеро, морское побережье. Нельзя строить дворцы у дороги.
            Он показал на входе двум охранникам паспорт, прошел лабиринтами коридоров, шагнул в нужный кабинет и обрадовался, чиновник высокого ранга Владимир уже ждал его.  Директриса учреждения, как значилось на табличке, немолодая дама с выразительными формами, скрытыми под балахоном, выглядела куда солиднее.  Филипп  сразу понял, что дама говорит о финансах,  переключился на  Владимира: все такой же худой, все такой же ироничный и приветливый, доступный народу представитель от власти. Да, молод, как впрочем, вся команда относительно молодого губернатора, одет, как и в прошлый раз, в синий костюм с красным галстуком, но сейчас не походил на Хлестакова, слушал даму внимательно и отвечал с открытой улыбкой.
           Новое поколение, умеют обходиться без хамства, даже если только форма, вежливый отказ слушать приятнее. Почему сразу отказ?
            Разговор закончился, и тут парень продемонстрировал силу власти, только посмотрел на директрису, и она все поняла,  вскочила с места неожиданно шустро для ее веса,  со словами: «Вам надо поговорить, я удаляюсь», исчезла из кабинета. Владимир повернулся в его сторону.
                - Я навел справки после нашей встречи, отзывы положительные, актриса Соливан многоплановая, символика светофора насыщена смыслами. Цвета будут яркими, ручаюсь. Как вы додумались до такого названия? Я понял, что театр «Светофор» возник полсотни лет назад. Но тогда надо было быть провидцем, столько транспорта и столько дорог не было.
              Филипп распелся соловьем, вспоминая идейного вдохновителя Ярика. Человек всегда в пути и не просто, в каждом моменте он на пересечении дорог. Красный имеет двоякий смысл: или жди, или уходи. Проигрывает тот, кто уходит. Как проигрывает? Теряет шанс на свободу. А ведь надо было всего лишь дождаться зеленого света. И  помнить, свобода - относительное понятие. В зеленом уже заложен красный, это неизбежно: кто вооружен, тот предупрежден.
                - Как быть, если хочется побыстрее проскочить на красный?   Что говорил ваш знакомый мудрец?
                - Не советовал, это протест, в нем нет свободы.
           «Мир усложняется, свободой тоже надо уметь управлять». - Ярик  засмеялся и еще сильнее стал походить на Мефистофеля.
                - Не советовал? - Владимир задумался. - Ладно, запомню. Вам  рекомендую встретиться с одним человеком, он будет  ждать в штабе коммунистов. У него есть сценарий, посвященный началу Отечественной войны, через неделю двадцать второе июня. Вы должны успеть подготовиться.
                - Успеем. Да, вот еще что. Моя жена пишет пьесу о нашем мудреце, ведь вам он понравился.
           Владимир поскучнел:
                - По-моему уже столько написано, мир опутан словами,  зачем еще писать, если на все вопросы есть готовые ответы. Но попробуйте, может, ваша жена удивит чем-нибудь новым и оригинальным.               
            Он любезно предложил подбросить Филиппа ближе к дому. В машине с личным шофером  погрузился в экран, а Филипп наблюдал за дорогой, чтобы не проскочить нужный поворот. Он думал о будущей пьесе, только драма, без сатиры и юмора. Надо вытащить из ироничного Ярика романтичное начало. Однажды он приоткрылся, признался Филиппу,  что научился никогда и ничего всерьез не принимать, но когда появилась внучка,  слегка свихнулся и даже поклялся, сделает все, чтобы Марлен была счастливой. Ярик ошеломил этим высказыванием не только Филиппа, но и себя, оба погрузились в долгое молчание.
          Филипп чуть не проехал поворот, но успел заметить. Попрощался с Владимиром, немного прошел и сел на скамейку у магазина с видом на степь в густо растущем можжевельнике.  На площадке у магазина пусто, вокруг тишина, яркое солнце, он прикрыл глаза, но расслабиться не смог. Молодой парень Владимир при власти вряд ли способен на долгое внимание, у нового поколения короткая воля, поэтому нужно ловить момент, соглашаться на все, лишь бы помогли. Ирония, не покидавшая чиновника, давала надежду, что ни нахрапистости, ни  чиновничьего беспредела не будет. Впечатление может быть обманчивым, у молодых форма  соответствует не содержанию, а моде. Но лучше не играть в их игры, а давить опытом и интеллектом.
       «Не нравится мир? Меняй!» - заговорил портрет Ярика с усмешкой Мефистофеля. Ты пришел в этот мир, чтобы его менять. Иначе, зачем приходить.
        Чертов старик, умудрился вовремя умереть. Хотя и пережил трагедию,  потерял единственного  сына, но в маразм не впал. Если бы он ценил сына как поэта, у Андрея не случались бы нервные срывы, когда он все бросал, уходил в никуда, его искали, однажды нашли зимой в сугробе у дороги. Последний уход спровоцировал Филипп, если бы знал, и близко бы не подходил к Соливанам. Но ему нравилась Инесса, нравился театр и даже то, что Ярик постоянно иронизировал по поводу спектаклей. Андрей страдал: душа поэта созерцательная, а театр - это страсти,  совместить невозможно. Страданий сына Ярик не замечал, может, и замечал, но придерживался традиции  позапрошлого века строго относиться к литературному творчеству. Для него кроме Достоевского и Ницше не было авторитетов. Но надо жить, и от этих монстров  он спасался иронией. Сын же нуждался в сочувствии.
      Трагедия семейного масштаба никак не повлияла на Инессу. Филипп в то время отошел от них, чтобы заняться своими делами, но вскоре вернулся из-за Ярика. Думал поддержать старика в горе, ему тогда было уже восемьдесят три года.  Но тот держался достойно. Без конца нагружал мыслями и символами три цвета светофора. Да, ограничители свободы, но дают возможность выбора, ибо полной свободы нет и не будет, даже если мы согласимся вернуться в природу. Свобода относительна, но наслаждаться никто не запретит. Тут Ярик переходил на влияние цвета. Мы помним о сексе, привет Фрейду, и прочих вкусовых ощущениях, но почему-то забываем, что мир дарит нам цвет. Все идет к тому, что с развитием техники легко и, главное,  дешево  сможем расцвечивать все вокруг, - наслаждение цветом станет доминирующим. Учтите, что во времена царской империи для неграмотных выставляли маркеры в виде цвета, обозначали общественные заведения таким образом. Мы туда возвращаемся, благодаря прогрессу глупость будет расти в геометрической прогрессии. Черно-белое кино в далеком прошлом.   
          Филипп подолгу  обсуждал с Яриком на его кухне с хорошим вином и крепким кофе роль искусства в жизни человека. Понятно, что главное - театр должен быть зрелищным, зрители приходят смотреть, а не слушать. Больше света, чем больше, тем лучше. Все это затратно, что делать, глупость - дорогое удовольствие.

            В один из вечеров Ярик предложил Филиппу стать главным режиссером. Кому еще можно доверить театр Соливана, единственный, воплотивший  на сцене романтизм в чистом виде. А ведь недавно тот же Ярик веселился, когда Филипп назвал Ленина,  определившего материю как данную нам в ощущениях, первым теоретиком романтизма в России.  Филипп не удивился, все шло к этому,  от тренингов он отошел, Давида не стало, попытки объединиться с другими тренерами только раздражали. Психологическая литература хлынула потоком, следом религиозная, изотерическая, потопы экзотики. Кто-то из знакомых подался в священнослужители.
            Ярик успокаивал его: «Ничего сложного, мы ведь много раз обсуждали, не забывать о зрелищности, чтобы зритель не скучал, помните: зал должен замирать, а не смеяться. Смех расхолаживает, расколдовывает, а вы должны владеть гипнозом. Вы для того, чтобы быль сделать сказкой. Вот и делайте.  Все просто: изменяйте мир подручными средствами».
                - Что изменять конкретно?  По-вашему, материя состоит из формы и цвета, проникнуть в суть, как ни пытались, до сих пор не могут. Значит, красим зеркало.
                - Красьте, если больше ничего не удается.  Сколько угодно, сколько хватит краски.
       Конкретный подход Филиппу понравился, это выход, пусть движение по кругу, но такого понимания еще не было. Нужна пьеса, чтобы поставить беспроигрышный спектакль.  О чем пишет Марлен, он знает, о любви ее родителей, о чем еще писать, если настоящее постоянно меняется, и непонятно, что получим на выходе. На белом фоне разыгрывается вечная пьеса о двух влюбленных в черно-красных одеждах  без серых сцен ревности. Любовь нужна, чтобы выбраться из ада.  Смогла бы Инесса прожить такую жизнь без Андрея и Ярика? Нет. В профессорском доме она превратилась бы в овощ, в конце концов, каталась бы по квартире в инвалидном кресле, потому что мышцы атрофировались. Лучше сейчас? Кто-то чувствует себя счастливым, если тратит меньше сил, а кто-то лезет на самую высокую гору мира. На то и сумасшедшие, чтобы законы переворачивать с ног на голову.         
                - Можно мы рядом сядем? - услышал он женский голос.
       Женщина с мальчиком, похоже, бабушка, молодые не такие приветливые.  Голубое небо, вечнозеленый можжевельник, мальчик ест мороженое, женщина прикрыла глаза, подставив лицо солнцу.
        Хотелось к морю, вон оно, голубеет, поплавать, полежать на пляже, но сейчас не время. Прошлым летом не получилось и позапрошлым тоже.
        Он заспешил домой, Инесса непредсказуема, надолго ее оставлять нельзя.